Я возьму тебя на руки (СИ)

2

Руслан

Тот день не заладился у меня с самого начала. Ну вот просто с самого утра как посыпались косяки — так они и лезли изо всех щелей, как из Рога Изобилия.

— Да, Петрович, — принял я звонок от главного инженера нефтебазы. — Что там у тебя? Все хорошо, насос готов? А то я разговаривал с поставщиком — к нам вот-вот должен приехать поезд с…

— В этом и проблема, Руслан… Николаевич.

Когда он так говорит — называет меня по имени и отчеству — это означает, что Петрович накосячил. Когда-то давно мы вместе начинали с этой нефтебазы. Я — простой механик. Он — главный инженер. Прошло время, я много трудился, поднялся, выбился в люди. Сначала выучился на оператора насосной станции. Затем — пошел на повышение, став руководителем предприятия. Ну а потом… Потом я просто выкупил активы учредителей и стал единоличным владельцем небольшой, но стабильно работающей нефтебазы.

А вот Петрович как был инженером, грешащим запоями, так им и остался.

— Ну что еще случилось? Не темни. Давай. Говори уже прямо. Петрович… Петрович?

В это мгновенье я уперся в старую "шоху". Она едва тащилась в единственной доступной полосе, как будто уже ползла на свалку. Ехала не спеша в свой последний путь. И ведь пускают такую рухлядь на дороги общего пользования… Да у меня даже самая первая машина выглядела лучше. Хотя тогда даже прав еще не было.

— Кхм… Извини… те, Руслан Николаевич, но…

— Ты же не хочешь сказать, что люк четвертого резервуара снова заклинило? Я же говорил его почистить от ржавчины еще на прошлой неделе… — Я начинал закипать. Старая кляча впереди не давала мне проехать. Как только я пытался втиснуться слева — она сразу же сдвигалась к середине проспекта. Как будто специально не дает проехать, идиотка. И ведь правда — идиотка — за рулем сидит девушка. — Да чтоб тебя! Какой позор! Ты меня бесишь!

— Простите, шеф. Виноват, — принимал все на свой счет мой безалаберный инженер, которого я держал на работе по одной простой причине. Мне его было жаль.

Когда-то он стал для меня наставником. Всему научил. По сути, Петрович дал мне путевку в жизнь и отчасти даже заменил отца, которого я не знал с самого детства. И да, я терпел его неряшливость, разгильдяйство, запои. Рука не поднималась просто взять и уволить этого ленивого борова. Он стал почти родным. Хотя в такие моменты хотелось взять его за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Да это я не тебе — тут какая-то баба задком виляет.

— Красивый задок?

— Задок ужасный, Петрович. Гнилой и грязный. Все налипло, висит и болтается. Такое чувство, что вот-вот отвалится и упадет на асфальт.

— Святые угодники…

Петрович задумался и попытался все представить в своем ограниченном воображении. Конечно, я его спас от мучений.

— Да не вижу я ее "задка" — только зад машины. И там явно уже все сгнило. Так и сыпется песок вперемешку со ржавчиной. Давай уже вали в свои салоны красоты! — кричал я в лобовое стекло с высоты внедорожника. Видел все, что происходит за жигуленком, но проехать не мог. Хоть бери и по крыше едь. — Что ты делаешь, дура?! Угробить нас решила?! — Развалюха снова дернулась влево, захлопнув калитку для обгона. Мы как будто в гонках, блин, участвуем. — Ну ты видел это, Петрович?! Видел, а?!

— Нет, Руслан Николаевич. Простите, но не видел. А что там?

— Чуть не врезалась в меня — зад едва не впечатало мне в крыло!

— Да ее носит просто, видать. Сегодня гололед, ноябрь все же, — оправдывал Петрович незнакомку, даже не видя ее потуг удержаться в потоке. А я на это пялился уже добрых минут десять. Пока меня, между прочим, ждет управляющий банка. У нас ведь сверка ровно в три часа… — Резина небось лысая. И летняя. Вот корму и носит то влево, то вправо.

— Мне все равно, — отмахивался я. А сам прекрасно помнил, как это — жить в нищете. Когда не можешь ничего купить. Не можешь ничего решить. Из этого порочного круга не так-то легко выбраться, если ты не шибко сильный. Но я этот путь прошел. И входить в положение других не собираюсь. — Какого черта ты творишь, придурочная?!

Эта слепая курица просто взяла и затормозила на ровном месте. У меня тупо сработал датчик безопасности. Она тормознула — и я всеми четырьмя колесами вгрызся в асфальт, чтобы не поцеловать кривой бампер.

Через секунду "шоха" снова поехала, но это уже чересчур. Она меня проучить, значит, решила? Проучить меня?! Решила показать, кто тут главный на дороге?!

Сейчас я ее проучу… Моргнув напоследок фарами и дав контрольный гудок, я пошел на обгон по сугробам. Таких обнаглевших надо наказывать.

— Руслан Николаевич. Тут нарисовалась одна проблемка.

Голос инженера не предвещал ничего хорошего.

— Сейчас, Петрович, сейчас. Я обгоню эту фурию — затем поговорим уже в нормальной обстановке. Уже почти объехал…

— Насосная станция не готова к приезду состава. Потому что турбинный компрессор накрылся. Мазут не поступает в центрифугу.

Эти слова сработали как будто стоп-кран. Я обогнал забрызганный грязью жигуленок и хотел поддать газку, но в последний момент опешил. Машинально дал по тормозу, застыв на дороге как вкопанный.

— ЧТО?! — Меня просто порвало. — Накрылся компрессор?!

— Д-да… Руслан… Николаевич. Ему точно уже гайки. Я проверил и… В общем, его надо снимать и капиталить. Нового такого не найти, чтобы быстро провести замену. Это только с завода заказывать надо, а до него дай боже. Он неделю будет ехать. Так что… Капиталить. Да. И… сам я не справлюсь — мне нужна твоя помощь. Ваша помощь. Руслан Николаевич.

Я закрыл на секунду глаза и попытался взять себя в руки. Сзади мне сигналила ведьма на советской метле. Но мне на нее было плевать. Петрович только что сказал, что крупнейшая поставка мазута за весь год будет сорвана из-за гребаного КОМПРЕССОРА, который он должен был проинспектировать еще месяц назад.

— Петрович… — выдохнул я, все так же бухтя двигателем посреди проспекта. — Это просто какая-то злая шутка. Почему я должен делать все САМ? Все, — повторял я по частям, — сам… — Я натурально закипал, как чайник. — Просто возьми и почини этот чертов компрессор! Сделай это быстро — до конца этого дня, а то…

— Я не могу.

— Что? — мне показалось, что я ослышался. — Что, извини?

— Я не могу это сделать самостоятельно, шеф. Я инженер, а не механик.

— Ну и что, что ты инженер, а не механик, Петрович! Я вообще, между прочим, директор компании! И должен теперь в хорошем костюме и белой рубашке ехать на нефтебазу, чтобы менять с тобой вонючий, в прямом смысле слова, КОМПРЕССОР! Который надо было проверять нормально — делать это своевременно, чтобы не было такой фигни!

— Я понимаю, шеф. Простите. Провтыкал. Надо было провести ремонт еще летом. Мне показалось, что там еще есть ресурс на пару-тройку…

— К нам завтра завезут тысячи тонн мазута, потому что я рассказал поставщикам, что мы тут просто какие-то рок-звезды! А теперь мы будем выглядеть, как кучка придурков! Контора неудачников! Черт… — скрипел я зубами, заглушая в себе гнев. Но тут почувствовал, как скрип перерос во что-то слишком громкое. Скрип доносился… Снаружи?

— Так мне вас ждать на базе или…

Машина сзади выехала на встречку и наглым образом притерлась ржавым кузовом к моей отполированной бочине. Просто взяла и ОСТАВИЛА БОРОЗДЫ НА НОВОЙ КРАСКЕ!

После этого ведьма дала по газам и умчалась вперед. Все так же виляя задом на скользкой дороге. Ее корыто растворялось в серой слякоти, как и надежда на хороший удачный день — когда все запланированные дела решаются, а работа спорится.

Эти царапины на кузове стали для меня последней каплей. Этот сломанный компрессор. Вся эта жвачка от Петровича, что сам он не справится и нужны умелые руки на объекте. Все это стало одним целым — многоярусным тортом. А вишенка на нем — эта девка за рулем. Как обезьяна с гранатой. И эта обезьяна дает деру.

Ну уж нет! Ты от меня не уйдешь, паршивка! Ты мне сейчас за все заплатишь — и за ремонт дорогой машины, и за испорченный день!

— Так, Петрович, конец связи! Тут меня пытается убить какая-то баба за рулем! Сейчас разберусь…

Вообще я не обидчивый. Не злопамятный. Но эта набитая хамка на дороге — она меня реально вывела из себя. Так нагло поцарапать чужую машину и даже не остановиться.

Может, я бы и не стал требовать от нее денег на ремонт. Вполне возможно, что царапины неглубокие — хватит даже полировки без выпрямления кузова и прочих ухищрений. Но ее наглость — это беззаботное бегство от ответственности… Мне такое претит в принципе. Не люблю таких людей — которые натворят, а затем убегают. Оставляют проблемы за спиной, как будто их не существует. Исчезли. Пускай кто-то другой разгребает. Ага. Конечно. Ведь поцарапанная машина — проблема владельца этой машины. Почему бы мне не проглотить этот фокус и не решить все самостоятельно?

Нет, красапета. Не сегодня. Сегодня явно не твой день. Потому что я у тебя на хвосте. Я иду за тобой по следу, как ищейка. Как большая белая (хорошо — черная) акула за своей жертвой. И как только ты где-то остановишься…

Так. Она повернула в сторону больницы. Нырнула на парковку возле поликлиники. Но не тут-то было, глупышка. Все занято — свободных мест нет. Только одно осталось, и оно не для тебя, ведь оно для… инвалидов.

Вот же дрянь! Она припарковалась на место для инвалидов! Наглая морда — ненавижу таких персонажей! А ведь я бы так не сделал, хотя езжу на пафосном внедорожнике! Я бы никогда не занял место для людей с проблемами здоровья!

— Эй! — выскочил я из машины, оставив ее на "аварийке" прямо посреди заезда на парковку. Шел быстрым шагом к очень грязной и старой машине, пока водитель все еще сидел внутри. Сейчас она небось включит дуру и сдаст назад. Попытается удрать. Но куда ты убежишь, если я заблокировал выезд, а? Шах и мат, дорогуша. — А ну-ка, вылезай давай! Ну же! Открыла дверь и вылезла, кому говорят! — Окно было открыто. Стекло возле водителя было опущено, и я воспользовался этим шансом побеседовать с дамой без совести. — Ты что это вытворяла на дороге, идиотка?! Ты вообще заметила, что поцарапала чужую машину?! Ты дважды или трижды создала аварийную ситуацию, хотя сегодня и так гололед! Я ехал максимально осторожно, но ты… — Она смотрела на меня пустыми глазами и только моргала. Просто хлопала своими ресницами и никак не реагировала. Как будто глухая. Или немая. Глухонемая — точно. Девка смотрела на меня пустым взглядом и постепенно поднимала стекло. Тугой крутилкой закрывала окно, чтобы не слышать моих воплей, пока я тут разоряюсь на публику. — Ты меня вообще слышишь?! Нормально со слухом?! А то, может, ты слуховой аппарат дома забыла — ведь ты уверенно заехала на МЕСТО ДЛЯ ИНВАЛИДОВ! — После этих слов она… Я просто не мог в это поверить — она начала медленно поднимать свой средний палец на руке. Крутила стеклоподъемник и все выше поднимала средний палец, будто это как-то связано. Издевалась. — Ты надо мной издеваешься?! — Да. Она издевалась. Подняла стекло до упора и полностью выпрямила средний палец, посылая меня лесом. И все это с наглыми, все такими же пустыми глазами нарушителя правил. Я с дуру дернул за ручку, чтобы открыть дверь и вытащить эту козу на божий свет — выбить из нее всю эту борзость. Но дверь оказалась закрыта. Закрылась на замок, ага. — Да пошла ты… — Я махнул на нее рукой и бахнул ладонью по крыше жигуленка. Хорошенько приложился, испачкав руку в месиво из снега, копоти и еще черт знает чего. — Детский сад, блин! Детский сад… Ведут себя как дети… Еще и руку испачкал об это убожество… Черт…

Я сел в машину и захлопнул дверь. Здесь было тепло, уютно, тихо. Машина у меня хорошая. Купил совсем недавно. Все же понял, что положено по статусу. Хотя привык, что надо зарабатывать, а не сорить деньгами. Привык ишачить, вкалывать, тратить на работу все свое время, все свои силы. Таков уж я есть. Таким меня выковала судьба. Не умею расслабляться, не люблю кутить и тусоваться с мажорами. Мне даже Петрович по духу ближе, чем местные царьки-депутаты. Хотя он тунеядец и лодырь. Но хоть без понтов. Простой мужик. Люблю простоту. И искренность. А вот притворство на дух не переношу. Ненавижу, когда врут и притворяются хорошими.

Сделав несколько глубоких вдохов, вытерев ладонь влажной салфеткой и включив приятную музыку, я вернулся в колею. Попытался забыть о той дуре. Мысленно простил ее. Хотя она все так же занимала место для людей с ограниченными возможностями. Дымила своим паровозом, закиданным грязью от днища до самой крыши. Не было видно ни номера, ни стопов, ни заднего стекла. Как она вообще умудрялась на ней ездить — на этой развалюхе? Не странно, что притерлась боковиной. Верно, даже не заметила, что натворила. Дурочка. Совсем несерьезная бабенка.

Ну да ладно. Надо успокоиться, Руслан. И ехать в банк. Сейчас вот только наберу управляющего — скажу, что опоздаю минут на…

Дверца жигулей открылась. Я увидел это случайно — в отражении бокового зеркала. Дверь приоткрылась, из машины показалась рука. Она немного неуклюже лапала грязный кузов, как будто не могла выбраться из салона.

На бровях, что ли? Может, сидит на чем-то?

Я забыл, кому хотел звонить — просто сидел и смотрел, как из машины появляется "нечто". Что-то… Черное. Непонятное. Похоже на… конструкцию вроде… велосипеда. Только складного.

Она вытолкнула это из машины через водительскую дверь. И отчаянно пыталась разложить. Разложить…

Вот же черт. Нет. Только не это… Она раскладывала коляску. Самую натуральную инвалидную коляску. Складную. А когда она ее разложила, то буквально на руках перебралась из машины в каталку. И захлопнула дверь. Закрыла ее на ключ. Положила ладони на колеса и стала толкать их в сторону долгой серой лестницы из высоких ступенек.

О нет. Как же паршиво я себя почувствовал тогда. Это был он — испанский стыд. До меня вдруг дошло, что она не нарушитель — это ее законное место. Место под знаком с человеком в инвалидной коляске. Она — и есть водитель с ограниченными возможностями. А я — идиот. Придурок. Хам. Реальное хамло, которое орало на человека с таким горем.

Твою ж дивизию.

Мне было реально стыдно. Забыв о важном звонке, я снова покинул машину и направился к ней. Неловко прокашлялся и догнал каталку уже тогда, когда девушка пыталась выехать по пандусу. Скользкому, обледеневшему, недостаточно удобному, чтобы по нему реально могли подниматься люди в таких условиях.

— Кхм… Извините. Простите. Я… — Она даже не смотрела в мою сторону. Упорно атаковала подъем, словно не слышит моих попыток извиниться. Хотя и сама была виновата в произошедшем. Ее опасного поведения на дороге никто не отменял. — Я не знал, что вы… Ну… Наверное, это из-за грязи — я не увидел у вас сзади, на заднем стекле… Не увидел значка инва… — У меня почему-то не повернулся язык назвать это своими словами. Само это слово, на букву "и" — оно звучало как-то нехорошо. Унизительно, что ли. Как будто я ее не считаю полноценным человеком. — Если бы я знал, что за рулем человек с… особыми… Женщина с ограниченными…

Черт, как же это правильно сказать вообще? Кто придумал все эти дурацкие обозначения? Зачем? Я вот пытаюсь выговорить вслух, а как будто издеваюсь над человеком. Ну или, может, я просто слишком совестный? Мне ее жалко просто стало. Ведь я здоровый лоб — стою вон на ногах в дорогом костюме. Могу хоть чечетку танцевать вокруг нее, а она вон даже по ступенькам подняться не может.

— Иди к своей мамке. Давай. Чего уставился?

Она оглянулась на меня через плечо и просто съязвила. Взяла и наплевала в душу, словно знает обо мне больше меня самого.

— Что, простите?

— Садись в свою джипяру и катись, куда катился. Куда вы там обычно едете — в бордели, казино. В аэропорт, чтобы свозить на острова очередную дуру с силиконовыми…

— Ну и зачем ты так себя ведешь?

Она меня бесила. Не понимаю, зачем пилить ветку, на которой сидишь. Я ведь пришел к ней по-хорошему. Хотел объясниться. Попросить прощения, что погорячился. Предложить свою помощь, в конце концов. А она…

— А мы уже на ты перешли? Быстро вы, однако, отношения строите, мужчина. Вот только я не такая доступная, как те, с кем вы обычно шашни водите. Что вам от меня нужно? Чего тут стоите и смотрите, как инвалид пытается выжить? А? Может, еще на телефон все это снимите — в интернете выложите?

— Я… — Черт, я просто не знал, как на такое реагировать. Она хамила мне. Хамила. Огрызалась, хотя я ничего плохого не делал.

— Я-я-я, — повторяла она, как злая учительница в школе. — "Я" — последняя буква в алфавите. Только о себе и думаете всегда. Оттого и одиноких женщин с детьми так много… Платить за ремонт не буду. Даже не надейся. Денег у меня нет. Можешь подавать в суд — мне наплевать. Не ты первый, не ты последний. Уже многие пытались выдоить из меня хоть копейку. Хм… — усмехнулась она иронично. — Только я вот не научилась кого-то доить. Не учила меня мама таким вещам. А теперь извините, мне надо к специалисту.

— Давайте, я вам помогу.

При этих словах я взялся руками за спинку кресла — хотел его подтолкнуть и вывезти злюку наверх. Но…

Она просто взяла и ударила меня по кисти. Довольно сильно, надо сказать. Как будто плеткой кто-то шваркнул. Я даже испугался, одернул руку, будто током ударило.

— Руки прочь! Сама справлюсь! Не нужны мне эти джентльменские штучки… Не трать на меня время — езжай по своим мажорским делам.

— Ну… Как знаешь.

— Ага. Пока-пока, красавчик.

Я натурально психанул.

Трачу тут на нее драгоценное время, вместо того чтобы ехать на встречу с важными людьми, а она… Ведет себя как дура. К чему вся эта борзость вообще? Зачем? Ощетинилась, как еж, и колится своими колючками. А так посмотришь — человеку нужна помощь, он будет рад твоей поддержке — просто подойди и помоги. Но нет. Лает на меня, словно собака.

Бесит. Бесячая баба. Бесячая. Бе. Ся. Ча. Я. Раздраконила.

— Ну и пожалуйста! — крикнул я, садясь в машину. — Не буду вам мешать страдать! На здоровье!

Дав по газам, я направился по делу. Сделал музыку погромче, пристегнул ремень. Перед глазами уже повсюду мерещилась эта грязная развалюха на лысой резине. Казалось, что она меня преследует теперь. Фантомные страхи врезаться в нее и…

Черт. Вот я идиот. Еду не в ту сторону. Я ж ехал в противоположном направлении, когда сюда свернул. Навигатор показывает, что я возвращаюсь на базу, а надо в банк. Чтоб его.

Развернувшись в безопасном месте, я опять проехал эти пятьсот метров по пути к больнице. Только поворачивать уже не собирался. Было все равно. Это не мои дела. Не мои проблемы. Да и помощи там никто не ждет. Она не нужна ей — эта помощь. Не особо-то и хотелось помогать.

Но когда я проезжал поворот, то все равно взглянул в ту сторону. И увидел, как девушка все так же штурмует пандус. У нее никак не получается подняться по ступенькам.

Не мое дело. Руслан, это не твоя проблема. Занимайся тем, что от тебя реально зависит. А эта баба — она просто…

СТОП!

Я опять затормозил на ровном месте.

Внутри сработала совесть. Одна из моих самых слабых черт характера. Хотя мать мне всегда повторяет, что это достоинство. Что в нашем мире мало кто умеет так — быть честным с собой и идти на поводу у совести. Особенно трудно это дается в мире бизнеса.

Ох. Ну не могу я вот так проехать мимо. Надо вернуться. Предложить свою помощь. А если не захочет принимать — помочь принудительно. Вот подойду и возьму ее на руки.

Шах и мат тебе, колючка.