Ярость небес

Глава 13

Свергнув короля Ардаса, полковник Интифада завладел и его дворцом, переименовав его во дворец Республики. После чего перекрасил дворец внутри и снаружи в зеленый цвет и развесил неимоверное количество новых лобинийских флагов – тоже зеленых, разумеется. Просто зеленых. Говорили, что никаких орнаментов и изображений полковник Ганнибал Интифада не любил.

Официальная история Лобинии, изложенная самим полковником Интифадой в его книге “Зеленый завет”, поясняла, что зеленый был выбран полковником в качестве нового национального цвета в знак солидарности с остальным исламским миром.

На самом же деле все было несколько иначе: когда жители столицы узнали, что какой-то оборванец устроил переворот и сверг любимого всеми короля Ардаса, они толпами хлынули ко дворцу, чтобы восстановить законный порядок.

При виде толпы кучка сподвижников полковника Интифады быстро утратила революционный кураж, вследствие чего полковнику Интифаде пришлось перебить их всех до единого. После чего он вошел в королевскую трапезную, сдернул со стола скатерть, обрушив на пол английский хрусталь и китайский фарфор, вышел на балкон и, размахивая импровизированным знаменем, объявил, что он покончил с бунтовщиками. Минуту спустя была провозглашена Исламская Республика Лобиния, а новоиспеченный правитель влез на крышу и водрузил на флагшток зеленую скатерть с королевского стола, скрепив сие деяние клятвой умереть во имя Аллаха.

Собравшаяся внизу толпа исторгла приветственный вопль.

Воздев над головой кулаки, полковник Интифада одарил толпу белозубой улыбкой и вообще старался явить собой воплощение восторга и бурной радости. В то время как в действительности разочарованию его не было предела.

Полковник Интифада ненавидел зеленый цвет. Флаг, который он изначально задумал для своего нового владения, был красным, с изображением международной коммунистической эмблемы серпа и молота. Утешал он себя лишь мыслью о том, что иной раз самому доведется всколыхнуть застывшие воды истории, а в следующее мгновение уже они понесут тебя. В принципе оба варианта не шли вразрез с его интересами – главное, чтобы эти воды вынесли вовремя на надежный берег. А если, пока доберешься до него, малость промокнешь – тоже ничего страшного. Главное, чтобы твой мундир не намок от твоей же собственной крови.

Но сегодня, как, впрочем, и все время с тех пор, как он стал правителем Республики Лобиния, затерянной в североафриканской пустыне, кровь на мундире полковника Интифады принадлежала не ему.

Полковник Интифада окинул взглядом алые пятна, разбросанные по его кителю. Еще не просохли. Он знал, что через несколько часов пятна побуреют, приобретут ржавый оттенок, а потом станут почти совсем незаметными. Кровь аль-Кайда ничем не отличается от крови сотен других, посмевших вызвать неудовольствие Ганнибала Интифады.

Полковник протянул было руку за салфеткой, чтобы промокнуть пятна, но, подумав, руку опустил. Пусть лучше русский увидит пятна и поймет, что истинный сын пустыни ни перед чем не остановится.

Встав со стула, но не выходя из-за стола, полковник Интифада устремил взгляд на висевшее напротив зеркало. Критически осмотрел себя. Его крупные черты в последнее время несколько огрубели, кожа потемнела и стала пористой. Жесткий, высокомерный рот, волосы, как и глаза, угольно-черные, щеки синие, хотя брился он недавно.

В общем и целом он остался собой доволен. Слабых его вид, как правило, устрашал. И у русского тоже наверняка душа уйдет в пятки. Полковник разгладил складки на зеленом мундире. Он облачался в него каждый день, хотя ненавидел зеленое пуще прежнего. Даже аксельбант на левом плече полковника был окрашен в золотисто-зеленый цвет.

Дверь отворилась, и полковник поспешно нажал на кнопку – на зеркало на стене упал темно-зеленый занавес.

– Вон! – кинул полковник Интифада охранникам. Те, пятясь, поспешно ретировались и плотно закрыли за собой дверь.

– Подойдите сюда, товарищ, – приказал полковник вошедшему.

Бледное лицо Колдунова словно нарочно было подобрано для контраста с черной полированной поверхностью стола. Идя к полковнику, Колдунов переступил через натекшую перед самым столом лужу крови, но, казалось, он не заметил этого.

Полковник Интифада недовольно поморщился.

– Мне доложили, что устройство вышло из строя, – глухо произнес он.

Говорил он на русском – превосходном русском; так же свободно он изъяснялся по-французски и по-английски, не говоря уж про родной арабский язык. Он обожал наблюдать, как вытягиваются после первых его реплик лица иностранных дипломатов, единодушно считавших его неотесанным дикарем, урвавшим власть после кровавого переворота.

– Так точно, товарищ полковник, – ответил на том же языке Колдунов. – Энергия, необходимая при запуске, серьезно повредила силовые рельсы и снова сорвала со шпал несущие. О чем я, помнится, и предупреждал вас.

– Вы что же, пытаетесь критиковать меня?! – Голос полковника в секунду сорвался на визг, и он рванул из кобуры “беретту”.

– Просто напоминаю. Нужно было подождать, только и всего.

– Подождать! Я три года ждал этой сладостной мести. Мести американцам, которые бомбили столицу Лобинии!

– Ваши мотивы мне хорошо известны, – спокойно кивнул головой Колдунов.

Бах! Бах! Бах! Одна за другой в потолке над головой полковника появились три черных дырки.

При звуке выстрелов русский поднял брови – но это была его единственная реакция. Ни бросков на пол, ни нервных метаний в поисках укрытия. Полковник Интифада бросил разряженный пистолет на стол. Рукоятка оружия была отделана нефритом.

– Вы, должно быть, смелый человек, товарищ. Некоторые из моих собственных соратников считают меня сумасшедшим.

– Мусульмане в минуту волнения часто стреляют вверх. Так они выражают свои эмоции, насколько я знаю.

– Но не в собственном доме, – заметил полковник. – К тому же я знаю, что вы посылали в Кремль отчеты о моем психическом состоянии. Не пытайтесь это отрицать.

– Отчеты своему начальству я посылаю еженедельно. Как, кстати, и вам. Вот и сейчас я снова перед вами отчитываюсь.

– Собака при двух хозяевах?

– Я служу только своему отечеству. Служить вам – моя текущая обязанность. Интернациональный долг.

– Знаю, как Советы его выполняют. Где вы были, когда американцы бомбили Даполи?

– У нас не было никаких разведданных об их атаке.

– Да? Тогда почему ваши истребители как раз перед ней убрались из этого района? Нет, ваше правительство знало все. Но вместо того чтобы сразиться с агрессором, они предпочли наблюдать за бойней. Вот как!

– Как бы то ни было, я не военный. Этот вопрос вам лучше задать в Кремле.

– Я и задавал. Знаете, что мне там ответили? Это, мол, совпадение. Совпадение – ничего себе! Только свиньи так поступают с друзьями! Сначала они продают мне свое оружие называют меня союзником и подписывают договор о совместной обороне – и при первых признаках янки трусливо сматываются!

– Но сейчас мы же вам помогаем, – напомнил Колдунов.

Полковник Интифада смачно плюнул на стол.

– Через сколько лет вы наконец опомнились! Мир уже успел забыть обо всем! Если бы не мои бесконечные жалобы и призывы... Знаете, почему ваше начальство поручило вам смонтировать ваше жуткое изобретение под лобинийской пустыней? Знаете почему?

– Знаю. В рамках выполнения интернационального долга.

– Нет! Только потому, что в противном случае я угрожал принять сторону Штатов! Я сказал тогда вашему генеральному секретарю: “Что толку в русском оружии, если оно не может отбить атаку американцев, и что толку в советских посулах, если Советы при виде янки поджимают хвост?” Они пытались меня убедить – но я не поддался. Я жаждал мести. И если единственный выход, который мне остался, – притвориться, что я иду на мировую со Штатами, мне придется, преодолевая отвращение, пожимать их обагренные нашей кровью руки!

На непроницаемом обычно лице Колдунова появилось озабоченное выражение – полковник понял, что задел нужную струну. Он знал также, что русскому не нравится, как используют его драгоценную установку. Ну что же...

– Так вот, чтобы задобрить меня, – продолжал полковник Интифада, – они и предложили мне эту вашу дьявольскую штуковину. И обещания. Много обещаний. “Полковник Интифада, это – величайшее оружие, которое когда-либо создавал человеческий ум”. “Полковник Интифада, им вы поразите Америку в самое сердце, не боясь возмездия”. “Полковник Интифада, при помощи его вы сможете забросить ядерную ракету в любую точку Земли, не опасаясь, что ее выследят со спутника”.

– Это правда. Моя установка все это делает.

– И тут же заставили меня подписать еще один договор. И вот у меня есть теперь эта штуковина. Я снова – гордый правитель своей страны. В мою пасть, так сказать, вставили новые зубы. У меня в руках меч мщения моим смертельным врагам. Но когда эта штука наконец доставлена и смонтирована, что я узнаю, что узнаю я?!

– Она работает, – пожал плечами Колдунов.

– Работает, да, конечно. Но где, скажите на милость, ядерные ракеты? Те самые, которые она может забросить в любую точку Земли?

– Никто никогда не обещал Лобинии ядерное оружие.

– Но вы же сказали об этом только в тот день, когда установка уже была готова! И еще сказали, что о ядерном ударе по Америке нечего и думать – ведь так?! Вы, может быть, не помните?

– Отчетливо помню.

– Отчетливо! Но не так отчетливо, как я! – загремел полковник. – Столько лет меня преследовал образ Америки в виде выжженной пустыни, а теперь я узнаю, что получил винтовку, но патронов к ней мне не выдали!

– Образец, который вы получили, – опытный. Его нужно сначала испытать с другими объектами. Что мы и делаем. В противном случае неполадки при запуске могут привести к тому, что ядерный боеприпас приземлится на лобинийской земле.

– Я пошел бы даже на такой риск! Но разве вы предоставили мне такой выбор?

– В договоре это не было предусмотрено.

– Нет, – с горечью промолвил полковник Интифада. – В договоре это предусмотрено не было. Нет. Никак. – Он нервно мерил шагами пространство от края до края обширного стола; глаза его горели, как тлеющие угли. Внезапно резко повернувшись, он устремил на русского затянутый в зеленую перчатку перст. – Знаете, как во всем мире расценивали позицию русских во время американской бомбардировки Даполи? Говорили, что для Советов это прекрасная возможность опробовать свои новые системы ПВО. В реальных боевых условиях. Что Советы рассматривали бомбежку нашего города всего лишь как великолепный испытательный полигон.

– Возможно, подобные планы и существовали, – Колдунов снова пожал плечами. Страха в его серых глазах по-прежнему не было. Полковник Интифада постепенно начинал понимать, что криком он мало чего здесь добьётся.

– Рад, что вы признаете такую возможность, – полковник сурово сдвинул брови. – Потому что, по-моему, нечто подобное затевается вновь.

– О чем вы?

– О том! – Палец полковника уперся в полированную столешницу. – О том, что мне надоело быть подопытным кроликом русских. Вы придумали новое оружие, но испытывать его в открытую – большой риск. Вы ведь подписывали разные дурацкие моратории даже с вашим смертельным врагом – США. Так что я для вас – прекрасный шанс без особых хлопот испытать это дьявольское оружие. Американцы ни сном ни духом не узнают. А если узнают – на кого придется ответный удар? Не на Украину, не на Москву, а на мою несчастную Лобинию!

– Но вы же сами попросили у нас военной помощи, полковник. И установка была доставлена сюда по вашему требованию.

– Ловушка! Очередная ловушка большевиков. Мне дают самое разрушительное в мире оружие – и вынуждают запускать из него старые паровозы.

– Но оба запуска были успешными.

– Успешными? Успешными, товарищ Колдунов?! – Полковник одним движением перемахнул через стол, оказавшись лицом к лицу с ученым. – Видите эту карту? – он ткнул зеленым пальцем в огромную карту мира, висевшую на стене.

– Вижу, разумеется.

– Так покажите мне, какие объекты нам удалось уничтожить!

– При запуске подобных снарядов трудно ожидать прицельной точности.

– Я уже слышал это, о сын собаки!

– Летящий паровоз, полковник, не поддается управлению. Тем не менее первый запуск был, повторяю, вполне успешным – если, конечно, ваши шпионы в Америке не врут. Снаряд не долетел до Белого дома самую малость – принимая во внимание дальность полета, это несомненный успех.

– Но никаких разрушений не было!

– Зато снаряд приземлился всего в нескольких десятках метров от намеченной цели. Это – беспрецедентный успех!

– А второй даже не долетел до Вашингтона!

– Из-за повреждения несущих рельсов, полковник. Я ведь предупреждал вас. Они монтировались для европейского паровоза, с более узкой колеей. Я также объяснял вам, что, если уж вы настаиваете на использовании американских паровозов, именно на них нужно ориентировать все последующие запуски. И рельсы соответственно нужно ставить шире. Если бы вы подождали пару дней, пока мы разведем их под нужный размер, запуск прошел бы еще удачнее первого.

– Значит, это я виноват?!

– Я всего лишь напоминаю вам, что не я выбирал и снаряды, и цели, по которым их предполагалось запускать. Мое дело – управлять установкой.

– Если бы вы дали мне хотя бы одну ракету, я решил бы все задачи за один раз. Мне ни к чему засыпать снарядами всю Америку, вполне достаточно уничтожить Вашингтон. Мне бы этого, по крайней мере, хватило.

– Повторяю: с точки зрения моего начальства, оба запуска были абсолютно успешными. И если мы произведем необходимые изменения, полный успех неотвратим!

– Мне нужен не неотвратимый успех, товарищ Колдунов, а немедленный! Я и так уже слишком долго ждал! Китайцы уже пообещали мне ядерное оружие – но давление со стороны Штатов заставило их от этого отказаться. Иранцы пообещали ядовитые газы – но даже им смог связать руки Вашингтон. Я разослал агентов по всему миру – но проклятые янки как-то узнают о моих планах раньше. Я больше не могу ждать!

– Ждать вам придется всего неделю. Но не меньше, – заверил Колдунов.

Полковник Интифада затрясся от сдерживаемой ярости. Его глаза походили теперь на жерла миниатюрных доменных печей.

– Я знаю, на что рассчитываете вы – вы и ваши русские хозяева!

Колдунов молчал.

– Вы рассчитываете на то, что никаких реальных разрушений от этих проклятых паровозов не будет!

– Если снаряд попадет в цель – разрушения будут опустошительными.

– Как бы не так! Вы рассчитываете на то, что большая часть снаряда сгорит в атмосфере. И на землю упадет лишь жалкий огарок – ведь так?!

– Если даже так – это не наша вина. Если вы обеспечите нас двигателями, которые смогут преодолеть сопротивление атмосферы, эта проблема будет решена.

– Не стройте из себя дурака, Колдунов. Я ведь могу именно так и сделать!

Против его воли на губах Колдунова зазмеилась едва заметная улыбка.

Но следующие слова полковника моментально стерли ее.

– Так вот – идите и чините свою чертову штуковину. Новый паровоз мне доставят сегодня, и как только установка будет готова к работе, мы запустим его туда, где разрушения будут самые страшные! И если мне не удалось уничтожить Вашингтон – следующий удар будет по центру Нью-Йорка!

– Неделя, – кивнул Колдунов.

– Идите.

Едва русский ученый скрылся за дверью кабинета, полковник Интифада тяжело рухнул на стул. Его мясистые волосатые пальцы тряслись от гнева. Да, цель он выбрал правильно. Вашингтон, где на один дом три парка, – это одно, но Манхеттен, где на одной миле десять небоскребов, – совсем другое! Скоро Америка узнает всю силу сокрушительного гнева властелина Лобинии.

На столе заверещал телефон, и полковник Интифада поднял трубку.

– Ну? – прорычал он. – Что там еще?

– У нас неважное настроение? – промурлыкал в трубке мягкий голос.

Маска гнева разом исчезла с лица полковника. Этот голос всегда приносил надежду.

– Привет вам, товарищ!

– Здравствуйте, полковник. Вот, вот, успокойтесь. У меня, как всегда, хорошие новости.

– Ну?! – выдохнул полковник, сжимая трубку.

– Карбонизированный углерод уже готов отплыть к вам.

– Это не просто хорошо, а прекрасно, товарищ! Сколько судеб будет зависеть от этого. О, многие тысячи судеб! – Полковник устремил орлиный взор на карту, висевшую на стене.

– Всегда рад оказать услугу. Собственно, в этом и есть смысл моего существования. Вы, конечно, потрудитесь проследить за тем, чтобы оговоренная сумма была переведена до отправки на мой счет в Цюрихе?

– Немедленно займусь этим.

– С вами приятно иметь дело, мой дорогой. Могу я еще чем-нибудь помочь вам?

– Да... в данный момент я занят покупкой локомотивов.

– Сможете выслать характеристики?

– Самые большие модели и только европейского выпуска. Рабочее состояние не обязательно. Единственное условие – чтобы крутились колеса.

– Звучит странновато.

– Но я ведь знаю, что могу положиться на абсолютную конфиденциальность ваших услуг.

– Безусловно. Мы и существуем лишь для того, чтобы удовлетворять потребности покупателей. А сколько вам нужно?

– Столько, сколько сможете достать. Боюсь, что в моей стране в ближайшие несколько лет будет ощущаться сильный недостаток в этих средствах передвижения.

– Предварительную информацию получите к концу дня. Еще что-то?

– Нет. Благодарю, мой друг.