Юлька или рыжая муза кавторанга Беляева

Глава 11 Будда, Ляошань, Чиода

Ляошаньский залив

Море как вымерло. Никого! Ни огонька. И только чуть светиться на западе по левой скуле полоса прибоя. Ну или отбоя, уж не знаю. Лень спрашивать. Квартиранты мои спят, а Бирилев… Пашку стрёмно как-то, он умный. Хотя и дурак. И женатый теперь…

За ночь малым ходом дошлёпали до Ляошаньского залива. Сорок верст не крюк но… Никого… Немцы, походу пораскинули мозгами и утёрлись от моей оплеухи. Ну и не рыщут, не ищут меня. А может подумали и пришли к логичным выводам «кто следующий». Вот и не ищут — типа пусть джапы рога и зубы о сумасшедшую дуру Беляеву пообломают… Короче бесплатный цирк устроили себе…

Джапы… Джапы куда-то попрятались или, тех кого жду, ещё до нас не добежали.

Наших тупо нет. Они как всегда в домике. Попрятались. Чо им тут ваще делать? Тут и прилететь может и увеличенного довольствия нет… А остальные… Вот остальные не знаю куда все пропали. Ну хоть местные китайцы-то на своих деревянных джонках должны ж быть, но и этих нет!

До горы Ляошань ползли вообще в полном одиночестве. Даже вездесущие чайки куда-то делись. Тишина. Ток машина тихонько стучит. Да вода о нос «Корейчика» трётся. Журчит. И мелкой волной бьется. Странно. И страшно, если честно. Мистикой какой-то прёт…

Прям Сайлентхил…

Туман полосами, ночь, звёзды, море, тусклый рассвет и гора эта ещё. Точнее Ара со своими страшными историями вдез. Козел он и есть козел! Вон иди хвост свой растущий массажируй и наглаживай! Нечо тут девочек страшилками пугать, мы сами кого хошь когда без макияжа…

Хорошо Изька влезла, паутину страха своими романтическими историями про гору и потерянные сокровища развеяла. Ну и меня погладить успела. Как папа в детстве… А так бы точно рогатому вломила! Допросился бы.

Не, на гору Ляошань где, по Изькиному заявлению, когда-то обитал сам Будда, мы на «Корейчике» не полезли. Обошли морем, оставив милях в пяти по левой скуле. И на сокровища забили, найди их там ещё…

Да и не впечатлила меня эта гора. Так — мелкая, невысокая горка, а не гора. Сопка обычная! Но как ориентир, даже такой сухопутной крысе как я, сойдёт. Обошли — приказала держать строго на норд.

Ну вот как, сука, эти моряки направление чуют, а? Ток рули переложили — старпёр на мостик прискакал!

«Чо случилось?», «Да почему курс сменили?»…

По кочану! Тебя не спросили!

Обиделся, я тоже может обиделась, когда его шлепающую голой задницей немку на себе обнаружила. Невесту эту. Браута долбаную! Ничо ж, не убила никого ещё… Хотя подляна мне знатная была. Неспроста такое, сученыш, замутил. Копает!

И ваще, я, чо виновата, если одни, как я, с годами становятся умнее, а другие только старше?

Сука, надулся он! А подумать башкой слабо? Нам, чо, по его прихоти загигулину под сто верст вдоль всего залива выписывать? Хрен ему и хрен с ним!

Зато как отвернули сразу попутчики поперли! Как пелену сдёрнули. Или проклятье развеяли…

Хм… только послала и сразу попёрли. Наводит на размышления… Может старпёра моего как гейшу тоже притопить? Ну а чо? Упал за борт ночью и всё… Потерялся… А мне щастье попрёт? Да не…

Сначала ганс с мелкобритом навстречу продымили. Ну ганс понятно — в Циндао к своим прёт, а вот, чо тут бриту надо — эт вопрос на миллион!

Через полчаса наткнулись и на торгаша под простыней девственницы. Жирный гусь, в воду просел чуть не по первый ряд иллюминаторов! Но…

Я едва слюнями от счастья не захлебнулась — два часа пыхтели изо всех сил. Пыжились, но обосрались. Этот урод даже курс сменить не соизволил! Просто как шел, так и неспеша учапал в пространство. И всё. Ещё и уржался над нашими потугами поди, сука!

Ну вот чо с такой быстроходной калошей делать? Как доминировать? Как первоначальный капитал тут зарабатывать? А тут для полного моего счастья ещё и Балк прибежал — один котел тушить надо. Трубкам снова кирдык, добегались. Ну туши раз надо…

Уже в сумерках, опять у горы этой, засекли ещё одного джапа. Очень издали правда. Успели, забились под берег и спрятались под сети. Маскировочные наши. Ждали пока поближе не подползёт.

Пальцы скрестили. Повезло. Не засек или не понял. Хотя дым из под сетей валил тот еще. С кострами даж с лютого перепою не знаю как перепутать. Но пронесло… Перепутал. Наверное, косность мозгов помогла — если берег дымит, то это гансы и это не страшно. Нейтралы…

Выскочили контркурсом на перехват — так эта редиска недоделанная вместо вздернуть руки и спустить штаны — в эфир искрой развопился. И опять гнаться пришлось, еле пушками утихомирили.

Угольщик. Пустой, сука! Хабара нет, карт нет, даже бабок нет. На всю команду нагребли от силы полторы штуки иен. Это разве бабки? Только зря эфир переполошили.

Одно хорошо — баб нет! Вот за это респект джапу…

Но и засада — куда ж без нее? Эти потомки харакири нихрена ни по-русски, ни по-английски, ни по-немецки не балакают. Сволочи…

Я даж Засухина с его итальянским выдернула. Бесполезно, ни бэ ни мэ…

Ара влез.

— Юльк, ясно же, что джапы эти наглые до беспредела. С базы своей, с Эллиотов порожняком в Циндао за углем прут.

— Ясно-то ясно, а чем потом докажешь? Словом?

Пожал плечами… И вообще, чо они тогда в Чифу не затарились, раз такие наглые?

Загадошный угольщик. Ещё и от слова сильно загаженный…

Со злости приказала выгрести остатки угля и засадить корыто в прибрежные скалы. Типа сам с дури налетел. Не морское дно ж этим железом загаживать? Ну и джапов за борт.

Мои для вида пошкнили, но потом шустро так выполнили. Я даж прифигела, но потом догнала. Когда по борту шарилась. Помогла наклеенная на рубке джапа военная агитка. Как жёлтый пехотный джап российского солдатика нагнул и под хвост употребляет.

Не, мужиков я ваще не понимаю. Каким придурочным извращенцем нужно быть, чтоб такую гадость у себя почти дома на стены лепить? Особенно во время войны! Чо, плакатов красивых баб не было? Извращенцы озабоченные…

Вот эти долбоклюи и долепились! На чужие жопы позарились, а про свои не подумали. Мои нашли — похрен — комбананты или там некомботанты, сразу лапы вверх дергать надо было, а не пальцы мне гнуть! Догнулись, теперь рыбу большей частью кормят.

И ваще, я пораскинув мозгами, — я не я и хата не моя… и остальных туда же следом отправила. Похрен мне, что живые еще. Надо компенсировать, так сказать, потери в живой рыбе царства Нептуна от японских боевых действий и будущих взрывов корабликов. Чтоб задобрить царя морей! На такой аргумент даже Павлов вякать не рискнул…

Вот угольщик и засадили. На скалы. Мои разогнали и распороли о камни всё пузо.

Засадили, сука. А потом догнала какая же я всё-таки дура! Нет чтоб несколько десятков своих на купца посадить, пару малокалиберных орудий им в подарок воткнуть — и был бы у меня нормальный загонщик. Даже старые наши сдернутые девятифунтовки впихнуть можно было! Снарядов, правда, нет, но… ну а чо им просто в трюмах у нас балластом ржаветь? И «Корейчику» полегче, и был бы типа у меня свой этот, Беляев, как его, подскажи? Ммм… вспомогательный крейсер! Как этот… как наш «Сунгари» у джапов потом…

Твою! Точно! Забыла… Дура! «Сунгари» ж тоже взорвать нада было! Что б «Мацуи Марой» у джпаов в сентябре не стал. Дура забывчивая, Ара ж рассказывал, и ни один козел же не напомнил…

А угольщик жалко. И абидна, сука, до слёз! Ну а чо?

Ну и чо, что трамп неказистый и грязный? Отмыли б. Зато три тысячи тонн и ход почти 15 узлов — мой «Корейчик» теперь нервно курит в сторонке. Трюмы бездонные, радио есть, и ваще — вылитый джап! Хризантемка маленькая и та есть. На носу белой краской намалёвана. Ищи и топи хоть «Чиоду», хоть самого Того на «Микасе»…

Но… некоторые из присутствующих тут, сука, эмоциональные дуры!

У островка Дафу прицепилась к заднице ещё одна напасть — джапская миноноска к нам прилипла. Мелкая и резкая как блоха. Выскочила из полосы тумана, пока мои канониры телились и к орудиям бежали, успела долбануть десятком малокалиберных всполохов — правда никуда кроме моря не попала — газанула в трех-четырех десятках кабельтов и ушла на противоходе к заднице «Корейчика».

Падла, видимо на искру угольщика прискакала. Или брит навёл…

Вот прилипла мелочь… Я и пыхтела, и материлась, и поворот оверсан делала. Ток Степанова от орудий пинками гнала.

Ни с джапами, ни с моим металлическим орудийным маньяком нихрена не помогло! Эта стерва идёт милях в пяти-шести — издевается, сука! А Степанов бесится, с пеной у рта к пушкам рвется. Вроде и не дурак, а ярость ум застилает, не сечет, тут не то, что стрелять бессмысленно, тут видно-то джапа еле-еле! Только дым, да стекла изредка блестят…

А эта ещё и искрой в эфир долбит как птица дятел. Короч, сплошной кринж, на нервы действует жёстко. И нихрена не сделаешь.

Ладно… Снизила ход до малого и терпела до сумерек. Главное мину в борт не просрать…

В сумерках сжала булки и зажгла огни и продолжала топать своим курсом. Уф, мелкий джап не скрылся тьмой для минной атаки, отзеркалил — засветился весь и дальше как приклеенный за моей жопой продолжил красться! Треш… И ещё долбит, и долбит в эфир, не прекращая…

Ладно… и на этот хитрый болт найдется своя гаечка. Желание есть — накрутим и против резьбы!

Эх, жаль желтокожий корейчик мой чемульпинский после подрыва «Асахи» в Шанхай из Циндао свалил. Подальше от меня и ожидаемых проблем. Нервишки расшалились у компаньона моего восточноазиатского.

Ну и зря со мной не пошел. Дурак просто! Глядишь, ещё б денежку какую-никакую себе у меня нашел бы. Тыщёнка там, тыщёнка сям…

Хрен с ним. Сами с усами — приказала спустить прихватизированный варяговский паровой катерок. Зажгли фонарь, повесили на поставленное к дымовой трубе торчком весло и отправили команду боцмана Наливайко во главе с Сашей Бутлеровым во тьму нашим курсом. И сигнальщиков слепошарых выслала — вместо кочегаров.

Ссыканули. Возмущаться, суки, стали! Типа, не бросайте их, не списывайте! Они, же, так больше не будут. Не одна тварь теперь мимо них не проскочит… Задолбали, если по вашей милости проколупаемся и Луна вылезет — я вам сама всё поотрыааю…

И ваще, суки, я не из ваших! Не путайте с собой, своих не бросаю! И русские тоже своих не бросают! Правда, последнее брехня, но… на провинившихся подействовало — заткнулись и мигая на волнах фонарями попыхтели указанным курсом. Мы же, потушив огни, опять накинувшись сетями, стали забирать чуток в море. Опять заросшую каменюку пародируя…

Ну чо… Дождались. Через почти три часа джап нарвался. Допреследовался по огонькам. А чо он думал, самый умный тут? А я ему, чо здесь не тут? Вот и Степанов мой за истерику свою оторвался.

Не, джап, канеш, с перепуга нарвавшись на первый залп неожиданно ожившего островка, на низком старте спринтануть попытался. Ток облажался — пара нет, дистанции нет и злобные русские уже лупят почти в упор ему в борт!

Джап даже огни потушил. Только вот толку, если Луна, да ещё ты темным силуэтом маячишь на светлом фоне береговой полосы?

Два десятка кабельтовых и два десятка стодвадцатых снарядов. После чего от джапа в истории остались только пузыри и темное пятно на волнах.

Ну и мы сбросили ход. Чтоб с дури куда в темноте не воткнуться. И катерку своему сигналить лампой Олдиса принялись. Эт я правда потом узнала — Беляев просветил. А так какая лампа — кастрюлька прожектора со шторкой и всё!

А тогда этой лампой насилу достучались, думала даже, свалить мой Саша Бутлеров решил…

Последние потеряшки

Утром впереди засекли дымы. Через час прояснилось. «Чиода» и «Нанива». Прут к нам. Торопятся… Нашлись потеряшки… на мою бедную задницу!

Заложила вираж, ну как вираж — циркуляцию почти в полмили расстояния и просранных минут десяти заячьей жизни! Развернулись… и дали дёру.

Ток бесполезно. Зря давали. Дёр не помог. Да и не мог помочь. Мои 8 узлов с зажатыми клапанами на двух котлах как не пыхти против их 19 не канают. И медленнее нельзя — не поверят джапы. Думать начать могут. Ещё поймут, как я их ждала, лапки тепла! А оно мне, сука, надо?

Прибежал Степанов. Глаза дикие, выпученные, сам перевозбужденный, дерганый. Скачет, волосы чуть на жопе себе не рвет!

— Григорий Палыч, ты почему стрелять опять запретил⁉

— Спокойно Степанов, только спокойно!

— Да как спокойно, догоняют же! Потопят. Стрелять надо…

Ага, сука, вот маньяк необучаемый — тебе волю дай, ты мои последнюю сотню снарядов за пару минут в белый свет как в молоко выплюнешь и будем мы потом перед подошедшими джапами как страус с голой жопой прыгать! Знаю, проходили твои хотелки уже…

— Степанов, ты чо опять в меня не веришь? — вылупился. Ну а чо ты думал, я тут просто так ползаю, шумлю? От скудоумия?

Короч, выгнала и запретила.

Суки, джапики, ну и где вы колупались — чо так долго, а? Я ж уже психовать начала. Сигналы с самого Циндао шлю — и с «Асахи» два дня в порту жопу мяла, ждала когда достучится, и перед купцами светилась, и миноноска вчера полдня для вас надрывалась.

Вам в эфир кто ток не долбил. А вас всё нет и нет! С такими врагами я скоро сама в открытую орать начну: «Ау, джапы, я здеся! Тута я!»…

Ничо… Главное нашлись! Теперь главное не спугнуть!

Вытянулись в ниточку вдоль побережья. Ча́паем помадёху. Впереди мой славный «Корейчик» пыхтит буруном и раздвигает могучей впалой грудью свинцовые волны. Милях в десяти-двенадцати беснуются в предвкушении джапские потеряшки — «Чиода» и чуть отставая, уступом на кабельтов левее и дальше от берега — флагманская «Нанива».

Осторожничает адмирал, несмотря на азарт и предвкушение расплаты осторожничает! Ох, не лезет первым на своем «Наниве», не лезет…

Умный или трус просто?

Ну ладно, ладно, сэр Уриу… Как уже не раз твердила — и на хитрожопых найдем свою гаечку! И накрутим против резьбы по самые…

Мудрить не стала, полезла меж удачно подвернувшимся островком и береговой линией. Как раз по центру. Глубины судя по лоции позволяют и, надеюсь, мои джапы тоже крутить выкрутасы мне тут не учудят.

Ну а, спрашивается, зачем им крутить и чудить? Час, от силы два, и они меня и так, и так — тупо в два десятка стволов в решето минут за десять даже не боя, а безответного избиения, превратят. Оторвутся за всё…

Мечтайте…

— Рулевой, курс к берегу остро… Левицкий, все мины интервалом в сто метров за борт как дам отмашку!

Отсчитала восемь мин и толкнула рулевого докрутить галочку. Четверка мин легла от островка к центру уже вторым рядом.

Ну чо, суки, теперь поиграем? Проскочить проливчик и на реальных метрах трёхста фарватера не поймать хотя бы один из двенадцати моих подарков это ваще нереальным везунчиком надо быть! Надеюсь, тётенька Фортуна сегодня со мной в такую подлянку не сыграет? Попой не повернется? Ну должна ж быть в мире справедливость!

Почти десяток миль расстояния и дымный шлейф за кормой — хрен вам сэр Уриу, а не разглядеть мои эволюции! Значит давим кулачки и ждём!

Мой милый синьор Борео, поверь, джапы тебя через десяток минут будут любить до конца твоей жизни! Прячся, бойся…

Ждём… Полезут в обход островка или попрутся? Если полезут, придется крутиться и молиться станцевать джигу уже на своих же минах…

Десять минут. Степанов шипит, пыхтит, и если б не форма, то б уже точняком все волосы на жопе вырвал. Может ему варежки на лапки подарить? Левицкий в компашке минеров медитирует у недоразумения Барановского. Всё ждём…

Двадцать минут. Три мили позади. Проскочили проливчик и выскочили на открытую воду. Приказала ещё больше дать к берегу. Нахрен соблазны дарить кругали выписывать — я тут, догоняйте, не мудрите! А то не успеете геройство проявить — сама на берег выкинусь! Джапы прошли миль восемь…

Пять миль на дальномере. Джапы всё еще молчат. И, сука, перед проливом снижают ход! Не, так, сладенькие мои, не пойдет!

— Степанов, основным. Восьми дюймовым. Пристрелочным по «Чиоде»!

Бахнули правой. «Корейчик» качнулся, проскочил облако пироксилинового дыма и напряжённо затих экипажем. Ждём… Столб воды встал левее и значительно дальше за кормой «Нанивы».

Сссс… тепанов, да твою ж мать!..

Ага… Йес! Зашевелились! «Чиода» окутался целой серией вспышек выстрелов вразнобой и потянулся в проливчик! «Нанива», зараза, всё ж не повёлся, поотстал ещё на пару кабельтовых, чуток подвернул и, глотая дым, потянулся в кильватере своего мателота. Отгородившись от нас бронированной жопой «Чиоды».

Сука, Уриу, ну почему ж ты такой осторожный!

Всплески встали хаотично, но все за нашей кормой. Недолеты ещё…

Отвлеклась на разглядывания. Степанов, сволочь такая, как подгадал и рявкнул левой восьмидюймовкой. Вздрогнула, дернулась и вписалась локтем в долбаную железяку ограждения мостика. Руку как током прострелило!

Сссс…тепанов сука!

Столб воды встал почти за кормой «Чиоды». Джапы опомнились. Или Какуити, который, Мураками настучал своим увлекающимся канонирам — ответили только одной вспышкой стодвадцатки. Пристрелочным. По правилам…

Но зато, твари, как ответили! Зарядив прямо в рубку! Вспышка, звон, меня до искр в глазах припечатало по лбу хлопнувшей дверью. Бирилева — поломанной куклой скинуло с мостика. «Корейчик» рыскнул и завалился в правую циркуляцию…

По ушам как через вату пробился чей-то истеричный вопль:

— Братцы… Капитана убило!

Сука, лакишот! Первым же осознанным и сразу лакишот! Фортуна ты, чо чудишь⁉

Шатаясь и хватаясь за стены впихнула себя в рубку. Кровь… Кровь и фарш. Подбежавшие матросы подхватили, ощупывая и оттесняя. Кто-то бросился к штурвалу…

— Курс, суки, курс! Носом на «Чиоду»!

Довернули, заваливаясь ещё больше в крен. «Чиода» окутался серией вспышек. Сжала зубы. Сейчас прилетит…

Пронесло, столбы разрывов встали левее и дальше. А в голове пронеслось, не учли циркуляцию, сейчас возьмут поправку и…

Рявкнула наша правая и тут же, как-будто специально подгадав, «Чиода» подпрыгнул на вспышке под левой скулой! Наконец-то. Нарвался…

Ещё не успел опасть фонтан воды от первого взрыва, как полыхнуло повторно, бросая «Чиоду» уже кормой и сильно вправо. Всё! Отплавался, сучоныш! Не быть тебе теперь мишенью для «Каку». Откакулся, отслужил джапам свое…

«Нанива», крутанувшись ужом, проскрежетал по левому борту почти разорванного взрывами мателота и заложил циркуляцию к островку.

Сука, ну же, ну…

Степановцы рявкнули похоже из всего, что было. Схватилась за голову — в уши как спицы забили… Твари, больно-больно-больно… бедные, бедные мои ушки…

«Нанива», в ответу окутавшись беспорядочными вспышками своих выстрелов, каким-то чудом извернулся и довершил циркуляцию. При этом миновав отмели и камни островка. И мин не нашел. Счастливчик, сука…

Зато поймал пару вспышек от наших восьмидюймовых гостинцев с подбойного борта. Задымил тварюка! Молодец Степанов. Ну ничо, щас и без мин напихаем, жди…

Ошиблась. Не напихали. Закрываясь расползающимися дымами тонущего «Чиоды», крестничек рванул по прямой. Прикрываясь уже трупом тонущей «Чиоды».

Попробовали бить поверх. Анфиладным. Ток бесполезно. Пять минут и, сука, даже восьмидюймовки стали оставлять разрывы ток перед кормой беглеца.

Сука, да куда ж ты? А как же продолжать бой?

В ответ только маты Степанова и звон в голове…

Толкотня

В мародерке остатков «Чиоды», каюсь, участия не принимала. Валялась в каюте и плакала. И голову мою бедную изнутри как черти рвали, и Пашку жалко, аж выть хотелось…

Беляев пытался помочь, взять управление телом. Не получилось. Только обблевался. И там и тут. И отрубился. Чо возьмёшь — мужик!

Сууука, мамочка как же мне плохо…

Прибежавший и сжалившийся надо мной Меркушев сделал какой-то укол. На меня волной накатила эйфория и я, путая реальность и черепушку, устроившись на Изькиных коленях, потихоньку провалилась в дрёму.

Проснулась от солнечного зайчика, бьющего в глаз. Ощущение как с дикого похмелья — голова болит, сушняк и всё тело ломит. Аннуительные, короче, ощущения…

Хотела встать — хрен там! Подскочивший пилюлькин, в приказном тоне заставил лежать — контузия у меня и взбалтывание мозга! Ещё и тряпку мокрую опять на лоб прилепил.

Сука, док, было б чо там взбалтывать, ты лучше б уши мне заткнул — а то последние мозги вытекут…

— Док, изверх… Воды хоть дай!

Договорить не успела, а уже матрос с кружкой у кровати нарисовался! Зачла прогиб, зачла. Ток кивнула, сука, зря. В голове как Степановский фугас лопнул…

Откинулась, пережидая. Прониклись. Дождались и напоили с ложечки. Полегчало чуток…

— Как там? Потери…

— Рулевой — матрос Катунин погиб. Разорвало беднягу…

Эт я и сама помню. Видела, жалко Алешу… Сука, ну чо молчишь? Пашка как? Рожай давай! Да твою ж…

— Бирилев как? Жив? Инвалид? Погиб?

Сука, да не молчи ты трубка клистирная!

— Да что ему будет-то! Синяк на заднице заработал и штаны порвал, когда с мостика сверзился!

Выдохнула, откинулась на подушки, отвернулась. На глаза предательски развернулись слезы…

— Ещё потери?

— Кочегар Сандерман Эллас обварился… Трубку от тряски опять прорвало…

— Всё?

— Всё Григорий Палыч…

Спасибо Фортуна! От души спасибо…

— Валерий Апполинарьевич, а давно ты со мной сидишь?

— Дак и не отходил…

Мда… Так плохо всё, да?

— Скока?

— Сутки почитай уже…

— Док, ты сходи, поешь хоть!

— Григорий Палыч, да как же я вас оставлю? Меня экипаж не поймет…

— Меркушев, запомни! Когда доктор сыт, то и пациент не ссыт! Иди, говорю!

Поприперался мне, поиграл мне на очке, но… ушел. Ладно, значит ещё поживем!

Каюта. Башка ноет. Хорошо хоть теперь никто над душой не сопит. Понадеялась отрубиться. Как же! Хомяк Бойсман припёрся хвастаться — с обломков «Чиоды» намародерили аж четыре целых стодвадцатки и дохренища снарядов к ним. Поэтому Степанова-то и не видать. Монтирует и ныкает. Одно монтирует, другое — ныкает. Точнее разныкать по сухим помещениям пытается, да с Засухигым за каждый сухой уголок лаётся. И оставлять жаба душит и ссыкотно, чтоб «Корейчик» от такого перегруза не утонул.

А вот Левицкий остался без сладкого. Минные аппараты джапа подзатоплены и погнуты взрывами оказались. Поэтому мин нет. Точнее есть но… жопа им, короче!

Ну и ладненько! И незачем нам эту хрень выковыривать, нам и без этих долбанных мин Уайтхеда в трубе на носу и в трюме отлично!

Благословила. В смысле выгнала на ратные подвиги.

Ток глаза смежила. Старпёр, тьфу… старпом припёрся.

— Григорий Палыч как вы?

— Не дождешься Анатоль Николаич!

Смутился. Да лан, чо я не знаю — ты спишь и видишь капитаном стать. Надеешься — меня грохнут и ты тут весь такой весь в белом со своим ножиком…

— Лан, не смущайся. Скажи где и как мы?

— Да там же. «Чиоду» мародерим потихоньку. Ой, не доведут до добра ваши выкрутасы Григорий Палыч. Под суд же отдадут…

— Засухин, ты чо охренел⁉

— Не понял, Григорий Палыч… Так ведь нарушение Морского положения…

— Старпом, хрен моржовый! Почему с места боя ещё не свалили⁉

— Так вы ж приказа не давали…

— Сука! «Корейца» в сети и галопом к берегу!

— Григорий Палыч, да я…

— Бегом, сука!

Выползла вслед усеменившему Засухину, Твою… наберут по выслуге, потом майся с ними, няньчись!

И на самотёк не пустишь, угробят! В рубку вползла блюя и матерясь. Проклиная старых идиотов. В голове колокола набатом лупят.

— Боцмана ко мне! Бегом…

Бутлерова как ветром сдуло на мостик…

— Машина, малый ход! Рулевой, корабль к скалам — туда, к леску под деревья рули!

Не, все же Сашка и матросики мои молодцы. Меня бледную немочь ток обозрели — кресло откуда-то притаранили. Опустила драгоценный свой капитанский зад, выдохнула.

Поэтому влетевшего из нутра корабля засыпанного боцмана встретила хоть и зелёной мордой, но уже без характерных «бэээ»…

— Боцман, хватай своих орлов и срочняком укутывай «Корейчика». На совесть кутай. Злые джапы сейчас прискачут жопу нам рвать…

— Разрешите выполнять, вашсокбродь?

— Действуй! И не ори… Левицкого ко мне!

— Александр Иванович…

Только в берег вжались. Боцманята ещё даж веток нормально нарубить и на сети натаскать не успели — с севера шустрая стайка дымов. Жопу сжало предчувствием…

Часа не прошло — стало понятно — миноноски! Джапские само собой.

Тройка уступом проскочила за островком. Ещё один — ваще вдалеке промаячил. В море. И все на скорости. Узлов под 25–30 прут. Припекает им… и не жалко этим идиотам машины так рысячить?

Ток джапские легавые необъезженные ускакали, в эфир искрой долбанули — ещё дымы. Ещё две миноноски. Ток раза в полтора-два побольше. Не количеством — размерами, какие-то переростки. Типа откормленные на стероидах, что ли. Ну иди недоросшие крейсера… Ара высказался:

— Да неужели контрминоноски? Они ж для джапов вроде еще не характерные и редкие. Штук шесть всего…

Не пожалели, значит, обиделись.

Одна посудина опять вдоль островка проскакала и за гончими понеслась. Вторая — тормознула и в проливчик к руинам «Чиоды» сунулась.

Ну давай-давай, хорошая моя — лезь! Мож и на тебе мой подарок сработает! Ток подумала — на севере ещё дымки — да, что ж за столпотворение сегодня? Туса прям…

Сука, старый ты пердун, проковырялись по твоей тупости… Эх… надо было однозначно дальше валить! Чую жопой, не хватит этой пары миль. И камня, за который приткнулись, не хватит. Засекут…

Будет мне тут большая и толстая…опа! И северный лис в придачу! Тот, который Писец…

Вдалеке наконец-то проступил силуэт. Не, не несколько. Один. Но, сука, многотрубный монстр. Большой. Падла, даже больше «Асамы»! Ну кого там ещё по мою жопу несёт?

Большая миноноска меж тем на самом малом доползла до руин «Чиоды». Метрах в десяти встала. Ну лезь, лезь еще любопытная.

Своим запретила даже дышать! Сука, ну как же близко…

Лодку спустили, обплыли обломки… Вот, суки! Зря Левицкий пыхтел, корячиться, мины тащил к борту «Чиоды». Не проканало…

Ага, джапы где-то фотокамеру нашли. На лодке полезли мины фоткать.

Суки, ну фоткайте, хрен всё равно, чо докажите! Никто мне мины не продавал, и у меня мин не было! Чо я зря что-ли гансов в Циндао на досмотр запускала, а потом копию акта чуть не с матами с них требовала!

Дали. Жались, удивлялись, но дали! Вот теперь утритесь! Не было и нет у меня мин! И в чужих терводах не я их ставила! Хрен вам, а не скандал! Ваще, может эт вы сами их притащили и, чтоб русским нагадить, сами себя подорвали!

Ну а чо, хайли лайкли! Чо с этих джапов возьмёшь?

Джапы, суки, мины у борта «Чиоды» отфоткали и зачем-то проливчик тралить начали. Подплывут, подцепят крючками мину, подрежут, сфоткают, отплывут и миноноска из пушки расстреляет.

У меня от этих ваших бахов постоянных в голову каждый раз как гвоздь втыкают! И на эхо ещё и проворачивают… Твари!

Добахались. Монстр припёрся. Опознали. «Якумо». Бронированный десятитысячник. Крейсер линии… Того, ты чо, сбрендил? Где он и где я?

Не, канеш, прогиб зачтен. Понятно, мне респект и уважуха. Но, сука… Как я этого монстра-то топить буду⁉

Он же, сука, непотопляемый! Это ж какой-то имбанутый кринж! Того, ты б ещё «Микасу» за мной пригнал!