Я попал в ЛитРПГ-4. Рейд мертвецов

Глава 10. День поражения

— Сука, сука, сука!! — Буран тремя ударами вырубил из камня клин, отшвырнул меч и упал на колени.

Несложно понять боль парня — ведь он увязался за нами, хотя его просили передать Майору крайне важное послание. И пусть командир наплевал бы на просьбу увести людей, в любом случае усилил бы дозоры, и приспешники не застали бы лагерь врасплох.

Рен привалилась плечом к обломку стены и закрыла лицо ладонью. Вряд ли стычка длилась долго, но побоище успели учинить такое, что мало кого удалось опознать, а темные отличались от светлых только дьявольскими «дарами» и прочими мутациями. Обугленных, а то и вовсе сожженных до костей — подавляющее большинство. Кроме них — скованные льдом, сваренные, залитые кислотой, разрубленные на кусочки, с размозженными черепами и стесанными лицами.

Трупы подмерзли, но тошнотворный запах накрыл лагерь плотной завесой, с которой не справлялся даже ветер. Неизвестно, как все случилось — никто из нас не эксперт-криминалист, чтобы восстановить хронологию до минуты, но самый главный вопрос — куда делись выжившие? Попали в плен? Бежали и были убиты в спины? А если все же удалось отступить, то куда?

— Это я виноват, — прошептал Семен и поднял клинок на ладонях, точно готовился к харакири.

— Угомонись, — сказал в ответ. — Майор никуда бы не пошел лишь потому, что так велела залетная суккуба.

— Если бы я осталась, — Рената всхлипнула, — то...

— То — что? — огрызнулась демоница. — Сгинула бы вместе с ними? Ты очень сильная, но этого мало против целой своры темных. А эти черти собрались всем скопом — иначе вражеские крепости не штурмуют.

— И что теперь делать? — не унимался воин, вмиг растерявший весь боевой дух.

— Идти по следам, — сказала Хира и зашагала вдоль кладки.

Обычные следы давным-давно бы замела метель, но поборники отступали с боем, и от лагеря на юг протянулась цепочка вздыбленной, обожженной, рассеченной земли. Тропа войны тянулась около километра и заканчивалась широкой проплешиной, стрелкой компаса указывающей на приземистые горы — единственное место, где могли укрыться беглецы. Найти их среди ущелий, пещер и укромных лазов — задача не из легких, но мы хотя бы примерно знали, где искать.

Впрочем, уже скоро нашли нас самих. Успели преодолеть заснеженный склон и углубиться в каменный лабиринт, как у копыт бредущей впереди суккубы вонзилась стрела. Трое лучников в масках и белых плащах с глубокими капюшонами выглянули из-за камней, натягивая тетивы.

— Свои! — рыкнул Семен.

— Кто знает, — проворчал вожак отряда, с подозрением сощурившись. — Не дергаемся и держим лапки на виду. Особенно рогатая.

— Хорошо видно? — Хира подняла кулаки и оттопырила средние пальцы.

— Вполне, — половину лица закрывал лоскут ткани, но стрелок определенно ухмылялся. — Одевайте.

В снег упали четыре мешка.

— Надевайте, — фыркнула Рен. — Как ты вообще в игру попал?

— Хотел прогнать текст через автокорректор — авось прокатит, — с усмешкой ответил лучник. — Да, я не знаю всех правил. Мне хватает одного — не предавать своих.

— Мы не...

— Заткнись. Или натягивайте мешки — или валите на хрен к своим дружкам. Дважды рисковать не станем.

Я почувствовал исходящий от чародейки жар — похоже, прежде никто не сомневался в ее верности, и внезапные ничем не обоснованные подозрения вывели Ренату из себя. К счастью, обошлось без обострения — Буран разрулил конфликт собственным примером, первым надев мешок. Остальные тоже подчинились — в конце концов, вины за нами нет, расскажем все как есть, и недоразумение разрешится.

Минут двадцать вели по ущелью — холод стоял собачий, но от ветра защищали стены. В которые, к слову, то и дело врезались плечами под ехидные смешки конвоиров. Столько же по открытой местности — тогда-то и поблагодарил всех богов за закрытое лицо, которое нещадно бы жалила метель. Еще полчаса, судя по гулкому эху, затхлому запаху и тесноте — через подземный ход вглубь горы. Туннель вел под уклон, постоянно петлял и наверняка ветвился, так что выбраться из недр без проводника — то еще испытание. Когда вой сквозняков сменился негромкими разговорами и треском поленьев, нас выстроили в ряд и сорвали мешки.

Я увидел просторную карстовую полость с высоким, этажа в два, сводом, расколотым зияющей трещиной. Под природным дымоходом соорудили очаг с котлом бурлящей похлебки, куда сгрузили все суточные пайки. Вдоль стен набросали шкуры, на них лежали раненые поборники в ожидании очереди — целителей на всех не хватало. После каждого сеанса жрецам приходилось подолгу медитировать для регена потраченной энергии — бедолаги были так плохи, что на каждого уходило по целому фиалу. Чтобы соратники не умерли, их поддерживали «традиционной» медициной — бинтами, швами, шинами, компрессами и алкоголем для обезболивания и восполнения кровопотери.

Стоит отдать бойцам должное — мучения переносили стоически, лишь иногда постанывая в беспокойном сне. Никаких воплей, криков и проклятий, однако на чумазых лицах порой блестели слезы — в ночной бойне многие потеряли друзей и любимых. И почти вся пещера уставилась в нашу сторону — причем так, что захотелось сию же секунду провалиться под землю.

Из своей кельи вышел Майор — голова перевязана, левая рука висит в петле.

— Ну, давайте, — здоровой рукой командир взялся за пряжку ремня в виде золотой львиной морды, — рассказывайте.

Буран, как старший по званию в нашей троице, выдал все как на духу, умолчав лишь о вечеринке в убежище. Рен подтвердила слова, и всю ее речь седой жег чародейку хмурым взглядом.

— К вам, — вожак кивнул на меня, Хиру и Семена, — претензий нет. Сказал разведать и если что задержаться на ночь? Разведали и задержались. Но ты... — Майор шагнул к притихшей Ренате. — Какого хера ушла в самоволку? Да еще в момент, когда больше всего была нужна на Базе. Сильнейшая волшебница, наш главный козырь — взяла и слиняла незадолго до осады. Совсем гребанулась со своей местью?!

— Да засланная она! — донеслось из темного угла. — Как и эти двое!

— Молчать! Засланная — вряд ли. Бестолочь и дура — весьма вероятно.

Спутница вздрогнула как от пощечины, когда в идеальный послужной список вкрались столь нелестные характеристики. И из уверенной в себе девушки превратилась в школьницу-отличницу, которую злой учитель поносит при всем классе после двойки за диктант. Сцепила пальцы на животе, понурила плечи и опустила голову — того и гляди разрыдается. Просто стоять и смотреть на это — сил нет, поэтому без спроса шагнул вперед и сказал, чтобы услышали все.

— Если бы темные не напали — вы бы и рта не открыли! Ну, ушла — и ушла, с кем не бывает. Но так совпало, что в ту ночь налетели черти, а вы их прозевали. Как будто Анвиль — это побережье Сочи, а База — санаторий. Ни хрена, как мне кажется! На войне всегда надо быть начеку, так что не спускайте на нас всех собак! Сами тоже молодцы, а Рен в одиночку ничего бы не сделала, будь она хоть трижды Гендальф.

— Пасть закрой, сопляк!

— Ах ты сученыш! То есть, это мы виноваты?

— Как пришел — так все и началось...

— Цыц! — рявкнул Майор, но подопечные утихомирились не сразу. — Что было — то было. Надо решать, как дальше быть. И что с вами делать. За самоволку наказывают по всей строгости. А в военное время, как ты говоришь, карают смертью.

Рен вскинула голову, стремительно бледнея. Вот теперь-то ропот и шепотки исчезли, даже сквозняк стих, и пещера погрузилась в гнетущую тишину.

— Я на такое, естественно, не пойду. — Казалось, сами камни выдохнули с облегчением. — Во-первых, это перебор. Во-вторых, от живого бойца проку больше. Но как-то наказать обязан. Плетей всыпать? Не мой метод. Запереть на губе? Да мы тут все и так как на губе. Поэтому по Уставу — десять нарядов вне очереди. И вам — тоже. Женщины — на кухню и в лазарет. Мужчины — в шахту. Край нужен уголь, а дрова только в соседней локации.

— А драться мы вообще собираемся? — с вызовом спросил я.

Пещера наполнилась угрюмыми смешками.

— Как и чем, позволь узнать? — тем же тоном ответил Майор. — Я послал гонцов за подкреплением, но соседи тоже не ромашки нюхают. На всех фронтах раздрай, черти как с цепи сорвались.

Хира кивнула сама себе — мол, говорила же.

— Вместе с тобой нас семьдесят семь. Врагов — сто пятьдесят, плюс-минус. Все ключевые позиции захвачены и укреплены.

— Вот именно! — всплеснул руками. — Эти полторы сотни ровным слоем размазаны по карте. Теперь темным надо оборонять четыре рудника, Крепость, Северные врата, Стальной караван и саму железную дорогу, чтобы мы не повредили пути. Больше всего ублюдков в плавильне — это самая важная точка. Думаю, там окопалось человек пятьдесят, не меньше. По десятке надо на шахты, столько же — на товарняк. Оставшиеся небольшими отрядами в три-пять игроков разбросаны по блокпостам вдоль железки — вот их и надо мочить в первую очередь. А во вторую — снабженцев, ведь и силам Тьмы надо что-то жрать. Ударил — убежал, ударил — убежал, пока уроды не начнут ссаться от одной мысли выйти из лагеря. И как только защита ослабнет — отправить состав в депо. И партизанить до победного конца.

Командир с полминуты обдумывал мой план. Затем сказал:

— Надеюсь, шахтер из тебя получше, чем стратег. Взяли кирки — и за работу, не то останетесь без ужина.

Нам выдали инструмент, колдовскую лампу, пару ведер и отвели в холодный узкий штрек. Ни развернуться, ни замахнуться — приходилось не колоть жилу, а скоблить, а потом собирать мелкое крошево руками. Семен работал без устали, как машина — вверх-вниз, вверх-вниз. С его-то силищей даже в таких условиях получалось отбивать куски размером с кулак, я же больше натирал мозоли. Чтобы приносить хоть какую-то пользу, взялся относить добычу в пещеру — не самый легкий труд, но хоть не филоню.

И в один такой заход стал свидетелем занятной сцены — бородатый воин средних лет отмахивался от Хиры грязными бинтами и все пытался встать с лежанки, да перебитая нога мешала.

— Начальник! Уберите ее отсюда! Я не буду с этой перебежчицей сидеть! Занесет в рану свою дьявольскую желчь, а потом скажет, что так и было! Мало, что змею пригрели, так еще и до больных допустили!

— Да пошел ты! — суккуба грохнула оземь плошку с горячей водой и попятилась. — Вожусь с вами, засранцами, как Флоренс, мать ее, Найтингейл, и такая благодарность?

— Следи за языком, чучело, — из темноты выступил рыцарь, опираясь на здоровый, как весло, двуручник. — Не то мигом рога поотшибаю.

— Народ, хватит, — неожиданно вступилась за прислужницу одна из жриц, выглядящая так, словно сбросила за час десять кило. — Она делает то, что ей говорят. И никому никуда ничего не заносит.

— Да насрать! — гнул свое бородач. — Не хочу, чтобы эта дрянь меня касалась — и точка! И Майор мне не указ — чай, не на поле боя!

— Что за шум? — командир выглянул из закутка, где помимо лежанки и сундука на стене висела чудом спасенная карта.

Выслушав подопечных, седой сказал:

— Ладно, пусть поменяется с Ренатой.

— Еще чего?! — крикнула незнакомая девчонка с противоположного края. — За ранеными присматривать нельзя, а за общим котлом — типа норм? Чтобы нас всех разом травануть?

Командир вздохнул и покачал головой. Конечно, он бы мог просто заставить всех заткнуться и делать то, что скажет, но боевого духа это явно не добавило бы. А где низкая мораль — там и до дезертирства недалеко, в «Героев» что ли не играли? И чтобы удержать и без того шаткое положение, военный озвучил такое решение:

— Пусть тогда киркой поработает.

— Киркой?! — воскликнул я, глядя на содранную кожу с въевшейся в мясо пылью.

— А что? — мужчина пожал плечами. — Твоя суккуба — просто бот. Не облезет.

— Забей, — Хира добровольно направилась к лазу. — Лучше выпущу пар на угле, не то в самом деле всех здесь передушу.

Целый час в штреке стоял такой грохот, что мы с Бураном едва успевали выносить уголь. Хвостатый стахановец заметно расширил ход, превратив щель между двух жил в нишу, где легко уместились бы три человека. Когда же слой неубранной породы вырос выше копыт, демоница вогнала кайло по самую рукоять, привалилась спиной к стене и скрестила руки.

— Хоть обосрись — а все равно так и останешься Мясорубкой, — проворчала подруга, когда мечник унес наполненные с горочкой ведра. — Что ни делай — все не так! Ради кого сражаюсь? За что борюсь? Ни темных не устраиваю, ни светлых...

Я улыбнулся, глядя на надутую почерневшую мордашку. Коснулся опухшего дрожащего плеча и произнес:

— Они просто тебя не знают. Со временем привыкнут.

— У нас нет, блин, времени! С каждым днем Тьма все сильнее, а Владыка — ближе. Мы и раньше были в жопе, а теперь вообще швах! Люди то и дело говорят, что пора сваливать. Никто не хочет воевать. Как штурмовать Крепость, если эти «герои» боятся напасть даже на вшивый блокпост?!

— Ну ничего ж себе... — Буран швырнул кайло под ноги и сплюнул. — Бот осуждает живых за то, что те не хотят умирать.

— Конечно! — Хира бросила кирку поверх Семеновой, и те сложились в типичный знак рудокопов. — Когда Владыка вторгнется в Верхний мир, воевать придется всем! Но сейчас есть хоть какие-то шансы на победу, а потом не будет и их!

— Владыка... — мечник нахмурился, — вторгнется в наш мир? Откуда новости?

Демоница прикусила язык — да поздно. Никто, кроме меня не знал о видении, и если не выложить все карты на стол, подругу начнут еще больше подозревать в связях с Тьмой. Пришлось все рассказать — и чем дольше «самурай» в теперь уже черном кимоно слушал, тем сильнее менялся в лице.

— Погодите, — воин отшатнулся и поднял ладони. — Вы приперлись с третьим рангом прямо на фронт и собираетесь драться с Тьмой едва ли не в одиночку? И все из-за дурного сна?

— Суть не во сне, — встал перед разъяренной бестией, приготовившейся наглядно доказать неправоту оппонента. — Суть в доверии. Я верю, что Хира не выдумала все это на пустом месте. И пришел проверить, кошмар ли это или нечто большее. И пока не узнаем наверняка, лучше об этом не болтать. Либо начнутся вопросы, либо — паника. Ни то, ни другое нам не помощник.

— Охренеть... — обычно спокойный как слон Буран шумно выдохнул и вцепился в гульку обеими руками.

— К тому же, — продолжил взывать к разуму и логике, — чем дольше Крепость у приспешников, тем они сильнее. Даже если никаким Вторжением и не пахнет, нашим все равно аукнется. И не только в Анвиле, но и во всем Ириноре.

— И что вы предлагаете?

— Маленькую победоносную войну, — гордо заявила прислужница, шагнув вперед. — Выследим и завалим пару-тройку упырей. Докажем, что нефиг их бояться — главное не размер, а умение. Послужим примером, вдохновим приунывших соратников на подвиги. А там, глядишь, и до полноценного реванша недалеко.

— И как ты собираешься победоносно воевать? — с изрядной долей скепсиса спросил Семен. — Прямо из этой дыры?

— Нет, конечно. Мы сбежим.

— Кто — мы?

— Ты, Рен, я и Артур.

— Хоть понимаешь, чем все закончится?! В первый раз, считай, простили, но еще одна такая выходка — и нас тупо вышвырнут на мороз! И погляжу, долго ли протянем вчетвером в гребаной тундре!

— Знаешь что, мой сладкий? — Хира подошла вплотную и ткнула парня пальцем в грудь. — Один раз ты меня уже не послушал. Напомнить, чем все закончилось?

Буран втянул воздуха, чтобы наорать, но замер с открытым ртом. Удар пришелся точно в цель, слова прошлись ржавым кинжалом по едва затянувшейся ране, и крыть тут нечем — разве что спорить и отрицать очевидный и достоверный итог. И на плечах Ренаты — груз той же ошибки, исправить которую можно лишь кровью — своей или чужой. А значит, волшебница отважится на столь опасный шаг исключительно из чувства вины. Хира, сама того не ведая, загнала товарищей в хитроумную ловушку причинно-следственных связей.

— Надо подумать, — воин поднял кирку и вернулся к работе. — Все обсудить. Узнать, в конце концов, мнение Рен. С бухты-барахты такое не делают.

Бестия так разошлась, что перевыполнила норму раз в пять, и угольная ниша превратилась в гору чуть ли не до середины стены. Такого запаса хватит дня на три — можно сделать перерыв и, например, отпроситься на охоту. И после забоя стаи волков или кабанчиков поохотиться на темных. Такую мысль озвучила прислужница за ужином, не таясь чужих ушей. Наша компашка оказалась одна в дальнем углу, и вовсе не потому, что отбывала наказание — соратники теперь сторонились нас, как прокаженных, и вместо приветствия бросали недобрые взгляды и спешили отойти в сторонку.

К удивлению, Рен согласилась сразу — ни сомнений, ни расспросов: бить темных — значит, бить темных. И мотив тоже очевиден — хоть волшебница и не толкала пафосных речей в духе «за себя и за Егорку!», но блеск в глазах, хмурые брови и сжавшиеся губы говорили лучше всяких слов: красавица хочет мести и будет мстить любой ценой.

Перекусив похлебкой, похожей по вкусу на суп из тушенки, травы и хлеба, улеглись на шкуры в том же «неприкасаемом» закутке: Семен и Рената порознь, мы с Хирой вместе. За минувшие часы жрецы полностью вылечили лишь половину бойцов, остальным чутка подлатали раны, переломы и ожоги, чтобы унять боль. Лекарей, пусть и высоких рангов, катастрофически не хватало — как выяснилось из разговоров, налетчики Змея целенаправленно вырезали их — на слэнге, брали в фокус — порой жертвуя собственными жизнями. А когда стало ясно, что уничтожить всех светлых разом не получится, темные полностью переключились на целителей — потому-то большей части поборников удалось спастись. Воинам, рыцарям, стрелкам, колдунам, но не жрецам — из двух десятков, в основном — молодых девушек, в реале работавших медсестрами — осталось всего пятеро.

Опытные военные считают, что раненый враг гораздо выгоднее мертвого. Двухсотого в яму кинул — и забыл, а трехсотым надо оказать первую помощь на месте, эвакуировать с поля боя, развернуть госпиталь, кормить, поить и тратить прочие ресурсы. И несколько недель, а то и месяцев солдат не принесет никакой пользы, зато проблем и неудобств — ворох. Приспешники придерживались схожей тактики — без постоянной поддержки соперник выстоит в драке не в пример меньше, и даже слабое повреждение надежно выведет его из строя. Ведь одно дело давить на кнопки и смотреть, как убавляется полоска здоровья, и совсем другое — по-настоящему получить огненный шар в лицо или стрелу в колено. Кем бы ни был этот Змей, его «Правила войны» либо сильнее, либо удачливее Майора.

— Боишься? — демоница повернулась ко мне, едва не задев щеку носом. В полумраке глаза светились угасающими угольями.

— Завтрашней вылазки? Нет, не боюсь. Просто волнуюсь. Но знаешь, из-за чего действительно страшно?

— М?

— Кажется, я теряю связь с реальностью. И вместо чужеродного тела — вируса или вредоносной бактерии — становлюсь равноправной частью этого мира. Как статист или бот. И принимаю навязанные правила, потому что иначе не выжить. Как в «Пиле» — делай, что скажет Конструктор, или умрешь. Не помню, сколько провел здесь, но уже все реже думаю о доме. И нет ощущения спросонья, что очнулся в своей кровати, а все случившееся — жуткий сон. Темные превращаются в чудовищ в прямом смысле — отращивают когти, крылья, шипы. Но и светлые тоже меняются. Только не снаружи, а внутри.

— Ну ни фига ж себе философ, — суккуба фыркнула. — Не заморачивайся — все проще, чем ты думаешь. Замочим этого твоего Конструктора — и дело в шляпе.

Вздохнул, решив не развивать болезненную тему. Ведь если смерть главного упыря в самом деле уничтожит Иринор, то вместе с ним погибнут все, кроме живых людей.

Ночью умер один из воинов — паренек лет семнадцати. Тупой травме живота не уделили особого внимания, посчитав обычным синяком, да и сам игрок всячески отнекивался — мол, чепуха, лучше тратьте энергию на «тяжелых». Началось внутреннее кровотечение, боец заснул и не проснулся. Командир приказал нам отнести тело подальше в горы и заложить камнями, чтобы падальщики — особенно птицы — не демаскировали убежище.

Пользуясь случаем, Буран отпросился на охоту. Из нашего отверженного отряда Майор больше всех доверял именно мечнику и, в конечно итоге, согласился. Угля хватает, еды — тоже, а чем меньше мы будем тереться в пещере — тем лучше для всех. Покидать склоны нам запретили, но иногда ради всеобщего блага стоит ослушаться приказа, несмотря на последствия.

В последний путь погибшего вызвались проводить десяток игроков — никто не рыдал, не убивался, не кидался мертвецу на грудь — просто молча шли позади и помогали тащить носилки. Тонкий ручеек протек меж камней и замер у небольшой пещерки в километре от новой Базы. Там соратника и уложили, а Рен, махнув рукой, обрушила вход и превратила нишу в надежный склеп. Склеп, куда никто из родни никогда не возложит цветов.

Сразу после похорон траурная процессия вернулась, оставив нас наедине с задумкой. Около часа побродили в накрытом снежной пеленой лабиринте, убедились, что не «пасут» и спустились к подножью. Здесь туман висел куда реже, и видимости хватало аж до железной дороги. И прямо напротив вдали вился черный дымок — ублюдки так обнаглели, что разбили лагерь среди голой равнины, ничуть не таясь. Да и кого им бояться? Наголову разбитых, израненных и вышвырнутых прочь противников? Что же, пусть так и думают.

— За мной, — похоже, Хира решила взять управление отрядом на себя. — Тихо, как мышки.

Метель и свист ветра прятали лучше любого стелса. К тому же, приспешники обнаглели настолько, что вместо укрепленной опорной точки просто развели костер и уселись кругом. На углях стоял закопченный чайник, черные фигуры кутались в шкуры, рядом лежали зазубренные мечи и окованный шипастыми обручами молот. Два воина преисподней и один рыцарь ада — не самая простая, но далеко и не самая сложная добыча для нашей группы.

— Рыцаря берем живьем, — шепнула демоница. — Эти ребята знают побольше пехтуры. Остальных — в расход.

— Кину клетку, — отозвалась Рен. — Как только сработает — не зевайте.

— Попробую ослепить левого, — разложил посох в позиции лежа и взял, как снайперскую винтовку.

— Отличная мысль, — прислужница кивнула. — Я добью.

— Тогда правый — мой, — добавил Буран, расчехлив катану.

— Действуем быстро и слаженно. Справимся с таймингами — в шоколаде. Затормозим — хана.

Волшебница подняла руку и сжала пальцы, поймав ветер за хвост. Ведомая магией стихия закружилась широким смерчем, подняв снег на полутораметровую высоту. С такой завесой мы станем еще незаметнее, но в будущем стоит озаботиться зимним камуфляжем.

Темные как сидели, так и продолжили, не обратив внимания на внезапное изменение погоды. Лениво вертели головами, протягивали озябшие ладони к огню, ворошили палкой угли. Когда же пелена резко опала, точно брошенная простыня, метаться было поздно — купол из раскаленных прутьев вспыхнул над бойцом и тут же накрыл, как стакан — таракана.

Перед тем, как прутья вонзились в землю, я выстрелил — насыщенный пятью делениями луч попал прямо в лицо. Враг резко запрокинул голову, дернул плечами и грохнулся мешком картошки — «ослепление» сработало куда лучше, чем ожидалось. В тот же миг Хира выскочила из пентаграммы за спиной последнего приспешника и вонзила когти под ребра. Секунду спустя меч Бурана развалил подранка от ключицы до солнечного сплетения.

Мы с Рен подбежали к товарищам — мало ли что, слишком уж легко прошла операция, словно сторожить дорогу посадили нубов первого ранга. Скользнула грешная мысль — а не муляжи ли это? Нарядили чучела, а сами ушли заниматься более интересными делами. Но под забралом пробитого рогом шлема скрывалась уродливая рожа с черными зенками, сгоревшими губами и коростой на коже. Вид открылся настолько омерзительный, что едва не стошнило. Но кое-какая догадка требовала немедленной проверки, ибо подозрения уже не закрадывались, а ломились в душу всей толпой.

Поборов брезгливость, снял шлем и оторопел — рог не рос из головы мертвеца, его отрубили и вколотили в сталь изнутри. Да и волос на сморщенном почерневшем черепе не осталось, хотя каждый второй приспешник щеголял роскошными гривами — взять хоть того же Легата. А зенки оказались расколотыми кусочками каменного угля, вставленными в пустые глазницы. И все-таки это чучела. Сделанные из погибших прошлой ночью соратников.

— По-моему, наш рыцарь сдох, — проворчала суккуба. — От страха, что ли?

— Уходим! — заорал не своим голосом, будто спьяну очнулся на краю минного поля. — Быстро!

Ребята уставились на меня ничего не понимающими взглядами, и тут земля в прямом смысле ушла из-под ног. Вокруг поляны вспыхнул огненный квадрат, и все, что находилось внутри периметра, рухнуло в яму трехметровой глубины с ровными, явно рукотворными стенами и полом. Пролом тут же закрыла плотная «лазерная» решетка, и я уж подумал, что сейчас она медленно опустится и разрежет нас на кусочки, но все закончилось гораздо хуже.

Мы еще не поднялись, а трупы начали шевелиться — сучить ногами, размахивать руками и пытаться встать. Одному это таки удалось, но мертвец не просто выпрямился, а воспарил в воздух, как воздушный шарик, в целости пролетел через колдовскую сеть и лишь потом обрушился дождем ошметков под отвратительный каркающий смех. К краю ямы подошла Трикс — сразу узнал ведьму по черному платью и торчащим из-за плеч отросткам. За ней показался Леон — сплошной кожаный доспех в ржавых хомутах, туго затянутых ремнях и с впившимся в плоть панцирем. Последним над нами согнулся Клешня и цокнул гнилым языком.

— Только поглядите, — прогудел однорогий топфхельм, — каков нынче улов.