Я не смогла, и ты не сможешь тоже (СИ)

Глава 7. Вопросов.

Они стояли лицом к лицу, не обращая внимания на пыхтевшего рядом швейцара и на то, что мешают каким-то иностранцам войти внутрь.

Алиса смотрела на Ольгу, Ольга смотрела на Алису. В реальности она оказалась немного другой, чем на фотографии и даже чем в скайпе. Обведенные серыми полосками глаза были ярче и настырнее, пухлая нижняя губа немного выпятилась вперед, а пальцы, которыми она заправила за ухо волосы, были длинными и тонкими.

— Идем обедать, — сказала вдруг Алиса, и голос ее прошелся по октавам Ольгиных вен. — Просто поговорим, ладно? Я не стану к тебе приставать или что-то вроде.

Ольга пыталась заставить себя мыслить внятно, и не могла. Надкушенный бутерброд, говорите? Похоже было, что она уже оттяпала половину, и теперь всерьез примеривалась ко второй.

Она заставила себя осмотреть Алису с ног до головы. Это всегда работало — от вдумчивого Ольгино взгляда люди смущались и опускали глаза. Но Алиса встретила осмотр с теплой улыбкой на лице, смело глядела в ответ и даже немного развела руки в стороны — смотри, мол.

И Ольга смотрела. Тонкие щиколотки, перетянутые ремнями причудливых босоножек, короткая юбка, облегающая бедра, выше — футболка с очередной говорящей надписью «Kiss my ass», еще выше — серебряная цепочка со странным кулоном на ней. Подбородок, губы, нос, глаза, растрепанные от быстрой ходьбы волосы.

— Нормально? — Спросила Алиса. — Я прошла тест-контроль?

Ольга растерянно улыбнулась. Стоять дальше в проходе было невозможно — иностранцы проявляли все больше нетерпения и лепетали что-то по-немецки. Нужно было либо возвращаться, либо выходить наружу.

— Черт с тобой, — сдалась Ольга. — Заходи.

Не глядя на Алису, она вернулась к стойке регистрации, бросила сумку под ноги и сказала:

— Отнесите обратно в мой номер. Я еще у вас задержусь.

— Где будем обедать? — Раздался сзади мягкий Алисин голос. — Здесь, или еще куда-нибудь пойдем?

Ольга пожала плечами. Ей было все равно.

— Тогда здесь. — Алиса собственническим движением схватила ее за руку, и потащила за собой — в ресторан. Ольга шла следом — покорная и растерянная, и пыталась хоть как-то собраться.

«Просто обед. Ты просто пообедаешь с ней, попрощаешься, вызовешь такси, и уедешь в аэропорт».

Но она знала, что будет иначе.

В ресторане кроме них почти никого не было. Хостесс проводила их к столику у окна, разложила меню и винную карту, пожелала приятного обеда, и удалилась.

Алиса к меню даже не прикоснулась. Едва присев на стул с высокой спинкой, она поставила локти на столик, оперлась подбородком на ладони, и принялась с улыбкой смотреть на Ольгу.

— Что? — Грубо спросила Ольга.

— Ничего, — улыбнулась Алиса. — Рада видеть тебя наконец.

Чтобы успокоиться, Ольга принялась листать винную карту. Сейчас бы двойную порцию коньяка, да хорошего мужика рядом. Чтобы оттрахал по самые гланды, и помог выбросить всю эту дурь из головы.

Она почувствовала, как Алисина нога касается ее под столом. Это было легкое прикосновение, едва заметное, но от него по Ольгиной спине пробежали мурашки.

— Ты сказала, что мы просто пообедаем, — недовольно сказала она, пряча ноги подальше.

— Так и будет, — кивнула Алиса, продолжая улыбаться. — Если только ты перестанешь так страшно нервничать и поговоришь со мной наконец.

Ольге вдруг стало неловко. Что же она? Растеклась как размазня, ведет себя будто влюбленная пятиклассница.

— О чем будем говорить? — Она заставила себя раздвинуть губы в улыбке. — Как насчет твоей девушки? Она знает, что ты сейчас здесь?

Алиса, против ожидания, не смутилась.

— Знает, — грустно сказала она. — Я ей сказала.

Ого! Ольга была удивлена. Сказала своей девушке, что идет на свидание с другой? Влюбленность в буковки зашла слишком далеко, не правда ли?

— Зачем? — Спросила она вслух. — Все равно ничего не будет, а ты только человеку больно сделала.

Алиса отвернулась и помахала рукой официанту.

— Потому что не хочу, чтобы наши с тобой отношения начинались с обмана, — сказала она, показывая подошедшему юноше какие-то строчки в меню. — Хочу, чтобы все было честно.

Ольга не нашлась, что ответить.

— Сто граммов коньяка, — проговорила она в ответ на вопросительный взгляд официанта.

— Будем напиваться? — Улыбнулась Алиса. — Тогда мне тоже коньяк.

В ожидании напитков обе молчали. Ольга думала о том, что все выходит даже еще глупее, чем она предполагала, а Алиса просто поглаживала кончиками пальцев скатерть на столе.

Когда их отношения с будущим мужем только начинались, было так же. Невозможно было смотреть друг на друга спокойно, ладони тянулись к ладоням, а губы к губам. И чем все закончилось?

— За встречу? — Предложила Алиса, когда официант поставил на стол широкие бокалы.

— Ладно, — Ольга кивнула и сделала глоток. Она не задумываясь облизнула влажные губы и опомнилась только заметив расширившиеся Алисины зрачки.

— Как дела? — Спросила, несколько обретя почву под ногами. — Как работа, семья, и все такое?

Алиса засмеялась, оценив шутку и отсалютовала бокалом.

— Неслась на свидание, не успев даже переодеться — боялась, что не успею и ты уже уедешь. Планировала, что если не застану тебя в отеле, поеду в аэропорт.

Ольга пожала плечами.

— Я все равно не понимаю настолько оголтелого интереса с твоей стороны. Ты меня совсем не знаешь.

— Конечно, — согласилась Алиса. — Только я очень хорошо чувствую людей. Моя бабушка была цыганкой, это у меня от нее.

Цыганкой? Удивление на Ольгином лице было столь явным, что Алиса засмеялась снова.

— Ага, цыганкой. С бубном, цветастой юбкой и всем прочим. От нее у меня чутье, а от деда мозги.

— Дед тоже был цыганом? — Спросила Ольга.

— Нет, — она снова засмеялась, обнажая белоснежные зубы. — Дед был бойцом красной армии. Он влюбился в нее накануне войны, и каждому из них пришлось покончить с любимым делом ради любви.

— Бабка перестала быть цыганкой, а дед бойцом?

— Ага, — Алиса озорно подмигнула Ольге. — Семьдесят лет вместе прожили. И не жалели ни минуты.

История была трогательной, но Ольга не верила ни единому слову. Боец красной армии влюбился в цыганку — в это еще можно было поверить, но цыганка в бойца…

— Так вот, — продолжила Алиса. — Чутье говорит мне, что ты — это очень важно, и можешь сколько угодно рассказывать о влюбленности в буковки — я не в них влюблена, а в тебя.

Ольга судорожно сглотнула и потянулась за сигаретами. В словах Алисы была такая обезоруживающая откровенность, такое доверие… Сказать что-то злое в ответ было как котенка пнуть. А сказать доброе было страшно.

Прикуривая, она неосторожно вытянула ноги вперед, и Алиса моментально этим воспользовалась и принялась поглаживать ее щиколотку. Маленькие брызги волнения наполнили Ольгину кожу. Каждое касание было будто прикосновением губ к персику — самым первым прикосновением, когда нежная кожица еще на месте и ты медлишь прежде чем разорвать зубами ее целостность.

— Я буду тебя снимать, — сказала Алиса еле слышно, без улыбки, глядя на Ольгины губы. — Сначала сниму с тебя всю одежду, потом мы займемся любовью, а после я буду тебя снимать. Много раз, очень много.

— И когда ты уйдешь, мне на память останется кипа фотографий? — Хрипло спросила Ольга.

— Нет, — Алисина нога поднялась выше и гладила уже голень, приподнимая Ольгины брюки под столом. — Потому что я никуда не уйду.

— Почему ты называешь это любовью? — Выдавила из себя Ольга. Она не в силах была снова задвинуть ногу под стул. Ее кожа, ее мышцы целиком подчинились этим легким поглаживаниям, которые становились с каждой секундой все откровеннее.

— Потому что так оно и есть, — сказала Алиса, наморщив лоб, — я смотрю на тебя, и растекаюсь, расплываюсь на этом стуле. Ты как будто пришелец с другой планеты, недоступный и притягательный. И ты ровно такая, какой я тебя себе представляла из писем.

Ольга вздохнула. Убрала ногу. Встала. И, протянув Алисе руку, велела:

— Идем.

Алиса покорно вложила свою ладонь в Ольгину и встала тоже. Вспышкой в голове пронеслась картинка: Алиса сидит на краю этого красиво накрытого стола, ноги ее — на Ольгиных плечах, а губы кривятся от крика.

Ольга покачала головой и, крепко сжав Алисину ладонь, повела ее за собой к выходу из отеля. Ей хотелось уйти подальше от номера, подальше от огромной кровати, накрытой золотым покрывалом, подальше от любой горизонтальной поверхности, рядом с которой они были бы одни.

Шумная улица оглушила ее, заставила оглянуться беспомощно. Справа от выхода из отеля блестел куполом Исаакий, слева проезжали автомобили и туристические автобусы. Алиса вдруг перехватила инициативу — не выпуская Ольгиной руки, потянула ее за собой. И Ольга пошла.

— Туристический маршрут? — Засмеялась она, когда они достигли очередного мостика через канал, и перешли его, и пошли дальше. — Набережная реки Мойки, Гребной канал, что там еще?

Алиса оглянулась по сторонам, за руку притянула Ольгу к себе и прильнула к ее губам. Только на секундочку, на одно мгновение, но это мгновение обожгло обеих.

— Нет, — выдохнула она в Ольгины губы, — мне совершенно все равно, куда идти.

Ольгина голова кружилась, и только Алисина рука помогала ей идти дальше. Они снова куда-то свернули, оказались в маленьком дворе-колодце, и Алиса поцеловала ее снова.

— Что за чертовщина? — Спросила Ольга, когда их губы разомкнулись. — Почему это происходит? Как так?

Алиса потерлась щекой о ее щеку. Ее ладонь, не та, которая по-прежнему сжимала Ольгину руку, другая — легла на спину и сжала в кулаке легкую ткань блузки.

— Хочешь, я возьму тебя прямо здесь? — Шепнула она в Ольгино ухо. — Отдаться мне прямо в Питерском дворе-колодце. А? Каково?

Ольга засмеялась и, дернув Алису за руку, увлекла ее к выходу из двора.

— Ну уж нет, — сказала она, чувствуя, как волна веселья наполняет тело. Веселья и какой-то юношеской безбашенности. — Я же говорила, что трахаться мы не будем. Будем гулять и держаться за руки.

— Хорошо, — Алиса не стала спорить, она послушно пошла за Ольгой по узкой улице, и не отпускала ее руки даже когда навстречу шли группы прохожих. — Но запомни: последнее, что меня сейчас интересует — это прогулки по Питеру.

Они дошли до Казанского собора, пересекли Невский, и двинулись дальше вдоль Гребного канала. На одном из очередных мостов Алиса остановила Ольгу и прижала ее к металлической решетке.

— А здесь? — Спросила, поблескивая смеющимися глазами. — Что, если я возьму тебя здесь? Это будет достаточно интеллигентно? Достаточно по-питерски?

Ольга расхохоталась, уворачиваясь от жадных Алисиных рук. На них смотрели со всех сторон — прохожие, туристы, какая-то группа студентов хохотала и показывала большие пальцы. Но впервые в жизни Ольге было все равно, кто на нее смотрит и что они при этом думают.

Она чувствовала себя подростком, отправившимся на свидание с девочкой, и ищущим, где бы с этой девочкой уединиться. Она ощущала себя соблазняемой, растерянной и слабой, и удивлялась, почему это так приятно? Она держалась за Алисину ладонь как за спасательный круг, единственный доступный маяк в этом новом пугающем мире.

У Фонтанки Алиса потащила ее на туристический корабль. Небольшого размера катер, вмещающий всего человек пятнадцать, со стульями, расставленными на палубе и валяющимися на полу спасательными жилетами.

— Ты сумасшедшая, — засмеялась Ольга, — посмотри на небо. Скоро пойдет дождь.

И правда — небо за последние несколько минут заволокло тучами, солнце спряталось, и воздух наполнился запахом влаги.

— Мы сядем на корме, — велела Алиса, утягивая Ольгу на одиноко стоящие задние стулья — туда, где рядом с ними никто бы не сел. — Ты же хотела экскурсию. Будет тебе экскурсия.

Катер быстро наполнялся людьми и вскоре отчалил. Женский голос экскурсовода принялся рассказывать про Коней Клода и Аничков дворец, и тут крупные капли забарабанили по крыше катера, превращаясь в ливень.

Группа туристов, неосмотрительно занявших места на верхней палубе, опережая друг друга рванула вниз — под навес. Ольга и Алиса остались сидеть.

Теперь на палубе не было никого кроме них двоих и большого синего пледа, который им вынес сердобольный юнга. Вынес, покачал головой, глядя на их сцепленные руки, и ушел обратно в рубку.

Алиса укрыла пледом обеих — накинула на плечи, расправила, и, не говоря ни слова, проникла рукой в вырез Ольгиной блузки.

— Ты… — Вспыхнула Ольга, и замолчала. Капли дождя, бьющие в лицо, увлажняющие губы, растекающиеся по макушке — они как будто ласкали горячую Ольгину кожу, ласкали будто изощренный и страстный любовник, будто прикосновения самого бога, черта или чего-то подобного, недоступного пониманию. А под пледом разгорался пожар. Алисина рука справилась с лифчиком и вовсю ласкала напряженные Ольгины соски. Другой рукой она вытащила блузку из Ольгиных брюк и гладила спину.

— Ты чокнутая, — прошептала Ольга, поворачиваясь к Алисе и разглядывая ее залитое дождем лицо. Вся косметика расплылась вокруг глаз, образовав черные круги, и Алиса казалась дьяволом, чертом, демоном, со своими разомкнутыми губами, иссиня-черными зрачками и тяжелым дыханием.

Ольга потянулась и поцеловала ее — с силой завладевая губами, вталкивая язык между них, и нащупывая небо. Ладони ее легли на Алисину грудь и сжали через футболку. Плед съехал с их плеч, и майка моментально стала мокрой и очень прозрачной.

— Остановись, — хрипло выдохнула Ольга, разрывая поцелуй и глядя в Алисины глаза. — Иначе я трахну тебя прямо здесь.

— Расскажи мне, как это будет — Алиса обхватила ее за шею и прижала к себе, возвращая плед на место. Ольга чувствовала через мокрую футболку ее грудь на своей, ощущала твердые соски, трущиеся о ткань. Она обняла Алисину спину и прижала ее еще теснее.

— Это будет быстро, — зашептала она в ее ухо, — потому что долго ждать я не смогу. Быстро и сильно. Я буду целовать тебя, ласкать языком твой язык, прикусывать его и всасывать в себя. Я разорву к чертям твою футболку, а затем юбку, и все остальное тоже. Посажу тебя на подоконник и раздвину твои чертовы ноги. И возьму тебя пальцами — сначала их будет два, потом три, а потом ты примешь и четыре. Ты будешь мокрая — вся мокрая, желанная и моя. Будешь двигаться мне навстречу, кусаться, орать как последняя сучка, и просить еще и еще. А когда ты будешь готова кончить, я встану на колени, и доведу тебя до оргазма языком. Чтобы ты стекла в мои ладони, стекала полностью, растворилась во мне. Вот как это будет.

Катер проплыл мимо Дворцовой набережной и свернул к причалу. Ольга чувствовала, как дрожит Алиса в ее руках, как не может сказать ни слова, как задыхается от бессилия. Власть. Да, это была власть в чистом виде — она владела сейчас этой женщиной целиком и полностью, она вся принадлежала ей.

Ольга больше не пыталась думать, не пыталась остановиться. Ее разумом сейчас владела только одна мысль, одна идея, одно желание. Они почти бегом бежали к отелю, останавливались, запыхавшиеся, сливались в поцелуе, и бежали снова.

Дождь распугал туристов, и навстречу им почти никто не попадался. И когда они уже практически дошли, когда до отеля осталось каких-то пять сотен метров, Алиса не выдержала. Ольга даже не поняла, куда она ее затащила. Там были строительные леса, была прибитая к асфальту дождем пыль, там упоительно пахло деревом и страстью.

Алиса прижалась спиной к стене и, не отрываясь губами от Ольгиных губ, потянула вверх юбку.

— Пожалуйста, — шептала она хрипло. — Я не могу больше. Пожалуйста.

Юбка задралась до талии, съежилась там неаккуратными складками, обнажая розового цвета белье, которое Ольга немедленно разорвала жадными руками. Алиса закинула ногу ей за бедра, и Ольгины пальцы легли на ее лобок.

— Попроси меня, — велела Ольга, задыхаясь. Алисины глаза горели таким огнем, что от него все кругом плавилось и дымилось.

— Господи, да давай же уже! — Выкрикнула Алиса, за шею притягивая Ольгу к себе и двигая бедрами навстречу ее пальцам.

Ее стоны полились сладкой музыкой, ее кожа была влажной и холодной, а нога сильнее и сильнее вжималась в Ольгины бедра.

Они двигались вместе — одна навстречу другой, глубже и сильнее, кусали губы, выкрикивали какие-то слова.

Все кончилось очень быстро. Алиса вскрикнула, сжимаясь вокруг Ольгиных пальцев, и обмякла в ее руках.

— А теперь скажи мне, что это не любовь, — прошептала она, глядя в испуганные Ольгины глаза. — Давай, скажи. Я хочу услышать.

Она обнимала Ольгу за плечи, а Ольга держала ее талию. Они смотрели друг на друга в этой питерской подворотне, на Ольгиных пальцах до сих пор была Алисина влага, и Ольга совершенно, категорически не знала, что ей ответить.