Выстрел из бумажного пистолета

Глава первая

Свершилось! Этот праздник со слезами на глазах, этот день мы приближали, как могли! У Таисии наконец-то появился сердечный друг! И не просто появился, а продержался целых две недели и вроде даже не собирался сматывать удочки и линять с горизонта. Он продолжал быть! Или Тая крепко держала себя в руках и не позволяла своей истиной сущности вырваться на волю, либо парень являлся нешуточным экстремалом. Я этого отважного буревестника, этого витязя в тигровой шкуре еще не имела чести видеть, Тая строго держала его в секрете, и сколько это свинство еще будет продолжаться, я как раз и собиралась выяснить. Приглушив звук телевизора, я набрала Таискин номер и завалилась на диван. Трубку сняли после первого же сигнала.

– Ал-л-ло? – томно простонала Таисия.

– Расслабься, это я.

– А, Сена, – погрустнел голос, – привет.

– Да, прости, это всего лишь обычная, завалящая, ни кому не нужная Сена. Прости, прости, прости!

– Прекрати, я просто ждала звонка…

– Даже знаю от кого. Когда ты мне его покажешь? Ну, когда? Когда же?

– Надо подумать…

– Хватит! Я больше так не могу! Кончай издеваться! Или ты мне его показываешь, или между нами все кончено! Почему, ну почему ты не хочешь нас познакомить? Он что урод? Или я урод? Отвечай!

– Я боюсь сглазить, – вздохнула Тайка.

– Ты думаешь, я могу тебе сглазить всю малину? – изумилась я. – Да как ты смеешь!

– Се-е-ена…

– Не ной! Я требую объяснений! В конце-концов, это подло! Как только у тебя появился парень, я сразу же стала не нужна? Мы же обещали друг другу, что личная жизнь не будет влиять на нашу дружбу! И что теперь?

– Сена, он из богатой семьи, – с каким-то странным напряжением в голосе произнесла Тая.

– Ну и что? – насторожилась я. – А, погоди, я, кажется, догадываюсь, он ни разу не был у тебя дома?

– Да, ни разу. Видишь ли, мне становится дурно при одной только мысли, что он увидит мою квартиру.

– Не ожидала от тебя, дорогая, – я улеглась поудобнее, настраиваясь на долгий разговор. – У тебя квартира практически в центре Москвы, откуда такие комплексы?

– Ты видела эту квартиру. Она лучше твоего логовища только тем, что у меня в туалете не такой страшный плафон на лампе и люстры чуточку посимпатичнее, а в остальном, прекрасная маркиза…

– Ты, наверное, еще и наврала ему с восемь коробов?

– Ну… немного приукрасила действительность, можно так сказать.

– И насколько же ты ее приукрасила?

– Сказала, что не могу привести его к себе потому что дома находится мой муж, с которым я в данный момент пытаюсь развестись, а он разводиться не хочет из-за всепожирающей ко мне любви. Он грозится покончить с собой, если я его брошу.

– Зачем тебе такой мексиканский сериал?

– Мне нужен был ореол трагизма, к тому же, женщина, пытающаяся развестись это лучше, чем женщина, которой ни разу не предлагали замуж.

– И что ты еще ему наговорила?

– Сказала, что у меня собственный салон красоты.

Я присвистнула и засмеялась.

– Ничего смешного, – хмуро перебила вруниха. – А что я должна была сказать? Что полгода ищу работу? А так я вообще-то вшивый экономист в прогоревшем банке? И вообще, я столько всего насочиняла… Каждый раз боюсь попасть впросак, потому что половину вранья уже забыла.

– Тай, ну ты даешь!

– Я не знаю, что теперь делать, – раскисла и заныла подруга, – столько уже нагородила, не известно, как выпутываться буду.

– А все из-за того, что ты с самого начала повела себя неправильно, отстранила меня от дела! Изолировала, как ненужный элемент, вот и получи фашист гранату.

– Сена, я не фашист, я запуталась…

– Ты еще скажи: «мне нужна помощь, приезжай ко мне, Сеночка».

– Да, именно это я и хотела сказать.

– А как же твой муж? Он не будет против, если я зайду? Я его боюсь, если честно, он такой нервный, да еще и покончить с собой грозится.

– Сенчурия, ну хватит издеваться, я правда в беде! Приезжай, ну, пожалуйста, ну ради нашей дружбы.

– Ах, вот теперь ты вспомнила о нашей дружбе!

– Сена!

– Если я к тебе приеду, то снова застряну, а у меня Лаврик, мне нельзя его надолго бросать. Приезжай ты.

– Мы сегодня в театр идем…

Ах, они сегодня в театр идут! Ах, ах, ах!

– …после я могу приехать, правда поздно будет, ничего?

– А зачем тогда ты меня к себе приглашаешь, если вы идете культурно отдыхать?

– Надеялась, что ты посидишь у меня, подождешь…

Я прямо желчью захлебнулась! Они, значит, в театр пойдут – муси, пуси, передайте мне программку – а я буду сидеть у нее в квартире, дожидаясь, пока богема соизволит вернуться, чтобы слить мне в уши свои проблемы! Ничего себе пасьянс!

– Знаешь что…

– Не надо, – мрачно перебила Тая, – я знаю, что ты скажешь. Я приеду к тебе сегодня, ладно? С ночевкой.

– Хорошо, – вздохнула я, – буду ждать. Приятного времяпрепровождения.

И мысленно добавила: «мерзавцы».

Положив трубку, я уставилась в потолок. Хм… честно признаться, я не ожидала, что дела обстоят так скверно и Тайка начала строить отношения на куче вранья. У нас уже был печальный опыт, при чем у обеих и не один, пытались мы при помощи своей буйной фантазии, хорошо подвешенных языков и честных ясных глаз стать умнее, красивее, богаче. Мы приписывали себе несуществующих поклонников, родственников, друзей, мы преувеличивали свои достоинства и уничтожали все недостатки, мы врали так, что нам позавидовал бы любой сказочник, врали классно, качественно, без запинки, никогда не краснея, но рано или поздно все вылезало наружу. Случайное слово, стечение обстоятельств – и дыра была готова. Чтобы залатать ее, мы нагромождали новую ложь, но пирамида уже шаталась и чем больше мы продолжали нахлобучивать, тем сильнее она раскачивалась и, в конце-концов, с грохотом падала нам же на головы. И тогда мы спасались позорным бегством, оставляя в сердцах молодых людей кислотные впечатления и скверные воспоминания. Мы клялись сами себе, что в следующий раз все будет иначе, но появлялись новые кандидаты в кавалеры, и начиналось все с начала, с того самого нехорошего начала – мы снова принимались врать. Мы окружали свои личности ореолом такой таинственности, громоздили такие мистические декорации, что от нас начинали шарахаться даже мало знакомые люди. Не знаю, почему мы это делали, возможно, нам казалось, что мы не достаточно интересные и яркие личности, чтобы заинтересовать данного потрясающего молодого человека, вот и приписывали себе несуществующие заслуги. Ни я, ни Тая не обладали глянцевой красотой, имея которую достаточно лишь хлопать ресницами и время от времени открывать рот, чтобы произнести очередную глупость, в то время как вокруг все сходят с ума от любви к тебе, поэтому мы пытались взять всем сразу: и могучим интеллектом, и бешеной эрудицией, и паранормальными способностями. Нет, мы, конечно, понимали, что надо расслабиться, дышать ровнее, быть самими собою и нас обязательно оценят по заслугам и полюбят непременно, но… наступал момент, и будто дьявольские силы вмешивались, будто черти нас за язык начинали дергать и мы снова принимались за старое. Правда, когда нам основательно перевалило за двадцать, мы более-менее остепенились и умерили свой юношеский авантюризм, полагая, что с этими аттракционами покончено окончательно, как Тая вдруг на старости лет решила вспомнить бурную молодость. Но одно дело заливать баки мальчикам во дворе на лавочке в шестнадцать лет, а другое дело наврать с три короба взрослому мужчине, у которого, возможно, далеко идущие планы. Да еще и из богатой семьи, возможно приличные люди… ужас. Положение срочно требовало поправки, но необходимо было точно выяснить, как далеко зашли их отношения, насколько глубоко завязла Тая во лжи, и как все это безобразие привести в цветущий вид.

– Опять мне придется разгребать, Лавричек, – кряхтя, я слезла с дивана, – идем гулять, славный ты мой товарищ.

Лавр чихнул и бодро завилял хвостом. К прогулкам он был готов всегда, в любое время суток.

Часы показывали шесть вечера, во дворе резвилась молодежь, бабки на лавках намывали кости жильцам всех окрестных домов, в густых зеленых кронах дискутировали воробьи… все-таки лето – замечательное время года. Во дворе мы решили не разгуливать, никак местная публика не могла привыкнуть к моему девяностокилограммовому масику, все ждали пока он кого-нибудь покусает, надеялись! Но моя добродушная тумбочка на ножках ко всему миру относилась с искренним дружелюбием, хотя Лавр и мог показать зубы, если видел, что его хозяйке кто-нибудь, по его мнению, угрожает – человек или собака. Особенно бдительным он становился с наступлением сумерек.

Мы шли в школу на собачью площадку, где собирались хвостатые со своими хозяевами с двух соседствующих дворов. Отпустив Лаврентия к сотоварищам, я примкнула к кружку собачников послушать последние сплетни. Нынче обсуждалась чумка и ее последствия. Меня эта тема мало волновала, все прививки мы делали аккуратно, за здоровьем следили тщательно, ведь сенбернар, не смотря на свой внушительный вид, существо ужасно нежное и болезненное, хуже малого ребенка.

Пока собаки резвились на травке, я отошла от увлеченных чумкой хозяев и отправилась прогуляться вдоль школы. Помахивая плетеным поводком, я медленно шла, погруженная в свои думы.

– Извините, – раздалось вдруг над ухом.

Я подняла взгляд и увидела симпатичного брюнета лет тридцати, подмышкой он держал крошечного перепуганного таксика.

– Да? – улыбнулась я вислоухому таксику.

– У вас такой пес чудесный, это же ваш сенбернар?

– Мой, – загордилась я. – Лаврентием зовут. Щеночек у вас милый, как зовут?

– Марта, маме подарили на день рождения, вот, теперь я выгуливаю, кормлю и убираю за нею.

– А что вы ее на руках держите? Пустите, пусть побегает.

– Да мы первый раз на площадке, боюсь, как бы большие собаки не обидели.

– Ой, ну вы что, никто тут малышей не обижает, за этим мой Лаврик пристально следит.

Дальше мы шли уже вместе. Хозяина таксика звали Алексеем, и на руке у него не виднелось обручального кольца. Из непринужденной беседы я выяснила, что он дантист и живет через три дома от меня.

– А вы чем занимаетесь? – он наклонился, чтобы поставить Марту на травку.

– Чем я занимаюсь? Я театральная актриса, играю во МХАТе…