Ровно две недели я существую без Эрика. Говорят, со временем становится легче. Не знаю. Моя боль как изводила меня на “десятку”, так и изводит. Пожалуй, она даже слегка прогрессировала за то время, что я лежала и медленно умирала в своей квартире. Я взяла отпуск, ни с кем не общалась и игнорировала звонки.
Раздается звонок в дверь. Делаю вид, что меня нет дома. Я не готова ни с кем разговаривать и не собираюсь открывать. Звонящий не сдается. С каждой минутой дребезжание становится всё противнее. Даже подушка, натянутая на голову, не помогает. Я начинаю тихо изнывать от злости. Что за ерунда происходит!
— Уйдите, — еле слышно бормочу я. — Меня нет дома.
Невыносимый человек за дверью нажимает на кнопку без перерыва. Мой мозг сейчас взорвется. Через силу поднимаю свою тушу из кровати. В дверь начинают колотить. С трудом доползаю до двери и открываю. На меня смотрит Маша. Она медленно меняется в лице. Мне хочется нарычать на Точилину, но я лишь издаю какой-то нечленораздельный звук и медленно тащусь обратно к кровати. Подруга протискивается мимо меня в прихожую. Закрывает дверь, пока я бреду назад в постель. Маша так громко шебуршит, что я натягиваю одеяло на голову, лишь бы ее не слышать. Не хочу ни с кем разговаривать, даже с подругой. Машу не заботят мои желания — она бесцеремонно заходит в спальню и усаживается на кровать.
— Ты похожа на живой труп, — пытается задеть меня Маша.
— А ты на демона из преисподней, — еле слышно отбрыкиваюсь я.
— Когда ты последний раз ела?
— Не помню.
Маша вздыхает и удаляется на кухню. Через какое-то время в нос бьют ароматы готовящейся еды — жарящихся яиц, помидоров и специй. Начинаю дремать. Маша теребит меня за плечо:
— Ешь.
— Я не голодна.
— Если ты сейчас же не съешь всё до последней крошки, я вызову скорую и тебя заберут, — голос у Маши грозный и недовольный.
Смотрю ей в глаза, посылая полный презрения взгляд. Я знаю, она не шутит. На меня нападает паника. Приподнимаюсь и беру тарелку. Засовываю кусок в рот, лишь бы Маша отстала.
— Ты меня пугаешь, Лаврова. С каких пор ты стала мямлей?
— Отстань, Точилина. — Медленно жую. — И омлет ты пересолила.
— Что за ерунда происходит? Ты что, не понимаешь, что творишь?
— Что я творю? Я в отпуске.
— Такой отпуск может закончиться в могиле! Ты посмотри на себя, какая тощая стала. Разве хоть один мужчина на свете того стоит?
— Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Знаешь что? Пока ты тут чахнешь, твой Эрик цветет и пахнет. Он явно отлично кушает. А ты во что превратилась? В привидение! — зло смотрю на Машу. Как она смеет говорить мне про Эрика? Ее слова, словно пчёлы, прорываются в мой мозг и больно жалят. Неужели он хорошо выглядит? Неужели совсем не страдает? Глаза наполняются слезами.
— Зачем ты приехала, Маша? Добить меня? — откладываю тарелку.
— Затем, чтобы ты очухалась наконец! Придушила на корню эту размазню и вернула нормальную Лаврову!
— Я не могу, Маша. Лавровой больше нет. Осталась только размазня.
Маша садится рядом со мной, набирает в грудь воздух и начинает говорить самым спокойным тоном:
— IT-global хочет взять у тебя и Эрика большое интервью с фотосессией во вторник. Ты станешь персоной месяца. Они приедут в офис LifeLab. Ты понимаешь, что это значит? — Маша хватает меня за плечи и пристально смотрит в глаза. — Я не могу представить им вместо красавицы чудовище!
IT-global — самое влиятельное издание в сфере информационных технологий. Попасть туда мечтает любая высокотехнологичная компания. Такая публикация открывает очень многие двери. От изумления у меня открывается рот.
— Немедленно выбирайся из своей помойки и иди в душ. — Маша подходит к окну и распахивает рамы на полную. В комнату врывается поток свежего воздуха.
— Маша, неужели ты серьезно?
— Серьезнее некуда. Хватит разлеживаться. Я вижу проблески Лавровой. Давай воскресим ее из мертвых.
Маша подходит ко мне и помогает встать. А потом неожиданно притягивает к себе и крепко обнимает.
— Всё будет хорошо, девочка моя. Всё будет хорошо, — приговаривает подруга, поглаживая по спине. — Ты со всем справишься.
Как же мне не хватало, чтобы меня обнял и пожалел близкий человек. Начинаю шмыгать носом и наружу прорываются рыдания.
— Спасибо тебе, — обнимаю в ответ свою маленькую, но такую сильную Машу. Какое счастье, что она у меня есть.