Я возьму тебя на руки (СИ)

21

Руслан

Я заметил, как сильно Томе хотелось новую швейную машинку. Как у нее горели глаза и дрожали руки при контакте с нормальным современным оборудованием в коворкинге. Ну а когда стало известно, что домашней технике уже сто лет в обед исполнится, я четко осознал — надо решить проблему. Поэтому узнал у Семена модель, выяснил, по каким каналам он покупает эти машинки для шитья. И просто заказал одну из них — с доставкой на дом.

Сам я в них не разбираюсь. Поэтому участвовать в установке и настройке не стал. Да и доставить такую махину на пятый этаж — пускай и на лифте — это не каждые руки сумеют. Еще ударю ее где-то ненароком, гарантия слетит.

— Алло, — поднял я трубку, когда позвонила Тома. — Да, малыш. Как ты там?

— Руслан! Мне только что доставили швейный комбайн!

Она это не сказала. Не произнесла нормальным тоном. Она это сообщение просто прокричала — проорала в трубку. И я засиял. Потому что по голосу было понятно — угодил с подарком.

— Ты довольна, киса? Все подходит?

— Ты сумасшедший, Когут, что ли?! Да тут ведь все, о чем только можно мечтать — и скрытая строчка, зигзаги, оверлок, эластичная для трикотажа! Все автоматизировано! Есть для пуговиц, а есть для змеек! Тут целых четыреста швейных операций! Такие машины поставляют на швейные фабрики для профессионального использования!

— Но ты ведь у меня профессионал. Я знаю, — нахваливал я свою девочку, рассекая по городу на машине. — Сразу и подумал, что если уж обновляться, то под завязку. Ты точно заценишь.

— Я заценила! — визжала Тома, потому что все никак не могла отойти от шока. — Руслан, эта система стоит огромных денег!

— Мне их не жалко. Для тебя — не жалко. Главное, чтобы техника радовала. И чтобы твои руки меньше уставали… Любишь шить, не можешь сидеть без дела — хорошо. Я это уважаю. Но не вижу смысла использовать рухлядь, которой столько лет, сколько твоему сыну. Выброси старую машинку, окажи мне одолжение.

— Нет, ну что ты…

— Вы-брось, — повторил я по слогам. — Поставь ее на балкон. Скажи Роме, чтобы вынес — она не тяжелая. Он с этим справится. А я приеду и заберу этот мусор. Не хочу, чтобы это захламляло дом. Хорошо?

— Хорошо.

— Ну так как — отпразднуем пополнение в парке? Может, мне что-то купить нам на ужин?

— Отличная идея — давай я приготовлю что-то особенное!

— Например?

— Мясной пирог.

— О, мне нравится. Мясной пирог. Шикарно звучит. Отлично. А с меня тогда выпивка. Что-то такое, что идеально подойдет к мясному пирогу. А Роме — колу?

— Можно сока взять.

— Ему взять как обычно — апельсиновый?

— Он больше любит мультифрукт.

— Да, — согласился я с ходу, — я его и имею в виду. Мультифрукт. Он просто похож на апельсиновый. Приеду в пять. Пораньше не получится — сегодня надо принять партию дизеля, они задерживаются. На таможне что-то накосячили. Долго не могли проехать. Теперь все стало впритык. До завтра не дотянет.

— Ничего, я подгадаю так, чтобы пирог был как раз к твоему приезду. И салат приготовлю. Хочешь оливье?

— О… — стал я представлять свой любимейший оливье. — А разве так можно? Я думал, что оливье — он только на новый год.

— Ну так ведь скоро новый год. Разве не ты сам подарил мне новогодний подарок раньше времени?

— О, малышка. Это еще не главный подарок. Это только разминочка.

— Господи, Руслан Николаевич. Вы меня нешуточно пугаете. Очень интригует. Я просто вся изнемогаю от любопытства.

— Очень-очень? — фантазировал я. — Насколько сильно?

— Настолько сильно, что не могу дождаться, пока вы сделаете мне массаж коленей.

— О… — Ее слова пробудили во мне зверя. — Да. Это как раз то, что я хотел услышать. Шикарно. Вечером будет пирог. Будет к пирогу. И будет массаж. Я буду с нетерпением ждать. Хоть бы дожить до ужина.

Мы попрощались, послав друг другу поцелуи. Я занялся делами, половину дня провел на выезде из города, чтобы проверить цистерны до того, как они заедут к нам на нефтебазу. Затем еще полдня возился с документами, потому что в этот раз наш поставщик не соизволил нормально оформить накладные. Да и технические документы были не в порядке. Короче, денек был не из легких. Я устал, прилично вымотался. Забыл пообедать. И в итоге не успел все уладить к четырем часам — оставил разгребать Петровича, а сам уехал к Томе.

Наконец-то.

Должен сказать, это странные ощущения — когда ты спешишь куда-то после работы. Обычно я жил этой работой. Я находился на объекте до самой ночи. Уезжал уже тогда, когда обычные операторы и даже дворники ужинали с женами и детьми у себя дома. Мне казалось, что я делаю все правильно. Что именно так и должен себя вести настоящий директор. Настоящий руководитель компании. Посвящать все свои силы и время бизнесу.

Теперь я понимаю, что был неправ. И был неправ даже тогда, когда не понял поступка бывшего владельца. Ведь учредитель фирмы продал мне вполне успешную точку, хотя мог жить ее оборотом долгие годы. Как и я впоследствии. Я тогда еще подумал — насколько же мне повезло, что человеку "безразличен" успех. Поступок показался странным. Нелогичным. Нелепым. Глупым. А теперь я понимаю, что глупым и нелогичным был я сам. Когда смыслом существования сделал работу.

По иронии судьбы, я виделся на днях с тем самым бывшим владельцем. Мы с ним встретились краем глаза, даже не пожали рук — просто подмигнули друг другу. Он был в окружении семьи. Под руку с женой. А рядом — двое сыновей. Им ровно столько, сколько и моему пути начальника нефтебазы. Другими словами, человек отошел от дел и зажил нормальной человеческой жизнью. Завел семью, стал уделять свободное время детям, супруге. Самой жизни. Просто кайфовал.

Думаю, именно поэтому он одобрительно улыбнулся, когда увидел возле меня Рому. Он выразил солидарность при виде атрибутов настоящего успеха мужчины. Не дорогой машины, не золотых часов и даже не высокого финансового рейтинга компании. Он просто заметил, как я треплю детские волосы и обнимаю Рому за плечо. Этого полностью хватило, чтобы мой предшественник поднял большой палец вверх и мысленно произнес: "Уважаю, мужик. Вот это реальный успех. Так держать".

Поставив себе цель не опаздывать на семейный праздник, я поспешил на ужин. Заехал по пути в супермаркет. Купил там симпатичный тортик, выбрал новый вид чая, прихватил любимых Томиных конфет. Она любит шоколадные. Хорошие такие, из дорогих. Роме взял сока две пачки. Несколько питательных батончиков. Словом, налегке скупился и отправился домой. Приехал вовремя, еще даже не было пяти.

На радостях заехал во двор и собирался сразу с корабля на бал — поставить машину напротив подъезда и с парковкой сильно не морочиться. Уже ведь все привыкли, что это "мое" место. Никто не рисковал тут ставить свои драндулеты. Большая черная машина — лучше тут не парковаться. Приятно, когда действует негласная субординация. И я был благодарен людям, которые не мешали мне часто навещать Тамилу и Ромку. Вот только…

Сегодня система дала сбой. Я подъехал и понял, что мое место занято. Карман возле подъезда занят чьей-то тачкой. Машина далеко не новая, ей годков будет больше, чем мальчику, с которым мы вчера поленья шлифовали в мастерской. И кто же это у нас такой умный нашелся? Судя по номерам, это приезжий. Неместный водитель. Машина из другого региона. Наверное, кто-то в гости заглянул к соседям. Не знал, что тут я обычно паркуюсь. Черт, твою ж дивизию. Не делать же мне из этого проблему? Ладно, я не гордый и сучить ногами не стану. Просто объеду дом и поставлю свой внедорожник сзади, там еще есть места. Хотя и не так удобно, машину из окна не видно.

Надеюсь, что не сопрут теперь колеса.

Черт, уже начало шестого. Пока я тут рассматривал чужие машины и петлял по жилому массиву, там уже заждались меня все. Ну, то есть — Тома и Рома. Для меня они все. Больше никого нам не нужно. Разве что маму надо познакомить с моим выбором. Я обязательно организую общий вечер. Но только не сегодня. Не все так сразу. Сегодня будем только мы втроем. Не будет ни девочки Лизы, ни моей матери. Ни Петровича. Ни баристы Жорика. Никого. Только Рома. Я. И Тома.

Вот только на пороге квартиры я учуял запах сигарет. В общем тамбуре. Это было непривычно. Сам я не курю. И за соседями такого не замечал. Но воняет дымом. Ненавижу сигаретный дым. У меня на базе никто не курит. Это большое табу. Потому что не дай бог хоть кто-то чиркнет зажигалкой — вырву из рук и засуну в самую глотку. Пусть только попробуют такое выкинуть.

— Тома, Рома! — подал я клич приветствия в прихожей. — Я уже приехал! Помогите мне с покупками! Ромка, возьми у меня пакет!

Но ко мне никто не вышел. Странно.

Впрочем, не это было самым странным. Были вещи постраннее.

Прямо у меня под носом была пара мужской обуви. Чьи-то полноразмерные кроссовки. Четкие адидасы. Хотя и поддельные, китайские. Но точно не Ромины. Его размер я знаю.

Чужая мужская обувь, чтоб ее. Мне это не нравится. Совсем не нравится.

Набравшись внутреннего спокойствия, я разулся. Снял пальто, повесил его на крючок рядом с красной курткой нежданного гостя. И прошел на свет — прямиком на кухню. Где за столом сидел какой-то парень. С профилированной бородкой, выбритыми висками, массивной бандитской цепочкой, выполненной под золото. Хотя при таких кроссовках и такой машине… Я не верю, что это золото.

Встреча была не из самых приятных. В доме был посторонний. Причем не просто посторонний человек, а другой мужчина. Я такого не мог стерпеть. Это моя территория, моя парковка, моя сфера влияния. Моя семья.

— Оп-па-па… — изрек мужик и поднялся на ноги, чтобы поприветствовать меня рукопожатием. — Здарова, браток. Здарова. Как же хорошо, что ты на огонек заглянул. Я погляжу — и тортика купил. Вот и ладненько, выпьем чайку. Или чего покрепче.

Я окинул взглядом обстановку.

Ромы рядом не было. Тома была молчалива и что-то готовила. Ну или просто делала у плиты. Может, раскладывала по тарелкам ужин. Или просто боялась чужака. Не хотела его провоцировать.

Кто же ты такой, мудила?

Конечно, я мог бы решить, что это Жорик. Просто друг. И по совместительству отец той самой Лизочки, в которую влюблен Роман. Но вот тут была загвоздка — я виделся с ним. И мы с ним беседовали. Он оказался нормальным парнем. В целом он мне даже понравился. Ничего плохого сказать не могу. А машины у него вообще нет. И он не выглядит так, словно корчит из себя рецидивиста, только что откинувшегося с зоны. А вот этого выпендрежника я вижу впервые.

Что ж. Вариантов оставалось мало. Это мудозвон, оставивший свою жену после рождения ребенка. Без средств к существованию. Парализованной.

Тварь.

— Ты Денис? — спросил я с ходу. Ставя на стол аккуратно запакованный торт из магазина.

Мне бы не хотелось ужинать с таким отбросом. Вообще я очень удивлен, что он посмел сюда явиться. После стольких лет — вдруг приехать?

— А ты у нас… Руслан, я так полагаю?

Откуда ему известно мое имя? Неужели навел справки? Пробивал по мне информацию, что ли?

— Руслан, прости. Я говорила ему, что ты скоро приедешь. Но Денис хотел…

— Я хотел повидаться с тобой лично, — продолжил этот дурачок.

В спортивном костюме. Со щегольской татуировкой на шее. Какие-то тузы или вроде того. Короче, фартовая карта. Фартовый он у нас, оказывается. Что ж, Денис. Сейчас мы посмотрим, насколько ты фартовый. Потому что мне ну очень хочется узнать, сколько в этом доме ступенек. А лучшего счетчика, чем зубы негодяя, я не знаю.

— Ну и зачем же я тебе нужен? Ты хотел у меня что-то спросить? Или… — отодвигал я табуретку, чтобы сесть напротив своего соперника, — может, ты просто хотел заплатить в моем присутствии алименты на ребенка?

Мы сидели и играли в гляделки. Я смотрел на него, а он на меня. Безмолвно. Только у меня выражение лица было серьезным, а Денис по-идиотски корчил рожи. С ехидным прищуром улыбался, словно хитрый лис. Вот только лис еще не понял, что напротив него сидит овчарка. Сдержанная, тихая. И смертоносная собака. Пускай только попробует выкинуть мне фокус.

— Ты мне будешь говорить, что я должен делать, а что нет? — Денис достал из внутреннего кармана пачку сигарет, сверху положил зажигалку. — Ты мне указывать решил, брателло? — Он покачал неодобрительно башкой. И дал понять, что этот номер не прокатит. — Не советую борзеть в моем доме, Русланчик. Ох не советую. А то я быстро обломаю твои зубы.

Он достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Только я не дал ему сделать эту глупость.

— В помещении не курят.

Я вытащил из пальцев сигарету, открыл окно и выбросил ее на улицу. Думаю, этого было достаточно, чтобы не повторять своих ошибок.

— Ого. А ты у нас рисковый перец, да? Так, может, выйдем-ка на улицу? На перекур. И там уже побазарим, как жиган с петухом?

— Я не петух, братуха. Ни разу. И откуда ты набрался это лабуды вообще? Сидел, что ли?

— А ты давай со мною выйдешь в подъезд — и я тебе расскажу.

При этих словах он чем-то щелкал в кармане. Чем-то металлическим. Неприятный лязгающий звук. То ли кастетом, то ли складным ножом. Такой подонок может вполне иметь финку за пазухой. Вот же урод. Занесло же его сюда.

— Денис, пожалуйста! — встряла Тамила. — Не надо никуда выходить! Руслан не сделал ничего плохого — он нам не раз помогал, он дал нам денег!

— И что с того?

— А вот ты за все эти годы даже ломаного гроша мне не прислал! Где ты был все это время и почему ты нас оставил, когда я так нуждалась в тебе?! А теперь ты вот заявляешься без предупреждения — ведешь себя так, словно я ждала тебя все это время!

— Я тебе не помогал, потому что сам еще на ноги не встал. Мне было рано тогда жениться. И сосунков заводить было тоже рано. Я тогда еще не нагулялся просто, — выложил Денис все карты и снова сел за обеденный столик. Он спрятал сигареты и с немалым трудом добавил: — Извини. Был неправ.

Тамила застыла в недоумении. Ее как будто по лицу наотмашь ударили.

— Что?! Вот просто "извини, я был неправ"?! Это все, что ты хотел сказать?!

— Хватит истерить, — отрезал Денис, хозяйничая на столе. Он открыл наш торт. Взял наш нож, разрезал торт на куски. Взял одну из наших тарелок и положил туда кусок побольше. Для себя, разумеется. — Налей-ка лучше кофейку. А еще лучше — чего покрепче. Нам с Русланом надо обсудить, как мы поступим дальше. Потому что мне так не подходит. Я не позволю, чтобы моего родного сына навещал какой-то мужик. Ты ведь понимаешь меня, Русик?

— Не называй меня так. Последний человек, который назвал меня Русиком, получил в лобешник так, что ему потом нос вправляли зубочистками.

Эти игры меня выбешивали. Не будь здесь рядом Тамилы и не будь это ее квартира — я бы разнес тут все к чертям. И сделал бы все его мордой. Этой наглой, фигурно выбритой мордой. Не знаю, может, на зеленых шалав этот образ и оказывает впечатление, но мне это кажется натуральным ребячеством. Это не мужик, а чмо. Настоящий мужик никогда бы не бросил семью.

— Да ладно тебе, брат. Давай мы лучше выпьем… — Денис прищелкнул пальцами и отдал Тамиле приказ. — Тома, налей-ка нам для храбрости. Нам с Русиком придется обсудить причину, почему он больше не сможет к вам наведываться, — сказал Денис и наклонился над столом, чтобы заговорщицки добавить: — И оставлять свою машину у подъезда. На целую ночь. — Идиот выпрямил спину и хлопнул в ладоши, будто он сидит в ресторане, а не дома у той, которую выбросил из своей жизни. Той, от которой сбежал. Которую бросил и растоптал. Хотя был виновником всех дальнейших событий. Зачал ребенка — будь добр, воспитай его потом. Но нет. Теперь он вернулся и качает отцовские права. — Тома — рюмки! Быстро! Налей мне два по пятьдесят, а Руслану — сразу двести. Потому что ему на холод идти — на улице мороз, замерзнет, бедолага…

Денису было смешно. Он самодовольно хихикал, ухмылялся. Как бы эти ухмылочки не кончились для него плачевно.

— У меня нет выпивки, — ответила Тома, нервно дыша. — И лучше бы тебе не пить в присутствии Ромы. Зачем ты вообще приехал?

— Я приехал к сыну, — отчеканил ее бывший муж. — Я не к тебе приехал, дура. Я приехал, — говорил он по словам, чтобы все прекрасно поняли цель его визита, — к своему… родному… сыну. Рома!

— Руслан, — обратилась ко мне Тамила, — ты ведь был в магазине — что-то купил налить?

— Это для своих. Не для Дениса. Поставь, пожалуйста, в шкаф. Откроем, когда этой вони сигарет здесь уже не будет.

Денис мотал недовольно головой и хищно щурился.

— Нет, братан. Ты все еще не понял, что произошло.

— И что же произошло?

— Произошло то, что я вернулся. Все эти годы я был маленько занят. Я работал. Зарабатывал. Меня не было в стране. Я ездил на заработки, чтобы обеспечить малого хорошим будущим.

— Я и сам теперь обеспечу ему это будущее.

— Серьезно? — сверкнул он золотой коронкой на зубах. — Ты? Обеспечишь моего сына?

— А ты в этом сомневался?

— Да кто ты такой? Ты же никто. И звать тебя никак.

— Я бизнесмен. Владелец компании. А кто такой ты, Денис? Ты просто неудачник.

Он вскочил из-за стола и хотел меня схватить за шиворот. Но в тот момент к нам вышел Рома.

У него на плече была отцовская гитара. Он неуверенно теребил поясок, который держал музыкальный инструмент на весу. И боялся говорить с отцом. Для него этот человек был абсолютно чужим.

— П… папа?

— Ну Рома, наконец. Как же давно я ее не видел…

— Ты хотел сказать "его".

Денис посмотрел на меня и не понял.

— Чего? О чем ты говоришь, Русик?

— Ты сказал, что давно ее не видел. Но ведь Рома — парень. Может, ты и забыл, но у тебя родился сын, а не дочь. Еще десять лет назад. Забыл?

— Я ничего не забыл, браток. Я не забыл. Это ты попутал берега и зашел не в ту хату. Я тебе базарю. Скоро мы выйдем отсюда, и ты забудешь сюда дорогу. Ты больше никогда не притронешься к Томе. И уж тем более не будешь общаться с Романом. Потому что это, — показал он на испуганного мальчика, — мой сын. А эта гитара — моя гитара. — Денис встряхнул своего сына за плечи и посмотрел ему в глаза. — Скажи, ты хорошо за ней ухаживал? Мама мне сказала, что ты ее очень любишь. Что она для тебя особенная. И вы с ней проводите много времени.

Рома грешным делом решил, что речь идет о Лизе. Что горе-отец приехали и узнал, что его сын готовится пригласить на бал красивую девочку из параллельного класса. Но нет. Речь шла не о ней, не о Лизе. Этот дуралей говорила о гитаре. Всего-лишь о гитаре. Чертовой гитаре, будь она проклята трижды.

— Ты говоришь про Лизу?

Денис пожал плечами и сделал глупую физиономию.

— Кто такая Лиза? Ты ведь не рожала тут, пока меня не было, Тома? Впрочем, — насмехался он, смакуя беспомощность своей жены, — кому же ты нужна в таком состоянии? Кто тебя на койку пригласит? Разве что другой такой же инвалид?

Роме стало обидно за мать. Он стиснул зубы и спросил отца прямо:

— Зачем ты обижаешь маму? Она такого не заслуживает.