«МИНА» В ТРОЛЛЕЙБУСЕ

С огромным волнением Лешка ждала следующего дня. И вовсе не из-за Клеща, хоть и жутко его боялась. Но не придет же он прямо завтра. Он или кто-то еще сначала позвонить должен, спросить, где она живет, а уж потом идти грабить. Стало быть, она еще успеет поволноваться. А, по правде говоря, Лешка не очень-то верила в эту Ромкину затею, несмотря на то, что сама ее поддержала.

Переживания ее лежали совсем в другой плоскости. Оказавшись у Венечки, она могла осуществить свое намерение — написать Артему большое письмо, но сомневалась: а стоит ли? Он не пишет, так почему должна она? С другой стороны, когда еще доведется остаться с Интернетом наедине, без свидетелей, чтобы никто не заглядывал через плечо и не любопытствовал, чего она там стучит.

И настало утро. Дождавшись, когда мама уйдет, Лешка тоже улизнула из дома. Венечка проводил ее в свою комнату и убежал в школу. Лешка включила компьютер, жутко волнуясь, открыла свой почтовый ящик — он оказался пуст. Эх, если б Артем знал, как она ждет его писем и как боится, что их больше не будет.

Лешка опечалилась и задумалась. Как найти такие слова, чтобы он это понял?

«Здравствуй, Артем!» — отстучала она и стала думать над продолжением.

Нужные слова в голову не приходили, и Лешка решила без дела не сидеть, а навести порядок в Венечкиной комнате. Она сходила за веником и подмела пол. Потом стала протирать от пыли книги и подоконник, под руки попалась телефонная трубка, она обтерла и ее и усмехнулась, вспомнив о брате. Ромка в школе небось весь извелся, думая, что от желающих купить Шильдера отбоя нет. Смешной он. Одни рассуждения о Пушкине чего стоят. Но, конечно, жаль, что во времена Пушкина не было компьютеров.

В следующий миг ей на память пришло письмо Татьяны к Онегину и то, как они в классе обсуждали животрепещущий вопрос: может ли девочка первая написать мальчику о своих чувствах? Тогда в классе все пришли к единодушному мнению, что может, потому что она ничуть не хуже мальчика, и заговорили о равноправии мужчин и женщин. А Лешка вдруг вздернула нос и заявила, что она совсем не хочет быть похожей на пушкинскую Татьяну. Пусть все хотят, а она — нет. Татьяна, конечно, девушка замечательная, но несчастливая, а она такой быть не желает и потому никогда в жизни не станет навязываться.

Вспомнив об этом, Лешка решила ничего такого Артему не писать, а просто рассказать ему о том, какие события произошли у них в последнее время и зачем она пришла к Венечке. Ведь будь Артем с ними, он, конечно, придумал бы что-нибудь более стоящее, чтобы поймать Клеща, а не затевался бы, подобно Ромке, с глупыми объявлениями.

И она вернулась к компьютеру и отстучала длинное письмо о непонятной краже книг у Славкиного дяди Андрея Александровича, отравлении слесаря дяди Вити и, разумеется, о том самом типе, неуловимом страшном бандите, кличка которого, как оказалось, Клещ. А еще она вспомнила, что человек, встретившийся Славкиному дяде в аэропорту, провожал сына в Англию и попросила Артема разузнать, не учится ли с ним какой-нибудь мальчик, отец у которого — библиофил.

«Это, конечно, маловероятно, школ в Англии много, — написала она, — но все может быть».

Она отправила письмо, и тут раздался телефонный звонок. Неужели заказчик? Или сам Клещ?

Трясущимися руками Лешка взяла трубку и хрипло сказала:

— Алло.

— Это вы Шильдера продаете? — услышала она дребезжащий старческий голос.

— Д-да, мы.

— Что именно?

— А что вас интересует? — вопросом на вопрос ответила Лешка.

— Полное собрание. Оно у вас есть?

— Конечно.

— А переплеты именные? — въедливо спросил старичок.

— Что? — Переплеты, спрашиваю, именные? Пойди сама посмотри, если взрослых нет дома.

Лешка опустила телефон и задумалась. Что ему ответить? Она понятия не имела, о чем говорит ее собеседник. Но раз он так спрашивает, значит, именные переплеты лучше, чем неименные. И она подняла трубку.

— К-кажется, да, именные.

— А инициалы на них какие? — не отставал старичок.

— Я не знаю. Книги у папы в комнате, а дверь закрыта, и я не могу на них сейчас посмотреть, — неуклюже соврала Лешка.

— Тогда запиши мой домашний номер, и пусть со мной свяжутся твои родители.

Лешка записала — мало ли? — хотя старичок на подозреваемого никак не тянул. Настоящий преступник ни за что не дал бы ей номер своего домашнего телефона. Но что такое именно переплет?

Больше никаких звонков не было, и Лешка снова взялась за уборку. Так как Венечка ей не раз разъяснял, что никакого беспорядка в его комнате нет, поскольку каждая его вещь всегда лежит под рукой, она только вытерла везде пыль и аккуратно сложила книжки, оставив их на тех же местах, где они и лежали. То есть на столе, под столом, на кресле и под креслом. Подумав, собрала в стопку разбросанные дискеты и компакт-диски. Затем собралась вымыть пол, но почувствовала вдруг ужасную слабость и решила прилечь.

Лешка улеглась на диван, накрылась пледом и задремала. А когда в двери заскрежетал ключ, облегченно вздохнула.

— Венечка! Наконец-то!

— А что случилось? Были звонки, да? Много, да? — разволновался мальчик.

— Один только. Старичок какой-то звонил. И он не спросил твой адрес, а дал свой телефон, значит, грабить не придет точно. Вень, ты случайно не знаешь, что такое именной переплет? Он спросил, какие у нас книги, вернее, в каких они переплетах, не в именных ли, а я не знала, что ответить.

Венечка, подумав, пожал плечами.

— И я не знаю. Никогда про такие не слышал. Но Славкин дядя небось знает.

Явившись вслед за Венечкой со свежими номерами газеты «Новости плюс» со своим объявлением, Ромка узнал про один-единственный звонок и жутко расстроился.

— Как же так? Я так рассчитывал, что объявление сработает!

Он потряс газетами и бросил их на пол.

— А ты думал, люди так и кинутся о Шильдере спрашивать? Будто у них других дел нет, — хрипло сказала Лешка и надсадно закашлялась.

Ромка нагнулся, собрал с пола газеты и осенился новой идеей.

— Если гора не идет к Магомету, он сам к ней идет. Я знаю, что делать. Лешка, собирайся быстрее.

Он схватил с вешалки Лешкину куртку, кинул ей и тут только обратил на нее внимание.

— А чего это ты такая бледная?

— Привыкла лежать, и у меня еще мало сил.

Лешка поднялась, свернула плед и дотронулась до Венечки.

— Ты не волнуйся. Я уверена, что больше никто не позвонит. А мы пойдем. Мне еще с Диком погулять надо.

— Ладно уж, сам выведу. В последний раз, — великодушно пообещал Ромка. — А ты придешь и полежишь, а то еще осложнение какое будет.


Когда они вышли от Венечки, темный тучи, которые и так весь день носились по небу и мешали солнцу сушить старые лужи, сгустились еще больше, и холодный осенний дождь сначала заморосил, а потом хлынул сверху как из ведра.

Зонта у Лешки не было, у Ромки и подавно. Укрыться было негде. Сильно намокнув, они подбежали к остановке. К счастью, троллейбуса долго ждать не пришлось. Послышалось характерное шуршание шин, и Ромка радостно объявил:

— Через пятнадцать минут будем дома.

Мокрая и дрожащая, Лешка молча кивнула. Она не учла капризов погоды и оделась почти по-летнему.

Помедлив у светофора, троллейбус подкатил к ним. Брат с сестрой влетели в заднюю дверь и сели на последнее сиденье. Ромка посмотрел в запотевшее окно, потом обернулся и обвел глазами пассажиров. Просто так, от нечего делать. Через проход от него, рядом с задними дверьми, сидел черноглазый парень с большой сумкой на коленях. Парень этот вдруг оглянулся, нетерпеливо подпрыгнул на сиденье, а когда троллейбус остановился, сорвался с места и ринулся бежать в обратную сторону.

«Видно, что-то забыл», — мимоходом отметил Ромка и посмотрел на посиневшую от холода сестру.

— Не согрелась? Потерпи немножко, скоро приедем.

На той же остановке в троллейбус вошла пожилая тетка в похожей на кастрюльку вязаной шапке. Она свернула зонт, прошла вперед, но не села, хотя место было — его оставил только что убежавший парень. Оказалось, там стоит большой бело-красный пакет с длинными ручками.

— Это ваш? — строго спросила тетка у сидевшей рядом с пакетом, у окна, девушки.

— Нет, — ответила та.

Тогда тетка перевела взгляд на Ромку.

— Мальчик, твой?

Ромка отрицательно покачал головой.

Тетка обвела глазами салон и снова посмотрела на Ромку.

— А чей?

— Тут один парень сидел. Спешил куда-то и, значит, забыл.

— Забыл? Как это забыл? А вдруг в нем мина? — Женщина испуганно отшатнулась от пакета.

— Бред какой-то, — язвительно хмыкнув, Ромка посмотрел на пассажиров, ожидая от них беззлобных смешков.

Но все как-то странно вдруг замолчали, а тетка закричала:

— Водитель, остановитесь! Милицию надо вызвать, милицию!

— Этого мне еще не хватало, — сказала девушка. Она поднялась, бочком, осторожно, стараясь не задеть пакет, выбралась в проход и прошла вперед.

— Рома, там правда мина, как думаешь? — шепотом спросила Лешка.

Не ответив, Ромка встал, подошел к пакету, склонился к нему и прислушался.

— Не тикает, — во всеуслышанье объявил он.

— А что, обязательно должно тикать? — спросил мужчина в сером пальто, приподнявшись с предпоследнего сиденья.

— Не обязательно. Часы могут быть и бесшумными. А взорвать пакет могут с помощью дистанционного устройства. Или мобильника. А можно просто по нему стукнуть, — исчерпывающе объяснил Ромка, еще больше напугав тетку в «кастрюльке». Она ринулась к кабине и истерично завизжала.

— Водитель, откройте двери! Откройте немедленно!

Пассажиры зашумели. Троллейбус резко затормозил.

— Это еще не остановка, — сказал мужчина в сером пальто, но, вздохнув, поднялся и тоже прошел вперед, хотя задняя дверь была к нему ближе.

За ним вскочила женщина в черном и со словами: «Ой, мне плохо», опустилась назад и схватилась за сердце.

Все двери троллейбуса распахнулись, люди вскочили со своих мест и, толкая друг друга, устремились на выход. Каждый из них боялся пройти мимо опасного предмета, поэтому все толпились у кабины водителя, а задняя площадка оставалась пустой. Брат с сестрой могли убежать быстрее всех, но Ромка медлил.

— А чего ждать? — сказал он сам себе и опять подошел к пакету.

Лешка не успела ничего ни сказать, ни сделать, как Ромка приподнял предполагаемую взрывчатку за ручки и бережно, словно драгоценную жидкость, которую нельзя расплескать, понес ее перед собой к двери.

С замиранием сердца Лешка следила за братом. Останавливать его было поздно, и ее охватил жуткий страх, и он делался все сильнее. То, чего она совсем недавно боялась, вдруг претворялось в жизнь. Неужели сейчас раздастся взрыв, и они погибнут? Почему? Зачем?

Ромка очень медленно спустился с подножки и пошел назад. Пройдя несколько метров и пошел назад. Пройдя несколько метров, он развернулся всем туловищем, как манекен, и посмотрел по сторонам. Плечи и шея у него были напряжены до предела, а лицо стало красным и сосредоточенным.

А мимо них беспечно шли люди с пестрыми зонтиками, и никто не смотрел на мальчишку, обнимающего обычный пакет. Но Ромке люди мешали, и потому все так же осторожно он пошел дальше. Чуть поотстав, Лешка брела за ним. Сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди. Но она продолжала молчать, тщетно пытаясь отогнать от себя страшные мысли.

Так Ромка дошел до перекрестка. Прохожих, к счастью, там не было: холодный дождь многих разогнал по домам. Дорога здесь была довольно широкой, а несколько автомобилей их владельцы припарковали не на проезжей части, а на тротуаре. Ромка снова огляделся, чуть-чуть помедлил и вдруг, размахнувшись как только мог, с силой швырнул пакет на пустую дорогу.

Громко охнув, Лешка отшатнулась и закрыла лицо руками. Бежать, мелькнула мысль, но одеревеневшие ноги словно приросли к асфальту.

Но где же взрыв?

Она отняла от лица руки. Ромка, из красного став бледным, оглянулся на нее и дрожащим голосом проговорил:

— Почему-то не взорвалось. Что ж там такое напихано?

Лешка шагнула вперед и всмотрелась в пакет. Из него что-то вывалилось. Пересилив себя, она подошла ближе. На мокрой мостовой лежали газеты, развалившаяся пачка быстрорастворимого сахара, хлеб и кусок сыра. Внутри пакета виднелись батоны и еще какие-то свертки. Сахар, что лежал на мостовой, на их глазах неудержимо таял, белые куски превратились в грязно-серые и быстро слились с дорожной грязью.

— А я-то думал… — разочарованно проговорил Ромка. — Значит, тот парень действительно куда-то спешил, сумку взял, а продукты забыл. Вот ему теперь от жены достанется!

Лешка оглянулась и увидела водителя троллейбуса. Он, оказывается, шел вслед за ними. Взглянув на содержимое пакета, водитель махнул рукой, вернулся к машине и быстро уехал, не подождав их.

Ромка с досадой топнул ногой.

— Это тетка та виновата! Напугала всех, нагнала панику. А я ей поверил. Но не испугался. Ты заметила, Лешка, что я не испугался? Жаль, что в пакет сразу не заглянул. Сверху газеты лежали, я и подумал: а вдруг они и впрямь прикрывают мину? Лешка, ты об этом никому не расскажешь? Нет? А то надо мной все смеяться будут.

— Не расскажу. Но ты в любом случае не должен был браться за этот пакет. А если бы в нем действительно была мина, и она б взорвалась?

— Я ж его аккуратно нес. Или надо было ждать, пока весь троллейбус взорвется?

— Надо было ждать милицию. Вернее, пусть бы ее ждал водитель, а мы б домой пошли.

Лешка еще сильнее намокла и еще больше замерзла. Когда следила за Ромкой, ей было жарко, а теперь зуб на зуб не попадал. Она посмотрела на дорогу и чихнула.

— Пока новый троллейбус подойдет, я тут совсем околею.

Будто в подтверждение ее слов подул ледяной ветер, ему было тесно в переулках, и он с гулом вырывался оттуда, насквозь пронизывая все, что попадалось ему на пути.

— Бежим в метро, там тепло, ты согреешься, — сказал Ромка.

Станция «Проспект Мира» была недалеко, в половине троллейбусной остановки, но Лешкины ноги вдруг сделались ватными, и быстро бежать она не смогла. И потому промокла совсем уже насквозь и продрогла больше некуда.

— И почему я не взяла зонтик? — бормотала она.

— Могла бы и шапку надеть, и куртку теплую, раз больная. Ты потерпи. Ведь до нашей «Рижской» всего одна остановочка, — утешал ее Ромка.

В метро было теплее, но сквозняк на станции не давал согреться. Лешке стало трудно стоять, и она присела на скамью.

И вдруг над ее головой раздался знакомый голос.

— А говорила, болеешь!

Лешка подняла глаза. Перед ней стояли Настя Вавилова с Людкой Прониной. Обе были в теплых куртках, в руках держали мокрые зонтики.

— Вы из аквапарка?

— Нет, так гуляли. По магазинам. А вы где были?

— По делам ездили, — коротко ответила Лешка.

— А Артем вам пишет? — спросила Людка.

— Пишет. Иногда.

Настя вдруг достала из сумки ручку и записную книжку.

— А продиктуй мне, пожалуйста, телефон Артема и его электронный адрес. Мы тоже хотим с ним переписываться.

Лешка замялась и посмотрела на брата.

— Мы наизусть не помним, — сухо ответил он.

Настя кинула ручку в сумку и сузила глаза.

— А у нас сегодня контрольная была. По алгебре. А вчера — по химии. Ты не из-за них, случайно, не ходишь?

От возмущения Лешка зашлась, не находя слов.

— Нет! — вскричала она. — Я в самом деле больна!

— Рассказывай! — усмехнулась Людка.

Подошел поезд, к нему хлынула толпа, и они с Ромкой оказались в другом вагоне. Лешка была этому только рада. Ничего объяснять Насте с Людкой ей не хотелось. Почему она должна перед ними оправдываться? И телефон Артема им незачем знать.

И вдруг ее охватила паническая мысль. Ну не скажет она им адрес Артема, так они легко в другом месте его узнают, станут писать, а он отвечать. Может быть, с превеликим удовольствием. Настя вон какая завлекательная, Людка тоже не урод. Да и в их школе столько девчонок, готовых с ним задружить! Их и в Англии небось полно. Вот он ей и не пишет.

И Лешка сникла окончательно, хотя и чуть-чуть согрелась. Но когда они вышли из метро, дождь и ветер превратили ее в дрожащий флюгер. Ромка схватил ее за руку и помог бежать.

Прибежав в свой двор, они увидели Славку, укрывшегося под крышей подъезда. Неподалеку от него мокрый Джим, опустив хвост, деловито обнюхивал кустик.

Ромка полез в сумку, достал из нее газету с объявлением и протянул Славке.

— Возьми. Потом скажу зачем. А ты, случайно не знаешь, твоя Ирка дома? Мне срочно надо ее увидеть.

— Знаю. Дома, — ответил Славка.

— Отлично! Я за Диком, чтобы не терять времени, зайдем к твоей Ирке. А ты, Лешка, — он посмотрел на вконец посиневшую сестру, — ляжешь в постель.

Загрузка...