Я все исправлю (СИ)

Глава 45. Все точки над “и”

Наступает пятница. Как хорошо, что завтра выходной. Уж Луи позаботится о восстановлении моего душевного равновесия — он приготовил для меня столько расслабляющих процедур, что я боюсь умереть от лени. Остается продержаться последний рабочий день.

В восемь сорок пять прихожу в офис. Разумеется, любимая переговорка Силина пустует. Камень спадает с плеч. Беру чашку и следую на рабочую кухню — кофе мне сейчас не помешает, ведь я не спала полночи. Встречаю Юлю Коль, которая, кажется, не знает, что такое закрытый рот. Видит меня и начинает щебетать:

— Сашенька, привет! Ты сегодня рановато. У тебя всё хорошо? Что-то ты выглядишь уставшей. Пьешь витаминки? Я такой великолепный комплекс для себя открыла. Сейчас покажу. Три таблеточки в день и через пару недель будешь цвести и пахнуть. На вот, сфотографируй баночку. Тут очень хороший состав. Сейчас, в разгар зимы, без этого никак, помяни мое слово.

Вступать в дискуссию бессмысленно, поэтому на автомате снимаю подозрительный пузырек.

— Как ваши дела со Стасом? Он у тебя такой интересный мужчина. Вы друг другу так подходите, я прямо завидую белой завистью. Выходные, конечно, вместе проведете?

На удивление Юля замолкает и ждет ответа. Мне не хочется врать так же сильно, как и продолжать разговор. Впрочем, если сразу не расставить все точки над “и”, я буду слушать о нашей прекрасной паре ежедневно.

— Мы расстались, — отрезаю я, надеясь, что собеседнице хватит ума не продолжать разговор.

Глаза Юли округляются.

— Расстались со Стасом? Какой кошмар! Может, просто временная ссора влюбленных? У всех ведь бывает.

— Нет. Мы расстались окончательно, — со всей убедительностью доношу я.

Скорее бы завершить этот нелепый разговор. Отворачиваюсь, чтобы Юля осознала, насколько неуместны дальнейшие расспросы, и встречаюсь глазами с Силиным. Он стоит на кухне и сверлит меня взглядом. Какого лешего он здесь делает? Он что, не вернулся в Москву? Неужели он слышал про Стаса? Нет, не может быть. Хочется провалиться сквозь землю.

Юля замечает директора, мигом забывает о моём расставании и слащаво улыбается:

— Эрик, здравствуйте! Не ожидала вас здесь сегодня увидеть! Давайте помогу вам сделать кофе.

— Доброе утро! Спасибо за помощь, Юля, — девушка расцветает. Шеф подходит ближе. Встает рядом со мной. — Саша, привет!

— Доброе утро! — выпаливаю в ответ, хватаю кружку с готовым кофе и торопливо сбегаю с кухни. Я не могу прятаться от Силина вечно. Или могу?

Пью на рабочем месте горячий напиток, глядя в любимое окно. Сейчас от окна не исходит никакой помощи. Настроение на нуле. Включаю ноутбук. Спустя пять минут на почту приходит приглашение на встречу от директора — 16:00, "Обсуждение". Что еще за "Обсуждение" такое? Неужели я всё неправильно поняла, и Силин пытался вчера обсудить со мной какую-нибудь новую функциональность трекера? Наверняка, так и есть. Мне становится не по себе от собственной глупости. А я-то вела себя не пойми как! Сразу же подтверждаю встречу. Через десять секунд в мессенджер прилетает сообщение:

"Встречаемся в Биг-Бене на Московской. Знаешь, где это?"

Я, разумеется, знаю. Это лучший ресторан в Пушкине. Но почему общение будет проходить там? Может, директор пригласил кого-то из клиентов для совместного обсуждения? Я совсем запуталась. Отвечаю "Да, ок" и незаметно поглядываю на Силина. У него спокойный, непроницаемый вид. Похоже, я своим нелепым поведением сорвала вчерашний плановый отъезд. Через пару минут шеф собирает вещи и уходит, не говоря никому ни слова.

В шестнадцать часов захожу в ресторан. Администратор провожает меня в зал. Ничего не понимаю — полумрак, в середине расположился один-единственный столик, за которым сидит Силин. На столе шампанское в жестяном ведерке для льда, минеральная вода в узкой бутылке, бокалы. На деловую встречу совсем не похоже.

Обычно босс не теряет ни секунды — работает, читает, что-то слушает, но сейчас просто сидит в задумчивости, опираясь локтями о стол и скрестив ноги. Замечает меня, сразу встает и подходит. Галантно ухаживает за мной, помогая снять пальто и отодвигая стул, чтобы я присела.

— Ты голодна? — нежно интересуется он.

Я не голодна. Я, мягко говоря, в недоумении. Решаю, позволить ли себе присесть или можно начинать злиться.

— Нет, — отрезаю я.

Директор дает знак официанту, что заказ будет сделан позже. Тот кивает и незаметно удаляется. Никаких клиентов не видно. Всё выглядит идеально для свидания, но я не понимаю, причем здесь я? Водил бы сюда свою Алину, коли соскучился по романтике. И тут меня озаряет. А может, так и есть, и она скоро придет? А Силин просто решил перед свиданием шустро обсудить со мной рабочие вопросы? От внезапно снизошедшего откровения меня трясет.

— Что ты хотел обсудить, Эрик? — не выдерживаю я. Мне не хочется затягивать разговор и сидеть здесь при мерцании свечей. Мечтаю скорее разделаться с неприятной повинностью в виде встречи и предаться домашним рыданиям. Из-за измены Стаса, разумеется. Силин считывает мой настрой и переходит сразу к делу:

— Саша, ты рассталась со Стасом? — спрашивает с волнением. Причем здесь вообще Стас? О чем он?

— Я думаю, Эрик, тебя это не касается, — рассерженно отвечаю я. С чего вдруг я должна отчитываться перед ним о своей личной жизни?

— Ты его любишь?

На меня, как на безумную, накатывает бешенство. Все эти сплетни про Алину, развод и их космическую страсть так сильно травмировали меня, что я выплескиваю на собеседника весь накопившийся гнев:

— Какое тебе дело? Что ты лезешь в мои дела?

Эрик задумчиво ставит локоть на стол, зажимая пальцами подбородок и губы. Молчит секунд двадцать, копаясь в глубине моих глаз.

— Прости меня, ты права. Это не мое дело.

Я не выдерживаю. Меня душат эмоции:

— Ты лучше Алиной своей занимайся! А то я, как дурочка, думала, что тебе помогаю. А тебе, оказывается, только бумажка о разводе требовалась, чтобы предаться страстям!

Расширяет глаза, наполняя их огоньками ярости. Делает вид, что не понимает услышанного:

— О чем ты говоришь?

— Я видела ваше фото с поцелуем. Знаешь, какой дурой я себя ощутила? Влезла со своими нелепыми разоблачениями в ваш складный роман!

Всё, я рассекретила тревожащие меня мысли.

— Саша, ты спятила? Какой роман? — повышает голос мужчина. — Нет у меня с Алиной никакого романа! У нас ничего нет.

— Если Ульяна убрала фото, это не значит, что его никто не заметил, — меня пробирает очередная порция ехидной злости. — Впрочем, не понимаю твоей суеты. Ты же всё равно разводишься. Алина юная, красивая. Вы прекрасно смотритесь вместе.

У Силина огорошенный вид. Глядит на меня бешеными глазами. До меня начинает доходить, что я несу неуместные вещи. Но поздно. Сказанное не воротишь. Надо скорее скрыться с глаз долой и забыть об очередном позоре. Эрик вдруг меняется в лице, словно его осеняет какая-то мысль. Взволнован. Пытается взять меня за руку.

— Саша, я что, небезразличен тебе? Ты ревнуешь?

Нет, вы только посмотрите на этого самовлюбленного типа! Выхватываю в негодовании руку.

— Сам ты ревнуешь! Мне нет до тебя никакого дела и до твоих похождений тоже!

Он мне больше не верит. Своими дурацкими истериками я раскрыла все карты. Его подозрения подтвердились. Взгляд собеседника проясняется. Бежать! Надо скорее бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда. Неловко встаю и собираюсь уходить. Эрик вскакивает и хватает меня за плечо.

— Саша, ты всё совершенно неправильно поняла. Дай мне объяснить.

— Не надо ничего объяснять, Эрик, — голос ломается. Пытаюсь вырваться. Глаза наполняются слезами. Ну что же такое! Где моя стойкость! Эрик не отпускает. Захватывает предплечья с обеих сторон своими сильными руками и смотрит прямо в глаза. Ждет, чтобы я тоже на него посмотрела.

— Мне нет никакого дела ни до Алины, ни до кого-то еще! — взволнованно говорит Эрик. — Я давно схожу с ума только по одной женщине! Понимаешь? — делает паузу, чтобы до меня что-то дошло. До меня не доходит. — По тебе. Тебе одной.

Что он такое говорит? Я не верю ни единому слову. Этого не может быть.

— Да я как только увидел тебя, сразу понял, что пропал! — эмоционально доносит Эрик. — Меня дрожь пробирает, когда ты рядом. И это длится не день, не два, Саша… Годы. Понимаешь, что это такое? Да я рядом с тобой спокойно стоять не могу!

У меня кружится голова. Мне кажется, это произнес не он, а мой воспалившийся мозг. Может, у меня горячка и я брежу?

— Когда в день перед TED я получил то письмо про встречу в баре, то одурел от счастья. Ты не представляешь, что со мной творилось! Я-то думал, оно от тебя, ты даешь мне шанс. А раз так, мы непременно будем вместе. Найдем выход. Главное, у тебя есть чувства. Это всё меняло. — Эрик распаляется, но продолжает. — А потом свалилась реальность. Тебя нет, пришла Алина. Дальше её слезы, моё разочарование. Никогда еще мне не было так паршиво, как тогда. Я получил по заслугам за свои неприличные фантазии.

Эрику тяжело говорить, голос срывается:

— На следующий день всё окончательно рухнуло. Я увидел тебя с Марком и понял, какой я кретин. Ты так с ним кокетничала, как никогда со мной, — лицо мужчины искажает гримаса. — Я осознал, что у тебя нет никаких чувств ко мне. Мне всё померещилось. Действительность шарахнула меня по башке.

— Эрик… — вот всё, что я могу извлечь из себя вместе со слезами. А ведь я так вела себя с Марком, чтобы посильнее его уколоть. Видимо, у меня хорошо получилось.

— Черт, моя жизнь пошла под откос в одночасье. Я не понимал, как жить дальше. Что делать с браком, как работать с тобой и смотреть тебе в глаза. Я был виноват перед всеми вами. Ненавидел себя. — Эрик опускает голову, лицо становится отвлеченным. Мы стоим у столика уже десять минут, но никто из обслуживающего персонала не решается войти в зал и потревожить нас. — Тогда я решил покончить со всем этим и отпустить тебя. Признался во всём Оле без надежды на что бы то ни было. Но она дала мне шанс. Ради Лизы. — Эрик напряженно дышит, слова даются тяжело. Устремляет глаза вниз и прикрывает веки. — А ты уехала. Я не видел тебя. Ты перестала даже писать мне. Это были два месяца кромешного ада. Я понял, что не смогу забыть тебя. Никогда не смогу.

Эрик ненадолго замолкает, затем собирается с мыслями и продолжает:

— И лишь встретив тебя снова в конце ноября, когда ты хотела уволиться, я опять смог нормально дышать. Всё встало на свои места. Я должен был быть рядом с тобой, видеть тебя. — Эрик поднимает глаза и смотрит в упор. — Тогда я поговорил с Олей. Мы подали на развод.

Мои глаза лезут на лоб. Я думала, он подал на развод лишь тогда, когда по моей вине вскрылась правда об Оле. Получается, это случилось раньше?

— Вскоре я узнал, что ты встречаешься со Стасом. — Эрик сводит брови и на его лбу выскакивают морщинки. — Я не имел права рушить твою жизнь. Плевать на себя, раз ты счастлива.

Да боже мой! Я была бы счастлива, если бы он давным давно мне всё рассказал! Я бы забыла обо всём на свете! Я бы обезумела от счастья. Эрик, ох, Эрик.

— А потом до меня, наконец, дошло, что я творю. Ты женщина моей жизни, и я должен за тебя бороться! Как вообще я додумался добровольно сдаться? Я был таким идиотом. — Смотрит пристальным, проникновенным взглядом. — Я ведь жить без тебя не могу, Саша. Понимаешь?

Я настолько ошарашена его признанием, что теряю дар речи. Мне так хочется ему верить. Но в голове всё еще мигает нестыковка с Алиной.

— Но ведь на корпоративе ты целовался с Алиной. Я сама видела фото, — произношу, запинаясь.

Эрик подносит руку к лицу и потирает лоб, словно ему невыносимо слышать мои слова:

— Алина напилась вдребезги. Подошла и поцеловала меня при всех, а какой-то болван заснял на камеру эту нелепую сцену. Рядом стояли клиенты, партнеры. Мы все обалдели от происходящего. Кто-то вызвал такси и довез Алину до дома. Вот и вся история.

Перевариваю услышанное. Что дальше? Что теперь? Как реагировать? Как быть? Эрик подходит ближе ко мне:

— Саша, ты веришь мне?

Лицо горит. Что мне ответить?

— Эрик, я не знаю, что думать. Я ничего не соображаю.

Смотрит на меня в упор, и я впервые вижу в глазах этого сильного мужчины неуверенность:

— Саша, у меня есть хоть малейший шанс?

Что происходит? Коленки снова изменчески дрожат, как тогда, в первую встречу. Весь мир перевернулся с ног на голову. Час назад я считала Эрика предателем, а теперь он самый близкий, самый родной, самый драгоценный мужчина. Я снова не могу без него жить. Меня сводит с ума уже одно только его имя!

— Эрик…— я вкладываю в странный ответ всё, что накопилось у меня на душе.

Ему больше не нужны слова. Эрик подходит ближе, слишком близко. Я не могу пошевелиться. Моё сердце сейчас выпрыгнет из груди. Он часто и поверхностно дышит. Я чувствую, как его дыхание переплелось с моим и не могу надышаться его ароматом. Жар подступает, сердце колотится как бешеное. Мою спину сжимают сильные руки. Эрик притягивает меня к себе, не оставляя ни миллиметра между нашими телами. Я не в состоянии противиться желанию. Заглядываю в его глаза, сейчас чёрные, как смоль. Наши губы разделяет пять сантиметров, четыре, три…всё, больше ничто не разделяет. С каждой секундой он целует меня всё жарче. Его губы так настойчиво и глубоко сливаются с моими, что я теряю связь с реальностью. Ощущаю, как сплетаются наши языки, и Эрик вытворяет доселе неведомые мне вещи. Мои ноги подкашиваются как у пьяной, но его руки держат так крепко, что я чувствую, как горит его тело. Не понимаю, как я могу дышать, ведь нас невозможно отделить друг от друга. Губы уже болят, но меня одолела такая сладостная истома, что я получаю от этой боли неизвестное чувственное удовольствие. Теряю счет времени. Сколько длится поцелуй? Секунды? Минуту? Пять? Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

— Ты сводишь меня с ума, — шепчет мне Эрик, наконец, оторвавшись от моих губ.

Он прижимается носом к моей щеке, волосам, шее и вдыхает запах, прижимая мое тело к своему так крепко, что я ощущаю его сильное возбуждение. От этого и сама возбуждаюсь до изнеможения. Не могу себя контролировать. Я невыносимо хочу его. Если Эрик сейчас же не остановится, боюсь, он овладеет мной прямо на этом столе. Сейчас мне неведом стыд. Всё равно, кто и что подумает. Ничего вокруг больше не существует. Есть только он, его губы и безумная, всепоглощающая страсть. Чувствую, как он медленно отстраняет меня.

— Саша, пожалуйста, пойдем ко мне.

Я не в состоянии ответить. Он читает "да" в моих глазах. Снимает с вешалки пальто, помогает надеть. Быстро накидывает свое. Подходит к администратору, тактично удалившемуся в другой зал, и что-то тихо говорит.

Мы выходим на морозный воздух, но внутренний жар так распаляет меня, что я не воспринимаю обжигающий холод. Мои губы до сих пор горят. Добираемся до гостиницы в двухстах метрах от ресторана. Оба не в состоянии говорить. Эрик крепко сжимает мою руку и ведет за собой. Я ничего не осознаю, время исчезает. Поднимаемся на второй этаж, Эрик ловким движением отворяет дверь, пропускает меня в номер. Снимает пальто, кидает на кресло. Подходит ко мне. Мое пальто летит следом. Эрик притягивает меня к себе поцелуем и продолжает с того места, на котором мы остановились. Но теперь позволяет себе расслабиться и дает волю рукам. Его пальцы проникают на мою кожу, забираясь под шелковый топ, поглаживают спину, доходят до груди.

— Я так сильно хочу тебя, — шепчет Эрик мне на ухо.

Я чувствую, что он на пределе и сама больше не в состоянии выносить возбуждение. Стаскиваю с него футболку, расстегиваю ремень. Эрик стягивает с меня топ, юбка летит следом. Нижнее белье падает на пол, мы покрываем друг друга жаркими поцелуями, тело горит от горячих прикосновений и томных ласк, раздаётся треск разрывающейся фольги, воздух наполняется интимными вздохами и стонами — мы становимся единым целым.

К девяти вечера нам доставляют брошенные в ресторане блюда, что оказывается весьма своевременным — разыгрывается зверский аппетит. Божественная трапеза завершается божественным сексом.

Ночь проходит в агонии. Мы не смыкаем глаз ни на секунду. Если не занимаемся любовью, я ловлю на себе изучающий взгляд Эрика и сама не могу оторваться от созерцания его совершенного тела. Нам всё время требуется касаться, поглаживать, обнимать друг друга.

Я пытаюсь свыкнуться с безумной действительностью — мужчина мечты, такой недоступный и невыносимо желанный, теперь мой. Происходящее кажется сном. Стараюсь запечатлеть каждое крошечное мгновение этой ночи, чтобы до конца жизни вспоминать запредельное наслаждение, которое мне доводится сейчас испытывать.

Утром, когда мы оба в очередной раз в изнеможении впиваемся друг в друга пожирающим взглядом, нас, наконец–то, одолевает сон.

Слышу, как льется вода. Эрик выходит из душа в одном полотенце, прикрывающем бедра. Лежу на боку с закрытыми глазами, делая вид, что сплю. Подглядываю, когда он не видит. Подходит ближе, ласково гладит меня по спине, нежно целует в плечо и скрывается в смежной комнате, тихонько притворяя дверь. Сразу же встаю и бегу в душ. Смотрю в зеркало. Ни растрепанные волосы, ни исчезнувшая косметика не в силах скрыть следы блаженства на лице. Как могу, привожу себя в порядок. Спустя полчаса выныриваю из ванной во втором полотенце.

Кровать аккуратно заправлена, на ней устроился Эрик в натянутых джинсах. На него невозможно смотреть — слишком хорош собой. Явно поджидает меня. Вид коварный. Поднимается и подходит ко мне в упор, шепчет на ухо "доброе утро". Я мгновенно таю. В соседней комнате нас ждет завтрак. До него, разумеется, не доходим. Поцелуи, сброшенное полотенце, наспех снятые джинсы и всё по новой. Кровать можно было не заправлять. Похоже, мы пытаемся вместить годы томимого воздержания в один сегодняшний день. Нет, дня явно не хватит.

Наконец, добираемся до утренне-дневной трапезы. Еда успевает остыть, но это не важно. Мне кажется лакомым каждый кусочек, отправляемый в рот.

В наш романтический завтрак вклинивается звонок от чиновника. Вчера он тоже названивал, но я выключала звук и не брала трубку. Эрик видит, что я в замешательстве и уже готова отложить телефон.

— Кто звонит?

— Михаил Игнатьевич, — с неприязнью констатирую я. — Уже третий раз.

— Ответь ему.

Смотрю на Эрика с удивлением, но делаю, как он велит. Разговор получается странным. От позавчерашнего отвратительного типа не остается и следа. Чиновник говорит спокойным, рассудительным голосом и приносит извинения за свое развязное поведение после встречи. Объясняет, что не хотел меня обидеть, и надеется, что его недопустимый тон не испортит наши деловые отношения. Уверяю, что всё в порядке и буду искренне рада будущему деловому общению. Ошалело кладу трубку.

— Ты не поверишь! Я пять минут выслушивала его извинения, — обескураженно делюсь я и смотрю на Эрика, ожидая увидеть как минимум удивление. Но на лице отражается лишь легкий оттенок удовлетворения.

— Отлично, — отпускает любовник, помешивая кофе.

— Эрик, ты что, приложил к этому руку? — осеняет меня.

— Мне показалось, он тебе неприятен, — поднимает на меня свои чистые лунные глаза.

— Но ведь он звонил мне еще вчера, до того как мы …

— Я слышал, что он тебе говорил. Это неприемлемо в любом случае.

Я поражена в самое сердце. У нас не было никаких отношений, но он всё равно вступился за меня. Пожалуй, стоит разрядить ситуацию и сморозить глупость — в этом я мастер.

— Неужели ты сам ни разу не приглашал женщин после деловой встречи продолжить знакомство? — пытаюсь подловить Эрика и лукаво улыбаюсь. — Понятно, что у тебя куда большая фора, чем у кого бы то ни было.

Смотрит на меня недоумевающим взглядом и я понимаю, что нет, никогда.

— Поверить не могу, — теряю дар речи. — Эрик, ты меня поражаешь! — Медленно продвигаюсь к моему избавителю и нежно целую. — Спасибо тебе!

Такую благодарность он с готовностью принимает.

Мы находимся в гостинице до самого вечера. Эрик тянет с отъездом в аэропорт до последней минуты, не выпуская меня из объятий и постоянно целуя. Я могла бы сидеть так с ним вечно и быть безгранично счастлива. Увы, остаться на воскресенье Эрик не может. У Лизы участие в важных соревнованиях, и отцовская миссия — сопровождать дочь с самого утра. Но обещает приехать в понедельник. Если так и дальше пойдёт, головной офис LifeLab переедет из Москвы в Пушкин. Прекрасный вариант, я считаю.

Наконец, приходит время расставания. Эрик вызывает такси, довозит меня до дома и уезжает. Я даже рада. Мне нужно время, чтобы сжиться с произошедшим. В голове бушует эйфория. Сейчас сяду в кресло, закрою глаза и прокручу в голове каждое мгновение последних дней. Чтобы поверить. Поверить, что всё действительно произошло наяву. Поверить, что всё действительно произошло со мной.

Провожаю взглядом такси. На улице морозно и я засовываю руки в карманы пальто. Пальцы нащупывают какую-то бумажку. Вынимаю листок и узнаю знакомый аккуратный почерк:

“Ты мне нужна совсем чуть-чуть: всего лишь очень сильно, слишком часто и каждый день. Джон Мишель Монтгомери. Эрик.”

Перечитываю послание вновь и вновь, подношу к губам, целую, прижимаю к сердцу.

Пока бегу домой, выучиваю текст наизусть. Залетаю в квартиру и даже не раздевшись, хватаю со стола ручку и чистую бумажку для записей. Старательно вывожу ответ. В следующий раз незаметно подложу записку Эрику. Перечитываю написанное:

“Ты тоже нужен мне совсем чуть-чуть: всего лишь всегда. Саша.”