Ядовитый детектив

Глава тридцать восьмая

Общими усилиями Михаила Сергеевича освободили, хотя окончательно очистить липкую ленту с брюк и рукавов куртки не смогли. Ссадины обработали перекисью водорода и заклеили лейкопластырем. Таисья порывалась еще смазать зеленкой или йодом область над верхней губой, лишившейся растительности в следствии столь грубой эпиляции, но он на отрез отказался.

– Вам коньячку налить?

– Да уж налейте, как не выпить, – он присел на диван и огляделся по сторонам. – Интересный интерьер, сами делали или дизайнера нанимали?

Тая хотела, было, нагрубить, но я одернула подругу, после всего пережитого гражданин имеет право на сарказм и даже на небольшое издевательство. Коньяку мы Михаилу налили и даже пожертвовали последний кусочек сыра. Расположившись в креслах, мы обратились в слух и внимание. Несчастный, покалеченный детектив с обрывками липкой ленты на брюках и рукавах, выпил коньяку, закурил, перевел дух, собрался с мыслями и приступил к повествованию.

– В наше агентство обратился Дмитрий Величковский с несколько необычной просьбой. Он не собирался нанимать нас следить за своей женой на предмет супружеской неверности, он хотел собрать полную информацию о своей молодой супруге, достоверно выяснить: кто она, откуда и даже настоящее ли у нее имя. На вопрос, а что же его, собственно, беспокоит и настораживает, он ответил, что уверен на все существующие проценты, что эта девушка возникла в его жизни не по воле случая, и он хочет выяснить, кто она, откуда и зачем. Причем настаивал на постоянном присутствии сотрудника агентства во время всех его поездок, деловых или личных до тех пор, пока не выяснится, кем же является его супруга. Оптимальным вариантом был личный шофер. Прежнего уволили под благовидным предлогом, и я заступил в должность. А через две недели Дмитрия убили, убили в собственной квартире.

– Это мы в курсе, – перебила подруга, – а можно сразу спросить, каким образом это произошло? Охрана в вестибюле, весь дом нашпигован камерами…

– Пока еще это лишь мое предположение, дальнейшее следствие покажет, прав я или нет, но я уверен, что Величковского мог убить только охранник, он же мог и отключить камеры минут на десять.

– А он знал, что в квартире находятся Алиса с Инной?

– Разумеется, вот только они не знали о том, что Толя поднялся следом. Таким образом, он вполне сумел запутать следствие и отвести подозрение от себя. При таком раскладе получаются две реальные кандидатуры в убийцы: Алиса и Инна, иначе, выходило бы, что убийца возник из воздуха, проскользнул мимо охранника, что, в принципе, сложновато в доме с такой охранной системой, или же вывод напросился бы сам собой – убил охранник.

– Вы мне только одно скажите, – приложила к сердцу ладонь Тая, – «белладонцев» взяли?

– Все по порядку, – кривенько улыбнулся Михаил Сергеевич. Неудобно, наверное, улыбаться с оторванными усами. – Так вот, я продолжал наблюдать за окружением Дмитрия, за Инной. Пару раз она ходила в модельное агентство, что, впрочем, для такой красивой девушки вполне естественно, после практически не выходила из дома. Что меня насторожило, так это пара визитов в тоже агентство, кого бы вы думали?

– Кого? – затаила я дыхание.

– Домработницы Нины Григорьевны Малковой.

– О-о-о-о! – хором затянули мы. – Та тетушка в халате с хохломским рисунком?

– Да-да, в ходе расследования, я выяснил, что она является негласным, неофициальным директором агентства «Bella Donna», а официальным директором является какое-то несуразное подставное лицо.

– А чего ж она сама маралась, домработницу изображала? – Тайка заботливо подлила Михаилу Сергеевичу коньячку. – А ты, Сена, все удивлялась, кому же мы на глаза попались, кто же преступник? Да мы ж, получается, со всеми, со всеми-всеми пообщаться успели… Кстати, зачем же нам Толик дал ее координаты, домашний адрес?

– Ну должна же была Малкова взглянуть, кто ж так ретиво интересуется делом Величковских. Боюсь, при всем своем богатом опыте общения с людьми, она не смогла она в полной мере оценить всю степень угрозы, которую вы несете.

– Так почему она сама-то корячилась? – увела Тая разговор от темы нашей угрозы. – И почему Инну отпускали домой и позволяли иногда звонить при всей строгости белладонских правил?

– Все дело в сестре Инны, она слишком настойчиво интересовалась ее судьбой. Чтобы не навлекать на агентство лишних подозрений, Инне делали поблажки, разумеется, после соответствующей психологической обработки. Касательно Малковой, в принципе, у них были очень сжатые штаты, а особо жирные и опасные случаи, она контролировала сама. Что может быть лучше и ближе к жертве, чем должность домработницы? Потом на горизонте возникли вы. Наблюдая за вами, я понял, что вы попали в это дело случайно и никого отношения к модельному агентству не имеете. Когда вы стали общаться с Александром Шведовым, я изучил и его биографию, естественно насторожило самоубийство его супруги. Я встретился с Александром, обрисовал ему ситуацию, и мы быстренько разработали план. Вы выглядели и вели себя очень бойко, смышлено, и мы не сомневались, что вам удастся собрать необходимые сведения…

– Ах, вот оно что, – обрела я дар речи, – вот, значит, почему Шведов с такой легкостью решал все вопросы, особенно с фальшивыми документами!

– Всеми форс-мажорными обстоятельствами занималось наше агентство.

– А почему же Шведов ничего нам не сказал?

– Мы решили, что лишняя информация вам ни к чему, достаточно было того, что он сообщил о том, что вас будут охранять.

– Вы охраняли?

– Разумеется, я дежурил в машине у «Планерного». Не понимаю, отчего вы сказали Шведову, что уже на пути в Москву? Я издергался, не понимая, как же мог вас упустить.

– На всякий случай, мы ему не особо доверяли, узнав, что у Алисы фамилия – Шведова. А вы знаете, Вы нас так напугали…

– Вы меня тоже. Честно признаться, я вас и не узнал, когда вы вышли из пансионата, только когда вы задали стрекоча, понял, что это вы.

– А вот касательно Алисы…

– О, это отдельная история. Ее можно назвать сводной сестрой Саши, отец «произвел» ее на стороне, но записал девочку на себя, дал ей свою фамилию. Из-за этого «плода греховной любви» в его семье были очень большие сложности, но жена сделал вид, что поняла, простила, но на самом деле страдала всю жизнь. Александр тоже не смог простить отца и отношение к Алисе, мягко говоря, было натянутое. Да и Алиса росла далеко не подарком. К тому же она не была особо нужна и собственной матери. Когда та поняла, что известный красавец артист на ней никогда не женится, она перестала обращать на дочь внимание, а когда Алиса подросла, вообще уехала из Подольска за каким-то очередным своим женским счастьем. И девочка, а к тому времени уже молодая девушка, осталась предоставленной самой себе. Думаю, ненависть к своему знаменитому отцу и брату, а вместе с ними и ко всем мужчинам, она лелеяла с самого детства. В разговоре со мной, Шведов пару раз с неприкрытой ненавистью называл ее «паршивой овцой», «грязной извращенкой» и «дочерью проститутки», иными словами, они питали друг другу взаимные чувства.

Пока мне еще не удалось выяснить, как Алиса попала в «Bella Donna», да думаю это и не суть как важно. Уверен, что ни сколько деньги ее волновали, сколь спортивный интерес. В ее многочисленные обязанности входило так же подбор и привлечение в агентство девушек. Каким-то внутренним чутьем она определяла в красивых куколках неблагополучных девушек с плохим материальным достатком, обозленных на жизнь или человека. И тогда рядом появлялась она: все понимающая, ласковая, подруга и, если надо – любовница. Когда жертва уже безоговорочно доверяла Алисе, она предлагала ей очередную помощь, теперь уже материальную, хороший заработок. Ни одна не отказалась, ни к одной в душу не закралось и толики сомнений.

Когда же Алиса познакомилась с Милой Розовской, она сразу же поняла, что эта барышня, анемичная и бледная с внешнего вида, с наигранным внутренним надломом – самая что ни на есть подходящая кандидатура для братца. Она как нельзя лучше изучила предмет своей ненависти, отлично знала вкусы всех членов семьи Шведовых. Отцу было трудновато кого-то подсунуть, грехопадение с такими последствиями не прошло для него бесследно, тем более под пенсию он совсем уж остепенился. А вот Александр: молодой, красивый, свободный, разборчивый – был тот, кто нужно. Мила оказалась настолько холодной расчетливой стервой без совести и мозгов, что Алиса практически подружилась с нею. Стерва без мозгов – это атомный реактор, девочки.

Мы согласно закивали, мол, знаем, знаем, как не знать.

– К тому же у Милы была хрустальная мечта детства – стать актрисой. Изучив свою новую приятельницу достаточно хорошо, Алиса даже рискнула сразу ей обо всем рассказать, расписать, так сказать, дельце в красках. Ее не испугала и не остановила даже перспектива быть похороненной заживо, напротив, вся эта история показалась ей настолько восхитительным голливудским сюжетом, что она согласна была проделывать эти трюки раз за разом. В общем, Мила оказалась идеальным вариантом для агентства.

– Откуда Вы это все знаете? – зачарованно смотрела на него Тая.

– Тайны следствия, – улыбнулся он и осторожно потрогал верхнюю губу.

– А зачем убивали мужей и жен этих девочек-марионеточек?

– В ходе своего расследования, я выяснил, что убивали только тех, кто начинал хоть о чем-то догадываться. В случае с Дмитрием это получилось грубо и явно, потому что ситуация не терпела промедления, остальные же смерти подстраивались под несчастные случаи или естественную смерть. По образованию Нина Григорьевна хирург, дочь ее работает в наркологической клинике, так что с препаратами, могущими сымитировать естественную смерть, у нее не было проблем. Но, в любом, благополучном и неблагополучном варианте, умирали невесты или женихи из агентства.

– Послушайте, касательно чудесного воскрешения Милы Розовской, можно поподробнее? Мы правильно все разложили?

Я сбегала за диктофоном с кассетами, а Тая коротенько обрисовала умозаключения анастезиолога.

– Да, да, – закивал Михаил Сергеевич, – все верно. Многие смерти подстраивались, и живые куклы пускались в ход по второму или третьему разу. Абсолютно запуганные и подавленные, пережившие шок похорон и вызволения из гроба, они, как запрограммированные роботы, тупо исполняли команды, обдирая «клиентов». Но, некоторых, внушавших особое опасение хозяйке, убивали на самом деле, как это случилось с Инной Величковской, она оказалась неблагонадежной и уже готова была обо всем рассказать.

– А как же врачи скорой и больницы не распознавали, что человек не умер, а…

– В назначенный день и час, когда «марионетка» должна наглотаться препаратов, неподалеку уже дежурила «скорая помощь». Микрофоны, установленные в квартире, исправно доносили о происходящем. Как только муж или жена начинали названивать в скорую, она тут же «приезжала» и увозила пациента в клинику Крылатского района, к купленному врачу…

– Коломиец у нее фамилия, да?

– Ага.

– Всех везли в одну и ту же клинику?

– В основном да, зачастую пациент «умирал» прямо в машине скорой помощи. В общем, умудрялись так обставить ситуацию, так запудрить мозги «вдовцам и вдовам», что ни у кого и вопросов не возникало – зачем отравившегося человека под час тащили через весь город в Крылатское. Когда такое горе, такой шок, никто не задумывается о подобных мелочах.

– Вот значит, почему их хоронили сразу, не дожидаясь трех дней! – дошло до меня. – Надо было торопиться, пока действовало лекарство! А Инну закопали так быстро, чтобы у кого-нибудь не возникло случайно лишних вопросов, особенно у ее дотошной сестры.

Горбачев кивнул.

– Так же у агентства была и милицейская машина…

– Да-да, – вздохнула моя персона, – я в курсе. Вы записи-то наши послушаете?

– Разумеется, давайте.

По мере прослушивания пленки, его лицо светлело, неземным же светом оно озарилось, когда зазвучали голоса Аллы Г. и той второй персоны, как выяснилось – «домработницы».

– Ну, вот и все, – счастливо улыбнулся он, напрочь забыв о травме лица и головы, – мы-то взяли их пока по обвинению в проституции и содержании притона, довольно притянутое за уши обвинение, но мы хотя бы получили возможность задержать всю компанию, не дать им уйти, а вот теперь уж совсем другое дело. Я заберу это, можно?

– Можно, разумеется. Скажите, – Тайка вылила себе остатки коньяка, – а сюда-то Вы как попали? Адрес мой откуда знаете?

– У Шведова ваши паспорта. Сначала я сюда решил заглянуть, потом к Ксении.

– Понятно. Прошу Вас, только не называйте меня Ксенией, меня зовут Сена. Кстати, у нас еще и орудие убийства есть, то самое, чем Величковского убили…

– Что? Где?!

– У меня дома, за плинтусом. Вы касательно «Сены» поняли?

– Чего?

– Се-на. Называть меня так надо. Река такая есть в Париже, в городе нашей мечты. Михаил Сергеевич, у меня к Вам просьба есть, можно?

Разрешения я спросила вовсе не потому что я такая вежливая до отвращения, просто после того, что мы с ним сделали, я не была уверена, имела ли я право вообще о чем-нибудь просить.

– Ага, конечно.

Нет, ну надо же, какой все-таки дядечка положительный, пожалуй, мы будем с ним дружить.

– В этом гадюшнике белладонском одна курица есть, по глупости, наверняка, своей природной туда попавшая. Ну, такая ж свекла, просто ужас, нельзя ли ее как-нибудь достать из-под следствия? Пусть едет к себе в колхоз, или откуда она там приехала, выйдет замуж за тракториста и будет счастлива. Не знаю, как ее фамилия, но зовут Ксюшей.

– Ксюша? – усмехнулся Михаил. – Малкова ее фамилия, она младшая дочь Надежды Григорьевны, она исполняет… нет, уже исполняла в «Bella Donna» роль глаз и ушей своей мамочки и исправно доносила обо всем более менее интересном, крутясь рядом с новоприбывшими.

Мы так и остались сидеть с раскрытыми ртами.