Взорванный император, или Скромный герой

НЕВЕРОЯТНОЕ ВЕЗЕНЬЕ

Мамы и вправду дома не оказалось, отца и подавно — он всегда приходил позже. Поев, Лешка сразу улеглась в постель, а Ромка погулял с Диком и придвинул к телевизору кресло.

— Буду все новости смотреть. Интересно узнать, что в них о взрыве скажут.

— А Попку покормил?

— Он не Попка. Он Рэмбо! Сколько раз нужно повторять?

Ромка подошел к клетке, поленившись открыть дверцу, насыпал корм сверху и вдруг, неожиданно для себя, сказал:

— Иди, Попка, ешь.

Попугай тут же слетел вниз и принялся клевать зернышки, поглядывая на Ромку то одним, то другим глазом.

— Что я говорила! — воскликнула Лешка. — Пусть он всегда будет Попкой! Какой из него Рэмбо? Тоже мне имя! У меня даже язык не поворачивается так его называть.

Но Ромка был непреклонен.

— Ни за что! Это у меня случайно вырвалось.

Полюбовавшись на своего попугая, Ромка снова припал к телевизору.

Вскоре пришла Валерия Михайловна. Первым делом она подошла к дочери и потрогала ее лоб.

— Лешка, как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо.

— Потому что лежишь и не встаешь. Для тебя сейчас главное — быть в тепле и ни в коем случае не выходить на холод. А ты, Рома, уроки выучил?

— А то. Теперь вот телик смотрю. Новости.

— Новости — это похвально. Будешь знать, что в мире делается, — одобрительно сказала мама и удалилась на кухню.

Однако о взрыве возле "Рэст-банка" сообщили не скоро, поздно вечером, когда пришел Олег Викторович и тоже уселся у телевизора.

Сначала на экране появились разрушенный угол знакомого здания, кровь на асфальте и санитары с носилками. Что на них лежало, не показали. Потом возникла встревоженная толпа, и диктор сообщил:

— Громкий взрыв прогремел сегодня днем у "Рэст-банка". Как показало журналистское расследование, заказное убийство управляющего банком Николая Новгородцева предотвратил четырнадцатилетний мальчик. Школьник сумел остановить убийцу, когда тот с начиненными взрывчаткой книгами подходил к "мерседесу", в котором находился банкир. Каким-то образом подросток узнал, что в руках у бандита смертоносный груз, и с риском для жизни расстроил преступный замысел. Кроме самого бандита, никто не пострадал. Незначительные повреждения нанесены зданию банка. К сожалению, имя отважного мальчика нам пока неизвестно. Когда наша съемочная группа прибыла на место взрыва, его там уже не было. Прокуратура завела дело по статье "терроризм". Уже арестованы лица, причастные к преступлению. Мы будем следить за ходом следствия.

— Ты слышал, Ромка? — вскричал Олег Викторович. — Твой ровесник человека спас и обезвредил бандита.

— Слышал, — равнодушно ответил Ромка и на всякий случай поинтересовался: — А ты бы хотел, чтоб на его месте оказался я? Ты бы мог мной гордиться. На работе рассказывать, какой у тебя геройский сын.

— Да не дай бог! — услышав их, воскликнула Валерия Михайловна. — Чтобы он с киллерами связывался, а я по ночам не спала? Нет, мне такие доблести не нужны, уж лучше собаки с попугаями.

— Что я говорил? — прошептал Ромка Лешке. — Как хорошо, что мы оттуда удрали. Только бы Андрей невзначай нас не выдал.

— Все равно тебя найдут, вот увидишь. Милиция же должна тебя расспросить.

Ромка с тревогой воззрился на сестру.

— Думаешь? А может, они одним Андреем обойдутся? Он же все может им за нас рассказать.

— Позвони ему.

— Я звонил. Только что, на мобильный. Он занят, не может говорить.

Через некоторое время Андрей позвонил сам.

— Наконец-то! — воскликнул Ромка. — Все нормально? Написал репортаж?

— Написал. У вас как?

— У нас пока тоже. — На "пока" Ромка сделал ударение и выглянул за дверь, проверяя, не слышат ли его родители. — Ты нас, надеюсь, не выдал?

— Не волнуйся. Я все сам рассказал. А если вас вызовут, тайна следствия будет гарантирована.

— Послушай! А Кирилл и есть "лицо, причастное к преступлению"? Так сейчас по телику сказали. Не могу понять, зачем он все это затеял?

— Со временем все узнаем. Надеюсь, Новгородцев прояснит нам мотивы. Кстати, он всех вас к себе пригласил. В воскресенье, часика в четыре, сможете?

— Еще бы! С удовольствием.

— Тогда я за вами заеду.

— И Веньку позовем?

— И его.

Ромка подпрыгнул от радости.

— Слышь, Лешка, нас Новгородцев к себе позвал. Поглядим на его аквариум, мне о нем Славка все уши прожужжал. Скорее бы воскресенье, да?

— А вдруг я еще не выздоровею?

— Обязательно выздоровеешь! И вообще ты, Лешка, молодчина, очень храбро себя вела.

— Обычно. Как всегда. — Она вдруг подскочила. — Рома! А ведь из-за меня Клещ взорвался! Ты бы мог его остановить!

Ромка покачал головой.

— Вряд ли. Если б я сказал, что в пакете мина, он мог использовать ее в своих целях. Кого-нибудь бы взорвал, а сам убежал. А если бы все вышло так, как задумал Кирилл, то подорвался бы не один Новгородцев, но и он тоже. Короче, крути не крути, он так и так бы взлетел на воздух. Понимаешь, Лешка, он не знал о начинке в книжках, потому что Кирилл, когда их нес, потел, а Клещ спокойно ими помахивал. И бросил их только потому, что они, тяжелые, ему помешали. Хитер, однако, этот Кирилл — двух зайцев решил убить и концы в воду спрятать. Но что случилось — то случилось, и нечего гадать, что могло бы быть. История не знает сослагательного наклонения, это тебе и Славка скажет.

— А разве это история?

— Конечно, история. Самая новая, верней, новейшая, очень малюсенький, но характерный ее эпизод.

— Рома! — восхитилась Лешка. — Ты так красиво говоришь! Складно. И рассуждаешь по-умному. Пора тебе все-таки самому книжку писать.

— Я и сам знаю. И напишу, — самонадеянно сказал Ромка. — Я и Славке уже сказал. И, если опять что-нибудь не помешает, ты у меня главной героиней будешь. Ну, почти главной.

— А самый главный — ты?

— Конечно. Я заслужил. Обо мне даже по телику говорят, как об отважном, но скромном герое. Но я и о тебе, обо всех вас хорошо напишу, ты не думай. Без тебя, между прочим, ничего б не раскрылось. Ведь это ты обо всем написала Темке, рассказала ему о наших событиях. А он нашел Никиту, и мы вышли на Н.Н.

Благодушная улыбка на Ромкином лице вдруг сменилась досадой. Он с силой стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

— Блин, бинокль! Я ж им в Клеща запустил, больше нечем было. Что теперь мама скажет?

— Придумаем что-нибудь, — успокоительно сказала Лешка, но Ромка не утешился.

— А еще в школе завтра объяснять надо, почему меня сегодня не было. У нас или справка от врача требуется, или записка от родителей. Славку-то простят, он отличник.

— У всех так. И что же делать?

— Не знаю я. Я о деле думал, а не о таких мелочах. Ну ладно, наша бабушка говорит, что утро вечера мудренее, я сейчас спать пойду. Меня уже ноги не держат.

Ромка вдруг чихнул и оглушительно, надрывно закашлялся. Совсем как Лешка и даже громче.

На пороге мигом возникла мама.

— А с тобой-то что? — Валерия Михайловна потрогала Ромкин лоб. — Э, друг, да у тебя, кажется, жар. Не от Лешки ли заразился?

— Правда?! — радостно воскликнул Ромка. А когда мать отошла за градусником, возликовал совсем: — Лешка, отлично! Как же мне повезло, даже не верится. Асфальт, на котором я лежал, мокрым был и холодным, вот я и простудился. Значит, завтра в школу не идти, и справка будет!

До чего ж хорошо болеть вдвоем! Куда веселей вместе смотреть фильмы, играть на компьютере, просто болтать. Ромка, не переставая, радовался тому, что остался дома. Кстати, Лешке от вчерашней вылазки хуже ничуть не стало, разве что насморк появился. А вообще-то ее болезнь шла на убыль.

Повезло даже Дику. Днем с ним гулял Славка, и не так, как Ромка, по пять минут, а подолгу, добросовестно, как делал все, за что брался.

На третий день совместной болезни Лешка решила провести время с пользой: изготовить цветные коллажи и часть из них подарить, а остальные повесить у себя в комнате и на кухне. Подарки она предназначала Венечке, Славке и, конечно, Артему. Приедет к Новому году и получит. Втайне от Ромки она завела календарик и стала отмечать на нем дни, оставшиеся до зимних каникул.

Лешка достала гуашь, картон, бумагу, стекло, цветы и травинки, собранные на даче в Медовке, и принялась за работу. Она размалевала стекло синей и желтой красками и наложила сверху белый бумажный лист. Потом его отняла, и там, где краски смешались, возникла яркая зеленая лужайка на песчаном пляже, а сверху получилось лазурное небо.

— Ух ты, классно, — отметил Ромка, встав за ее спиной.

Он тоже решил не терять времени даром, а доучить мысли великих людей и, вооружившись их мудростью, приступить к написанию своего детектива.

Впрочем, было и еще одно, не менее важное дело. Пора было научить попугая разговаривать.

Он придвинул кресло к клетке, где желтая птичка висела вниз головой и раскачивала колокольчик.

— Эй, ты, — велел он ей, — повторяй за мной: "Я — Рэмбо! Я — Рэмбо! Я — Рэмбо!"

Попугай спрыгнул на жердочку, удивленно посмотрел на Ромку и чирикнул, как воробей.

— Рома, научи его говорить "кто там". Как Матроскин галчонка, — крикнула Лешка.

— Никаких "ктотамов". Это несерьезно. — И Ромка снова пристал к птичке. — А ну-ка, говори: "Я — Рэмбо! Я — Рэмбо!" — Потом встал. — Надо клетку завесить.

Он набросил на клетку покрывало и стал без устали повторять:

— Я — Рэмбо, я — Рэмбо, я — Рэмбо.

Из клетки не доносилось ни звука.

— Вот противный, молчит!

Лешка полюбовалась зеленым деревцем на своем коллаже и взяла другую кисть.

— Ты хочешь, чтоб он сразу заговорил? Да ведь ему много дней подряд надо повторять одну и ту же фразу, и только тогда он ее запомнит. Тут терпение нужно.

— Да знаю. Я вообще все знаю. И понадеялся, что мне такой же умный достанется. А это какой-то Попка неспособный. Что с него взять?

Разочаровавшись в своем питомце, Ромка сорвал с клетки накидку и встал с кресла. И тут раздался телефонный звонок.

Опередив сестру, Ромка схватил трубку и услышал длинные гудки. Пожав плечами, он бросил телефон на стол, а он зазвучал снова. И опять те же гудки. Ромка недоуменно завертел головой, чем стал похож на своего попугая.

Лешка захохотала.

— Это твой Попка звонит! — выговорила она сквозь смех. — А ты говоришь, неспособный. Наверное, там, где он раньше жил, телефон звонил, как у нас.

— Это что ж получается? Что мы теперь все время трубку хватать будем?

— Твой Попка звонит тише, научимся различать звонки.

Ромка погрозил птичке пальцем и снова взял трубку.

— Позвоню-ка я Славке. Что-то его долго нет, а твоему Дику гулять пора.

Дома Славки не оказалось, а его бабушка сообщила, что внук делает доклад на заседании исторического общества.

— Это он, значит, книжками Новгородцева воспользовался. Не люблю отличников, но Славка молодец. Да, Лешка? И у банка больше меня замерз, а не заболел.

— А теперь он еще и завзятый коллекционер. Все успевает.

— Угу. А ведь это я сподобил его собирать брелоки.

Наморщив лоб, Лешка уставилась на брата.

— Так как называется человек, который их коллекционирует?

Ромка вдруг смолк.

— Ну?

— Потом скажу.

— Значит, не знаешь. Я так и думала.

— Почему это — "не знаю"? Я все знаю!

— Да брось ты! Знал бы — давно сказал.

— А вот и нет, — упрямо заявил Ромка и побежал мыть руки. Он всегда так делал, когда не хотел продолжать разговор.

На другое утро Лешка проснулась поздно и обнаружила себя в одиночестве. Больной Ромка куда-то исчез и очень долго не появлялся. А телефон свой он оставил дома.

Лешка много раз подходила к окну, прислушивалась к шагам на лестничной клетке, но лишь к обеду в двери послышался характерный скрежет ключа, а Дик тявкнул и ринулся в прихожую.

К тому времени Лешка была сама не своя.

— Рома, ты где был? Опять что-то случилось?

— Ничего не случилось. Я по делу ходил.

— По какому делу? Никаких дел у тебя больше нет.

— У кого нет, а у кого и есть, — пробурчал Ромка.

— Так ты что, мне не скажешь?

— Не скажу!

Лешка обиделась, но ненадолго. Все равно Ромка вскоре все ей расскажет, не удержится. Она своего брата знала.