Яркий Миг

Глава 6. Теодор Стрикс

Я не сразу понял, что именно меня разбудило. Но когда открыл глаза, и осознал, что проснулся, обнаружил сразу два фактора, которые могли выдернуть меня из сна. Первым был Яркий. С ним творилось нечто странное. Он метался по комнате, от окна к моей кровати и обратно к окну, казался крайне обеспокоенным, взволнованным, если не сказать – напуганным. И впервые я услышал звуки, которые он издает, кроме тихого утробного рычания и шипения. Звуки эти были похожи на хриплое ворчание, словно неразборчивое брюзжанье старика, которое то и дело срывалось на какой-то писк или собачий скулеж, а через мгновение снова становилось ворчанием. Звучало это весьма необычно. А еще Яркий светился, почти как тогда на дереве. По его шерсти то и дело пробегали ослепительно-белые разряды, и это определенно было поводом для беспокойства, ведь в таком состоянии Яркий мог запросто стать причиной серьезного пожара.

Я напрягся и обнаружил второй фактор, который мог меня разбудить. Им был некий неприятный тихий гул, доносящийся с улицы. Оттуда же слышался и тяжелый металлический скрежет, словно под моим окном работал какой-то большой и старый механизм. На фоне этих звуков я различал и голоса людей, но о чем они переговаривались – разобрать не мог.

Сев на постели, я окончательно скинул с себя оковы сна и, быстро проанализировав происходящее, пришел к выводу, что именно звуки за окном так взволновали Яркого.

– Эй… – окликнул я зверька, мечущегося по моей комнате. – Малыш, ты в порядке?

Яркий оглянулся на меня, и от его взгляда, преисполненного ужаса, меня словно окатило ледяной водой. Одного, этого взгляда было достаточно, чтобы перенять его беспокойство и даже страх.

Я откинул одеяло в сторону, быстро поднялся с постели и прошел к окну. Раздвинув тяжелые серые шторы, я выглянул наружу. Посреди улицы Милана Бонзо стоял какой-то механизм, помещенный на укрепленную четырехколесную телегу. Устройство представляло собой металлический ящик, спереди из него подобно рогу торчала вверх труба, испуская в небо клубы белесого пара. Сверху на ящике была установлена массивная стеклянная колба, около трех хвостов в высоту. Внутри колбы была заключена спираль, и она излучала тот же белый свет, что и Яркий. По стеклу, с внутренней стороны, ползали уже знакомые мне ленты света, словно ощупывая или, скорее, облизывая его. Нечто подобное я видел несколько лет назад на научной ярмарке, куда Одрик Кастер, эксцентричный гений научного мира и первооткрыватель электричества, привозил свое новое устройство, и показывал впечатляющее световое шоу. Однако, в данном случае, опираясь на свои скромные познания об электричестве, я был почти уверен в том, что вижу перед собой нечто иное, возможно, работающее по тому же принципу, но иное. Определённо, связь аппарата на улице и Яркого была очевидной. Подтверждал ее и тот факт, что ленты света внутри колбы лизали стекло именно в направлении моего дома и ни в каком другом.

Спереди в телегу с прибором была впряжена четверка лошадей, а сзади виднелись какие-то рычаги и маховики вентилей. Вокруг телеги стояли солдаты в черно-серой униформе, с узнаваемыми нашивками на плечах – с гербом клана Стрикс.

«Вот ведь дерьмо!» – я быстро отпрянул от окна. – «Нашли меня! Что делать? Что же делать?!».

Я проклинал свою проницательность. Ведь знал же, что так и будет, именно об этом и предостерегал доктора Киннера, и вот, на тебе, не прошло и суток, как они пришли. Люди с оружием. Всё, как я и говорил. Говорил. Знал. Но ничего не предпринял.

«Дурак!» – обругал я себя.

Яркий, наконец, замер посреди комнаты и теперь внимательно смотрел на меня, словно знал, что я понял весь масштаб происходящего, и теперь ждал от меня каких-нибудь действий. Но что я мог сделать?

Первым порывом, конечно же, было бежать, как можно скорее и как можно дальше.

«Но как выбраться из дома незамеченным?»

Я знал только один выход, и он был внизу. Один единственный выход. Другим могло стать, разве что, окно. Но, во-первых, я не альпинист и не скалолаз, чтобы балансировать на узких карнизах, а во-вторых, все три окна в моих апартаментах выходили именно на эту улицу, и, выбираясь в окно, я рисковал быть не только замечен гвардейцами Стриксов, но и свалиться им прямо на голову. Не лучший вариант. Было бы куда проще провернуть подобное, живи я в квартире напротив. Там окна выходят во внутренний двор, и крыша соседнего дома располагается совсем близко.

«Но как мне туда попасть? Разве что попросить соседа впустить меня на минутку?»

Я представил себе удивленное, заспанное лицо жильца из квартиры напротив, когда я попрошу воспользоваться его окном. Раньше это не составило бы труда, но в прошлом году в квартиру напротив въехал новый постоялец, угрюмый тип, и я с ним общался не часто. Вроде бы он был работником одной из городских фабрик, жил один и любил приложиться к бутылке.

Так и не решив, как лучше поступить, я на цыпочках подкрался к двери и, приложив к ней ухо, прислушался. Тишина. За моей дверью ничего не происходило. Но какие-то звуки все же долетали до меня.

Тогда я, стараясь действовать как можно тише, отпер дверь и приоткрыл ее. В моем коридоре было темно и пусто. Однако, я слышал возбужденные голоса, доносящиеся снизу, с третьего этажа. В первую очередь я обратил внимание на голос мистера Рейниса.

– Отпуштите меня! – кричал он. – Отпуштите, говорю. Шукины дети, поганые выродки! Отпуштите, иначе я вам все зубы повыбиваю!

Но, кажется, никто его не слушал. Во всяком случае, ему никто не отвечал.

Я различил также голос женщины, в котором узнал свою соседку снизу, вдову и мать двоих детей, Марию Линдейл. Она напряженно общалась с мужчиной, говорившим глухим хриплым басом. Я не мог определить, о чем идет речь, особенно за угрозами и проклятиями домовладельца, которыми тот осыпал незваных гостей. Однако разговор был поставлен в стиле мягкого допроса: мужчина с хриплым голосом спрашивал, а Мария Линдейл отвечала.

Скоро прозвучал голос одного из солдат:

– Здесь чисто, сэр! – отчитался он.

– Спасибо за ваше содействие, миссис Линдейл.

– Теперь я могу вернуться к себе в квартиру?

– Да, конечно, простите за беспокойство. Семья Стрикс пришлет вам компенсацию в ближайшее время.

Затем мужчина явно обратился к домовладельцу:

– Кто живет в этой квартире?

– Поштояльцев шейчаш нет, они уехали в отпуск.

– Раз так, нам даже проще. Открывайте.

– Вы не имеете права.

Я услышал, как ключ щелкнул в замочной скважине.

– Прекратите! Вы же гвардия, а не бандиты. Что вы делаете?!

– Обещаю, мы ничего не тронем, если там не будет нашей собственности. А постояльцы, вернувшись, смогут попросить компенсацию за возможный ущерб.

– Не шмейте…

– Давайте парни, осмотритесь там.

«Они обыскивают квартиры», – понял я. – «Значит, они знают, что Яркий в доме, но не знают, где именно? Может быть, эта машина под окном каким-то образом позволила им определить местоположение Яркого, но не с точностью до хвоста. Возможно, она как компас, и свет внутри колбы работает по принципу стрелки, указывая направление на Яркого».

Так или иначе, это давало мне шанс спастись, и следовало воспользоваться им как можно скорее.

Я быстро закрыл дверь, вернулся в спальню и начал одеваться. Яркий пристально наблюдал за всеми моими действиями. Кажется, как только я начал что-то предпринимать, он стал спокойнее, страх в глазах сменился обеспокоенностью, но появилась и решительность.

– Мы уходим, дружище. И как можно скорее.

Яркий одобрительно заворчал, словно понял каждое мое слово. Но я даже не стал предавать этому значения. Не время было дивиться его невероятным умственным способностям.

На ходу застегивая рубашку, я прошел в кабинет и, открыв нижний левый ящик своего письменного стола, вытащил оттуда револьвер модели «Аннабель» 85 года, производимый кланом Феникс. Надежное оружие, до сих пор состоящее на вооружении большинства гвардейских корпусов кланов Конгломерата. И пусть я никогда не служил, все равно счел необходимым обзавестись подобной пушкой, как раз вот на такой случай.

Проверив наличие патронов в барабане – их было пять – я взял из ящика мешочек с еще десятком патронов и прошел в зал, где наспех обул ботинки, накинул пальто и сунул револьвер в правый карман. Мне очень хотелось верить, что использовать оружие не придется и до перестрелки дело не дойдет.

Убедившись, что на моем этаже все так же тихо, я открыл дверь и постучался в квартиру напротив, стараясь придумать, что же сказать соседу. Яркий выбежал за мной, нервозно поглядывая в сторону лестницы.

Прошло секунд десять, но мне никто не открыл. Я постучал еще раз. Возможно, мне следовало постучать громче, рабочий человек может спать очень крепко, однако, я побоялся быть услышанным гвардейцами внизу.

– Здесь чисто, сэр, – снова отчитался солдат своему командиру этажом ниже.

«Вот черт!» – выругался я, понимая, что времени у меня больше не осталось.

– Давайте наверх. Осталось всего две квартиры.

Я услышал стук каблуков по ступенями деревянной лестницы и поспешил вернуться к себе в апартаменты. Яркий последовал за мной, и как только он оказался внутри, я закрыл за собой дверь.

Я оказался в ловушке, деваться некуда. Снова подскочив к окну, я осторожно выглянул на улицу. Солдат там было много, и даже рискнув пробраться по карнизу до угла дома, что само по себе уже чистое самоубийство, я с вероятностью в девяносто девять процентов буду ими замечен.

«Нет, в окно не вариант. Но тогда куда?»

Пока я размышлял над этим, раздался громкий стук в дверь.

«Все! Теперь точно бежать некуда!» – обреченно решил я.

– Мистер Марбэт! – услышал я хриплый голос из-за двери. – Мистер Клиффорд Марбэт!

– Прячься малыш, – прошептал я, но Яркий остался на месте, пристально глядя на дверь.

– Мистер Марбэт! Я уполномоченный представитель клана Стрикс, командир четвертого гвардейского полка, Теодор Стрикс. Я должен задать вам несколько вопросов. Это не займет много времени.

Я подхватил Яркого на руки.

– Тебе нужно спрятаться, понимаешь?!

Он взглянул на меня, и я снова различил ужас в его глазах. Похоже, что чем меньше надежды на спасение было у меня, тем меньше ее присутствовало и в Ярком.

– Не волнуйся, малыш, – я пробежал с ним в спальню, под не замолкающий аккомпанемент из барабанных стуков в дверь. – Я не дам тебя в обиду.

Быстро оглядев комнату, я подошел к старому платяному шкафу.

– Ты заберешься сюда и будешь сидеть тихо, понял меня?

– Мистер Марбэт! – взывал ко мне голос у двери. – Мы знаем, что вы дома. Дело не терпит отлагательств, мистер Марбэт! Я вынужден настаивать на разговоре с вами!

Я открыл двери шкафа и положил туда Яркого.

– Заройся под белье, одежду и сиди тихо.

Он продолжал смотреть на меня своими фиолетовыми глазами и глухо, утробно рычал.

– Клянусь, я не позволю им забрать тебя. Ты веришь мне?

Несколько мгновений мы смотрел друг другу в глаза, а затем Яркий стал быстро перерывать вещи, забираясь как можно глубже на дно этого шкафа. Хорошо, что я в силу своей неряшливой натуры, не часто разбирался в этом шкафу. А если быть честным, то после смерти Тессы не пытался там разобраться ни разу, просто выуживал вещи, которые мне были нужны, а постиранные кидал обратно, производя этакий круговорот одежды в шкафу.

– Мистер Марбэт, я должен предупредить, что в случае вашего отказа, нам придется выбить дверь.

Нельзя было больше заставлять их ждать, и я, закрыв шкаф, прошел к входной двери. Собрался с мыслями, выдохнул и открыл ее.

Передо мной в окружении четырех солдат стоял невысокий, короткостриженый, черноволосый человек, с тёмно-карими глазами, с худым, осунувшимся лицом и аккуратной бородкой, обрамляющей бледные тонкие губы. Вот каким был Теодор Стрикс, хладнокровный убийца, чья пугающая репутация была красочно расписана Никой Томас накануне вечером, казавшимся мне теперь далеким, как прошлый век.

Мистера Реймиса среди них не было. Видимо, устав от несмолкающего домовладельца, Теодор решил оставить старика внизу, однако я все равно слышал, как он продолжает выкрикивать проклятия.

– Я вас слушаю, – попытался сказать я с безразличием и принять как можно более сонный вид.

– О, мистер Марбэт, – произнес Теодор. – Прошу простить нас за беспокойство, однако это дело высокой срочности и крайней важности.

– Что за дело? – спросил я, пытаясь разыграть легкое негодование, как если бы меня действительно вырвали из сна и я не имел ни малейшего понятия о происходящем.

– Вы куда-то собрались уходить, мистер Марбэт?

Только после этого вопроса я осознал, насколько серьезно прокололся. Ведь на мне все еще было надето пальто и ботинки – одежда, не слишком подходящая для составления образа еще недавно крепко спящего человека.

– Нет, нет. Просто… работал допоздна, писал, – это единственное, что мне оставалось, играть на собственной эксцентричности, ведь творческим людям все странности простительны.

– Знаете, как это бывает, – продолжал я, – пришел домой с отличной идеей в голове, сел печатать, и вот уже ночь, и вы стучите в дверь, я даже переодеться не успел еще.

– Понимаю, – кивнул он, никак не дав мне разобрать, поверил ли он в мою историю. – Это ведь вы пишите про приключения Нейтана Боунза?

– Знакомы с моими книгами?

– Прочел парочку. Я не слишком большой любитель литературы, знаете ли, но ваши истории показались мне весьма занятными.

– Приятно слышать.

– Позволите войти?

– Зачем?

– Хотелось бы осмотреться, – он был спокоен, как змея, как удав, который медленно и неторопливо подбирается к своей добыче.

– И что же вы думаете обнаружить в моей квартире?

– Я занимаюсь поиском похищенной у клана Стрикс ценности. И имею все основания полагать, что ее укрывает один из жильцов этого дома.

– О, как. И что же это за ценность?

– Боюсь, я не могу об этом распространяться.

– Ну, а я, в свою очередь, имею полное право не пускать вас к себе в дом без присутствия констеблей, верно? А таковых я что-то и не вижу.

– Мистер Марбэт, ситуация очень щекотливая, и я попросил бы вас не усложнять ее. Ведь если вам нечего скрывать, то осмотр не займет много времени, а я принесу глубочайшие извинения от всего клана Стрикс за такое бесцеремонное вторжение в личную жизнь. Если же вам понадобится компенсация…

– Мне не нужны от вас деньги. Но в дом к себе я вас не впущу, уж простите. Приходите с констеблями, и тогда мы во всем разберемся.

– Мистер Марбэт, вы даже не представляете, с чем связались.

– Я ни с чем не связываюсь. Я просто хочу, чтобы все было по закону.

– Я уповаю на ваше благоразумие, Мистер Марбэт.

– Это вы зря.

– Значит, отказ – ваш окончательный ответ?

– Боюсь, что так. Как я уже сказал…

Договорить мне не дали. Удар был настолько стремительным, что я никак не мог подготовиться к его отражению. Теодор Стрикс, который прежде держал обе руки в карманах своего черного пальто, нанес мне удар в живот с такой силой, что я согнулся пополам. Затем меня толкнули внутрь квартиры, и я повалился на пол.

– Быстро! – скомандовал Теодор своим людям. – Обыскать здесь всё!

Люди Теодора работали слаженно. Трое прошли в квартиру, переступив через меня, один остался в дверях.

Сам Теодор тоже прошел в зал, но не присоединился к обыску, и пока его люди бесцеремонно громили мою квартиру, он обернулся ко мне с выражением абсолютного спокойствиями на своем лице.

– Мистер Марбэт, мы ведь могли все сделать иначе. Куда аккуратнее и проще. Но вы сами выбрали подобные взаимоотношения.

Я приподнялся на руках, превозмогая боль, и, развернувшись, сел, облокотившись спиной о стену.

Теодор Стрикс подтянул от фортепиано стул и, поставив его в шаге от меня, сел. Затем снял с правой руки перчатку, и мне стало понятно, почему его удар был таким сильным. Вся его кисть была протезом. И насколько я мог судить, лучшим протезом из тех, которые может предложить клан Рейн, с незапамятных времен занимающийся созданием искусственных частей тела и яростно стерегущий тайны их создания, а в особенности технологию искусственной нервной системы. Никто за последние полторы сотни лет так и не смог узнать, каким именно образом хирурги клана Рейн приращивают эти механические конечности и органы к живой плоти, да так, что человек использует их ничуть не хуже своих собственных, а то и заметно лучше. Всё, конечно, зависело от качества протеза, что в свою очередь зависело от его цены. Но протез Теодора Стрикса был без сомнения самого высокого качества. Неторопливо сняв перчатку со второй руки, он продемонстрировал мне, что и другая кисть у него также искусственная. Матово-черные металлические пальцы выглядели слегка пугающе, как руки куклы, однако двигались очень плавно и мягко, совсем так же, как и обычные руки.

– Произведения искусства, правда? – спросил он меня, разминая механические пальцы.

Я не ответил.

– Очень дорогая вещь. Вы только представьте, сколько людей стараются выведать тайну их сотворения прямо сейчас. Представили?

Я снова промолчал.

– Так вот, то, что похитили у нас прошлой ночью, во множество десятков раз ценнее. Потому не обессудьте, мистер Марбэт, но у нас нет времени на констеблей. Я обязан вернуть эту ценность любой ценой и как можно скорее.

– А если она окажется у меня, что тогда? – сдавленно просипел я. – Вы меня убьете?

– К сожалению, именно так. Я просто обязан буду сделать это в интересах своей семьи. Как же иначе можно поступить с вором, предмет кражи которого не стоит придавать огласке?

– А вы не боитесь, что, если у меня его нет, я придам огласке ваши методы работы?

Я не знал, как быть дальше, меня застали врасплох, шансов выкрутиться не было, и я просто говорил всё то, что приходит на ум, а люди за спиной Теодора тем временем продолжали свой обыск. Двое открыли дверь в спальню. Скоро они должны были найти Яркого, и тогда для меня всё будет кончено.

– Не боюсь. Я член одного из старших кланов Конгломерата. Вы понимаете, что это значит?

– Вы – сами себе закон.

– Все верно, мистер Марбэт. Всё именно так. Но я уверен, что во избежание ненужных эксцессов, мы сумеем договориться с вами о том, как замять этот конфликт. Поверьте, мы умеем убеждать. Вначале предложим вам деньги, для нас весьма малые, но для вас – целое состояние. Ну, а если решите пойти на принцип, то…

– Вы сюда вернетесь?

– Именно так. Но я не советовал бы вам такой вариант.

– Угрожаете?

– Предупреждаю.

И тут раздался возглас одного из солдат, который определил все дальнейшие события:

– Мы нашли его, сэр! Он здесь, в шкафу!

Теодор резко вскочил со стула:

– Не приближайтесь к нему! Отойдите!

Его секундного замешательства мне хватило на то, чтобы схватить пистолет в своем кармане и, не доставая его, выстрелить. Пуля прошила ткань подкладки моего пальто, и угодила Теодору в левый бок. Промазать с такого расстояния было сложно.

Я не знал, что делать дальше, я об этом не думал. Не было какого-то плана. Я просто хотел попытаться пристрелить этого надменного выродка прежде, чем он решит убить меня, а поскольку солдаты обнаружили Яркого, это решение не должно было заставить себя ждать.

Теодор, схватившись за бок, повалился на пол, зацепив и опрокинув стул. Один из солдат, занимающихся обыском главного зала, развернулся, вскинул на меня винтовку, но в эту секунду из спальни раздался гул, тот самый, который прошлым утром я принял за удар маленького колокола, однако теперь он прозвучал громче, в нем слышался яростный треск, и ассоциация с маленькой колокольней уже не казалась такой подходящей. За гулом тут же последовали крики, и во вспышке яркого света на пол из дверного проема упали две скрюченные тени, принадлежащие солдатам, которым не посчастливилось обнаружить Яркого. Видимо, зверек тоже перешел в нападение, может, сам по себе решив, что пора защищаться, а может потому, что это сделал я и тем самым подал ему сигнал.

Уже через мгновение Яркий выпрыгнул из комнаты. Из его спины, подобно неким магическим крыльям, росли четыре длинные яркие ленты света и, не подчиняясь законам тяготения, парили в воздухе, плавно извиваясь.

Теодор, который уже выхватил револьвер из кобуры у себя на поясе и собирался пристрелить меня, а это, я уверен, удалось бы ему с первого раза, вдруг сжался на полу в позе эмбриона.

Одна лента Яркого метнулась в сторону распахнутой входной двери, где в коридоре стоял солдат, вторая в тот же момент ринулась к парню в комнате, который все еще держал меня на мушке, а третья – к Теодору. Зверек собирался поразить их всех одновременно, одним ударом. Из коридора раздался истошный крик, и следом закричал солдат в комнате, когда лента обвила его руки, держащие винтовку. Да, пожалуй, это было невыносимо больно, и я даже посочувствовал ему.

Однако, лента, что метнулась к Теодору, не достигла цели, врезавшись в неожиданно выросшее над ним препятствие. Тело убийцы Стриксов скрылось под ярко-красным куполом. Подобного я не ожидал. Теодор Стрикс владел техникой взаимодействия с антимиром. Очень редким мастерством, доступным лишь немногим избранным. Знай я об этом раньше, может, и вовсе не стал бы открывать ему дверь и постарался избежать всяческих контактов. Этот человек способен был призвать антиматерию в наш мир, подчинить своей воле, использовать, как ему вздумается. Его вполне можно было считать оружием массового поражения, и, если бы Теодор Стрикс захотел, он мог бы с улицы сравнять с землей весь этот дом. Но в данном случае он воспользовался энергией антимира в защитных целях, накрыл себя куполом, спасшим его от обжигающей атаки Яркого, а через секунду красная материя прожгла пол, и он с треском провалился на этаж ниже.

Яркий повернулся ко мне и прыгнул. Честно признаюсь, в тот момент я попрощался с жизнью. Решил, что и меня Яркий решил убрать со своего пути, как остальных. Я приготовился вновь испытать эту боль, но Яркий лишь ухватился за мое пальто, и быстро вскарабкался мне на правое плечо.

Я облегченно выдохнул. От зверька исходил вибрирующий гул. Одна яркая лента продолжала извиваться над ним и, когда касалась стены, оставляла черные обугленные отметены на обоях.

– Держи от меня подальше эту штуку, хорошо?

Яркий взглянул на меня, в его глазах горел боевой азарт, отпечатавшийся и на выразительной мордашке. Уши зверька были опущены, взъерошенные волосы на голове шевелились сами по себе от бегающих по ним разрядов. Яркий морщил нос в оскале, и его губы подрагивали, то и дело обнажая белые клыки.

Из дальней комнаты слышались стоны пострадавших гвардейцев, коих мне явно уже не стоило опасаться, как и солдата в углу комнаты, который беззвучно хватал ртом воздух, сидя на коленях и неотрывно глядя на обожженные до костей кисти обеих рук. В момент наблюдения этой жуткой картины мне на ум пришла всего одна мысль:

«Как же мне повезло: при встрече с Ярким отделаться лишь шрамом на руке».

– Всем быть на чеку! – раздался голос Теодора этажом ниже. – Не дайте им уйти!

Ждать, когда сюда набегут остальные солдаты и, что еще хуже, сам Теодор Стрикс, было смертельно глупо. Потому я быстро поднялся и кинулся к выходу. Оказавшись в коридоре, я наткнулся на лежащего перед дверью солдата, который закрывал руками лицо и утробно хрипел, дрожа всем телом.

Расклад оставался прежним. Выхода нет: только окно в противоположной квартире. Однако, теперь я не собирался стучаться. Я взял небольшой разбег и с силой влетел в дверь плечом. Она поддался с первого раза. Дверной косяк жалобно затрещал, и я ворвался в квартиру напротив, как две капли воды похожую планировкой на мою в зеркальном отображении.

Здесь я оказался не один. Хозяин был дома и крепко спал, пьяный в стельку, прямо на полу, окруженный тяжелыми ароматами спиртного. Повсюду валялось бессчетное количество пустых бутылок из-под дешевого вина. Должно быть, они копились здесь уже не первый день, потому как даже здоровяку вроде меня хватило бы осушить три такие, чтобы оказаться в том же состоянии, что и мой сосед. Но в данном случае подобное беспамятство определенно играло ему на руку, избавляя от множества проблем, и может даже, спасая пьянице жизнь.

Я подбежал к окну и осторожно выглянул на улицу. На заднем дворе царил полумрак. Я был уверен, что солдаты окружили здание, но ни одного из них не смог разглядеть в темноте. Зато убедился, что расстояние до крыши напротив вполне приемлемое, здание было на два этажа ниже и, выпрыгнув из этого окна, я смог бы оказаться прямо на ней. Тогда я точно решил, что буду прыгать, все равно иной вариант искать времени не было.

Я оглядел скудно обставленную комнату, подошел к распластанному на полу бездыханному пьянице и взял стул, с которого тот, по-видимому, и свалился. Размахнувшись, я швырнул его в окно. Раздался звон бьющегося стекла.

Хозяин квартиры захрипел, дернулся и, приоткрыв глаза, уставился на меня. Я развел руками, как бы извиняясь за нанесенный ущерб, но он продолжал взирать на меня ничего не понимающим, пустым взором, и я подумал, что, проснувшись, он даже не вспомнит увиденного.

Топот ног раздался прямо из коридора за моей спиной.

– Держись крепче! – крикнул я Яркому

Зверек утвердительно фыркнул в ответ.

Взяв разбег от стены, противоположной окну комнаты, я выпрыгнул из дома и приземлился на соседней крыше. Вслед прогремело два выстрела, но пули прошли сильно выше. Я ринулся к противоположному краю крыши, припадая и стараясь скрываться за кирпичными трубами дымоходов, коих тут, к счастью, было немало.

Мне вслед зазвучали выстрелы, пули крошили кирпич и черепицу у меня под ногами.

– Осторожно, мать вашу! – услышал я голос Теодора за моей спиной – Не заденьте существо!

Добравшись до противоположного края крыши я, не раздумывая прыгнул на следующую. Она была куда более покатой, конусовидной, но я сумел удержаться. Однако, забраться по ней выше не представлялось возможным. Спускаться вниз, в закрытый двор, где также могут, и вероятно, поджидают гвардейцы, было бы глупо. Оставалось лишь двигаться по горизонтали. Справа крыша упиралась в высокое здание, слева же выходила к улице, туда я и решил направиться.

Я пытался двигаться так быстро, как мог, но под таким уклоном, я то и дело скользил по черепице, рискуя сверзиться вниз.

Сзади прогремел выстрел. За ним тут же последовали второй и третий. Но куда угодили пули, я понял не сразу. Не прекращая движения вперед, я мимолетом обернулся и увидел на крыше, с которой только что спрыгнул, самого Теодора Стрикса. Убийца последовал за мной лично и, настигнув, собирался расправиться быстро и чисто. Он держал в руках револьвер, и как раз в этот самый момент выстрелил в четвертый раз. Пуля испарилась почти у самых моих глаз, исчезнув в яркой вспышке света.

«Яркий», – пришло ко мне осознание произошедшего. – «Он защищает меня».

Но Яркий не только защищал, он еще и атаковал. Впившись когтями мне в одежду так, что я почувствовал, как они вонзились в мою кожу и струйки крови побежали по спине и груди, Яркий развернулся мордой к Теодору, выгнул спину и зашипел, сверкая разрядами пуще прежнего, при этом исходящий от него гул стал резче и громче. Уже позже я отметил, что его разряды, беснуясь всего в одной четвертой хвоста от моего лица, никак не ощущались моей кожей. Лента света над Ярким резко распрямилась и рванулась прямо к Теодору, оторвалась и на полпути свернулась в стремительно мчащийся на врага сгусток искрящегося света. Теодор успел среагировать и спрыгнуть с края крыши вниз, во двор. Снаряд угодил в один из дымоходов и разорвался вспышкой ослепительного света, опаляя всё вокруг себя в радиусе трех-четырех хвостов.

– Ну, ни черта ж себе… – вымолвил я, не веря своим глазам – На что же ты еще способен?!

Зверек, продолжая держаться за мое плечо, опал телом, и стало ясно, что этот бой дался ему совсем нелегко. Использование этой силы истощало его, и сейчас Яркий выглядел так, словно находился на грани обморока. Пора было действовать мне и действовать следовало быстро.

Добравшись, наконец, до края крыши, и убедившись, что правильно понял свое местоположение, я спрыгнул вниз, приземлившись на натянутый красный тент небольшой фермерской лавки, в которую я иногда заглядывал, чтобы купить фруктов. Тент не выдержал и порвался, однако успел смягчить мое падение.

Повалившись на пустой деревянный прилавок, я быстро вскочил и обнаружил двух солдат, по-видимому, стерегущих пересечение этой улицы с улицей Милана Бонзо. Я выхватил из кармана пистолет, они вскинули винтовки и открыли огонь почти синхронно, однако пули так же сгинули в яркой вспышке света. Яркий продолжал защищать меня, за что я мысленно поблагодарил его. За последние несколько минут я должен был умереть уже, как минимум, три раза.

Я немедленно открыл ответный огонь, подстрелив одного в правое плечо, а другого – в левую ногу. Я никогда не был искусным стрелком, да и убивать никого сегодня не собирался, потому, оставшись весьма доволеным результатом, я пересек улицу и скрылся в темном проулке, пропахшем мочой и тухлятиной. Я старался запутать след, максимально усложнить преследование, потому перебрался через деревянный забор, оказавшись на заднем дворе небольшого рыбного ресторанчика, который мне довелось посещать пару раз прежде. Заведение в этот час было, конечно же, закрыто, но из двора можно было попасть на соседнюю улицу. И перемахнув через забор еще раз, я устремился к следующему сквозному проулку, надеясь, что мои преследователи не знают этот район так же хорошо, как я, проживший здесь уже десять лет.

Там, скрывшись в тени, я дал себе минуту, чтобы перевести дух и отдышаться. Уже очень давно у меня не выдавалось таких вот пробежек. Сердце норовило выскочить из груди, его удары громом отдавались в ушах, а каждый вздох обжигал пламенем горло и легкие. На лбу проступил пот. Однако, за спиной уже не маячили фигуры гвардейцев, значит, какую-то фору я смог себе обеспечить.

«Что дальше? Куда бежать?»

Мне нужно было найти такое место, в котором я мог бы укрыться, передохнуть хоть недолго и решить, что теперь делать, куда идти. Мне нужно найти надежное место, о котором либо не знают преследователи, либо не смогут забрать меня оттуда. Сначала на ум пришел полицейский участок, но я тут же отбросил этот вариант. Теодор весьма доходчиво дал понять, что весь мир у них в кармане. Но ведь не может быть так, что они никого не боятся и ни с кем не считаются. Да, есть, конечно, другие старшие кланы с той же властью в руках, но и они могут захотеть присвоить себе Яркого, и нет никакого смысла менять одного коварного врага на другого.

«Но где же тогда я мог почувствовать себя в безопасности, хоть ненадолго?»

Ответ пришел неожиданно и не требовал глубокого обдумывания. Вариант оказался спорным, но все же лучшим из всех возможных альтернатив. Осталось только добраться, всего пару кварталов пробежав до центра города. И я не стал более медлить. Переулками и подворотнями под серо-синим, светлеющим в преддверии наступающего утра небом, под слепыми взглядами сотен черных окон, мы с Ярким бежали от оскаленной ухмылки смерти к брезжащему где-то на горизонте лучику надежды.