Я возьму тебя на руки (СИ)

13

Руслан

Оставив идею во что бы то ни стало подружиться с Ромкой, я вернулся к делам. Завалил себя работой, начал больше уделять внимания бизнесу. На носу были отчеты, сверки, проверки. Все хотели урвать контракт пожирнее, чтобы выполнить условия государственных закупок топлива. Начало зимы, а это значит, что местные бюджеты пытаются распилить остаток средств перед закрытием финансового года. Откаты, откаты и снова откаты.

Первое время мне было сложно это понять. Как можно осознанно заказывать топливо худшего качество, чтобы выдать его за добротное — на бумаге. А разницу в цене — положить себе в карман. Конечно, мне все равно. Деньги не пахнут. Вернее, в нашем бизнесе они всегда пахнут скверно. Пахнут мазутом и бензином. Нефтью. Это грубая мужская работа, на которой ты быстро черствеешь. И я тоже зачерствел. На какое-то время мне показалось, что я мог дать им то, чего они заслуживают. Внимание, доброту, человеческое обращение. И говорю я не о партнерах, не о сотрудниках, не о чертовых ревизорах и проверяющих. Речь о Тамиле и ее сыне. Роме.

Я сам прекрасно знаю, как это — жить без отца. Безотцовщина. Так меня называли злые языки. И каждый раз, когда я это слышал, мне хотелось вырвать этот злой язык до самого корня. Это нечестно — так поступать. Оставлять ребенка одного, без отца. Без поддержки, без совета. Без примера для подражания.

Наверное, глубоко в душе мне хотелось исправить этот досадный просчет Вселенной. Хотелось очистить карму и дать мужское плечо не только Томе, но и ее ребенку. Я надеялся, что буду полезен Роме. Что он и правда сможет обратиться ко мне за советом, за реальной помощью. Что-то отремонтировать, построить, выбрать для школы или дома. Да хоть бы и денег попросил или подвезти куда-то — я бы с радостью. Дал ведь ему визитку.

Вот только ни он, ни Тома мне не звонили. А сам я погряз в рутине и контрактах. Дома только ночевал, даже к матери почти не ездил. Так прошла неделя или две. Постепенно тепло тех встреч за чашкой кофе рассасывалось. Наступил декабрь, стало холодно, снег. Темнело очень рано. И в один ненастный вечер я ехал по делам, сметая мокрый снег стеклоочистителями. Машина ехала по городу, снег падал, налипал, а дворники сгребали эту кашу и давали мне окно на дорогу.

Ехал и думал о той гитаре. Вспоминал, как Рома хвастался отцовской гитарой. Говорил, что научится на ней играть. А мою визитку порежет на медиаторы. На мелкие треугольники, чтобы струны не резали пальцы… Что ж, хоть какая-то была польза от моей попытки наладить общение. Я попытался. Но то ли слишком топорно это сделал, то ли пацан сам чересчур упрямый. То ли…

— У? — глянул я на смартфон и увидел неизвестный номер. — А это еще кто? Алло…

Приняв звонок, я услышал детский голос.

— Зд… здравствуйте…

Я застыл и не знал, что говорить. Кто-то ошибся номером. Какой-то тонкий писклявый голосок. И посторонние шумы. Как будто ветер или… сморкается кто-то в трубку. Шмыгает носом.

— Кто это? Я слушаю — говорите, не молчите. Не то я кладу трубку.

— Простите, я… Это вы? Мистер Маньяк…

У меня от удивления горло свело.

— Что? Ро… — Я сразу же подумал о том мальчике. О Роме. Он не знал, что я знаю его имя. Разве что Тома сама рассказала, что говорила мне о нем в его отсутствие. Но я сомневаюсь. И все же он позвонил. Значит, что-то случилось. — Подожди, что произошло?! Что-то с мамой?!

Первым делом я подумал, что Томе нужна помощь. Если пацан сам мне вдруг взял и позвонил, то на это есть серьезная причина. Просто так бы он этого не сделал. Что-то стряслось. И чуйка не подвела. Нужна была моя помощь. Не зря я дал ему визитку. Все же не порезал на медиаторы.

— Нет. С мамой все хорошо. Но…

— Да, пацан, говори. Я тебя слушаю. Говори…

— Мне нужна ваша помощь, — снова шмыгнул он носом, как будто насморк. Или мальчик плакал, стоя посреди улицы. У меня почему-то резко сжалось сердце. Хотелось найти его и во всем разобраться.

— Какая помощь?! Где ты?! Ты на улице?! Тебя нужно куда-то подвезти?!

— Нет, все намного серъзней, — ответил Рома, говоря отчетливо в нос. И по интонации я точно понимал — он плачет, в отчаянии. Только где он?

— Где ты находишься — просто скажи мне адрес, и я приеду!

— Вы бы не могли… — дрожал его все еще детский голосок. — Не могли бы мне…

— Да, пацан — говори!

Я держал смартфон возле уха, а сам ехал по вечернему городу и вертел головой на все стороны. Высматривал мальца, хотя и не понимал, где он может находиться. Интуитивно искал решение проблемы, о которой еще не знал.

Случиться могло что угодно. Его могла сбить машина в темноте. Он мог поскользнуться и сломать ногу. Рома мог заблудиться, опоздать на автобус и замерзнуть до цокота зубов. И, в конце концов, к ним мог вернуться тот негодяй. Отцы бывают жестоки к детям, которых оставили. Так что если это Денис, то я не знаю, что с ним сделаю.

Но это был не Денис. И, слава богу, с Ромкой все было нормально. Вопрос оказался в деньгах. Всего лишь в деньгах. Боже, как же мне полегчало в ту минуту…

— Вы бы не могли мне одолжить… немного денег?

Я облегченно выдохнул и кивнул своему отражению в лобовом стекле.

— Конечно, пацан. Конечно… Денег я могу одолжить.

— Я бы не стал вас о таком просить, но… Ситуация критическая. Мне очень и очень нужны деньги. Вопрос жизни и смерти.

— Неужели все так серьезно?

— Да, — всхлипывал мелкий. — Простите, что звоню вам в такое время. Но мне очень нужна ваша помощь. Вы ведь сами говорили, что я могу вам позвонить, если надо будет помощь.

— Да, конечно. Все нормально, — старался я быть как можно мягче. Я слышал, что Рому душат слезы. Ему плохо. И раз он обратился к Мистеру Маньяку, то дела неважные. Настал тот самый крайний случай. — Скажи мне, где ты — и я приеду. Только не бойся и не нервничай. Не кисни. Все будет пучком, пацан. Окей?

— Окей.

Рома мне сказал ориентир — им была центральная аптека. Большое яркое здание, возле которого всегда людно. Кто-то заходит, кто-то выходит. Кто-то стоит в очереди или просит фармацевтов посоветовать витамины, средство от простуды, головной боли. Я и сам тут не раз брал лекарства для матери. Порой они стоят недешево. Цены кусаются. Хорошо, что с возрастом ты можешь позволить себе не думать о цифрах. Собрал все по списку — телефон приложил к терминалу — порядок.

Вот только не у всех все так легко. В тот вечер я это прочувствовал сполна. Потому что для некоторых людей это и правда вопрос жизни и смерти.

— Пацан! — помахал я рукой, выходя из машины. — Я тут!

Рома стоял возле аптеки с красным носом. Джинсы мокрые на коленях. Такая же ерунда с локтями на курточке. Странно. То ли он катался с горки и греб носом снег. То ли упал и выкачался в сугробе. В любом случае внешний вид был неопрятный. На него не похоже. Такое чувство, что его били ногами.

— Здравствуйте, — сказал он без прежних ужимок и сарказма. — Спасибо, что приехали. Мне просто не было больше, к кому обратиться.

Я подошел вплотную и присел на корточки. Внимательно посмотрел в лицо. Стряхнул снег с вязаной шапки. Во взгляде мальчика явное отчаяние.

— Что произошло? Расскажи мне правду.

— Ничего, — ответил Рома. Но глаза опустил. Значит, это вранье. А мне вранье не надо. Хочу узнать причину его звонка. Должна же быть причина. Он бы от нечего делать не звонил на этот номер.

— Я тебе не верю. Ты меня обманываешь.

— Я просто хочу попросить вас дать мне денег. На время.

— Много денег?

Рома хотел ответить, но голос оборвал предательский комок в горле.

— Угу… Много. Очень… много…

Он начал плакать. Беззвучно, по-мужски. Не ревел, а просто давал слезам скатываться по холодным щекам. Мне его было очень жалко. Хотелось помочь. Но деньги деньгами, конечно — надо сперва узнать всю правду.

— А для чего тебе нужны эти деньги?

— Это для мамы.

— Для Томы?

— Угу, — кивнул Ромка. И зажмурился от слез. — Я должен был купить ей лекарства. Они очень дорогие. И… — едва держался он, чтобы не разреветься.

А я взял его за плечи, надеясь дать моральную поддержку.

— Ничего, успокойся. Я тебе помогу. Ты только скажи, что случилось.

— Она дала мне большую сумму, чтобы я купил лекарства. Ей нужно для ног. Она должна их растирать регулярно, чтобы не было проблем с мышцами. Оно импортное. Мазь такая. Я уже покупал. Но сегодня…

Рома снова зажмурился. И детские слезы капали мне на пальто.

— Чш… Все нормально, парень. Мне ты можешь рассказать всю правду. Что произошло на самом деле? Куда подевались те деньги, на которые ты обещал маме купить дорогое лекарство для ног?

— Я их потерял.

Пацанчик сказал это и с облегчением выдохнул.

— Потерял?

— Да. Все деньги потерял, когда шел со школы.

— И как же это произошло? Ты же не мог их держать просто в руке? Наверное, они были у тебя в портфеле?

— Нет, были в кармане.

— А почему одежда грязная?

— Я поскользнулся. И упал. После этого деньги пропали.

Рома пытался мне врать, а я это видел. Детям трудно обмануть взрослых. Это сразу же заметно. Потому что у детей еще мало опыта. Они не знают, как это — успешно обманывать кого-то раз за разом, прокручивать трюк годами. Рома просто боялся, что не выгорит. И я это видел. Вот только ругаться не собирался.

— Скажи мне честно. Тебя избили? — Только теперь я рассмотрел синяк на скуле. Его хорошенько кто-то врезал. — Тебя кто-то ударил по лицу и отнял все деньги?

Мальчик пытался что-то сказать, но ничего не вышло.

— Да…

Он просто разревелся. Залился горькими слезами, не имея поддержки во внешнем мире. Мама на него надеялась, доверяла сыну. Отдала ему чуть ли не все деньги. И даже если для меня эта сумма не была космической, то для ребенка такие деньги могут казаться чем-то запредельным. И ответственность та же.

— Кто это сделал? Это были гопники?

— Нет, — мотал он головой, пока я вытирал мальчишечье лицо носовым платком.

— Какие-то бомжи? Уличные отморозки?

— Нет.

— Это были твои сверстники? Кто-то из школы? — В этот раз голова не повернулась, чтобы отрицать. Пацан смотрел себе под ноги. И я понял, что докопался до правды. — Так, значит, одноклассники?

— Нет, не одноклассники. Пацаны из старшего класса.

— Их было несколько?

— Да.

— Дай-ка угадаю… Двое держали, а третий бил?

— Нет, — мотнул Рома головой, чтобы рассказать детали. — Еще был четвертый. Он все снимал на телефон, чтобы выложить в интернет. Он обещал залить видео, чтобы вся школа видела, как меня лупашат в морду.

Я огорченно выдохнул. Было его жалко. Меня самого не раз "лупашили" после школы. Гоповатые здоровяки всегда не прочь отнять у тебя деньги. Или хотя бы что-то ценное. Да хоть и школьный обед. Одно-единственное яблоко, которое дала тебе мама перед выходом из дома. Это знакомо. Проходили.

— И что же мы будем делать? — Ромка не ответил и не поднял на меня глаз. Только обреченно пожал плечами. — Хочешь, я позвоню сейчас в полицию? Если тот гаденыш и правда выложит видео в сеть, то полицейские вычислят, кто это сделал. Мы найдем их и заставим их родителей заплатить за это штраф. Как тебе идея? Готов наказать своих обидчиков?

— Только не так.

Ответ малого меня удивил.

— Почему?

— Так поступают только слабаки. А я не хочу быть слабаком. Если я заявлю на них в полицию, то все будут знать, что я девчонка. Тряпка. Я так не хочу.

— Что ж… Это вызывает уважение. Я тебя понимаю.

— Вы же не будете звонить в полицию? — посмотрел он мне в глаза с такой надеждой, что я не мог поступить иначе. Кроме как выполнить все его условия. Этого подросшего комочка маминой радости.

— Если ты против — не буду.

— Обещаете?

— Обещаю.

— Ну так как? Вы поможете купить лекарства для моей мамы? Они обычно стоят…

— Мне не нужно это знать. Все это неважно… Хочешь кушать?

Рома кивнул, и мы пошли с ним в кафе. Я взял нормальное меня, мы хорошенько наелись, выпили горячего чаю. Мальчик отогрелся, успокоился, начал мне доверять. А я дал слово, что ничего не скажу его матери о драке. И об украденных деньгах — "чтобы мама не нервничала". Это было благородно. Нет — не то, что сделал я. Я ведь просто-напросто купил Тамиле всяких мазей и таблеток. Это было легко. Достаточно привычно приложить к терминалу телефон, чтобы с карты снялись деньги. И вуаля. Покупки оплачены.

Узнав, что именно ей надо, я прикупил с запасом. Даже лучше того, что было у нее раньше. Посоветовался с аптекарем — мне посоветовали более качественные средства, дали некоторые советы по нанесению мазей. Я узнал примерно, как делается массаж. Даже почитал немного в интернете на эту тему.

А затем мы загрузились в машину и поехали домой. Вот только не ко мне, а к Роме. Неожиданно для себя я снова следовал туда, где было мое сердце. Я ехал к ней — к той девушке, которую хотел увидеть, приобнять. И снова почувствовать ее запах. Запах нежности и беззащитности. Запах уюта и тепла. Запах женщины. Такой необычной и неповторимой в своем роде.

Так пахнет нечто особенное. Что-то более особенное, чем просто хороший кофе или вкусный борщ. Так пахнет влюбленность. Так пахнет еще один шанс, который дала мне судьба, дабы выполнить свое предназначение. И на этот раз я эту возможность не упущу. Сегодня я сделаю нечто такое, чего раньше не делал — чувствую.