Взорванный император, или Скромный герой

ВИЗИТ К БАНКИРУ

Немного позже Ромка решил, что рано утром на Птичьем рынке появляться не обязательно, попугаи и до обеда никуда оттуда не денутся, и поэтому поднялся в девять часов. Для воскресного дня и это было рано, но Дик разбудил Лешку, а она — его.

Ромка подарил псу на все про все десять минут, привел его домой и побежал к Славке.

Ромка с Лешкой любили бывать в уютной Славкиной комнате с большим аквариумом, компьютером и огромным плакатом группы "Биттлз" на стене. Обычно они играли, слушали музыку и строили планы на будущее, наблюдая за снующими туда-сюда рыбками. Но сейчас Ромке было не до рыбок и игр.

Усевшись в кресло, он достал свой мобильник, нашел телефонные номера Никитиного отца, продиктованные ему Венечкой, и подсунул их Славке.

— Звони ему ты. Сначала на домашний. Спросишь, приехал ли Николай Никитович. Если приехал, скажешь, что ты от Никиты и хочешь посмотреть его библиотеку. Если он настоящий библиофил, то будет рад твоему приходу. Все коллекционеры любят хвастаться своими сокровищами, ты теперь и сам это знаешь.

— Показать брелоки? — встрепенулся Славка. — У меня уже двадцать девять.

— В другой раз. Давай звони. На тебя вся надежда. Пойдешь к нему один. Мне светиться незачем — может, и за ним придется следить.

Отец Никиты оказался дома. Голос у него был густой и доброжелательный. Славкиному звонку он не удивился — в самом деле был в курсе.

— Я готовлюсь к докладу по истории, и мне хотелось бы посмотреть вашу библиотеку. Можно это сделать? И если можно, то когда? — волнуясь, спросил Славка.

Ромка пихнул его в бок.

— Не "когда", а сегодня! — торопливо зашептал он. — Говори, что горит!

— Хорошо бы сегодня. Мне срочно нужно, — послушно повторил Славка, и Ромка одобрительно кивнул.

— Что ж, приходи сегодня, — согласился банкир. — По будням я и сам занят. Часика в два тебя устроит?

— Устроит, конечно, еще как устроит!

— Ты где живешь?

— На "Рижской".

— Значит, выйдешь на "Маяковской" и пойдешь вверх по Тверской. Потом свернешь налево. Я живу на Второй Тверской-Ямской. — Отец Никиты назвал номер дома и квартиры и добавил: — А обратно тебя мой шофер отвезет, пусть твои родители не волнуются.

— Спасибо, до свидания.

Два друга облегченно вздохнули.

— Дело сделано, теперь не подведи. Жаль, что в два, а не позже, а то б вместе за попугаем съездили, — поднявшись, сказал Ромка. — Придется мне одному туда ехать.

— А тебе приспичило его покупать?

— А когда еще? Пока мама не передумала, и морозов нет. По холоду как его нести? Он же замерзнуть может. А я уже и клетку приготовил, не стоять же ей пустой.

Прежде чем уйти, Ромка подошел к аквариуму. Завидев его тень, шустрые рыбки все, как одна, взметнулись к поверхности в ожидании корма. Ромка нашел глазами попугайчика.

— У меня теперь тоже попугай будет. У тебя — рыбки, а у меня — настоящий. Славка, а ты веришь в успех нашего дела?

— Ну, в общем-то… да, наверное, — не сразу ответил друг.

— Значит, не очень. А ты запомни: если человек берется за дело, в которое сам не верит, то у него никогда ничего не получится. Так что надо верить, понял? Звони сразу, как только вернешься. А я погнал.

— Может быть, все-таки посмотришь мою коллекцию?

— Потом. Не забудь все-все выведать.

Сияя от счастья, Ромка ворвался в дом.

— Вот! — важно и торжественно сказал он и водрузил на стол картонную коробку от светильника с прорезанными по бокам небольшими дырочками. Внутри нее кто-то трепыхался.

— Купил! — воскликнула Лешка.

Вся семья столпилась у стола. Ромка приоткрыл коробку и сунул в нее руку.

— Не надо руками, еще повредишь что-нибудь, — заволновалась мама. — Выпускай его прямо в клетку.

Клетка стояла в другой комнате, и все переместились туда. Ромка засунул в нее коробку и открыл. Попугай мигом выбрался наружу и взлетел вверх. Побегав взад-вперед на жердочке, он перескочил на прутья, вцепился в них коготками, высунул наружу круглую головку и оглядел собравшихся сначала одним, потом другим глазом.

— Какой хорошенький! — воскликнула Лешка.

Она протянула руку, чтобы погладить птичку, и комнату огласил ее громкий вопль. Ромкин попугай жутко больно клюнул ее в палец. Отдернув руку, Лешка подула на ранку.

— Какой агрессивный, — сказал Олег Викторович.

Зато Ромка был вне себя от восторга.

— Класс, да? Я самого шустрого купил. И самого желтого. А назову его Рэмбо. И говорить научу. А ты иди отсюда. — Он пихнул ногой приплетшегося за хозяйкой Дика.

Но пес ушел не сразу. Склонив голову на один, потом на другой бок, он сначала внимательно осмотрел нового жильца, а потом спокойно повернулся, протрусил в коридор и с шумом и вздохами улегся на свой коврик.

— Не понравился ему мой Рэмбо. Значит, не съест, — обрадовался Ромка. — А знаете, что птицы произошли от динозавров? Тех, что с перьями были?

— Твой попугай — от хищных. — Лешка все еще дула на свой палец.

— А посмотрите, какие у него красивые кружочки под глазами, — умилилась Валерия Михайловна.

Попугай взмахнул крылышками, обнажив ярко-зеленые перышки, и снова взлетел на жердочку.

— Краски, как у павлина, — отметил Олег Викторович.

— А чем ты будешь кормить своего Попку? — спросила Лешка.

— Он не Попка. Запомните все — он Рэмбо! Я говорил, что он все ест, и еще я ему корм специальный купил, с йордом. А тебе, Лешка, для Дика твоего — подкормку с кальцием. Чтобы у него шерсть не сыпалась. И пуходерку, как ты просила.

— Какой ты у нас богатенький, все угодил, — сказала мама. — Но ничего, скоро я тоже разбогатею. Нам много рекламы обещали дать, и тогда комиссионные будут. Если не передумают, конечно.

— Не передумают, зуб даю, — заявил Ромка. — Я ж не зря желтого купил. Помнишь, как я сказал, что желтые попугаи — к деньгам? Значит, они теперь у нас не переведутся.

— Хорошо бы! — Валерия Михайловна с надеждой вздохнула. Я тогда часть отпуска возьму, и мы на ваши каникулы в Воронеж поедем. Надеюсь, к тому времени все Лешкины болезни кончатся.

Брат с сестрой вытаращили глаза.

— Куда, куда?

— Я что, непонятно выражаюсь? В Воронеж. Город такой есть.

— И к кому же?

— К Саше, моей подруге, с которой мы вместе в институте учились.

— А зачем? Она и так сюда часто ездит.

— А теперь мы к ней съездим. Отдохнем. Погуляем по городу. У нее дочь есть, Катя, Лешкина ровесница. Да вы ее должны помнить. Когда-то, очень давно, Саша к нам ее привозила.

Ромка перевел взгляд на клетку. Попугай висел вниз головой и дергал клювом колокольчик.

— А как же мой Рэмбо?

— А как же Дик? — перебила его Лешка.

— Папа присмотрит.

Олег Викторович согласно кивнул. Должно быть, этот вопрос они уже обсудили.

Ромка пожал плечами и посмотрел на сестру. Она тоже не знала, что сказать. Может, в этом Воронеже им понравится?

— Лешка, — прошептал Ромка, — я в общем-то не против, чтобы куда-то поехать, но только тогда, когда мы Клеща найдем.

— Каникулы не скоро, времени еще много.

— Это верно. Посмотрим, что Славка скажет. Он к двум часам к отцу Никиты пошел. Сейчас сколько? Ого, почти четыре. Значит, он уже давно там. Неужели ничего не нароет?

Славка позвонил ближе к вечеру, когда Ромка весь извелся от ожидания.

— А меня на бронированном "мерсе" привезли, — похвастался он. — Прямо к подъезду. Никакая пуля этот "мерс" не пробьет. И взрывчатки не хватит, чтоб его подорвать. А Николай Никитович отличный мужик, клевый, мне понравился. А какой у него аквариум! Морской. Не просто красивый, а вообще классный, необыкновенный. Как сказка. Как радуга. Я бы сам такой завел, да на него бешеные бабки требуются.

Ромка его прервал.

— Может, хватит про аквариум? Не забыл, зачем туда шел?

— Что ты! Помню. Очень хорошо помню. Я все книжки его осмотрел. Тут же. Их у него навалом, больше, чем у дяди Андрея. И… — Славка так торопился донести до Ромки добытые сведения, что глотал слова, а под конец перешел на крик. — Ромка, ты был прав. Н.Н. — это он и есть!

— Да ты че?! — Хоть Ромка и уверял всех, что не сомневается в исходе дела, он очень боялся, что Славкин поход окажется напрасным. И вдруг такая везуха. Повернувшись к сестре, он возвестил ликующим шепотом: — Лешка, это он! Тот самый!

— Но и это еще не все! Выходи, я все тебе расскажу. Мне все равно с Джимом гулять надо.

— Николай Никитович не вор, и никакого Шильдера у моего дядьки не тырил, — упредил Славка Ромку, лишь только они встретились во дворе.

— Пойдем в беседку, — посмотрев на небо, предложил Ромка. — А то сейчас дождь пойдет.

Пока друзья бежали в глубь двора, Славка прокрутил в голове прошедший день. Как он подошел к большому серому дому, как, жутко волнуясь, открыл дверь и объявил консьержу, что он к Новгородцеву…

Приветливо встретив Славку, отец Никиты пригласил его в свой кабинет, весь заставленный книгами, по большей части старинными, в солидных кожаных переплетах, в общем, такими же, что и у дяди Андрея. На этом сходство с дядиной библиотекой заканчивалось. Вся остальная обстановка была другой, более красивой и дорогой. Каждую четверть часа тишину нарушали высокие антикварные, как в музее, часы. Вся мебель тоже была старинной, даже письменный стол — резной, из какого-то особого дерева, должно быть, красного. А рядом со столом, на выполненной под старину, в тон мебели, деревянной подставке, сверкал большой морской аквариум. Ромка в какой-то мере был прав: Славка его увидел и начисто забыл, зачем пришел в этот дом.

— Это чей? Никитин? — спросил он, не в силах отвести завороженных глаз от голубой воды с невероятно яркими рыбками и растениями.

— Мой, — ответил хозяин. — Это, если так можно выразиться, моя психотерапия. Сажусь, смотрю на этот маленький фрагмент далеких южных морей и полностью отключаюсь от всех проблем. А у меня их, — он вздохнул, — выше крыши. Тебе повезло, что я сегодня свободен, а то и по воскресеньям работаю. Да ты сядь, пожалуйста.

Николай Никитович придвинул к аквариуму небольшое, но очень удобное кресло, и Славка с удовольствием в него уселся. Он все никак не мог оторваться от красивого зрелища. Рыбки, растения и кораллы пылали и очаровывали, словно праздничный фейерверк.

— Здорово! — восхитился он.

В его собственном аквариуме рыбки тоже были непростые, не какие-то там гуппи или меченосцы. Кроме ярких попугайчиков в нем плавали жемчужные гурами, огромные полосатые скалярии, огненные барбусы, но и они тускнели перед этим великолепием.

Наконец, смиренно вздохнув, Славка вернулся к своим делам и развернул кресло к книгам.

— Так что ты хотел посмотреть? — спросил Николай Никитович. — Никита сказал, что тебе доклад подготовить нужно. И на какую тему?

Славка был готов к подобному вопросу.

— Меня интересует царствование династии Романовых, — возвестил он. — Был такой историк, Шильдер. Есть он у вас?

— Есть, — спокойно ответил Новгородцев. — Не весь только, к сожалению.

Николай Никитович подошел к книжным полкам. Славка встал тоже и увидел вверху несколько хорошо знакомых ему старинных фолиантов. Встав на цыпочки, он прочитал их названия. То были "Император Павел Первый" и "Император Александр Первый". А на корешках выделялись тисненные золотом буквы: Н.Н.

Славка так и замер. Справившись с немотой, он изобразил неведение и указал на них.

— А это что?

— Инициалы. А означают они: Никита Новгородцев, — просто сказал хозяин книг и снял с полки тяжелый том. — Этот Шильдер — моя особая гордость, фамильная собственность, он мне по наследству достался. Мой прадед покупал эти книги непереплетенными, а переплеты заказывал сам. В те времена так многие делали.

— Я об этом слышал. Как же давно это было!

— Да что ты! Сто лет — очень короткий срок. Для истории вообще миг. Жаль, что нам отпущено меньше. Очень жаль.

Николай Никитович поставил том на место, прошелся по кабинету, выглянул в окно и с тихой грустью проговорил:

— А можно и раньше уйти. Жизнь полна неожиданностей, и не всегда хороших.

Славка не сразу понял, что он имеет в виду.

— Вам кто-то угрожает? — стесняясь, спросил он.

Новгородцев усмехнулся.

— Должность у меня такая. В наше время весьма опасная.

— Вы банкир, — вспомнил Славка. — А в каком банке вы работаете? Или это секрет?

— Почему секрет? Я руковожу "Рэст-банком".

— Понятно, — сказал Славка и задал самый главный вопрос, ради которого и пришел: — А еще я слышал, что Шильдер о Николае Первом писал и о восстании декабристов. У вас нет таких книг?

Затаив дыхание, он неотрывно смотрел на своего собеседника. Новгородцев и на это ответил совершенно спокойно.

— Я уже сказал, что Шильдер у меня не весь. Этот-то чудом сохранился.

— А вы бы купили недостающие, если бы их вам предложили?

Новгородцев внимательно посмотрел на Славку:

— Странно, что ты меня об этом спросил.

— Почему?

— Перед моим отъездом, в среду, мне позвонил какой-то человек и спросил, не нужен ли мне Шильдер в именном переплете с инициалами Н.Н. Двухтомник о Николае Первом.

— Какой человек?!

— Он не представился. Но я своего увлечения не скрываю, поэтому не очень удивился этому звонку.

— А вы ему что ответили? — С огромным трудом Славка скрывал охватившее его волнение.

— Сказал, что рад был бы посмотреть, но некогда, улетаю. У меня самолет через два часа был.

— А если он снова позвонит, вы купите?

— Разумеется. Мне, правда, не верится, что именно эти книги уцелели. Но если это чудо случится, куплю, не раздумывая, чтобы пополнить свое собрание.

— А если они будут дорого стоить?

Банкир открыто посмотрел на Славку.

— Дорого? Это, мой друг, понятие относительное. Я, к счастью, достиг того возраста и положения, что могу позволить себе иметь все, что мне заблагорассудится. В разумных пределах, конечно. Редких рыбок, например. Или книжные раритеты. Или хороший автомобиль. Так какие книги нужны тебе для доклада? Впрочем, выбирай сам, садись сюда и устраивайся поудобнее. — Николай Никитович указал Славке на свой письменный стол. — А я распоряжусь насчет обеда.

Больше о Шильдере они не разговаривали. А Славка нашел несколько редких книг по истории и на самом деле подготовил большой доклад.

Внимательно, не перебивая, Ромка выслушал друга.

— И как ты думаешь, кто ему звонил?

— Клещ, конечно. Кто ж еще?

— Я тоже так думаю. Ты, Славка, молодчага, все, что надо, просек. Значит, Клещ ему будет снова звонить и назначит встречу. А мы его подпасем. Теперь-то ты веришь в успех нашего дела?

— Теперь верю, — задумчиво сказал Славка. — А как узнать, когда он ему позвонит, и где они встретятся?

— Очень просто. Установим за его банком наблюдение — Клещ, скорее всего, туда придет.

— А если не на работу, а в другое место?

Ромка снисходительно потрепал Славку по плечу.

— Звонил-то он в банк, значит, туда и придет. Не в лес же он его пригласит и не в метро. Банкиры в метро не ездят.

— А вдруг звонил не Клещ? Как мы тогда узнаем кто? Ты представляешь, сколько народу в банк ходит?

— Понятия не имею. Я в банке только раз был, с мамой. Но думаю, что это не магазин, и очередь в него не стоит. А следить мы будем за теми, у кого сумки тяжелые. Нам повезло, что этот Шильдер большой, в карман не влезет. К тому ж я уверен, что это будет Клещ. Зачем ему с кем-то делиться?

— Значит, никакого заказчика не было? Думаешь, Клещ действовал по своей инициативе?

Ромка пожал плечами.

— Может, тут хитрая комбинация? Вдруг Клещ или тот, кто за ним стоит, хотят через книжки к банку подобраться? А что, это мысль! Классно! Тогда мы не одного Клеща, а целую банду застукаем.

Славка Ромкину радость не разделил. Он застегнул куртку, вышел из беседки и окликнул Джима. Затем обернулся.

— Слышь, Роман, а если ни за кем не следить, а прийти к Николаю Никитовичу и обо всем ему рассказать? Ему-то проще Клеща поймать.

Поразмыслив, Ромка покачал головой.

— Нельзя. Кто его знает, как он поступит? А если неправильно? Усилит охрану, например, Клещ тогда к его банку и на пушечный выстрел не подойдет. Нет, Славка, мы должны действовать сами. Прямо завтра и начнем.

Ромка вышел следом за ним, подозвал Джима к себе, поднял с земли палку и швырнул ее вдоль дорожки. Джима принес палку назад, он кинул ее снова и взглянул на друга.

— Понял? Так что готовься.

Они подошли к дому, и Славка остановился.

— А когда завтра?

— С утра, конечно.

— И в школу ходить не будем?

— Будем. Но через раз. День ты, день я. Завтра вместе подежурим, а потом по очереди. Больше-то некому. Лешка болеет, Темки нет, Венька еще маленький. В случае чего и его пошлем, а пока он на подхвате будет. Кстати, надо ему сказать, что больше не надо у телефона торчать. Значит, до завтра?

Ромка в последний раз метнул Джиму палку и скрылся в подъезде.

Вернувшись домой, он потихоньку прокрался к письменному столу, незаметно для домашних извлек из нижнего ящика письменного стола мамин театральный бинокль и спрятал его в карман своей куртки.

Пригодится, решил он.