Ядовитый детектив

Глава тридцать вторая

Милые женщины, желавшие убирать всех направо и налево, закрыли нас на ключ. Нас и наше ворованное вино. И теперь уже ценную диктофонную запись. Дать в сердцах по голове Таисии бутылкой «Изабеллы» – не являлось достойным выходом из сложившейся ситуации, хотя вариант тоже не плохой. В конце концов, если бы ей не приспичило напиться, мы бы не услышали и не записали столько важного, с другой стороны – не стояли бы сейчас в темном коридоре у запертой двери, остолбенев от ужаса.

– Что теперь делать? – прошептала подруга. – Сена, что делать, а?

– Тая, откуда же мне знать?

– Давай Шведову позвоним.

– И чего скажем? Он же не супермен, Шведов не прилетит к нам в синем трико и плаще, и не вынесет на руках из окна…

– Окно! – воскликнула Тайка.

– Тише, не голоси, еще услышит кто. Ты хочешь сказать, что мы сейчас станем суперменшами и вылетим в небо с шестого этажа? Головой в асфальт, Таечка, головой в асфальт.

– Сена, иди сюда, – Тайка одернула занавеску в коврово-кресельной комнате. – Здесь есть длинный балкон, к нему примыкает балкон соседнего номера, можно перелезть туда, пройти через номер и выйти в коридор.

– Тая, ты что, серьезно полагаешь, что я на высоте шестого этажа буду через балконы лазить? Не то чтобы я высоты боялась… я просто даже представить себе такой аттракцион не решаюсь!

– У нас выхода другого нет, – Таисья старательно крутила ручки балконной двери.

– Мы даже не знаем, кто там живет, – вяло упиралась я. – Тай, я не полезу и не мечтай.

– А что ты предлагаешь? – она распахнула дверь, и в номер ворвался холодный, сырой ветерок.

– Можно спрятаться где-нибудь здесь за кресло или диван, а утром, когда все придут завтракать, вылезти, будто мы пришли с народом.

– Сена, у нас на лицах три тонны косметики, к утру мы будем выглядеть неописуемо. Или ты думаешь, мы всю ночь посидим за диваном, не сомкнув глаз? Мы обязательно уснем, тушь потечет, тени размажутся, и вылезем из-за дивана как два вурдалака. Если Алла и эта вторая тетка хотя бы мысль допустят, что мы тут ночевали и слышали их разговор, они удавят нас в тот же миг, не станут и пары дней выжидать. Идем, идем.

И она поволокла меня, растерянную и упирающуюся, на балкон. На страшный, жестокий балкон. Затем аккуратно задернула шторы, прикрыла дверь поплотнее, чтобы следы нашей деятельности не бросались в глаза. Окна соседнего номера были темны, наверное, тамошний обитатель крепко спал. Ничего, вскорости безмятежному храпуну придется проснуться и заорать от неожиданности.

– Тая, – приводила я последние спасительные доводы, – кто бы там ни был, он обязательно закричит, когда мы полезем в комнату с балкона.

– Ничего, – подруга вовсю примерялась к перилам, – я ему подушку на лицо положу и придушу слегка. Если надо, совсем задавлю. Будет тихо, не волнуйся.

Хорошенькое дело! У меня даже слов не нашлось, да и что душеспасительного можно сказать такой хладнокровной убийце?

– Дай сюда, – Тайка выхватила из моих рук сумку с торчащими из нее бутылочными горлышками, аккуратно перегнулась через двойные перила нашего и не нашего балконов и опустила ее на пол соседней территории. – Вперед, трусло несчастное, полезай первой, я тебя подстрахую.

– Я не могу-у-у-у! Я сразу вниз катапультирую…

– Катапультируют вверх. Полезай, горемыка, пока нас никто не заметил и шум не поднял. Ну что тут такого страшного? Залезаешь сюда, потому ногу туда, потом через вон то и ты там! Хорошо, отойди, я первая полезу, потом тебе руку подам.

Все у Тайки получилось складно и ловко. Еще бы, она же в школе спортом занималась, куда мне до нее.

– Давай, Сена, давай! Ты же видишь, ничего страшного нет!

Я зажмурилась и полезла на перила.

– Глаза открой, дурилка!

Едва ли не за шиворот, Тая перетащила меня на соседний балкон. Сердце мое перепугано колотилось где-то в области затылка, ножки подгибались вареными макаронинами, ледяные ручки тряслись. Мне бы валокординчика грамм сто пятьдесят…

– Ну, вот, все хорошо, все позади, – приводила меня в чувство подруга, – теперь через номер на свободу.

Угу, оставляя позади трупы невинно умерщвленных… Таисия, тем временем, обследовала чужое сонное окно, заглядывая в комнату, но шторы были задернуты. Тогда она попыталась тихонечко отворить балконную дверь. Ага, сейчас прямо, не август месяц на дворе, все окна-двери заперты, задраены… Вот так и будем тут стоять до утра, вроде вышли покурить, а дверь захлопнулась… изнутри… сами не знаем, как очутились на чужом балконе, мы лунатики, гражданин начальник…

Тая тихонько ругалась сквозь сжатые зубы и пыталась хоть как-то взломать дверь.

– Может стекло выбить? – в отчаянии прошептала она.

– Сюда весь дом отдыха сбежится – на такой-то грохот в ночной тиши.

– Тогда одно остается: постучать и попросить, чтобы впустили.

– Тай, а если там Алла Г. живет или эта… вторая?

– Ну, что ж поделать, будем действовать по ситуации.

Костяшками пальцев Таисья принялась барабанить в дверное стекло.

– А если там вообще никто не живет? – пискнула я, переминаясь с ноги на ногу, холодновато все-таки было в одних брючках и декольтированном свитерке.

– Тогда и будем думать. Сейчас на дворе, кажется, минус десять, не меньше, так что соображать будем в ускоренном режиме, иначе к утру околеем к чертям собачим.

Шторы заколыхались. На всякий случай, я отошла обратно к перилам, морально готовясь к отступлению. В приоткрывшейся щели занавесок возникла бледная морда Ксюши. Господи, Ты есть, Ты есть!

– Открой, Ксюша, открой нам дверь! – зашипела Тая, бурно жестикулируя.

Она в прострации таращилась на нас и не двигалась.

– Открой! Открой стервь ты эдакая!

Навряд ли Ксюша слышала Таю, но видеть-то она ее видела, а жесты подруги были более чем красноречивы. Наконец эта мокрица вышла из ступора и… скрылась из вида.

– Дрянь, дрянь такая! – тихонько завывала Тайка, едва не колотясь головой о балконную дверь. – Сейчас стекло выбивать начну!

Неожиданно послышалась какая-то приглушенная возня и Тайка замерла. О, чудо, дверь стала приоткрываться! Оттолкнув с порога Ксюшу, мы влетели в номер, трясясь от холода.

– Вы чего? Вы откуда? – бормотала Ксюша, путаясь под ногами, мы же спешно запечатывали балкон. Задернув шторы, Тая подошла к ней вплотную и уставилась глаза в глаза.

– Ксюша, ты когда-нибудь любила? – зловещим басом произнесла подруга.

– Да, – пискнуло тощее создание в длинной, до пят турецкой ночной рубашке с оборками.

– Если ты выдашь нас – мы пропали!

Господи, хоть бы знать, о чем она бредит? Как же мне поддержать Тайку, если я не знаю, в какую строну она врет?

– Мы ходили на свидание к любимому человеку, Ксюша, у нас любовь на троих, и если ты кому-нибудь проболтаешься, нам конец! Всем троим!

– А кто он? – блеклые глаза Ксюши неожиданно вспыхнули жадным любопытством. Ах ты, серенькая плесень, какие мы до чужих интимных дел жадненькие.

– Это Толик! – выпалила Тая. – Наш водитель! Ксюша, – она взяла ее за плечи и пододвинула к себе вплотную, – теперь ты знаешь нашу страшную тайну, только ты и больше никто, теперь ты наша подруга.

«Верная и фронтовая», – добавила я мысленно.

– Будешь молчать?

Ксюша кивнула.

– Ладно, спокойной ночи, подруга, – Тайка направилась к дверям.

– Пока, – прошелестело нам вослед.

Выйдя в коридор, мы перевели дух, и поспешили к своему родимому номеру… номерку, номерочечку…

Только лишь закрыв за собою дверь на ключ, мы почувствовали себя в безопасности и поверили, что все это ночное предприятие закончилось благополучно.

– Вот теперь можно и винца выпить, – я сбросила с ног ботинки.

– А мне уже почему-то и не хочется.

– А вот мне хочется! Еще как хочется!

– Как же открыть бутылку? У нас и штопора-то нет…

– Ничего, я отгрызу горлышко вместе с пробкой зубами.