Я сказала правду

7

То, что я спустилась в фойе, было ошибкой. Даже, можно сказать, огромной ошибкой. Непоправимой, роковой ошибкой.

И все это — из желания порисоваться.

Дело было в том, что я потрясающе выглядела. Волосы, макияж, платье, туфли — все вместе смотрелось просто отпадно! Честно говоря, еще никогда в своей жизни я не выглядела так здорово. Неделя обильного употребления алкоголя пошла моей фигуре на пользу, потому что большую часть времени меня тошнило и есть я почти не могла. Результатом всего этого явился плоский живот и заметно похудевшее лицо. Мои глаза стали казаться больше от темных кругов под ними. А парикмахер сделал мне мелирование, и теперь в волосах у меня были карамельные и светло-медные прядки — смотрелось это потрясающе.

«В последний свой вечер она светилась неземной красотой. Никто из встретивших ее тогда не сможет забыть ее чудесный образ. Похоже, над ней поработал волшебник, сделавший ее неотразимой и в то же время неприступной».

Просто жалко было хоть раз не показаться людям живой в таком платье. Ведь в отеле внизу была всего лишь пара незнакомцев, да и выйти я собиралась на пять минут, не больше. Заодно выброшу упаковки из-под снотворного. Сами таблетки я вытащила из коробочек и облаток и разложила на столе по пять штук в ряд. Рядом уже стояли приготовленные бутылка водки, бутылка воды, стакан для воды и стакан для шнапса.

Предсмертные письма я бросила в почтовый ящик отеля, одно за другим. Писем оказалось довольно много, к тому же некоторые конверты были очень пухлыми. Я целое состояние потратила на почтовые расходы. Когда в руках у меня не осталось ни одного письма, почтовый ящик был набит доверху.

В шесть вечера почту забрали, сейчас была половина восьмого. Все мои последние слова летели к своим получателям.

Все шло точно по плану. Теперь уже ничего не могло помешать его выполнению.

— У меня еще есть время, — сказала я своему отражению. Большое зеркало от пола в моем номере было обрамлено в раму с позолотой, и мое отражение в нем смотрелось просто восхитительно. — Я могу спуститься вниз и дать всем немного собой полюбоваться. А потом снова подняться наверх и начать заглатывать таблетки.

Мое отражение не стало возражать, оно даже кокетливо провело рукой по волосам и улыбнулось мне. Я улыбнулась ему в ответ. Эта алая помада мне очень идет. До сих пор я всегда пользовалась светлыми оттенками, боясь еще больше подчеркнуть свой и без того большой рот. Но ведь Джулия Робертс так делать не боится! И я решила, что сегодня самый подходящий для этого день…

Спустившись в фойе и выбросив коробки от снотворного в мусорное ведро, я не обнаружила никого, кроме двух пожилых дам, вид которых наводил на подозрение, что они забыли свои очки дома. Девушка за стойкой администратора не удостоила меня даже взглядом. Два бизнесмена в костюмах вошли через крутящиеся двери, но сразу же, свернули налево в бар. Они меня вообще не заметили. Эй, алло! Это последняя уникальная возможность полюбоваться мной живой!

Мне бы в этот момент развернуться и уйти в свой номер, но я услышала звуки рояля, доносившиеся из бара, и меня посетила прекрасная идея — выпить последний бокал шампанского, для того чтобы настроиться на нужную волну. Если эти бизнесмены и в баре не обратят на меня внимание, увидев, как я сижу у стойки, закинув ногу на ногу, — значит, им уже ничто не поможет.

И вот, стуча каблучками своих красных туфель, я прошла в бар — прямиком на свою погибель. Но сначала я ничего не заметила — я ловила кайф от восхищенных взглядов обоих бизнесменов, которые сели за столиком напротив стойки. Так, как я и надеялась! С довольной улыбкой я взгромоздилась на высокий стул, что стоял в поле зрения мужчин. Да, это все же того стоило. Официанту я, похоже, тоже понравилась.

— Бокал шампанского, пожалуйста, — попросила я, хлопая ресницами.

— Сию минуту, — произнес официант.

Я закинула ногу на ногу, разгладила платье и огляделась. Помещение с множеством ниш, обитых мягкой бархатистой тканью, заливал холодный приглушенный свет. В это время особого оживления здесь еще не наблюдалось. Кофеварка тихо бурчала, пианист играл «Когда время пройдет»[10]. А в углу, напротив бизнесменов, наполовину скрытая от глаз каким-то зеленым растением, обнималась парочка. Я не хотела пялиться, но эти, с позволения сказать, «влюбленные» обнимались так яростно, что не возникало сомнений: они пускают в ход языки, засовывая их друг другу в рот и уши — брр, гадость какая.

Женщина в узком черном платье была рыжеволосой, с руками, усыпанными веснушками. Она была похожа на Миа. Мужчина вынул язык у нее изо рта, и она улыбнулась. Улыбка ну совсем как у Миа.

Секунду! Теперь я могла разглядеть ее профиль. И точно! Это действительно была Миа, без всяких сомнений.

Но мужчина — не ее муж. Этот темноволосый и минимум на десять лет старше Оле.

— Ваше шампанское, — объявился официант.

Нет, не может быть. Миа на курсах повышения квалификации в Штутгарте, к тому же она счастлива в браке. Женщина, которая сейчас встала, тесно прижалась к незнакомцу и прошествовала с ним в обнимку мимо меня, не могла быть Миа. И все же это была она. Она подошла ко мне так близко, что я даже почувствовала запах ее духов.

Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но Миа меня не заметила. Мужчина положил руку на ее зад, и она противно хихикнула, потом они вышли через стеклянную дверь и скрылись в фойе.

— Я сейчас вернусь, — бросила я официанту и последовала за парочкой. Я видела, как они разговаривали с девушкой на ресепшне, как получили ключ и, все так же крепко обнявшись, пошли к лифту.

Что же мне теперь делать? Не должна ли я как минимум рассказать Оле обо всем, перед тем как пойти и прикончить единственную свидетельницу этого инцидента, то есть себя саму? Бедный Оле думает, что его жена повышает квалификацию, а она на самом деле изменяет ему с типом, который любит хватать женщин за задницу и облизывать им шею! Печально.

С другой стороны, ну какое мне, до это дело? Может быть, это был единственный раз, и Оле никогда об этом не узнает и счастливо состарится вместе с Миа…

В этот момент кто-то положил руку мне на локоть. Я испуганно взвизгнула.

— Тсс, — сказал кто-то. — Не пугайся, это всего лишь я.

Это был Оле.

Я уставилась на него как на привидение. Но это действительно был он. Светлая прядка ниспадала на его лоб, и весь он распространял легкий запах зубоврачебного кабинета.

— Что… что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я сидел вон там. — Оле показал на дальнюю нишу. — Глазам своим не поверил, когда ты вошла.

— Да, но… Миа… — промямлила я.

— Да, Миа тоже здесь, — сказал Оле. — Со своим любовником.

Я уставилась на него, разинув рот.

— Да, я сначала тоже пребывал в легком изумлении, — поделился Оле. — Пойдем, бери свое шампанское, сядешь со мной там, в уголке. И я поведаю тебе эту грустную историю. Длинную грустную историю о том, как я превратился в человека, шпионящего за своей женой.

— Ты… нет, так не пойдет, у меня… у меня другие планы.

Хотя Оле явно был не в себе, я понимала: он очень скоро спросит меня о том, а что, собственно говоря, я делаю в этом отеле. И тогда мой план окажется под угрозой.

Оле откинул волосы с лица:

— Ах да, извини. Ну конечно. У тебя же свидание. Его зовут Джо, так? Ты, наверное, его здесь дожидаешься, правильно?

Я кивнула.

— А, тогда понятно. У тебя сейчас голова занята совсем другим. Тебе не до разговоров с каким- то жалким неудачником о его разваливающемся браке. Я понимаю. — При этом у Оле был такой вид, будто он сейчас расплачется.

— Сейчас и правда неподходящий момент, — признала я, чувствуя себя виноватой.

— Разумеется. Конечно. Понимаю. Просто, когда ты вошла сюда, я подумал: это, наверное, судьба, ну или что-то в этом роде… знакомое лицо! Кто-то способный помочь мне найти луч света среди всего этого сумасшествия… Жаль. Ну, ты уж прости.

— Ничего, — сказала я.

— Это все равно было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. — Оле посмотрел на часы. — Еще только без пятнадцати восемь. Знаешь что? Я просто посижу тут рядом с тобой, у стойки, и постараюсь напиться до того, как придет твой друг. На сколько вы договорились?

— Э-э… ну, честно говоря, на восемь. — Я снова опустилась на стул у барной стойки и постаралась привести мысли в порядок. Господи, ну и как же я теперь отделаюсь от Оле? Ох, если бы только мне не пришла в голову эта безумная идея — выйти из своего номера! — Э-э… ты на меня не злись, ладно? Но будет как-то немного странновато, если мы будем его дожидаться вдвоем. Я не думаю, что…

— О, понимаю, понимаю, — сказал Оле и опустился на стул рядом со мной. — Я совсем не хочу испортить тебе свидание.

— Хорошо.

— Не волнуйся, я слежу за дверью и, как только зайдет твой бойфренд, сделаю вид, что не знаю тебя. Притворюсь, что я просто нажравшийся тип, который сидит рядом с тобой в баре. Дайте мне, пожалуйста, виски. Двойной. Или тройной, если такой имеется. Безо льда.

Я потягивала свое шампанское. Какое неприятное стечение обстоятельств. Раз в жизни человек собрался себя убить и…

Может, мне просто крикнуть: «А, вон же он!» — выбежать в фойе и свалить в свой номер прежде, чем Оле поймет, в чем дело. Это был единственный способ убежать от него, который мне пришла в голову.

Я посмотрела на стеклянную дверь. В фойе торчала целая группа японцев. Отличный повод. Мне жутко хотелось выбраться из бара.

— А, вон же… — начала я, но тут Оле разрыдался. Он положил голову мне на плечо и стал плакать. Официант поставил перед нами стакан с виски и окинул меня сочувственным взглядом.

— Вот дерьмо… — сказала я.

— Да-а-а, та-ак впо-о-олне можно выразиться, — всхлипывая, произнес Оле. Какое-то время я не мешала ему плакать. Но, почувствовав, что мое платье промокло от слез, и ощутив на коже соленую влагу, я мягко отодвинула от себя Оле.

— Ну-ну, — сказала я. — Все не так уж плохо. По данным статистики, шестьдесят процентов женщин изменяют своим мужьям. А семьдесят процентов мужчин изменяют своим женам.

Оле засопел:

— Я не думал, что попаду в число тех, кому изменяют. Я всегда полагал, что у нас с Миа нечто особенное.

— Но это так. Несмотря на…

— Ты думаешь? Вот что я тебе скажу. Это продолжается уже несколько лет. Она уже не первый год мне изменяет, теперь я в этом абсолютно уверен. А я-то, дурак, совершенно ничего не замечал. И дальше продолжал бы в том же духе, если бы вчера не вышел на пробежку к Ахенскому пруду и не встретил случайно коллегу Миа.

— Да-да, все эти совпадения, — сказала я.

— Действительно, обычно я бегаю в Штадт-парке, — откликнулся Оле. — Ну, как бы там ни было, мы очень мило пообщались с коллегой Миа, и из нашего разговора выяснилось, что эта самая коллега ничего не знает ни о каких курсах повышения квалификации в Штутгарте. Она думала, что мы с Миа месяц назад ездили в Париж.

— Что, серьезно? Вы ничего об этом не рассказывали. — Да потому что мы не были ни в каком Париже! — заорал Оле. — Тогда Миа была на курсах повышения квалификации, а я оставался один дома. Прости, я не хотел на тебя кричать.

— Ничего. Так, значит, она была не в Париже, а на курсах повышения квалификации?

— Нет! Ты что, не понимаешь? Она врет мне и всем остальным без зазрения совести. Им она говорит, что со мной в Париже, а мне — что на курсах повышения квалификации. А на самом деле…

— Ах, вот оно что…

— Ну, в общем, я остался дома и притворился, что ничего не знаю. Тогда я и, правда, ничего не знал. Я думал, может, эта самая коллега просто болтает зря или перепутала что-то и все это вполне безобидно… Но сегодня утром Миа уехала в Штутгарт на курсы повышения квалификации. И я отправился за ней.

— В Штутгарт?

— Нет! — опять завопил Оле. Бизнесмены с любопытством на нас взглянули. Оле пришлось понизить голос. — Всею лишь до ближайшей стоянки. Там она оставила машину и пошла за покупками. Купила нижнее белье! Темно-красное!

— Хм-хм, — сказала я. — И ты все время за ней следил?

Оле кивнул:

— Да, я следил за своей женой, как жалкий второсортный частный детектив. В торговом центре, в отделе нижнего белья, мне пришлось нырнуть за полки с бюстгальтерами. Остальные покупатели подумали, что я извращенец.

— Наверное, — автоматически выдала я. — То есть, я хотела сказать, ну что ты!

— Мой кабинет сегодня был закрыт целый день, — продолжал Оле. — Моим помощницам пришлось все утро звонить пациентам, чтобы отменить все назначенные на сегодня визиты. Потому что доктору нужно было шпионить за собственной женой. На чем я остановился?

— Что было после того, как Миа купила нижнее белье?

— Она прошлась по бутикам с неподдельным интересом, и я уж было решил, что она придумала всю эту историю с повышением квалификации, чтобы спокойно прошвырнуться по магазинам. Но потом в кафе на Эренштрассе она встретилась с этим мужиком.

— Вот с этим, с которым она была только что?

— Ну, естественно, с этим, — вздохнул Оле. — Он тут же принялся облизывать своим языком ее шею, даже не оставив мне времени подумать, не один ли это из тех кузенов, с которыми я не знаком.

— А потом?

— О, это было отвратительно. Они, держась за ручку, добежали до ближайшей стоянки такси и взяли машину до этого отеля.

— А почему они не взяли ее машину? — спросила я. — Или его?

— Понятия не имею. — Оле бросил на меня сердитый взгляд. — Это никакой роли не играет.

Я думаю, они так сильно друг друга жаждали, что не хотели терять время и стали друг друга щупать уже в такси. К тому же от Эренштрассе досюда расстояние приличное, и, может быть, они просто испугались, что их увидят. Как бы там ни было, они поехали на такси в этот отель. Ты знаешь, сколько здесь стоит ночь? Я кивнула.

— Надеюсь, этот подонок хоть сам заплатит, — возмущался Оле. — А то нижнее белье и так дорого.

— А как тебе удалось проследить за такси? — спросила я.

— На другом такси. Я был в шоке и плохо соображал, что делаю.

— А вот таксист уж точно обрадовался, — предположила я. — «Поезжайте вон за той машиной»… Он наверняка много лет ждал подобного момента.

— И я дал ему десять евро чаевых. Миа с этим типом сняли номер и проторчали там все время после обеда и до самого вечера. Я был просто сам не свой. Не знал, что мне делать.

— Это я могу понять.

— И я сел в баре и стал ждать. Не знаю, чего я хотел добиться, но в голове у меня не прояснилось. Потом эти двое все-таки вышли сюда. Я весь сжался в углу, хотя они все равно смотрели только друг на друга. И она все время так странно хихикала.

— Может, в носу у нее было щекотно от его языка, — предположила я.

— А потом вошла ты. — Оле поднял глаза. — Как ангел в этом красном платье. Я подумал: ну вот, у меня начались галлюцинации! Но, с другой стороны, я испытал облегчение. Честно, не знаю, что я делал бы, если бы ты не пришла. Скорее всего, подошел бы к этому типу и начистил ему морду.

— Да нет, навряд ли. Я так не думаю.

— Вот и я так не думаю, — сказал Оле и весь поник. — Я трусливо забился в угол и еще дыхание задержал, чтобы меня не заметили. Ужас. Ну что я за тряпка!

— Ты не тряпка. Ты просто в шоке.

— Да-да, конечно. Слава богу, что ты теперь здесь. — Оле вытер слезы. — Господи, как же это больно! Серьезно! Слушай, ты радуешься прекрасному вечеру, а я тут ною. Ты не думай — мне стыдно. Мне правда жаль.

— Да ладно. Давай-ка выйдем, поищем тебе такси, и ты спокойно…

Оле покачал головой и посмотрел на часы:

— А пунктуальностью он, похоже, не отличается. Этот твой Джо.

Оле словно приклеился к своему стулу. Никак не отодрать. Я повернулась к двери. Японцев в фойе уже не было. Но у стойки администратора как раз стоял мужчина. Я могла бы выбежать к нему и притвориться, что он и есть Джо. Но вовремя заметила, что у него сильно оттопыренные уши. Даже на расстоянии они выглядели кошмарно. Мне не хотелось, чтобы Оле подумал, будто я западаю на мужчин с такими ушами.

— В «Лексингтоне» Миа получила бы скидку как сотрудник, — сказал Оле. — Но там ей неудобно встречаться со своим любовником. Глупо, да? А можно мне, пожалуйста, еще виски? Двойной, а лучше тройной.

— Вопрос в том, почему они не встречаются у него дома.

Оле пожал плечами:

— Может, он просто далеко живет. Или у него какая-нибудь грязная маленькая комнатушка.

— Или он тоже женат.

— О боже, — сказал Оле. — Вот свинья.

— Я думаю, для них обоих это всего лишь временное увлечение. А вот их семьи для них важны, и они не хотят от них отказываться, — предположила я. — Если ты притворишься, что ни о чем не знаешь, все со временем забудется и вы с Миа счастливо проживете вместе всю жизнь.

— Ты что, спятила? — закричал Оле. — Это что за такие странные отношения получатся? — Он снова посмотрел на часы. — Может, твой Джо застрял в пробке? Откуда он едет?

Прямо из загробного мира. И с косой наперевес.

— Из… э-э… Франкфурта.

— О, — сказал Оле. — Надеюсь, он говорит не на этом ужасном гессенском диалекте1. Ты как- то обмолвилась, что совершенно не находишь его сексуальным.

— Да, не нахожу. Но Джо говорит на абсолютно правильном немецком языке. Он родом из… э-э… Бремена.

— Ага, если он придет, — произнес Оле. — Нехорошо заставлять человека ждать одного в баре.

Постепенно он начинал действовать мне на нервы.

— Слушай, я и одна подожду с большим удовольствием. На твоем месте я бы сейчас поехала домой.

— Это исключено. Я не позволю, чтобы на тебя глазели какие-то незнакомые мужики.

— Да никто здесь не смотрит на меня, — возразила я.

— Ну конечно. Все пялятся. У двух типов вон там уже слюнки текут. Это платье, оно… очень пронзительное.

— Хм, спасибо.

— Серьезно. Я еще ни разу не видел тебя в нем. Еще эти туфли…

— Они у меня уже давным-давно, — зачем- то приврала я.

— И ты была в парикмахерской. Миа тоже вчера в парикмахерскую ходила. — Тут подоспел виски, и Оле сделал два небольших глотка. — Как думаешь, сколько ему лет?

— Джо?

— Нет, любовнику Миа. Как он выглядел?

— Я бы сказала, лет сорок пять — пятьдесят.

— Старая развалина. Наверное, переживает с Миа свой кризис среднего возраста. А сколько лет Джо?

— Тридцать пять, — снова соврала я. Ровно столько таблеток снотворного ждали меня наверху в номере. И они наверняка уже задавались вопросом, где, черт возьми, я пропадаю.

— Ну и куда запропастился этот парень? — спросил Оле. — Он мог бы, по крайней мере, позвонить и предупредить, что задержится.

— Я оставила свой сотовый наверху в номере, — пробубнила я. — Пойду, принесу.

Оле ошарашено на меня уставился:

— Ты сняла здесь номер?

— Нуда.

— Но зачем? Ты ведь можешь пойти с Джо к себе домой. Или… о нет, только не говори, что у вас тоже тайный роман, о котором никто не должен знать.

— Чепуха! Ведь вы же все об этом романе

— Он женат, да?

— Нет! — сказала я. — Нет-нет!

Оле замолчал, но молчание это было каким-то сочувственным. Пианист снова заиграл «Когда время пройдет». Может, он больше ничего играть не умел. Мне жутко захотелось выбраться отсюда.

— Хотите еще бокал шампанского? — предложил официант.

— Нет, спасибо… хотя ладно, давайте. — Я вздохнула. Не могла же я так просто пойти наверх и убить себя, когда Оле страдал от серьезной жизненной проблемы. Я должна была, по крайней мере, убедиться, что он целым и невредимым добрался до дому и тоже с собой чего-нибудь не сделал. — Ты собираешься сидеть здесь всю ночь и ждать Миа?

— Не знаю, — ответил Оле.

— По-моему, это не очень хорошая идея.

— Тогда предложи что-нибудь получше, — произнес он.

— Лучше тебе поехать домой и гам спокойно подумать.

— Интересно о чем? О том, какой я идиот?

— Ну, например.

Оле заказал еще виски.

— Но мне здесь нравится, — сообщил он.

Ну, все, хватит. Я уже довольно выслушала.

Перед мысленным взором проплыли мои предсмертные письма так, как работает сортировочная машина для писем на почте, когда распределяет письма по индексу. Что я до сих пор делаю здесь, внизу? Я что, совсем лишилась разума?

— Я пойду, — решительно заявила я.

— Куда? — Оле бросил на меня испуганный взгляд.

— В свой номер. Я позвоню Джо.

— Нет, Герри, останься со мной, пожалуйста!

— Нет.

— Да-да, я понимаю. Конечно, нет. Прости. — Оле взглянул на часы. — Просто я думаю, он вообще уже не придет. Этот женатый подлец тебя обманул.

— Может быть, — произнесла я. — Поэтому я и хочу позвонить.

— Значит, он все-таки женат! Я так и знал. Вот подлец. Изменяет своей жене, а тебя просто использует. Такая женщина, как ты… опустилась до положения любовницы. А потом он еще и не приходит вовремя. — Оле нагнулся над стойкой. — Эй, вы, — обратился он к официанту, — можете себе представить? Этот подонок ее обманул.

— Да нет же! — Я соскользнула со стула. — Вы не могли бы записать шампанское на мой счет? Номер 324.

Официант кивнул.

— Нет-нет, — сказал Оле. — Я заплачу.

— Возьми такси и поезжай домой, Оле.

— Ты так хорошо ко мне относишься, — расчувствовался Оле. — Ты, без всякого сомнения, самый милый человек из всех, кого я знаю. И красивая, и умная, и с чувством юмора. Ты чересчур хороша для этого Джо.

— Слишком поздно. — Я чмокнула его в щеку, чтобы в последний раз вдохнуть запах зубного врача. И чуть не расплакалась. Но теперь мне действительно необходимо было проявить твердость. — Пока, Оле. Вот увидишь, все будет хорошо. И, надеюсь, тебе в голову не придут всякие там глупости.

— Нет-нет, не волнуйся, Герри. Я позвоню тебе, когда снова смогу мыслить ясно.

Я закусила нижнюю губу и, спотыкаясь, побрела к двери.

— Я буду здесь на случай, если тебе понадоблюсь, — крикнул Оле мне вслед.