Я объявляю Джихад…

— Мам, я есть хочу, — вернул меня из бездны негодования голос Дарьи.

— Да, уже шестой час, Гарик скоро приедет, обещал отвезти нас ужинать.

— Ну мам, пошли хоть перекусим чего, заодно к Азату зайдем.

— Ладно, пошли.

На улице еще больше потеплело, у нас летом на севере не всегда так тепло, градусов пятнадцать. Мы стянули свои легкие кожаные куртки и обвязали их вокруг пояса.

Мальчишка улыбался нам всем своим пятнадцатилетним обаянием и открытостью человека, который действительно был рад нас видеть. Они с Дарьей оживленно болтали. Я разглядывала бакалейную лавку через дорогу.

— Мам, Алия устроилась в новое кафе, тут недалеко, если идти по проспекту Парментье, то налево, или по улице Биша, то прямо. «Le Petit Cambodia» называется, Азат сказал, что это намного лучше, чем кафе, в котором она работала до этого. И что это одно из лучших кафе камбоджийской кухни в Париже.

— Пошли, мам, я с Алией хочу повидаться, тут пять минут всего идти.

Когда мы подошли, я поняла, что уже видела это кафе, когда бродила по округе в первый день приезда летом. Но меня смутило очень большое количество людей и то, что я ничего не знала о камбоджийской кухне, они там вроде одних тараканов едят. Да, то, что здесь было битком, говорило о том, что кормят тут хорошо и, скорее всего, недорого.

Алия увидела нас, мы ей помахали. Она подбежала к нам, улыбаясь, с пустым подносом и, обняв Дарью, обмолвилась с ней парой слов и опять убежала.

— Надо подождать, все занято.

— Ладно, — сказала я, разглядывая огромное стекло в торце заведения, за которым сидели люди и с аппетитом поглощали еду. Мне понравилось это кафе, много стекла — много света. На улице тоже все столики были заняты. И у людей в тарелках похоже были не тараканы.

Через минут двадцать пять мы втиснулись за большой стол внутри кафе, около окна. Очень светло внутри. Легкие столики, забавные стеклянные лампы, все в светло-коричневых тонах. Публика разнообразная, много европейских лиц. Запахи там были кружащие голову, я сразу захотела есть.

— Даша, спроси у Алии, что тут самое вкусное.

Раздался телефонный звонок — Гарик сказал, что уже подъезжает. Я ему поведала, что мы в кафе, и объяснила, как сюда проехать. На счастье, освободилось место рядом с нами, очень большой и полный мужчина, доев свою порцию супа, рассчитался и ушел. Зашел Игорь, огляделся по сторонам, сел рядом и с ехидной улыбкой:

— Тебя так и тянет в злачные места.

— Сам ты злачный!

К нам подошла Алия, Даша спросила, что нам лучше заказать.

— Алия, это Гаспар, — сказала я по-английски, стараясь говорить правильно.

Гаспару я ее представила по-русски, сказав, что еще в прошлый раз хотела их познакомить.

Алия вдруг покраснела и засмущалась, робко тоненьким голоском начала что-то щебетать Гарику по-французски, разговор продолжался минут пять. Она с восторженным лицом, полным восхищения, очень быстро выдавала Игорю какую-то информацию.

— Мам, они что, знакомы? — спросила Дарья.

— Да не знаю, вроде непохоже, — ответила я, глядя на Игоря.

Когда беседа закончилась, и Алия грациозно исчезла, Гарик, улыбаясь, сказал:

— Она, как миллионы девушек, приехала сюда, чтобы сделать карьеру модели.

— Да, она мне говорила, — встряла Дарья.

— А мне этого никто не сказал! — разозлилась я.

— И что, вы знакомы? — интересно было мне.

— Нет, она меня узнала, видела в журналах, просила помочь, если смогу, посоветовать ей, куда и на какие кастинги надо поездить.

«Блин, надо купить хоть один журнал, посмотреть. Что он там рекламирует?» — пронеслось в моей голове.

— Ну и помоги ей, смотри, какая она красивая!

— Красивой быть мало, надо еще мозги иметь.

— Да ладно, какие там мозги в модельном бизнесе, — ляпнула я и сразу опять пожалела. Гарик пропустил это мимо ушей, ну, мне так, по крайней мере, показалось.

— Она посоветовала взять суп с говядиной и «байча» с креветками — это что-то вроде плова, — добавил Гарик.

— Мне суп, — сказала я. Игорь и Дарья заказали плов.

У них было очень красиво в тарелках, у меня было очень вкусно. Суп, где много мяса, грибы, овощи, тофу, рисовая лапша и ароматные специи, — наслаждение вкусом. Глядя на то, как уплетают свою еду Гарик с Дарьей, я поняла, что в следующий раз закажу именно это блюдо.

Довольные и сытые, мы рассчитались. Алия дала Гарику свой телефон.

— Ладно, посмотрю, что смогу для нее сделать, — сказал он нам, записывая ее номер в свой мобильник. — Слушай, действительно хорошее кафе, и Алия очень милая, — произнес Игорь, когда мы поднимались в номер. — Завтра в центр поедем, с Луи встретимся.

— Ага, ладно.

Мы открыли дверь, белое в шоколадных пятнах чудовище рвануло с яростью в глазах, но, быстро сменив гнев на милость, повизгивая, завиляло нам хвостом.

Когда мы приняли душ и растянулись перед телевизором, я поняла, что у Игоря был тяжелый день, и он очень устал.

— Давай ляжем спать без секса, — сказала я.

— Ну да, конечно! Сейчас прям! — с плотоядной улыбкой он подтянул меня к себе.

Что презерватив порвался, я поняла, когда все было уже закончено. Такого я не ожидала, ужас охватил меня.

— Нет! Нет! — кричала я, прыгая зачем-то то на одной, то на другой, то на двух сразу ногах. — Как такое могло произойти? Вдруг я забеременею! Какие дети! Какая беременность! Господи! Только бы не забеременеть! Пожалуйста! — молила я своего Бога. В ванной я расплакалась.

Мужчина, лежавший на кровати, молил своего Бога об обратном. Он понимал, что женщина, прыгающая по комнате, которая не хочет от него детей, его не любит. Но ему было все равно. Он твердо решил, что она нужна ему.

— Все будет хорошо, от одного раза ничего не случится, — успокаивал меня Гарик.

Я знала, что Дарья родилась как раз от одного раза. И мне было страшно.

— Я хочу познакомить Дарью с Луи, — видимо, пытался отвлечь меня Игорь.

— Зачем? — с настороженностью и поворачиваясь к нему лицом, спросила я.

— Ну, она же актрисой хочет стать, он, как никто другой, может ей в этом помочь, он успешный…

Договорить ему я не дала, напрочь забыв о порвавшемся презервативе, я подпрыгнула ка кровати:

— Кто актрисой хочет стать? Кто? Даша? Ты что, с ума сошел? Она переводчиком хочет стать!

— Кто тебе такое сказал? — сказал Игорь мне, улыбаясь.

— Она, мы с ней еще полгода назад разговаривали, кем ей лучше быть, программистом или переводчиком.

— Ну, за полгода многое могло измениться, — задумавшись, сказал Гарик. — Мне она при первой нашей встрече выдала, что будет актрисой. Я сказал, что могу ей в этом помочь.

— Ты что, с ума сошел! Не смей ей забивать голову этой ерундой! Она в школе учится на отлично, у нее с мозгами все в порядке! Какая на хрен актриса! Мы в Мурманске живем, у нас там не становятся актрисами! Она умная, а актрисы все… — я замолчала.

Гарик встал и закурил сигарету,

— Ну, продолжай, что все актрисы? Ты вообще много их знаешь? Тупые все? — закончил за меня Игорь.

Я молчала, он продолжал:

— А скажи-ка мне, дорогая, а ты кем работаешь? Продавцом в магазине? А продавцы у нас что, сильно умные? Прям профессора все?

Мне стало стыдно за свои мысли, слова, дурацкие предрассудки. Да, мой мозг не слишком хорошо развит, это я понимала, но дурой я себя никогда не считала.

Почему мы живем в точной уверенности, что все актрисы спят с режиссерами, все модели тупые, модельеры все геи, политики — придурки, американцы дураки, дети ничего не понимают в жизни, старики выжили из ума, — океан иллюзий, и мы, не умеющие в нем плавать, хватаемся за жалкие островки своих искаженных представлений о людях, о которых на самом деле мы ничего не знаем. Кто нам это с упорством вдалбливает в головы? Мы сами или это воздействие извне? У меня нет ответа на этот вопрос.

— Прости меня, мне очень стыдно, я набитая дура! Давай будем спать.

— Ты набитая дура, но я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю!

Я чувствовала, что Игорь счастлив рядом со мной. Я чувствовала это по его нежным прикосновениям, взглядам, когда он обнимал меня и засыпал, утыкаясь носом мне в затылок…