Выстрел из бумажного пистолета

Глава тридцать шестая

Чтобы не попасться на глаза охране, мы держались кромки леса и только когда выбрались на проселочную дорогу, вздохнули спокойнее. Луна висела низко-низко и была неестественно огромной и яркой. Тая даже предположила, что это солнце.

– Какое ж солнце ночью? – удивилась я.

– А конец света наступил, – пожала плечами Таюха.

Она ковыляла на шпильках по буеракам и время от времени трогала дыру на штанах.

– Может, тебе туфли снять?

– Пусть лучше они страдают, чем мои ноги. Слушай, я как вспомню, сколько мы сюда ехали – аж страшно! Своим ходом до Москвы мы будем добираться недели две.

– Нас кто-нибудь обязательно подвезет, – не унывала я.

Глупо унывать, когда ты с чистой совестью и на свободе.

– Разбежались нас подвозить без денег, – хмыкнула подруга. – Еще можем на маньяков нарваться.

– А что ты предлагаешь? Сесть тут на обочине и ждать когда же с рассветом сюда вернутся Костя и Артур? Вот они-то нас точно бесплатно подвезут, да только не туда, куда нам надо. Идем, идем, не раскисай.

Вскоре мы выбрались на пустую шоссейную дорогу, и остановились на распутье, не зная, куда двигаться дальше.

– Жаль, по звездам не умеем ориентироваться, – вздохнула Тая.

– Думаешь, мы смогли бы определить по звездам, где находится Москва? – хмыкнула я. – Вроде бы приехали мы вот отсюда, – я указала направо, – потом вон там свернули на проселочную дорогу.

– Ты уверена?

– Ну, я, конечно, не могу утверждать с большой долей вероятности…

– Ладно, идем, – вздохнула Тая, – надеюсь, ты права. Господи, как же я жрать хочу, у меня вот-вот голодные галлюцинации начнутся!

– Ничего, придем домой, я тебе пельменей сварю.

Мы быстро шли по освещенной оранжевой луной трассе, с обеих сторон чернел лес, но отчего-то чувства страха не было, видать, мы действовали еще на подвальном адреналине.

– Вижу указатель! – сообщила подруга, и зацокала к нему каблуками.

– Что там написано?

– «Катушки» и перечеркнуто полосой.

– Значит, Катушки мы уже покинули, а что там впереди, так и не знаем. Слушай, кажется, машина едет!

И вправду слышался звук, приближающегося авто.

– Нас убьют! – запаниковала Тая. – Бежим в лес!

– Ты как хочешь, а я рискну.

Как только показался свет фар, я выскочила на дорогу и замахала руками. Машина проехала мимо, потом затормозила и вернулась обратно. За рулем «жигуленка» сидела женщина средних лет.

– Простите, – застрекотала я, – вы случаем не в Москву едете?

– Да, в Москву, – она потянулась к задней двери, чтобы открыть ее мне, – садитесь скорее.

– Сейчас, со мной еще подруга.

Я оглянулась. Тайки не где не было.

– Тая! – заорала я. – Ты где?! Иди сюда немедленно!

Из-за указателя с надписью «Катушки» выглянула Тайкина голова.

– Сюда, сюда, – замахала я рукой.

То и дело подворачивая ноги на высоких каблуках, подруга заторопилась к машине. Усевшись за заднее сидение и захлопнув дверь, мы дружно перевели дух.

– Господи, какое же вам спасибо, что согласились нас подвезти, – с чувством произнесла подруга. – А то хоть караул кричи. И как вы только решились остановиться?

– У меня у самой двое дочерей, – женщина посматривала на нас в зеркало. – Подонков вокруг тьма тьмущая, вот и вам, гляжу, не повезло.

– Да, – вздохнули вы хором, – не повезло.

Наша благодетельница полезла в бардачок и вынула оттуда пару запечатанных влажных салфеток.

– Нате, девочки, приведите себя хоть немного в порядок.

Мы с благодарностью приняли салфетки и полезли в сумки за пудреницами. Тайка первая увидала свое отражение, и взвыла, как раненная львица.

– А-то все думаю, чего это мне тут мешает, а у меня, оказывается, глаз заплыл, скула распухла! А губа! Сена, ты только посмотри, во что превратилась моя верхняя губа!

– Тая, ты посмотри, во что превратилась моя физиономия, – в глубочайшем унынии я рассматривала синяки с кровоподтеками, щедро украшавшие мой портрет.

– Изнасиловали? – с сочувствием спросила женщина.

– Да нет, что вы, мы сами кого хочешь изнасилуем, – я осторожно принялась счищать с лица подвальную грязь. – Попали мы в переплет, нечего сказать. Как вас кстати зовут?

– Нина Константиновна.

– А можно у вас тут закурить, Нина Константиновна? – Тайка едва сдерживала рыдания, глядя в зеркальце.

– Конечно, конечно, курите.

Пока мы травились ментоловым дымом, Нина Константиновна обкладывала по первое число все мужское народонаселение и очень нам сочувствовала.

– А вы по Москве дальше куда едете? – я приоткрыла окно и выбросила окурок.

– Скажите, куда вас отвести, а потом я уже поеду по своим делам.

– У нас денег нет, – жалостливо всхлипнула Тая.

– Девочки, я же сказала, у меня у самой двое дочерей. Так куда вам?

Тут мы и призадумались.

– Тай, а чего мы мучаемся, Артур же ни разу не был ни у тебя, ни у меня, вот она прелесть встреч на нейтральной территории. Поехали ко мне.

– Не знаю почему, но я очень боюсь, – Тайку все передернуло, – пока кассета у нас лучше где-нибудь спрятаться. Передадим ее Горбачеву, тогда уже и вздохнем спокойно. Поехали к Владу.

Я согласно кивнула и назвала адрес.

– О, это мне практически по пути.

Ну и славненько.

Убаюкивающее мелькали деревья, стелилась дорога, мы успокоились, расслабились.

– Знаешь что, – сказала Тая, очищая свое кольцо от всякого мелкого мусора, – если оно не поддельное, то я отнесу его, пожалуй, с ломбард и поставим мы Светлане нормальный памятник, а то чего мы будем по колумбариям с этой урной тыкаться, похороним в землю. Что поделать, не повезло человеку со знакомыми, в этом вся ее вина и заключается.

– Ничего, – я похлопала по сумке с диктофоном, – они теперь все по заслугам получат. Вот такое вот мы божественное орудие возмездия.

Тая прониклась величием нашей миссии и вроде бы даже успокоилась насчет своего лица.

– Слушай, – вспомнила я о важном, – а если Влада дома нет?

– Не беда, у меня есть ключ от его квартиры.

– Да-а-а?

– Он дал мне ключ, когда мы встречались, я ему так его и не вернула. Я вообще редко что назад возвращаю, особенно мужчинам.

К часу ночи мы были на месте. Нина Константиновна подвезла нас прямо к подъезду.

– Спасибо вам огромное, – без устали благодарили мы, – дай вам бог здоровья.

– Не за что берегите себя.

Мы распрощались, и она уехала. Тайка высчитала нужное окно и сказала, что свет не горит.

– Если его нет, это даже хорошо, – сказала я, заходя в подъезд, – отдохнем, приведем себя в порядок.

– Нет, первым делом позвоним Горбачеву. Эх, как мобильник жалко!

– А мы с них взыщем, пусть возмещают вред моральный и материальный.

У двери Владика мы еще раз прислушались – тишина, глазок не светился, и мы сделали вывод, что наш Казанова опять где-то развлекается. Таисия извлекла из сумки увесистую связку ключей, долго примеряла, выискивая нужный и, наконец, открыла дверь. Мы вошли в прихожую и включили свет. И сразу увидели желтые женские туфли.

– Черт, – вздохнула Тая, – значит он дома, да еще и не один.

– Ну и что теперь? Домой уже не поедем, мы на другом конце Москвы.

Тихонечко, крадучись, мы прошли на кухню и зажгли лампу. На столе нас поджидал целый банкет: опять икра, сыр и ветчина, мартини и маслины. С утробным рычанием Таисия бросилась к этому роскошеству и на лету затолкала себе в рот сразу два бутерброда.

– Почему он так хорошо живет? – сердито пробормотала она с набитым ртом. – Это же форменное безобразие!

– Похоже, нам дали зарплату, – я достала из навесного шкафчика чистые бокалы и щедро разлила мартини. – Тоником разбавить?

– Ни в коем случае!

Продукты Владика мы поедали быстро и стоя, как-то сесть у нас все не получалось, да и торопились очень, голод не давал расслабляться. Наконец Тайка перевела дух и присосалась к стакану. Выдув больше половины, она вздохнула с неимоверным облегчением и плюхнулась на стул.

– Ну вот, теперь жить можно, – довольно произнесла она, – дай-ка сигаретку, дружочек.

Я присела рядом и протянула ей пачку. Покуривая и потягивая мартини, мы лечили нервную систему. Вскоре послышались шаги босых ног, и мы невольно затаили дыхание. В поле видимости возникла голая девица, ни о чем не подозревая, она шла в туалет. Заметив свет на кухне, девица изменила траекторию и заглянула к нам. Должно быть, с добрую минуту она хлопала ресницами, а потом вдруг заорала, да так громко и неожиданно, что мы обе подпрыгнули. Девушку я сразу узнала, это с ней Владик у меня ночевал.

На крик прибежал и хозяин дома, слава богу, на этот раз он хоть был в трусах. Влад уставился на нас так, будто увидел на собственной кухне летающую тарелку.

– А ты говорил, что это твоя собственная квартира! – как бензопила продолжала вопить дама. – А тут опять они! Опять эти же самые! Что они тут делают?!

– Девочки, – с трудом обрел дар речи Влад, – что вы тут делаете?

– Во-первых, здравствуй, – с достоинством произнесла подруга, стряхивая пепел в переполненную пепельницу. – А во-вторых, пусть она замолчит.

– Юлечка, тише, прошу тебя и иди, оденься.

Юлечка выругалась, как портовый грузчик и ушла в комнату.

– Девочки… – снова начал Влад, но был бесцеремонно перебит Тайкой:

– Он еще вопросы задает! Разуй глаза! Посмотри, в каком мы виде!

Влад близоруко щурился, но не мог разглядеть в нас ничего необычного.

– Ближе подойди!

Влад послушно ступил на кухню, подошел ближе и ахнул:

– Господи, кто это вас так разуделал?!

– Это долгая и страшная история, – ответила я. – Дай нам, пожалуйста, телефон, а сам можешь идти и продолжать размножаться, мы тихо посидим.

Что-то там бормоча про импотенцию, он принес трубку радиотелефона. Я набрала номер Горбачева и мысленно извинилась перед ним и его семьей за поздний звонок. Трубку сняла женщина.

– Алло? – сонно пробормотала она.

– Извините, пожалуйста, можно услышать Михаила Сергеевича? Это очень срочно.

В трубке послышалась какая-то приглушенная возня, и голос Горбачева произнес:

– Слушаю.

– Михал Сергеич, это Сена, простите, что так поздно, просто дело не терпит отлагательств.

– Да, Сеночка, слушаю.

Какой приятный человек.

– У меня на руках диктофонная запись практически чистосердечного признания в убийстве певицы Аиды, а сами мы только что сбежали из подвала, куда нас сунули преступники. Завтра утром они обнаружат пропажу и разбегутся в разные стороны, их нужно брать скорее.

– А где вы сейчас? – в голосе бравого детектива сна как не бывало.

– Мы у Влада дома.

– Он сможет привезти мне кассету? А я пока начну обзванивать людей.

– Конечно, сможет.

– Отлично, я жду.

И в трубке запищали гудки.

– Влад! – крикнула я.

– Чего? – на пороге возник Владик в полосатом махровом халате.

– Одевайся, хватай такси и дуй к Горбачеву, ты должен отвезти ему вот эту кассету, – я извлекла ее из диктофона и положила на стол. – Я еще приложу сопроводительную записку, обозначу действующих лиц.

– Прямо сейчас? – ужаснулся Влад.

– Да, это запись признания в преступлении, негодяев надо повязать до утра, пока они спят и видят красивые сны.

– О, Господи… – обреченно вздохнул Влад и пошел одеваться.

С грехом пополам Владу удалось уговорить свою ненаглядную одеться и выкатиться вместе с ним из квартиры, она все настойчиво пыталась выяснить, кто же мы, черт побери, такие.

– Смотри, не потеряй, – Тая вручила ему кассету, – а то убьем, сильно убьем, буквально насмерть.

Влад положил кассету в нагрудный карман рубашки, туда же сунул сопроводительную записку, адрес Горбачева и посмотрел на нас с нечеловеческой тоской.

– Чего стоишь? – рассердилась Тая. – Вперед, вперед!

– Не могу понять, почему я позволяю так с собой обращаться?

– Потом изучишь свои комплексы, а сейчас бегом к Горбачеву!

Они ушли, оставив квартиру в наше распоряжение.

– Давай еще и Юре позвоним, – предложила Тая, разливая мартини по бокалам. – Обрадуем.

– Зачем ночью человека беспокоить, завтра и позвоним.

– Держи бокал.

Мы встали у приоткрытого окна и стали смотреть на темные дома и сонные улицы. Сколько всего творилось в эту минуту в большом столичном городе, страшно подумать, кто-то кого-то любил, ненавидел, хотел или пытался убить…

– Правосудие это сильная штука, – сказала Тайка, глядя в окно, – никогда не знаешь, в каком виде оно проявится, через кого к тебе придет, правда?

– Ага.

Приятно было осознавать себя орудием правосудия, очень приятно.

– Ну что, давай выпьем за нас, дорогая моя подруженька? – Тайка осторожно потрогала синяк у себя под глазом. – Пускай поскорее заживают наши боевые раны. За нас, дорогая, да не разлучимся мы во веки вечные!

– За нас!

13.08.04