И холодно быть памятником тут...
. . . . . . . . . . . . . . .
...Когда произношу я слово
«жизнь»,
Как будто бы железо
я жую.
По плащпалатке хлещет дождь,
А ты идешь себе, идешь,
Вдруг поскользнешься, упадешь,
Опять встаешь, опять идешь.
А по железу хлещет дождь.
Идем среди, дождя и тьмы
На бесконечном рубеже.
Еще не памятники мы,
Но холод чувствуем уже.
Мы присягали вечно жить,
И я кричу себе: — Держись!
Жить буду в дождь и без дождя
И жить, немного обождя!..
Откуда льется, не поймешь,
Дождя холодная струя?
Нет сухарей, но ты идешь,
Железо с жадностью жуя.
А дождь идет, лицо сечет,
Вода, вода кругом течет,
И мы туды, и мы сюды,
И без воды, и без еды, —
И хочешь пить, но нет воды...
Не полвека ль назад, высока и стройна,
В этот домик вступила хозяйкой она...
Не полвека ль назад, не могу я понять, —
Почему, отчего стал стихи сочинять?
И с тех пор беспричинно, пишу и; пишу,
И нелегкое званье поэта ношу.
Кто считал, — сколько раз я на этом веку
Беспричинно ходил сочинять на реку?
Хоть река далеко — не беда! Молодой!..
И я крепко сдружился с речною водой...
Н. Кутову
Кто не ценит, кто не знает
Николая Кутова?
Кто, скажите, отрицает
Стихотворный труд его?
Тема наиважная —
Широта пейзажная.
Тут — лесная просека,
Альпинистка-сосенка.
Очень сосенка легка —
Убегает в облака.
Тут и рельсы, бревна, сруб...
Даже дым идет из труб.
Сам рубя, пиля и строя,
Показал нам все поэт.
Лишь одной детали нет,
Не видать в стихах — героя.
А. Гольдбергу
Сдать либретто оперетты,
Книгу песен «Танкоград»,
Фельетонов сто в газету
И стихи в Гослитиздат,
Строк на тысячу поэму
На нетронутую тему,
А по ней уж заодно
Дать сценарий для кино,
Две для музкомедии
Шуточных трагедии,
Восемь скетчей для эстрады,
Композицию «Шахтер»,
Ораторию «Бригада»
И роман «У синих гор».
Надо все зарифмовать,
Надо все согласовать,
Уломать и заключить,
Подписать и получить.
Я уверенно включаюсь.
План по силам, по плечу.
За количество — ручаюсь,
А о прочем... умолчу.