Я расскажу вам, как погиб…

2 «Спасите их!»

В переполненном зрительном зале стояла мертвая тишина. Сара Драммонд поднесла руку к глазам. В круге света от невидимого прожектора казалось, что действительно на ее ладони пляшет красное пламя.

— Запах крови, — тихо произнесла актриса. — И все ароматы Аравии не омоют этой маленькой руки. Ах!

Я никогда не предполагал, что столько муки можно передать всего лишь одним словом, произнесенным к тому же так тихо, что если бы не эта тишина в зале, оно вряд ли достигло бы слуха. Краем глаза я взглянул на Паркера. Инспектор сидел, наклонившись вперед и сощурив глаза, а лицо его выражало такую сосредоточенность, как будто бы он был ученым, наблюдавшим явление, от которого зависит судьба всех его трудов. Несмотря на это он уловил мой взгляд и повернул голову, но не восторг выражали его глаза, а озабоченность.

Когда опустился занавес в антракте, я ощутил мягкое прикосновение его руки.

— Хочешь посмотреть до конца? Или…

— Хорошо, — сказал я, — идем.

Через несколько минут черный автомобиль уже тормозил перед моим домом.

— Мы собирались ехать в Ист-Энд, — сказал Паркер, — по если ты не возражаешь, я зайду к тебе на минутку?

— Конечно, — ответил я. — Тем более что ты хотел поговорить со мной о чем-то.

Дома я вытащил из маленького, скрытого среди книжных полок бара две бутылки и спросил:

— Коньяк или виски?

— Виски. И, если можно, без содовой.

Я налил, и мы выпили в молчании. Я снова наполнил стаканы, но Паркер отрицательно покачал головой.

— Я понимаю, — сказал он, — что ты едешь к Драммондам, чтобы писать, и я не хотел бы препятствовать этому. Не имею права.

Я не выдержал.

— Бен, — сказал я, — прошу тебя, не веди себя как персонаж второсортного криминального романа.

— Но я правда, — воскликнул инспектор, — правда очень беспокоюсь! Я просто не знаю, с чего начать.

— Начни с чего хочешь.

— Вероятно, ты прав, — инспектор глотнул из стакана и снова замолчал.

Я ждал. Честно говоря, я уже был заинтригован, но перед взором, мешая сосредоточиться, стояла хрупкая фигурка на сцене. «И все ароматы Аравии…»

— Если бы мы не были друзьями — ты, я и Драммонд, — я бы никогда не пришел к тебе с этим, — вдруг заговорил Паркер. — То, что я скажу тебе, — служебная тайна. И все же я получил согласие моего начальства на разговор с тобой.

Он снова замолчал.

— Не знаю, так ли это, — наконец начал он, — но мне кажется, что Ян в опасности.

Я ошарашенно посмотрел на него.

— В большой опасности. Может быть, даже еще в большей, чем когда летал с нами над Германией. Да, в большей, потому что тогда мы знали, что нам угрожает. Теперь все иначе.

Фигурка Сары Драммонд наконец исчезла, уступив место офицеру в сдвинутой набекрень фуражке. Ян… Он совсем не изменился. Разве чуть располнел, но все равно выглядел как мальчик.

— Что за чертовщина, — пробормотал я.

— Как ты знаешь, Ян — химик. Знаешь также, что он сделал хорошую карьеру, хотя ученые в таких случаях выражаются иначе. Ян всемирно известен как один из выдающихся ученых, занимающийся созданием синтетических соединений. Он и его ближайший помощник Гарольд Спарроу работают сейчас над синтезом сернистых соединений. Ничего больше не могу сказать, не будучи специалистом. Важно другое. Важно, что их труды могут произвести революцию в промышленности. Драммонд и Спарроу не только ученые, но и деловые люди. Они хотят проводить исследования под прикрытием одного из наших полуправительственных концернов, не доверяя никому. Однако это всплыло наружу.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

— Отсюда, — инспектор вынул из внутреннего кармана пиджака конверт. — Если уж тайна известна кому-то из посторонних, нет причины, чтобы не доверить ее тебе.

Он протянул мне письмо. Я достал из конверта обыкновенный лист бумаги с машинописным текстом и начал читать вслух:

Я рассмеялся. Похоже, это письмо написал безумец, начитавшийся криминальных романов…

— Вы, наверное, получаете сотни тысяч таких писем от разных маньяков. На вашем месте я бы не волновался, — сказал я, возвращая письмо.

— Я бы тоже, — ответил инспектор, — если бы не некоторые детали. Согласись, что маньяк, который оказывается в курсе того, что в такой-то день будут проходить испытания летающей подводной лодки, уже не просто маньяк, а владелец строго засекреченной государственной тайны.

— Тебя насторожило, откуда автор письма знает о работе Драммонда и Спарроу? — спросил я.

Паркер кивнул.

— К тому же этот человек знает, что были попытки переговоров с обоими учеными. Проводили их представители одного дружественного нам государства. Нам пришлось действовать более осторожно, потому что, хотя пример многолетнего сотрудничества достоин похвалы, но ведь речь идет о приоритете на мировом рынке и огромных суммах за патенты. А человек в этом уравнении может оказаться цифрой, так чисто стертой с доски, как будто ее никогда и не было. Не хотелось бы, чтобы Драммонд и Спарроу оказались стертыми с доски только для того, чтобы государство, считающееся нашим большим другом, получило реальную возможность стать нашим конкурентом в данной отрасли.

Паркер перевел дыхание.

— Существует еще третий пункт, который мне кажется наиболее важным. Автор письма знает, что Драммонд и Спарроу сотрудничают друг с другом и что их работа находится на той стадии, когда она может прерваться со смертью ученых. Дело в том, что сегодня еще никто не знает, какими окажутся результаты работы наших ученых. Ясно одно: убийство является крайней мерой. Гениальных людей не прихлопывают как мух. Их сначала пытаются купить, нейтрализовать, использовать в своих интересах. Я готов был бы считать все это неумным розыгрышем, если бы не…

— Если бы не тот факт, что автор письма посвящен в дела, так?

— В конце концов, все возможно, — пожал плечами Паркер. — Мы не знаем об авторе письма ничего, кроме того, что он написал его на маленьком портативном «Ремингтоне» и бросил в ящик в Лондоне. Обычно мы не обращаем внимания на подобные письма, но когда речь идет о наших выдающихся ученых…

— Понятно, — невольно улыбнулся я, — это значит, что им ничего особенно не угрожает, но если их однажды найдут в своих кроватях с большой дозой мышьяка в желудках, то Скотленд Ярд не удивится.

— Слушай, Джо, — Паркер подошел ко мне и положил руку на плечо, — буду с тобой до конца откровенен.

— Валяй, — сказал я.

— Это письмо пришло к нам две недели назад. За это время мы сделали все, что можно сделать в таких случаях. Беседовали с обоими учеными, естественно, очень деликатно. Слава Богу, что усадьба удалена от больших населенных пунктов. Но, к сожалению, на мое предложение, чтобы в доме поселился один из наших людей, Драммонд ответил решительным отказом. Надо сказать, что ни на него, ни на Спарроу это письмо не произвело впечатления. И тут как раз…

— И тут как раз ты узнаешь о том, что Ян пригласил меня к себе, так? — улыбнулся я.

— Точно! — Паркер сел, налил себе виски и, прищурившись, посмотрел на меня. — Конечно, если бы я не получил разрешения просматривать корреспонденцию обитателей Саншайн Менор, то, сам понимаешь, я бы не был в курсе ваших с ним дел. Да, я прочитал письмо, в котором Ян приглашает тебя к себе, а три дня назад я прочитал твой ответ, где ты сообщаешь, что приедешь послезавтра на две недели…

— У меня было впечатление, что наши законы запрещают подобную практику, а?! И, между прочим, гарантируют тайну переписки.

— Существует параграф, что в специальных и обоснованных случаях закон может быть нарушен. Нам кажется, что это как раз один из таких случаев.

— Понятно. — Я машинально налил себе виски, взял стакан, поднес его к губам, но вновь поставил на стол. — Ты хочешь, чтобы я стал твоим неофициальным осведомителем. Не уверен, что я пойду на это, — достаточно твердо произнес я.

— Я не прошу тебя о чем-то необыкновенном. Когда я разговаривал с Яном, он тоже — будет тебе известно! — пригласил меня погостить у него. Но служба не позволяет мне именно сейчас покинуть Лондон. Сама судьба тут послала тебя. Во-первых, ты физически силен и не глуп.

— Спасибо, — усмехнулся я.

— А во-вторых, что плохого, что ты оказался в курсе наших забот? В Саншайн Менор сейчас находится шесть человек, не считая прислуги. Точнее, пять человек, так как Сара Драммонд лишь завтра покинет Лондон. Итак, в имении находится Спарроу и его жена Лючия…

— Они там живут?

— В том-то и дело, что Драммонд вместе со Спарроу оборудовали в усадьбе лабораторию и поэтому большую часть года Спарроу проводит там. Ну а Лючия Спарроу — хирург.

— Ого! — присвистнул я. — Так это она! Лючия Спарроу! «Лучший хирург Британских островов». Ян не говорил мне, что она жена Спарроу.

— Наверное, забыл. Ты же знаешь ученых. Прекрасная Лючия, насколько мне известно, намерена провести в Саншайн Менор еще несколько недель, иногда выезжая в Лондон.

— Ты что-то не договариваешь? — спросил я, уловив нечто в его голосе.

— Может быть, это только сплетня, — вздохнул Бен, — одна из тех, которые Скотленд Ярд обязан знать. По нашим сведениям, Спарроу, как бы тебе сказать… увлечен женой своего приятеля и коллеги — той, что сегодня блистала на сцене.

— Не хочешь ли ты сказать, что за спиной Яна его жена и его коллега…

— Не знаю. Может, все и не совсем так. Может, Сара просто должна подчинить себе всякого мужчину, который попадает в ее орбиту? Может, это ее тщеславие — знаешь ведь, как хороша жена Спарроу. Не потому ли Сара решила испытать свои чары? Во всяком случае, мне удалось наткнуться на тайную автомобильную поездку Спарроу и Сары в Шотландию. Ну и еще кое-что мне известно… Но все это было в прошлом году. Продолжается ли это сейчас — не знаю. Жизнь Сары Драммонд всегда была достаточно бурной, но известных границ она никогда не переходила. То, о чем я тебе говорю, известно только в Скотленд Ярде. Думаю, что ни Ян, ни Лючия не в курсе дела. Спарроу вообще очень щепетилен и наверняка переживал бы, если бы все всплыло наружу. Он не относится к тому типу людей, которые, живя в доме, могут увести жену хозяина.

— И однако… — невесело усмехнулся я.

— Вот я и говорю, что ситуация крайне непроста. Но, повторяю, все это лишь предположение.

— Бедный Ян, — вздохнул я. — Но она все же гениальная актриса. Если бы я имел право, я бы отпустил ей все грехи.

— Не знаю, что сказал бы Ян, услышав это. Что касается Лючии Спарроу, то она просто необыкновенная женщина. С ее внешностью стать знаменитым хирургом! Согласись, красивым девушкам есть чем заняться, прежде чем красота их увянет, а тут…

— М-да… Интересная компания, — пробормотал я. — Ну а кто еще живет в имении?

— Еще секретарь. Общий секретарь Драммонда и Спарроу. В действительности он не секретарь, а тоже химик — молодой и очень способный ученик. Наверное, правильнее было бы его назвать ассистентом. Его имя Филипп Дэвис. Ему двадцать восемь лет, у него есть мать и два брата, и он по уши влюблен в Лючию.

— О, Господи! — вздохнул я. — Когда же эти люди делают свои бессмертные открытия, если они постоянно заняты чем-то другим?

— Видимо, умеют сочетать приятное с полезным. Судя по всему, Лючия и не догадывается о чувствах ассистента своего мужа. Я об этом знаю из писем Дэвиса к матери. Он там пишет о своей тихой, безнадежной любви.

— Ну это уже лучше. — Я залпом осушил стакан. — Я начинаю верить в человечество: молодое поколение не отличается цинизмом. Ну, кто еще?

— И последний обитатель дома — приглашенный Яном еще зимой профессор Роберт Гастингс из Пенсильванского университета. Он приехал неделю назад, но послезавтра собирается уехать. У него уже заказаны билеты на самолет до Нью-Йорка. Это крупный ученый. Его научные интересы близки интересам наших исследователей.

Я с усмешкой посмотрел на Паркера.

— Если не ошибаюсь, говоря о дружественном нам государстве, заинтересованном в результатах изысканий Драммонда и Спарроу, ты имел в виду Соединенные Штаты?

Паркер развел руками:

— Если бы ты служил, а не писал бы дома свои детективы, то не задавал бы таких вопросов. Я не уполномочен трепаться на эту тему, — он улыбнулся. — Во всяком случае, я был бы очень благодарен, если бы ты завоевал симпатии профессора.

— Ты не совсем уверен, что он приехал к Драммондам лишь для приятного времяпрепровождения?

— В моем деле уверенность приходит только после долгих и нудных раздумий и расследований. Там, где нет доказательств, нет и уверенности, Джо. Если ты писатель с воображением, не требуй от меня дальнейшего углубления в эту тему.

— Значит, это все?

— Все, не считая прислуги. Но прислуга в данном случае не имеет значения. Да, там еще наш старик Малахия.

Печально взглянув на камин, я тяжело вздохнул:

— Бен, я собирался в Саншайн Менор писать книгу, — грустно сказал я. — Стремился к покою, порвал сегодня с женщиной…

— С Кэрол Бэкон? Завтра она будет жить в Торквэй, отель «Эксельсиор», если тебе это интересно, — улыбнулся Паркер.

— Господи, ты и за мной шпионишь?

— Ну что ты? Просто, когда ты получил приглашение от Яна, я вынужден был просмотреть письма твоих знакомых. Ты мог бы, даже не догадываясь, дать себя использовать в каких-то целях. Если в этой анонимке есть хоть доля правды, то те, кто бы они ни были, должны постараться узнать побольше о Яне и его друзьях. Кстати, тебя никто о нем не расспрашивал?

— Нет, — я покачал головой, — нет, никто. — Я задумался. — Нет, нет.

— Ну хорошо. — Паркер встал. — Это интересно, что ни один из друзей Драммонда или Спарроу, ни их родственники не стали объектом внимания…

Вынув из кармана карточку, инспектор протянул ее мне:

— Вот мой телефон в Ярде. А это номер полицейского поста в Малисборо. Это маленький городок, в двух милях от имения Драммондов. Они знают, где меня искать и сразу же нас свяжут. А через неделю я сам приеду на два дня в Саншайн Менор. Скажи Яну, чтобы никому не говорил о моих планах. Я приеду как его фронтовой друг. Малахия же о нас с тобой все знает, еще с тех времен. И об этом ты тоже не забывай.

— Ну, это будет нетрудно, — сказал я. — Это единственное, что не составит труда сделать.

Я проводил Паркера до лифта. Вернувшись в комнату, я подошел к окну и увидел, как большой черный автомобиль удаляется от моего дома по тихой, безлюдной, ярко освещенной улице.