Я-РОСС. Том 2 [СИ]

Глава 14

— Но зачем он это сделал? — недоумевал «дед». — Какой в этом смысл?

Тут я был полностью с ним согласен, смысла не было, как не было его в мучениях других людей, которых Валиевы сгубили предостаточно. Или в унижениях, которые мне (Максиму), пришлось перенести в лицее. Смысл вообще не всегда то, чем руководствуются разумные. Ну а в данном случае, объяснение, скорее всего, самое простое — сделал, потому что мог.

— Я найду его.

В том что этот человек зря не болтает, я не сомневался, но что дальше? Даже если удастся взять младшего Валиева живым, что мало вероятно, проклятие снять он не сможет, просто потому что не хватит сил. Это как с ядом, отравить легко, а спасти сложно. Единственное, узнать у него что именно он применил, и на основе этого попытаться найти «противоядие». Но вот скажет ли? В этом я сильно сомневался, о чём и сообщил «деду».

— Что будет с мальчиком если Валиев не согласится помочь, он умрёт? — напряжённо выслушав, спросил тот.

— Ничего хорошего. Придется действовать как в прошлый раз, ждать когда проклятие отработает заложенный потенциал и бороться с последствиями.

Может быть найдутся какие-то другие варианты, но в этот момент это было единственное что приходило мне в голову.

— Значит шанс есть? — «воспрял» мужчина.

— Есть, но минимальный. Если тогда проклятье легло на совершенно здорового человека — и ваш внук едва выжил, то сейчас даже более слабое воздействие может оказаться фатальным.

— Но что-то же можно сделать?

— Не знаю. Я попытаюсь затормозить процесс, но в любом случае надолго этого не хватит.

Проклятья это всегда сложно. Даже взять самый распространённый случай, когда в сердцах сказанное слово приводит к болезням, или смерти человека. Обидел кого-то, обманул, унизил. И вот уже в след несутся проклятья. — «Чтоб тебе пусто было!», «Чтоб ты подавился!», «Чтоб тебя черти драли!» — миллион вариантов. И ладно бы это были просто слова, так ведь нет, вместе со словами уходит и энергетический посыл. Конечно энергетика у всех разная, и не каждый может серьёзно навредить, но всё же «глазливых» товарищей вполне достаточное количество.

И это обычные люди. А если проклянёт одарённый?

На порядок, а то и на несколько порядков превосходя свою жертву в энергетическом плане, одарённый способен убить одним единственным словом. И ему не нужны никакие заклятья, достаточно простого желания.

Естественно, никакого интереса убивать простых смертных нету, — если не маньяк конечно, но вот придумать что-то особенное, что-то такое, что может пригодится в борьбе с равными и опробовать «рецепт» на обычных людях — это всегда пожалуйста. Возможно именно что-то подобное и произошло с пареньком, хотя мне в такие совпадения не верилось.

Но делать было нечего, и договорившись о том что завтра же его перевезут ко мне в крепость, перед тем как откланяться, я как мог облегчил участь своего проклятого пациента. Наверное будь на месте парня какой-то обычный человек, можно было смириться с неизбежным, но обычным он не был, поэтому приходилось что-то выдумывать.

И ладно бы это были все проблемы этого дня, но только я успел добраться до крепости, как пожаловали совсем уж неожиданные гости. Окруженный десятком верховых, у ворот стоял экипаж с Шереметьевскими гербами.

— Что-то случилось? — напрягся я.

— Вот, вам просили передать. — один из конвойных спешился, и протянул мне запечатанный конверт.

«Дядя убит. Позаботься о моих, скоро буду. Алексей.» — весь текст послания.

Перечитав его несколько раз, — мозг отказывался верить, я подошёл к двери экипажа, и распахнул дверцу.

«Мои» — это шесть уже знакомых мне дам: Жена Шереметьева с дочерьми, и мать Алексея. Опухшие от слёз, уже в траурных одеяниях, женщины сидели не поднимая глаз. И как бы мне не хотелось узнать что же произошло, от этой идеи пришлось отказаться.

— Когда вы уехали, отец с Аскольдом перешли в кабинет, сказали что им нужно обсудить что-то важное. Алексей тоже хотел, но ему надо было принять лекарство и он спустился вниз. Но только они ушли, как буквально сразу прогремел взрыв. Взорвалось так сильно, что в правом крыле, как раз над кабинетом, сорвало крышу. Алексей отправил нас к вам, а сам куда-то уехал.

Если отбросить сопли, то примерно так выглядел рассказ Ольги. Хоть и сквозь слёзы, но она, в отличии от своих родственниц, всё же ещё сохраняла самообладание. Потерять отца и жениха — двойное горе, но мне показалось что горевала она только из-за отца, да и то так, ненатурально, скорее на публику.

А вообще, чтобы понимать аристократов, нужно родится одним из них. Лишенные с самого детства нормальных отношений с родителями — ввиду их фактического отсутствия, дети в таких семействах росли как в детдоме. Вечно занятый делами отец, мать с постоянной мигренью, куча нянек и учителей, — осанка, латынь, французский… Перечислять всё к чему пытаются приобщить отпрыска можно ещё долго, но в итоге и получается что отношение к няньке куда лучше чем к родной матери.

Но это всё конечно же мои домыслы, ревут эти женщины вполне натурально, и даже разместив их в своей многострадальной комнате — а других готовых для проживания просто не было, я, находясь в другом крыле второго этажа, периодически улавливал особенно выдающиеся рулады.

По-хорошему бы занять дам чем-то, отлечь от мрачных мыслей, но каждодневная рутина не давала расслабиться.

Тот же порох, сколько его не смешай, всё равно будет мало. Когда пушек пять штук, — это одно, а когда двадцать пять — совсем другое. Один залп всех орудий — пол дня работы. Плюс с селитрой проблемы постоянные, всё что было в округе я уже скупил, и теперь её приходилось таскать «за тридевять земель»

Но оно того стоило. Может быть я покажусь слишком самонадеянным, но даже сейчас, имея некомплект личного состава и материальные проблемы, моя дружина была если не самой сильной в княжестве, то как минимум входила в первую тройку. А когда у меня появится хотя бы парочка боевых магов хорошего уровня, конкуренции не выдержит никто.

Нет, оно конечно понятно, — болт с резьбой на всех найдётся, но факты вещь упрямая, а в своих рассуждениях опирался я именно на них.

А вот Алексей появился только на следующее утро.

Бледный, но уже не такой побитый и почти не шепелявящий, он приехал в окружении сотни тяжеловооруженных воинов.

— Я узнал где прячется эта скотина. На своём засратом Кряже. — с ходу сообщил он.

— И что ты собираешься делать? — вопрос риторический, в глазах моего почти друга плещется ничем не прикрытая ненависть.

— Достану его оттуда.

Кряж не был полноценной крепостью, но удобное расположение плюс хоть и деревянные, но всё-таки высокие стены, делали его не самой просто целью.

— Ты хорошо подумал? Может сначала разведку отправить?

Алексеем двигала месть, поэтому он спешил, а вот мне хоть и нужен был Валиев, но торопиться я не хотел. Спешка, она известно где нужна, а в серьёзных делах всё-таки лучше действовать размеренно.

— Он может уйти к чухонцам и тогда я вообще его не достану. — отмахнулся Шереметьев. — Ты можешь дать мне хотя бы сотню лучников?

Не скажу что я не был готов, поэтому просьба неожиданной не стала. Тем более мне и самому не терпелось проверить новые пушки в деле.

— Дам конечно, да и сам с тобой пойду. Только подготовится нужно. — ответил я.

Алексей нахмурился, поджал губы, и растягивая слова, повторил что идёт прямо сейчас, и если я хочу помочь, то сотни лучников будет достаточно.

Спорить, когда он в таком состоянии, бесполезно, это я понимал. Но и отказать не мог. В итоге договорились что он сейчас уходит к Кряжу со своей сотней, окружает его, и ждёт меня.

Наверное я бы мог пойти сразу, — собрать припасы дело нехитрое, но бросаться сломя голову непонятно куда, не хотел.

Как без разведки? Без планирования? В любом случае надо карту изучить, рассмотреть варианты отхода, возможные засады, да и мало ли нюансов? Поэтому вышли мы только на следующее утро, предварительно не один раз проработав маршрут.

Двигаться решили не напрямую, а выслав вперёд сразу три группы разведчиков, — так чтобы наверняка обезопасить себя от неожиданностей, пошли в обход, перейдя в брод небольшую приграничную речушку.

Полсотни верховых, полсотни пеших, сотня лучников, десяток гренадеров, и расчёты семи орудий. Для полного счастья не хватало только боевых магов. Одного меня в любом случае будет недостаточно, даже если я вдруг резко подниму уровень. Просто физически не смогу везде поспеть. Поэтому людей набирать надо со стороны, и не начнись вся эта заваруха с войной и смутой, шансов переманить себе хоть кого-нибудь, у меня не было. Но сейчас, когда грядёт полноценная междоусобица, ситуация в этом плане будет поинтереснее.

А в пути ничего интересного не происходило, если не считать таковым периодическое вытаскивание из грязи застрявших орудий. В итоге вышли к Кряжу сильно раньше намеченного, и не совсем с нужной стороны.

— Чухонцы! — сообщил подлетевший на взмыленной кобыле воин. — Прямо на нас сейчас выйдут!

Протащившись почти сто вёрст по лесам и болотам и никого не встретив, я даже обрадовался такой новости.

Во-первых, возможность проверить пушки — а на всех орудиях я внедрил кое-какие новшества, во-вторых, вскрытие засады. Тут как ни крути, а выходит что напоролись мы на самый настоящий «засадный полк».

Если навскидку, эти ребята должны были отрезать путь к отступлению Шереметьеву и его людям, но не случилось.

— Орудия к бою! — применив руну усиления звука, гаркнул я на весь лес, сам удивившись эффекту.

Тут же растянув подводы с пушками поперёк движения колонны, артиллеристы принялись распрягать лошадей и распределять картечь и пороховые заряды. Картечь у нас была пока не однородно металлическая, а из экономии, с камнями. Но даже так, по сравнению с первыми применениями, убойность повысилась в разы. Вес и центровка играли свою роль.

— Заряжай! — уже без «усилителя» скомандовал я.

Расчёты работали очень слаженно, и когда из леса появились чухонцы, все пушки были готовы к стрельбе.

— Не слабо… — глядя на появляющееся войско, уважительно присвистнул дядька Иван.

— Сотни три, как минимум. — оценил я, находясь в каком-то странном состоянии — предвкушения и опасения.

— Огонь открывать только по моей команде! Выстрел, и сразу перезарядка, не ждите!

Я много раз говорил своим артиллеристам что от той скорости с какой они шевелятся возле орудий, зависит как их собственная жизнь, так и исход всего сражения. Будь перед нами пехота, я бы даже не дёргался, «пешеходы» идут не быстро, и пока сделают сто метров, выстрелить можно не один раз. Здесь же все верховые, и в достаточно большом количестве, поэтому исход боя не виделся мне таким однозначным.

А чухонцы развернулись, и не останавливаясь понеслись навстречу. Ну а что, их много, нас мало. Думать особо не о чем, разгоняйся посильнее, и топчи всё что под ноги попадёт.

— Огонь! — проорал я, дождавшись когда закованная в метал лавина достигнет первой контрольной точки.

Хоть и привык уже к выстрелам, но рявкнуло так громко, что опять заложило уши.

Пять секунд… десять… пятнадцать…

— Огонь!

Чухонцы уже близко, поэтому практически вся шрапнель летит в цель. Кое-что впивается в землю, кое-что уходит выше, но процентов восемьдесят попадают туда куда надо.

— Огонь! — ушёл ещё один бешеный рой картечи, буквально выкашивая чухонскую цепь.

Не дожидаясь следующего залпа, в замешкавшуюся чухонскую толпу полетели стрелы, а когда взорвалось несколько гранат, так лихо начинавшийся «наскок» померк окончательно. И ведь не сказать что среди рыцарей и остальной братии были какие-то существенные потери, но началась паника и в итоге «засадный полк» просто растворился, оставив после себя несколько десятков убитых и раненных.

— Орудия прочистить и приготовить у транспортировке!

До самого Кряжа мы ещё не дошли, но судя по доносившимся оттуда звукам Шереметьева ждали с «распростертыми объятиями», поэтому следовало поторопиться.

— У нас потерь нет. С трофеями что делать? — подошёл дядька Иван.

Оставлять столько добра негоже, но и времени сейчас нет. Делить отряд не хочется, неизвестно что дальше будет, поэтому пусть полежат, авось дождутся пока мы с остальными разберёмся.

А разбираться было много с кем.

Зажатая с трёх сторон Шереметьевская сотня ушла в глухую оборону, и судя по тому что я видел, не особо успешную.

С кряжа им насыпали стрелами, со стороны леса давили пехотой, и отрезая путь к отступлению стояла кавалерия. Не надо быть великим стратегом чтобы понять замысел устроителей ловушки, сейчас они ждали решающего удара от «засадного полка».

Вот только вместо полка пришли мы.

Вышли на взгорок, подняли флаги — так чтобы Шереметьевцам не пришла идея отработать по нам магией, и развернув пушки на стены Кряжа, приготовились к стрельбе.

По сути, это даже не стена в нормальном её смысле. — Высокий частокол с проложенным по верху настилом, с которого-то и работают лучники.

Нас заметили, но ввиду большого расстояния особо не отреагировали, продолжая засыпать стрелами шереметьевскую сотню. Я тоже спешить не стал, а дождавшись когда расчёты расчехлят орудия, лично навёл каждое.

— Огонь!

С грохотом выплюнув первую порцию картечи, орудийные позиции заволокло таким густым дымом, что мне не удалось насладиться результатами стрельбы.

Но когда дым расселся, на стенах никого не было. То ли действительно посносило всех, то ли лучники просто попрятались.

— Разворачивай!

Следующая цель — чужая пехота, находилась уже на значительном удалении, поэтому вместо картечи в ход пошли ядра.

— Заряжай! Цельсь!

Прежде чем дать команду «огонь» я проверил работу наводчиков и убедившись что всё более-менее в норме, отошёл к своему орудию.

— Пли!

Ядра — не картечь, и урон от них хоть и более фатальный — выжить при попадании ядра практически нереально, но в то же время по площади куда менее масштабный. И хотя все семь снарядов легли в цель, выбить удалось не больше десятка пехотинцев. Понятно что это немного и будь противник посмекалистей, вполне мог бы придумать что-нибудь в ответ, но пушечные выстрелы вызывали такую панику и недоумение, что ни о каких «контрмерах» речи не шло.

— Заряжай!

Второй залп вышел чуть более удачным, и наседавший на шереметьевцев строй стал распадаться на мелкие группы.

— Пли! — оглушающе рявкнув, ушли очередные снаряды, но в этот раз почти без урона, может сообразив что к чему, а может и запаниковав окончательно, пехотинцы рассеялись, и сейчас разбегались в разные стороны. Стрелять по рассеянным кучкам толку большого нет, тем более что появилась новая цель — со стен вновь полетели стрелы.

— Разворачивай! — скомандовал я, наваливаясь на орудие.

Но лучники на стенах уже поняли откуда по ним прилетает, и в каком случае, поэтому не дожидаясь продолжения, снова попрятались.

— Ядрами! Тройной заряд! — бить картечью в надежде кого-нибудь зацепить, мне казалось бестолковым, а вот пробить брешь в стене, выглядело вполне реально. Тем более основная часть моего войска откровенно скучала, и нужно было найти им занятие. Подозвав Ивана, я наскоро объяснил ему задумку, тот просиял, и убежал выполнять. Конечно полной уверенности в том что ядра справятся с задачей у меня не было, всё же стену не дети ставили, но, как говорится, — не попробуешь, не узнаешь.

Пробежавшись по расчётам, я проверил каждое из орудий, и убедившись что все нацелены примерно в одно место, скомандовал,

— Пли!