Высматривая путь. Том I (СИ)

Часть 31. Не бойтесь своих желаний, бойтесь внезапных порывов

Комментарий к Часть 31. Не бойтесь своих желаний, бойтесь внезапных порывов

Бечено

Как сел на коня и добрался до хаты чародейки, ведьмак помнит с трудом. Чувства были обострены из-за принятой накануне Чайки, а перед глазами все еще стояли умиротворенные, безжизненные лица тех несчастных, которые самоотверженно кинулись на него под покровом ночи. Надо отдать должное: в решительности им не откажешь. Но был ли у них хотя бы призрачный шанс на победу? Нет, определенно и точно.

Он не всматривался в тех, кто на него выпрыгнул, и даже не думал о том, что это могут быть дети. Не пытался осознать что-то, просто действовал как всегда — инстинктивно, быстро, не оставляя и шанса на реванш, как учили долгие годы. Теперь же, как последний трус, боялся, когда действие эликсира закончится и придет осознание содеянного на пару с неминуемым раскаянием. А раскаяния ведьмак страшился даже больше, чем чудищ, поджидающих в темноте. Раскаяние нельзя изрубить мечом или обезвредить знаком в отличие от монстра.

Он думал, что самое страшное — это отсутствие мук совести после того, как он выследил ту безумную Дейдру* и закончил то, что должен был сделать еще давно. Нет, он не боялся мести Предназначения. Она уже настигла его и оставила пожизненное напоминание о себе на лице. А вид захлебывающейся собственной кровью садисткой девки, которая чуть не прикончила его самого и его товарища, вызывал только одно чувство — удовлетворение. Оттого, что все закончилось, оттого, что она больше не вздумает вернуться, и оттого, что Предназначение — это еще не приговор.

Ему не повезло с ним, верно, но он и не собирался жить в страхе всю оставшуюся жизнь, опасаясь, что проклятая дворянка однажды взбеленится и удумает вернуться, дабы вытворить что-то эдакое. Учитывая, что она уже здорово набила руку, с особой жестокостью изводя весь южный Каэдвен. А сейчас он струхнул и неслабо. Нет, не из-за мести судьбы и не из-за одного только раскаяния. Он боялся Деры. Боялся ее осуждающего взгляда. Боялся разочаровать ее, вздумай он признаться в содеянном.

Эскель намотал на чуть подрагивающие руки поводья и пришпорил коня. Адреналин подгонял его вперед, усыплял остатки здравого рассудка, оголял чувства. Хотелось быть быстрым, хотелось махать мечом, хотелось сделать что-то безрассудное. Ведь силы пока еще переполняли его, лились через край.

Дера выхаживала по двору, меряя его шагами и не зная, куда деть руки; все поглядывала в сторону поля. Если она правильно поняла Кейру, то ведьмак должен появиться откуда-то оттуда. Чародейка не захотела говорить ей, когда он уехал, также не захотела скрасить ее тревоги беседой. Да и по ее виду было понятно, что она сама места себе не находит. Пусть и скрывала это все за отмашками и нагромождениями фолиантов. Эскеля не было всю ночь. И Фредерика хотела бы обрадовать его тем, что ей так резко полегчало из-за последнего принятого лекарства, пусть и с трудом его пришлось удержать в себе. Правда, организм, кроме декокта, все еще ничего другого не принимал, но силы на то, чтобы сидеть и ходить по двору, были. Или, может, то просто от волнения?

Дера бросила взгляд на фыркнувшего Стебля. Он настойчиво отгонял хвостом от себя надоедливых мух и жевал траву. А еще, кажется, заметно прибавил в весе. Она задумчиво засмотрелась на его рыжую гриву, наконец остановившись и обхватив себя руками. Как вдруг слух уловил приглушенный топот копыт. Взгляд тут же метнулся в сторону полей, а на губах расцвела улыбка облегчения.

— Хвала святой Мелитэле… — выдохнула девушка, сильнее сжав пальцами предплечья. — Живой…

Василек громко заржал и остановился, раздувая ноздри от сбившегося дыхания. Дера молча смотрела, как ведьмак одним выверенным движением выпрыгивает из седла. Не сказала и слова, когда заметила на его лице, руках и рубахе следы крови. А когда он, даже не привязав коня, быстро зашел во двор и потянул к ней руки, то и вовсе бросилась в его объятья. Он был ненамного выше нее — на каких-то полголовы, потому не составило особого труда прижаться щекой к его подбородку, обхватить руками поперек тела и упереться своей, едва не выпавшей из-за ворота рубахи от такого резкого движения, грудью к его.

Эскель дышал глубоко. От него пахло кровью, по̀том и пылью. Дера прикрыла глаза и сжала куртку на его спине. Потертая кожа захрустела в пальцах. Он никогда еще не пропадал так надолго, и никогда еще она так не волновалась за него, как сейчас. И вроде бы обычный заказ, ничего особенного, но на душе было неспокойно. После того, как он сделал все, чтобы спасти ей жизнь, она чудесным образом наполнилась нежными чувствами, заботой и иррациональным страхом. Она боялась его потерять и впервые могла в этом честно признаться не только себе, а как минимум — фыркающей чародейке, которой, судя по ее вечному недовольству, все эти хитросплетения чувств были чуждыми.

— Ты не ранен? — наконец заговорила она, кое-как отстранившись от ведьмака.

Он все еще крепко держал ее в кольце рук и внимательно всматривался в лицо. Дера заметила, как в его глазах заплясали черти, как недобро они блестели, а пальцы на ее талии сжались с такой силой, что от этого давления внутри все задрожало. Эскель, ничего не говоря, склонился к ней ближе, сдавленно выдохнул и прижался к ее губам своими. Фредерика замерла, но отстраняться не спешила. Она лишь поджала губы, не зная, как реагировать на такой внезапный выпад. Да и откуда он взялся, тоже понять не получалось. Но ведьмак будто бы и не замечал ничего. Одной ладонью он надавил на ее поясницу, заставляя прогнуться и оттого прижаться к его груди сильнее, а второй огладил округлое бедро.

Дера мгновенно вспыхнула и попыталась втиснуть руки между собой и Эскелем, но у нее ничего не вышло. Он слишком сильно и настойчиво прижимал ее к себе. Она беспомощно мазнула пальцами по воздуху, а когда почувствовала, как он неожиданно ослабил хватку и отстранился, то, к своему удивлению, выбираться из его рук не спешила. Травница взглянула в его глаза и беспомощно простонала, увидев, как он смотрит на нее из-под опущенных ресниц. И, несмотря на свой запал, он выглядел очень беззащитным и потерянным. Внутри в одночасье все перевернулось, когда он горячо выдохнул в ее губы. Они сами открылись, совершенно не подчиняясь ее воле, и тут же были накрыты его губами.

Целоваться Дера не умела. Не представлялся случай, надо сказать. Да и кого ей было выцеловывать? Отто? Свою подругу — Алисью? В итоге она просто стояла с открытым ртом, не зная, что ей делать. Ровно до тех пор, пока не ощутила, как его дыхание сделалось рваным, а пальцы на бедре с неистовостью сжались. У нее и самой перехватило дыхание, когда она неумело ответила ему. Не поняла, как это у нее получилось, просто пыталась повторять. Так же прихватывала его губы своими, как делал и он. Вначале верхнюю, потом нижнюю. Так же с бесстыдством причмокивала каждый раз, когда их губы отдалялись друг друга, чтобы потом с новой силой сплестись в поцелуе снова. Он целовал ее ровно так, как и делал все в своей жизни, — настойчиво, с нескрываемым мастерством, немного грубо, но по-особенному изящно.

Дера поняла, что дыхания перестало хватать, а колени предательски дрогнули, согнувшись. Но Эскель, как и ожидалось, удержал ее. А когда девушка легонько постучала по его предплечью, то он нехотя, с нескрываемым недовольством отстранился. Она схватила ртом воздух, облизнула припухшие от поцелуев губы и внимательно всмотрелась в лицо ведьмака. Его выражение было крайне умиротворенное, а щеки все также бледны. Лишь шумное дыхание и затуманенный взгляд блестящих глаз отличали теперь ведьмака от себя прежнего.

— П-прости, я… — начала зачем-то оправдываться она, безнадежно раскрасневшись.

Облизнула губы еще раз, ощутила на кончике языка горьковатый привкус и затаила дыхание, ожидая услышать от него хоть что-то. Но ведьмак все еще молчал. Его взгляд изменился в мгновение ока и растерял все остатки трезвости. Дера испуганно выдохнула и попыталась отшатнуться, но ей не позволили. Эскель притянул ее еще ближе, хотя казалось, что ближе уже просто невозможно, и принялся с жадностью покрывать поцелуями ее щеки, скулы, изредка задевая приоткрытые губы. Фредерика не двигалась и, кажется, даже не дышала. В груди разрасталась тревога, а пальцы рук похолодели. А когда он добрался до ее подбородка, оставил на нем едва ощутимый поцелуй и, боднув его лбом, заставил откинуть голову в бок, она разразилась немым протестом.

Цеплялась пальцами за его предплечья, ерзала и жалобно постанывала. Он целовал ее шею с жадностью. Прикусывал тонкую кожу, дышал тяжело и шумно, а рукой, что до этого покоилась на бедре, бесцеремонно сжал ягодицу. Девушка предприняла очередную попытку выбраться из крепкой хватки ведьмака, но внезапно ощутила резкую боль, пронзившую шею. Рубаха на ней затрещала. Дера и не заметила, как рука, которой он уже добрался до широкого ворота со спины, вцепилась в ткань и с силой рванула ее. Этот звук ее отрезвил, придал сил, заставил встрепенуться. Она задергалась и до боли стала впиваться ногтями в ткань куртки. Драла ее, царапала, шипела и внезапно, даже для самой себя, разразилась звонким воплем.

Ее крик подействовал на Эскеля мгновенно. Будто окатили холодной водой. Он резко замер, вздрогнул и поднял голову, ошарашенно взглянув на перепуганное и одновременно злобное лицо травницы. Руки сами собой разжались, а девушка быстро выскользнула из них. Она держала одной рукой надорванную у ворота рубаху, чтобы та не свалилась с плеч. Ее раскрасневшиеся щеки и приоткрытые губы вызвали во внезапно протрезвевшем сознании ведьмака смешанные чувства. Он опустил взгляд на свои собственные руки, осмотрел дрожащие пальцы, и тут же воздух сотряс звук хлесткой пощечины. Его голова непроизвольно мотнулась в сторону, а щеку обожгло.

— Какого черта тут творится?! — крикнула Кейра, вылетевшая на порог.

Дера коротко выдохнула, ткнула указательным пальцем в лицо Эскеля, скрытое за упавшими на него темными прядями. Она набрала в грудь воздух, намереваясь что-то сказать, но вместо этого громко и обреченно застонала, фыркнула и, развернувшись на пятках, бросилась в сторону хаты. Столкнулась с раздраженной чародейкой, но, тем не менее, учтиво обогнула ее и скрылась в темноте дверного проема.

— Что ты сделал? — прорычала та, сжав тонкие пальчики в кулаки.

— Ничего, — безжизненно проговорил Эскель и тряхнул головой.

В ушах все еще немного звенело, а осознанность наконец вернулась. На губах почувствовался металлический привкус и мужчина уже было подумал, что Дере хватило дури что-то ему разбить, но оказалось, что кровь хлынула из носа. Он провел рукой по лицу, оставляя кровавые разводы и, прижав пальцы к ноздрям, направился в сторону березы, что росла аккурат у забора. Бесшумно упал в траву, вытянул ноги и уперся спиной в ствол. Кровь все еще медленно шла, и ему оставалось только смириться с этим и ждать пока все закончится. Частенько после употребления эликсиров для раскачки выносливости и силы появлялись вот такие побочные эффекты. И ладно если обойдется только этим. Ламберт однажды и вовсе сознание потерял посреди поля. И лежал там аж до ночи, потому что трусливые кметы не хотели отправляться на его поиски.

С другой стороны к Эскелю подошел Василек. Пофырчал, прошелся губами по макушке, спутав и заслюнявив пряди и мотнул головой, ловко увернувшись от взметнувшейся вверх руки хозяина.

— Боги, — выдохнула Кейра и поставила руки в бока, впиваясь пальцами в свой красный кушак. — Артефакт принес? — крикнула она.

Ведьмак кивнул и сплюнул в сторону кровавую слюну.

— Ты в порядке?

Он кивнул еще раз и прикрыл глаза, стараясь дышать ртом глубоко и ровно.

Чародейка облегченно вздохнула, прикрыв глаза, и растянула губы в улыбке. А когда ее слух уловил тихие всхлипывания, доносившиеся из хаты, резко переменилась в лице. Бросила хмурый взгляд в сторону ведьмака и, махнув подолом юбки, скрылась за дверью.

Дера сидела на скамье и, трясясь от накатившей немой истерики, громко хлюпала носом и скулила. Кейра встала напротив, окинула ее взглядом, заметила надорванную рубаху и оголившуюся правую грудь, фыркнула и присела рядом.

— Он домогался тебя? — серьезно спросила она.

Но травница не ответила, продолжая стонать, скулить и всхлипывать. Чародейка вздохнула, понимая, что ответ ей, впрочем, и не нужен вовсе. Подумала о том, чтобы отвесить ей пощечину-другую чисто в профилактических целях, но вовремя взяла себя в руки. Она не понаслышке знала, каково это, когда оказываешься в руках решительно настроенного мужчины. Как неприятно чувствовать всю свою вмиг обострившуюся беспомощность. Но если тогда она могла в любой момент взять и обратить обнаглевшего ублюдка, например, в ужа или лягушку, то Дера определенно и точно этого сделать не сможет.

Девушка вздохнула, сложила руки на коленях и откинулась на теплую деревянную стену. Сейчас все мысли занимал амулет, который наконец вернулся к ней, а не вот это все. Но если не принять мер, то эти всхлипы не дадут ей закончить описания инфекции и предположительных методов лечения, за которые она взялась на рассвете.

— У тебя когда-нибудь был мужчина? — начала издалека чародейка.

Дера внезапно притихла и бросила взгляд опухших и покрасневших от слез глаз в сторону Кейры. Ей показалось, что она ослышалась или не так поняла вопрос. Но, тем не менее, решила отрицательно мотнуть головой.

— Понятно, — выдохнула чародейка, скрестив под грудью руки. — Тогда, вынуждена тебя разочаровать, но все они — похотливые животные.

Фредерика хлюпнула носом, натянула чуть ли не до шеи разорванный ворот рубахи, пряча в нем грудь, и потерла длинным рукавом глаза.

— Я поняла это уже давно. Но не подумай, — чародейка улыбнулась, заметив недоумевающий взгляд, — они все равно прекрасны в своей неотесанности и мужественности. Хотя мне по душе, конечно, более… — она потянулась к своим волосам и, обхватив их пальцами, перебросила на одну сторону. — Более тактичные, с хорошими манерами, обходительные и начитанные. Но в таких, как твой ведьмак, тоже есть свой шарм. Грубые замашки, полное пренебрежение этикетом, щетинистое лицо и хмурый взгляд. Признайся, тебя тоже это… — она осеклась, решив подобрать более изящное слово, — тебя тоже это привлекает на каком-то… ином уровне.

— Что-то мне нехорошо, — Дера дрожащей рукой провела по алому от смущения лицу, вытерла проступивший пот и сымитировала резкую потерю сил.

— Ах, ну конечно, — хитро улыбнулась чародейка, вставая. — Конечно, нехорошо. Отдохни, а я принесу тебе порцию отвара.

Травница улеглась на лавку и до подбородка натянула покрывало. Внутри все еще немного подрагивало, но она старалась успокоиться и взять себя в руки. Все уже позади и здесь она в безопасности. Ведь Кейра не даст ее в обиду. Ведь так? Она еще никогда и ни с кем не обсуждала такие щепетильные темы, но не признать, что нахальная чародейка была в чем-то права, не могла. В любом случае она должна успокоиться после выходки ведьмака, собраться с мыслями и только потом, если появится соответствующее настроение, обсудить все свои трудности сексуального характера с Кейрой. А пока, даже несмотря на относительно хорошее самочувствие, может и не помешает принять новую порцию горького травяного отвара.