Я возьму тебя на руки (СИ)

12

Руслан

Неожиданно для себя, я начал влюбляться в это лицо. Эти загадочные зеленые глаза. В этот чистый хрустальный смех, в эти сильные, но по-прежнему тонкие, изящные руки. В ее алые губы. И вообще все, что было связано с Томой. Этой необыкновенной девушкой, которая свалилась на меня из ниоткуда. Ведь вероятность того, что мы могли столкнуться, была почти нулевой. Один шанс на миллион. И все же мы столкнулись. Буквально. Она врезалась в меня и хотела сбежать. Но от судьбы не убежишь. И вот в ее жизни появился я.

Сперва это казалось совсем необязательной прогулкой. Мы просто болтали, шутили, смеялись над ее шутками и делали неловкие лица после моих. Но между нами всегда было оно — тепло. А еще невидимое глазу притяжение. Меня к ней тянуло. Хотелось побывать у нее дома снова. Или куда-то пригласить. Я дал ей денег, предложил не экономить и просто покупать все, что им нужно с ребенком. Ведь мальчику нужны и модная одежда, и нормальные школьные принадлежности. И теплую обувь на зиму пора бы купить. И здоровую еду. Белок, опять же. В семье растет мужчина.

Не знаю, почему я так серьезно озаботился их благополучием. Но выбить эту навязчивую мысль из головы я уже не мог. Ведь на следующий день, решив вопрос с надоедливым ревизором, я опять поехал тем маршрутом. Мне туда не надо было, но я все равно сделал крюк и проехался медленно вдоль линии панельных многоэтажек.

Катился на первой передаче и высматривал то ли Тамилу. То ли ее славного малого. Ведь я понимал, что это семья, а не отдельный человек. Тут нужен тонкий подход. И чтобы сразу комплексный. Я ведь заметил, как резко и властно реагирует Тома на беседы о Ромке. Стоило мне хоть намекнуть, что мальчику нужен пример и наставник, как мать ощетинилась и стала колоться.

Волчица защищает своего волчонка.

— А вот и сам волчонок, — выдохнул я через открытое окно — облачком пара в холодное утро. — Летит без задних лап. Несется.

Рома выбежал из подъезда и привычно помчался к остановке. Он снова опаздывал, как и говорила Тома. Тянул до последнего и позволял ситуации почти что выйти из-под контроля. Рискованный подход. Я такого не одобряю. И на месте пацана вышел бы заранее.

Но Рома был не таков. Он вышел слишком поздно. И не успел.

— Эй! — крикнул он вдогонку, но это не дало результата. — Задержите автобус, пожалуйста!

Но этот слабый и все еще писклявый зов никто не заметил. Двери закрылись, водитель нажал на педаль — и маршрутка отчалила, оставив паренька одного. На пустой остановке. Всего запыхавшегося и растерянного. Было очевидно, что он опоздает в школу. И от матери теперь влетит за такое. Ведь она сама предупреждала его не раз — выходи заранее.

Сказав упрямому ребенку мысленное "спасибо", я подкатил к остановке на хорошей машине. Еще вчера он меня далеко послал в подобной ситуации. Отказался садиться в салон. И сделал, в общем-то, правильно. Хорошее решение. Но сегодня ситуация изменилась.

Все перевернулось вверх дном — Рома был в отчаянии. А я принялся действовать.

— Здорово, пацан, — сказал я, свесив локоть над дорогой. Хитро подмигивая, осмотрел этого школьника с ног до головы. Одежда была не новой. Думаю, что Тома покупала ее в секонде или через интернет на барахолках. Сама ремонтировала, сама перешивала. Это заметно даже для такого дилетанта, как я. — Как твои дела?

Рома подтянул шлейку портфеля, поднял подбородок выше и гордо ответил:

— Нормально.

— Ты уверен?

— Уверен. А вам чего? Мистер Маньяк…

— Я не Мистер Маньяк. Хорош меня так называть. В твоей ситуации я был бы повежливей.

Я посмотрел на часы и сделал вид, что очень спешу. Начал медленно поднимать стекло в водительской дверце.

— А чего это я должен вам кланяться? Развы мы с вами знакомы?

Я остановил подъем стекла и задал прямой вопрос:

— Ты разве не опаздываешь в школу?

— Нет.

— Нет? — удивился я дурацкому ответу. — А разве это не твой автобус уехал полминуты назад?

— Какой автобус?

Рома сделал вид, будто я его совсем не волную, и достал из кармана комок проводов. Не поднимая глаз на мужчину за рулем черного внедорожника, это мелкое хамло методично разматывало свои наушники. А затем наглец вставил их в уши и начал слушать музыку.

Музыку. Нет, ну вы это представляете, да? Начал просто слушать музыку! Меломан мне тоже. Решил поиграть со мной в психологические игры?

— Так, пацан, ты собираешься в школу ехать или нет?!

— С вами — нет.

— А с кем ты тогда поедешь — ты тут видишь очередь из других водителей, кто готов тебя бесплатно докинуть до школы? Не валяй дурака — запрыгивай. Ну же… Пропустишь первый урок — тебя мама отругает.

— Не отругает, — отрезал Рома, пялясь в экран потертого смартфона. — Она об этом не узнает.

— Узнает, — подвел я жесткую черту. — Я сам ей об этом скажу. — Рома вытащил наушник из уха и посмотрел мне прямо в лицо. — Не забывай, что я знаю, чей ты сын. И знаю, где ты живешь. Я знаю имя твоей матери. И если ты сейчас же не сядешь в машину — я возьму тебя за это синее от холода ухо и отведу прямиком домой. И если ты мне скажешь на это хоть слово…

Рома тяжело вздохнул и подошел к машине. Открыл заднюю дверь и сел на диван. Дверь захлопнулась. Я удовлетворенно хмыкнул, мол, сразу так надо было сделать. И поехал по проспекту.

Вот мы и пообщаемся с мальчиком. Пора бы навести мосты, раз уж привязаны к одной и той же женщине.

— Откуда вы знаете маму? — нарушил Рома тишину спустя минут пять.

Я посмотрел на него в зеркало заднего вида и решил не рубить с плеча — зайти издалека. Не хочу ему говорить вот так в лоб: "Я подумываю о том, чтобы пригласить твою маму на свидание. Ты не будешь против?"

— Мы с ней учились в одном институте.

Я решил соврать и повысить ставки. Пускай думает, что я знаю Тому давно. Знал еще до его рождения.

— Она мне не рассказывала о вас. Вы дружили с отцом?

— Нет. С твоим отцом мы не дружили. Мы с ним… — почесав подбородок, чтобы обдумать свою легенду, я внезапно добавил: — Мы с ним наоборот были врагами.

Если в семье упоминание об отце вызывает такой резонанс, то представиться товарищем того козла будет опрометчиво. Если уж врать, то врать по-крупному.

— Врагами? Почему?

Рому мой экспромт заинтриговал. Он подался вперед, чтобы лучше меня слышать, а я отвел глаза на дорогу и выдал первое, что пришло мне тогда в голову.

— Мы с ним влюбились в одну и ту же девушку.

Рома расширил глаза и опять прижался к спинке дивана. Сидел и обдумывал услышанное. А я представлял, как могла сложиться моя жизнь, если бы я встретил Тому раньше. Намного раньше. Еще до того, как это произошло — она потеряла возможность ходить, как обычные люди. Может, я смог бы ей тогда помочь.

— Вы были влюблены в мою маму?

— Твоя мать была красивой яркой девушкой. Прекрасной молодой женщиной, которая могла выбирать среди лучших парней института.

— Почему же выбрала придурка?

На долю секунды я подумал, что Рома имеет в виду меня. Но затем мне полегчало — я все понял. Сын намекает на собственного отца. Все отлично, мы продвигаемся дальше. Главное, не потерять инициативу и не дать виду, что я лукавлю.

— Меня забрали в армию.

Эта отмазка показалась мне шикарной. Классическая история, в которой пара клянется в вечной любви до гроба, но он уходит в армию, а, вернувшись — находит любимую в объятиях другого.

— Вы ушли в армию и поэтому уступили место сопернику?

— Да, пацан. Так и было. Все именно так и произошло. Жизнь коварная штука, и когда я вернулся из армии, то увидел, что Тамила…

— Но ведь мой отец тоже служил в армии.

Вот черт. Твою ж дивизию. Рома поставил меня в тупик. О таком я почему-то не подумал.

— Да, он тоже служил? Ты уверен? Мне казалось, что…

— У меня дома на стене висит его дембельская гитара. И на ней собраны подписи всех его сослуживцев. Вашего автографа там нет, случайно?

Мысленно чертыхнувшись, я завернул в направлении школы. Трафик здесь был очень плотным, целая куча детей, которые перебегают улицу в неположенных местах. Выскакивают из маршруток и вагонов трамвая. Высаживаются беспечными родителями из машин прямо на проезжую часть. Поэтому скорость нашей езды упала почти до нуля.

— Нет. Я ведь говорил, что мы с твоим папой были на ножах. И… Его призвали в армию немного позже. Я тогда уже отслужил. Потому что я… Потому что я старше его на пару лет. Такие вот дела.

Надеюсь, вредный Рома не станет задавать мне дурацкие вопросы и не откроет в себе специалиста по армейским делам. Потому что я уже путаюсь во всех этих враках на ровном месте. Мне хотелось просто поболтать с ним о чем-то простом. А не выдумывать предысторию отношений с Томой.

— Надеюсь, что когда вы вернулись и увидели маму с тем подонком… — говорил пацан, смотря на сверстников через стекло. — Надеюсь, вы ему хорошенько врезали по морде. Потому что мой отец этого заслуживает. Вам так не кажется?

— Да, ты прав. Я согласен.

— Так вы ему дали по морде?

Я представил всю эту историю так, будто она и правда имела место в реальности. Будто я и правда любил Тому еще в юности. Затем ушел в армию, а вернулся — в пустоту. И увидел ее в руках другого.

Черт, да я бы стер любого в порошок. Любого человека, который стал бы между мной и моей девушкой. Будь это все правдой — я бы не стерпел, я бы дрался с тем подонком до последнего вдоха. Чтобы вернуть ее себе.

Вот только наша история — обман, иллюзия. Обычная выдумка. И поэтому я не могу зайти так далеко. Не могу ему врать так обильно.

— Нет. Я не бил твоего отца. Я просто принял ситуацию такой, какая она была. Ведь твоя мать выбрала его. Это был ее выбор.

— Значит, вы слабак, — выдал неожиданно пацан. И добавил, открывая дверь, чтобы выйти на улицу: — Я бы дал ему по морде. И забрал бы у него маму.

Рома громко хлопнул дверью. И растворился в море таких же низкорослых школьников. Я смотрел на него, кусая губы от нескладного разговора. Но понимал, что шансов найти с ним общий язык гораздо меньше, чем казалось сначала. Томин сын был крепким орешком. С характером. И на легкую прогулку мой поход за его лояльностью точно не похож.

— Ладно, пацан. Не хочешь со мной контактировать — так тому и быть. То ли я слишком спешу. То ли просто не судьба нам сблизиться и стать друзьями… Что я здесь забыл? Зачем я тревожу тебя и твою мамку? Такое чувство, что я лезу туда, куда не просят.