За тенью дракона [СИ]

Глава 25 ТЬМА И ОГОНЬ

Густой лес остался позади. За ним открылась широкая пустынная равнина. За равниной, цепляя вершинами тучи, вздыбилась длинная горная цепь. В ней, будто в крепостной стене зиял чернотой узкий пролом ущелья.

За время пути Зерон успел вкратце поведать Таону и Сигме о событиях прошлой ночи, о том, как им был убит Негваль, о черном беркуте и драконе из мира мертвых, о своей клятве. После своего рассказа он приготовился к множеству вопросов со стороны брата и сестры, но те напротив будто набрали в рот воды и лишь настороженно посматривали по сторонам.

Беркут давно исчез из виду, улетев в сторону гор. Зерон спешил к ущелью. Таон и Сигма беспрекословно следовали за ним.

Ущелье встретило путников холодом и сыростью. Его отвесные стены были высоки. Глубокие разломы в них таили непроглядную темень, где медленно клубился и растекался серой мутью туман. Постепенно он полностью скрыл скалы по обе стороны ущелья.

Стая Зерона продолжала свой путь. Меж тем в занавесах тумана появились темные разрывы. Поначалу едва заметные для глаза они ширились, превращаясь в зияющие темнотой провалы. Прошло еще немного времени, и темнота исторгла из себя призрачные картины. Они были, полупрозрачны и мутны.

Миг, другой, и картины хлынули в пространство ущелья, наполняя его хаосом эфемерных видений. В них с едва уловимой для глаза быстротой проявлялись и таяли снежные горы, клубящиеся облака, стены и башни неведомых крепостей, поля сражений с множеством воинов, корабли на штормовых волнах, лица людей, звери, птицы и бездна звездного неба.

— Что это? — впервые за долгое время подала голос Сигма.

— Это сны дракона, — пояснил Зерон.

Призрачные картины завораживали, набегая колдовскими волнами, и каждая из них раскрывала новые окна в неведомые миры.

Одна из таких волн замедлила свой бег и проявила из себя призрак города на берегах широкой реки. Город был велик и его границы утопали в тумане на горизонте. Над городом высилась гора, увенчанная крепостными стенами и башнями. Остроконечные верхушки башен отражали свет неба, а стены сверкали так, будто были сложены из драгоценных камней. У подножия горы змеилась маленькая речушка, неся свои воды в большую реку. В месте слияния малого и большого потоков на берегу высилось дерево. Вершина его едва не касалась облаков.

Широкий мост соединял берега реки. По глади ее потока скользили корабли под белыми парусами. За рекою высились горы, покрытые лесом. Все дышало миром и покоем.

Волна с изображением города схлынула, и хаос видений вновь замелькал с быстротой едва уловимой для глаз, а затем растворился в сумраке вместе с туманом, открывая взору скальные стены ущелья.

— Что это?! — воскликнул Таон, нагибаясь и подбирая искрящийся в сумраке красными искрами камешек величиной с ноготь.

— А вон еще один! — крикнула Сигма, указывая рукой перед собой. — И еще! Сморите!

Все дно ущелья впереди было усеяно подобно звездам на ночном небе блеском красных драгоценных камней. Некоторые из них достигали размера кулака.

— Это рубины! — вскричал Таон, ринулся вперед, споткнулся, рухнул на четвереньки и пополз, лихорадочно собирая их в мешок.

— Вставай, — Зерон рванул Таона за шкирку. — Это кровь дракона. Мы на верном пути. Нам надо спешить.

— Что? Где? Зачем? — тупо зачастил тот, блуждая вокруг безумным и жадным взглядом и продолжая наполнять мешок камнями.

Зерон и Сигма молча направились далее. Таон взвалил отяжелевший мешок на плечи и поспешил за ними.

В утро поединка за Меч Власти небо над Варангой было безоблачным. Воздух застыл в полном безветрии. Ночной мороз накинул на осенние лужи корочку льда. Улицы города дышали тишиной. Весь народ его собрался к Холму поединков.

Подножие Холма еще утопало в утреннем сумраке, но Небесный огонь, медленно выползая из-за далей земли, ярко осветил его вершину.

Холм поединков высился за городской стеной на берегу Реки Времени, имея облик усеченного конуса. На усечении располагалась круглая площадка для боя поперечником в тридцать шагов. Возле края площадки покоился плоский черный камень, куда на время поединка возлагался Меч Власти. На площадке могли присутствовать только поединщики и главный распорядитель.

К вершине Холма по его склону пролегла широкая прямая лестница из сотни базальтовых ступеней. Вход на лестницу сторожили две статуи грифонов из черного гранита.

Небесный огонь медленно выползал на небосвод, и его лучи осветили сотни тысяч людей. Они молча ждали начала завершающего действа.

По площадке Холма маячила фигура главного распорядителя. На верхней ступени лестницы сидел Адаульф, ожидая соперника. За его спиной Река Времени медленно несла свои воды в Океан Вечности.

Согласно ритуалу поединка на Холме своего соперника должен поджидать вожак. Соперник выходит из городских ворот и, следуя по людскому коридору к Холму, поднимается на его вершину, где называет свое имя и цель прихода. Но вожак был мертв. Ритуал не соблюдался, и Адаульф, не спрашивая разрешения, забрался наверх.

Время шло, и народ нетерпеливо загудел.

— Пора начинать! Где Тайлуг? — послышались отдельные возгласы.

Взгляды людей из толпы то и дело устремлялись к открытым городским воротам, откуда должен был появиться соперник Адаульфа. Но ворота были пусты.

— Где Тайлуг? Где?! — нарастали крики.

В воротах появились люди. Толпа замерла, устремив на них взгляды. То были сигнарии. Тайлуга среди них не было. Пятеро сигнариев быстрым шагом шли по людскому коридору. Они приблизились к жрецам. Один из сигнариев подошел к Зауку. Состоялся короткий разговор.

Народ почуял неладное.

— Где Тайлуг!? Где соперник Адаульфа!?

Заук поднял руку, призывая толпу к спокойствию и, подойдя к Холму, поднялся на несколько ступенек лестницы.

Народ затих.

— Граждане Империи мауронгов! — воскликнул Заук. — Внимайте же, ибо доношу до вас весть недобрую. Только что мне сообщили мои слуги верные, что преступник Тайлуг вероломно убил этой ночью достопочтенного и верного воина Империи, ветерана великих битв тюремщика Дзена!

— Что? Не может быть?! Зачем? — послышались недоуменные возгласы.

— Он убил Дзена! — вскричал Заук. — Мало того он перебил стражу и совершил побег! Преступник убоялся справедливого поединка и возмездия за содеянное. Сам великий Мауронг против него!

— Трус! — истошно завопил кто-то из толпы.

— Да, он трус! — кивнул Заук и заслуживает самой суровой кары. Наши стражи поймают его.

— Шакал! Тварь подколодная! Смерть ему!

— Вы правы, граждане! — вскричал Заук. Позорная смерть настигнет этого мерзавца. Но в час сей, мы должны приветствовать нашего нового вожака Адаульфа. Тайлуг убоялся его силы. Адаульф одержал победу без боя. Одержать победу в бою это не высшее искусство. Победа без боя это высшее искусство. Да здравствует наш новый вожак Адаульф! Слава ему, воистину!

— Слава! Слава! — послышались жидкие возгласы.

Адаульф поднялся со ступеней и вскинул меч.

— Тайлуг трус! — прорычал он гордо. — Он сбежал от моей силы!

— Они убили Тайлуга! Жрецы убили его! Убили! — зашумела толпа.

— Сам Мауронг со мной! — вскричал Адаульф. — С его силой я поведу вас к победам!

— Лжешь Адаульф! — послышался громкий возглас. — Ты лжешь!

Один из людей в первых рядах скинул с головы холщовую накидку.

Толпа замерла в полной тишине.

— Тайлуг, — выдохнул, кто-то из созерцателей.

— Тайлуг…, Тайлуг, — загуляли возгласы по толпе, а уже через миг она взорвалась радостными воплями.

— Тааайлуг! Это Тайлуг! Он здесь!

Да, это был Тайлуг. Он взошел на несколько ступеней лестницы. Заук при этом шарахнулся от него в сторону.

— Слушайте все! — вскричал Тайлуг. — Я не убивал тюремщика! Сигнарии убили его, потому что он помогал мне. Сигнарии хотели по приказу Та-Зама напоить меня одуряющим зельем, чтобы я был беспомощен и проиграл бой. Коварство жрецов не знает предела. Но я здесь, и готов биться насмерть. А ты готов, Адаульф?

— Взять его! — прошипел Та-Зам, стоящий неподалеку от лестницы. Сигнарии ринулись к Тайлугу.

— Назад! — зверем прорычал он, выхватывая из ножен Темный Луч. Сигнарии отступили.

Толпа бушевала, как штормовое море.

— Бейся Тайлуг! Бейся! Жрецы твари продажные! Сруби башку Адаульфу!

— Все назад, — повторил Тайлуг. — Заук! Прочь с воинской лестницы! Тебе не место здесь! Здесь Мауронг решает, кто преступник, а кто прав! Смотрите же все! Мы начинаем бой!

Толпа бесновалась.

Тайлуг ринулся вверх по ступеням навстречу Адаульфу, и тот отступил к середине площадки. Распорядитель метнулся в сторону, оступился и едва не покатился, как мешок с мукой по склону холма.

Тайлуг взошел на площадку. С нее за ширью Реки Времени открывались дали бескрайних, покрытых редколесьем равнин, названных кем-то давно Последним берегом. За ними далеко на западе пряталась уходящая ночь.

Небесный огонь поднялся всем диском над краем земли. Тайлуг чувствовал спиной его лучи. Он скинул с себя холстинную накидку и рубашку, обнажившись до пояса. Боя до первой крови не будет, посему не стоит опасаться мелких ран и пустячных царапин. Одежда, а более того доспехи замедляют движения. А от смертельных ударов и доспехи не спасут. Бой будет насмерть. Только один из бойцов живым спустится по этой лестнице.

Только один.

Один…

Тайлуга молнией пронзила догадка. Последний берег это то, что взирали перед смертью побежденные бойцы с этой вершины.

Он обвел взглядом площадку. Лезвие Меча Власти перечеркивало своим блеском Черный камень. Возле него топтался распорядитель. Он не решался подать команду к бою, опасаясь жрецов, но и не препятствовал тому.

Внизу затаили дыхание созерцатели. Сверху они выглядели тысячами букашек.

Адаульф опустил решетчатую личину.

«Я не желал бы встретиться со своим лучшим другом в смертельном поединке, а ты мой лучший друг», — вспомнил Тайлуг его слова.

«Это он во всём виноват», — прозвучала в памяти другая фраза.

Да, уж. Воистину, подлость человеческая бесконечна, как сама вселенная.

Адаульф перехватил ладонью рукоять меча.

Тайлуг поднял глаза к небу. Там в его вышине парил черный беркут. Огромная птица, раскинув широкие крылья, медленно и плавно летела по широкому кругу, и в полете том была великая первобытная сила.

Тайлуг ощутил на себе взгляд птицы. В нем таилась бездна. Она раскрылась на миг пред Тайлугом, и призрачным видением в ней проявилась картина бескрайней степи с длинной колонной людей и множеством повозок. За одной из них шел мальчишка со связанными руками.

— Зерон! — выдохнул Тайлуг и, не медля более, ринулся на Адаульфа.

Они сшиблись, подобно молниям, и толпа разразилась штормовым ревом.

Темный Луч схлестнулся с заговоренным мечом, и сталь запела свою песню смерти. Тайлуг дал полную волю своему клинку, и он стал сверкающим огнем. Но меч в руке Адаульфа мгновенно отбивал все атаки.

Острые лезвия сшибались, высекая искры.

Распорядитель предусмотрительно отошел за Черный камень.

Противники разошлись. То была всего лишь недолгая проба сил, в которой каждый оценил мощь своего соперника.

Адаульф остался в центре площадки. Тайлуг, опустив меч, пошел медленно по кругу, будто крадущийся зверь. Адаульф пристально следил за ним из-за решетки личины.

Затишье было коротким. Тайлуг вновь атаковал. Удары его были неуловимо быстры для взгляда стороннего наблюдателя.

Адаульф отразил атаку, отступив до края площадки, извернулся и отскочил.

Тайлуг бросил взгляд на свое левое предплечье и увидел на нем неглубокое рассечение, нанесенное острым краем щита Адаульфа. На ране выступила кровь. Противник Тайлуга зловеще зарычал. За короткое время схватки ему достались два удара, но оба пришлись в латы и не принесли вреда.

Поединщики сошлись снова. Тайлуг бился и чувствовал при этом странную силу ударов от меча Адаульфа. Каждое соприкосновение клинков пронзало тупой болью правую руку Тайлуга. С новым ударом боль нарастала. Поначалу Тайлуг решил, что это последствия от ночной схватки с сигнариями, но боль пронзала не плечо, а кисть руки, заполняя пальцы вязкой слабостью.

Бой продолжался. Адаульф использовал разные приемы, норовя зажать лезвие меча противника меж телом и рукой, ударить ногой, защищенной стальными накладками, увести в сторону щитом.

Будучи без доспехов, Тайлуг не мог себе позволить такой техники боя.

Он получил еще одну легкую рану в бедро. Адаульф оставался невредим.

Удар. Уклон. Скользящий отбив. Уход от секущего щита. Снова удар.

Тайлугу удалось мечом полоснуть по ребрам Адаульфа. Но кольчуга сдержала лезвие. Будь Адаульф без доспехов, он бы уже истекал кровью.

Проклятье! Боль. Она ползет змеей от кончиков немеющих пальцев до локтя, и рука стынет льдом.

Тайлуг, стиснув зубы, продолжал бой. Он сделал обманный выпад в корпус, но в последний миг, обойдя отражающий удар, полоснул краем лезвия по запястью противника. Сталь столкнулась с наручью, и Адаульф вновь остался невредим. При этом он ответным ударом щита нанес зарубку на левом плече Тайлуга.

Толпа внизу бесновалась.

Клинки бьются вновь и вновь. Боль в руке нарастает и пульсирует яркими вспышками в глазах. Тайлуг перехватывает меч в левую ладонь, надеясь сдержать ею на некоторое время атаки противника и дать отдых правой руке.

Адаульф усилил давление.

Удар. Отражение. Снова удар. Обводная атака. Скользящее парирование. Отвод. Удар.

Что такое? Боль пронзает и левую руку. Боль от столкновений мечей. Такого никогда еще не случалось с Тайлугом в боях с кем-либо. В чем дело?

Удар по мечу. Боль. Удар по щиту. Боли нет.

Еще удар по мечу, и снова боль.

При соприкосновении со щитом боли не было.

Что это? Все дело в мече?

С очередным ударом Тайлуг ощутил помимо боли, вязкий холод, исходящий от меча Адаульфа.

Меч? Заколдованный меч?

Тайлуг ранее слышал истории о заколдованных мечах, но не верил им. Он всегда полагал, что эти истории рождены теми, кто желал оправдать свое поражение в бою наличием у недруга заколдованного меча, приносящего тому победу. Тайлуг был уверен, что победу приносит на своих крыльях сила воина вместе с его мастерством и ничто более.

Он всегда верил в свое мастерство, и оно приносило ему победу. Но в этот раз его мастерства было явно недостаточно. С каждым ударом он ощущал все более, что его сила столкнулась с чем-то не от мира сего, холодным, бездушным… мертвым.

Мертвым… Тайлуг ощутил холод смерти, пляшущий на клинке Адаульфа. Этот холод забирал силы у Тайлуга. Его клинок, его Темный Луч не мог остановить эту леденящую пляску.

Меч Адаульфа со свистом рассек воздух. Тайлуг ушел от удара. Снова свист меча. И снова уклон.

Толпа внизу выла зверем.

Адаульф почуял слабину в противнике и наседал на него с удвоенным рвением, уже видя себя победителем, стоящим на вершине Холма поединков с Мечом Власти в руке.

— Ааррх, — выдыхал он, брызгая слюной через решетку личины, и нанося удары.

— Аааааааа! — выла, как один человек толпа.

Тайлуг вновь перехватил меч в правую руку.

«Ты не погибнешь. Тот, кто выбрал такой путь, погибнуть не может. Это говорю тебе я, дочь хранителя огня маяка».

Слова Агни, произнесенные ею в ночь их встречи, вновь послышались ему в такт ударов клинков. Тайлуг стиснул зубы. Он не может проиграть. Она там внизу возле подножия холма. Она смотрит на него. Она верит в него.

«Мой огонь будет с тобой и даст тебе силы. Мое сердце будет биться в такт с твоим сердцем».

Он почувствовал тепло в мизинце, исходящее от перстня.

Удар меча. Еще удар. Тепло охватило всю руку, и он перестал ощущать боль. Перстень на пальце вспыхнул огнем.

Тайлуг перешел в наступление.

Адаульф едва успевает отбивать удары Темного Луча. Еще миг назад он видел пред собою птицу победы и пытался схватить ее за хвост. Но птица та коварна и зачастую гадит в руку нетерпеливому ловцу.

Тайлуг продолжает наседать. Адаульф заметался по площадке. Он более не чувствовал силы в своем мече и былой колдовской мощи в теле.

— Проклятье! — вырвался из его глотки отчаянный вопль.

Он пропустил ощутимый удар по голове. Крепкий шлем сдержал сталь меча, но в глазах Адаульфа потемнело. Он зашатался, яростно захрипел и ринулся на Тайлуга. Его атака провалилась в пустоту. Адаульф едва не свалился. Крутанулся на месте и остолбенело замер. Его меч, его заговоренный меч, выбитый из руки жестким ударом, очертил высокую дугу и с безжалостным звоном упал на камни за спиной Тайлуга.

Адаульф отпрянул и бестолково затоптался на месте.

— Убей его! Убей! — взревела толпа.

Адаульф в отчаянии ринулся к Черному камню, намереваясь схватить Меч Власти. На его пути с клинком в руке встал распорядитель.

— Не надо, — решительно произнес он.

Адаульф отпрянул, сдернул с головы шлем и отшвырнул его, блуждая безумным взглядом вокруг. В глазах его мелькнул животный страх.

Тайлуг отошел в сторону.

— Подними меч, — приказал он. — Я не убиваю безоружных.

— Праведник! — прохрипел Адаульф с жуткой улыбкой, подбирая свое оружие, и замер. Его взгляд остекленел, устремленный в небо. Он увидел, как там из мутного облака проявился призрачный лик Сигиллы.

— Ты мне жизнью поклялся, но обманул подло. Сила огня одержала верх. Получай по заслугам и будь ты проклят, — прошипел в его ушах свистящий шепот жрицы.

Адаульф встряхнул головой, отгоняя наваждение, оскалил рот и с диким воем загнанного зверя ринулся в бешеном безрассудстве на Тайлуга.

— Ааах! — выдохнула как один человек толпа.

Тайлуг глубоко поразил рубящим ударом противника в правое бедро. Адаульф суетливо попятился, обильно роняя кровь и припадая на ногу. В глазах его проявился животный страх.

— Я не хочу! Не хочу умирать! — завопил он.

— Ты падешь в самые бездны Дхора, — произнес Тайлуг. — Оттуда нет возврата.

— Ненавижу! — возопил Адаульф, вновь кинулся в отчаянную атаку и был остановлен ударом меча в живот. С протяжным воплем он медленно опустился на колени, а затем завалился на бок.

Тайлуг выдернул меч из плоти, приблизился к Черному камню и положил его рядом с Мечом Власти.

— Заверши бой! — распорядитель, в почтении склонился пред Тайлугом. Ритуал требовал окунуть Меч Власти в кровь поверженного противника. Тайлуг сжал его рукоять и приблизился к Адаульфу. Тот был еще жив. Дыхание вместе с кровью хрипло вырывалось из его рта. Мутный взгляд блуждал по небу.

Тайлуг! Тайлуг! Тайлуг вожак! — вопили внизу тысячи людей.

Тайлуг посмотрел на них. Они ликовали. Но он не разделял их чувств. Что он испытывал в этот миг. Радость? Нет. Он утратил это чувство. Злобу? Чувство отмщения? Тоже нет. И вновь, как несколько дней назад, стоя под виселицей, он не испытывал ничего кроме подлинной, ничем не ограниченной свободы от всего этого мира. Теперь он сам был истиной, и мир принадлежал ему.

Меч Власти сверкнул в его руке. Голова Адаульфа отделилась от тела и покатилась по площадке.

Все.

Месть свершилась. Что дальше?

По традиции новый вожак должен произнести речь. Тайлуг положил Меч Власти на камень, а Темный Луч, услужливо вытертый от крови распорядителем, вернул в ножны.

Тем временем тысячный отряд личной стражи вожака Империи оцепил по периметру Холм в ожидании приказа нового властителя. Отборные воины в черных доспехах молча застыли в ровном строю.

— Вожак! Скажи слово! Слово! — послышались крики.

Тайлуг смотрел на людей усталым взглядом.

— Слово скажи! Скажи! — настаивала толпа.

— Мои братья и сестры по оружию, — произнес Тайлуг негромко, но его услышал каждый. — Видит дух Мауронга, что не желал я власти этой. Но поток времени непредсказуем, и зачастую несет человека вопреки его желаниям. Не буду я говорить речей здесь долгих. Скажу только, что закончилась с этого дня власть жрецов в нашей великой Империи. Много они взяли на себя ноши неподъемной и животы надорвали от жадности. Чрез них беззаконие творилось. Под маской благостной, но лицемерной вершили они дела темные, жир нагуливали, да изменников плодили. Кончилось их время. Посему мой первый приказ. Я приказываю, взять под стражу весь Совет жрецов!

— Дааааа! — взвыла радостно народ. — Убить их всех!

— Нет! — Тайлуг решительно махнул рукой. — Мы будем судить их справедливым судом!

— Та-Зам сбежал! — послышались возмущенные возгласы.

— Далеко не убежит! — раздались крики в ответ.

— Не убежит! — кивнул Тайлуг. — Поймаем. А теперь мой второй приказ! Приказываю выпустить всех узников имперской тюрьмы! Те из них, кто могут держать оружие пусть встанут в строй нашей армии!

— Даааа! — проревела толпа.

— И третий приказ! — Тайлуг грустно улыбнулся. — По традиции после поединков гуляния устраиваются. Приказываю всем сегодня на центральную площадь города прибыть вечером и выпить за здоровье живых и упокой доблестно павших. На этом все!

Толпа медленно зашевелилась, расходясь. Только личная стража вожака продолжала стоять неподвижно, да двое людей у подножия Холма. Это были Агни и Зун.

Тайлуг спустился к ним с холма и обнял жену.

— Твой огонь победил смерть, — произнес он.

— Победил ее ведомый твоей рукой, — добавила Агни.

— Вы оба победили, — ощерился довольной улыбкой Зун. — Змея убита.

— Мудрец, что ты желаешь для себя? — спросил его Тайлуг. — Я пред тобой в неоплатном долгу.

— У меня все есть, что мне нужно, — ответил с поклоном Зун. — И я не мудрец. Мой разум — ничтожная пылинка по сравнению с великой мудростью Создателя. Много глупцов себя мудрецами кличут. Петух может орлом назваться, но от того не взлетит высоко. Благодарю тебя, вожак. Лети орлом высоко. Я вижу твои крылья. Но будь на страже, ибо песчинки времени безвозвратно падают в бездну вечности, а поток деяний еще не остановил свой бег. К тебе вестник грядет.

— Какой вестник? — спросил Тайлуг.

Зун молча указал рукой в сторону городских ворот. Через миг из них, разметывая людей в стороны, вырвался всадник на взмыленном гнедом коне. Он спешился возле Холма поединков и припал на одно колено, склонив пред Тайлугом голову. Видно было, что путь он держал издалека, будучи в одеяниях, забрызганных дорожной грязью.

— Рад приветствовать тебя новый вожак Империи, — произнес всадник. — Я гонец с восточных границ. Спешу сообщить тебе весть тревожную. Крион сверг своего брата с трона, убил его и стал вершителем Харсии. Он собрал огромное войско. В нем наемники из соседних с Харсией земель, жаждущие поживы. Через десять дней враги будут подле Монтигура.

— Крион? — переспросил Тайлуг. — Тот самый Крион, что разрушил Монтигур?

— Да, — кивнул гонец.

— Весьма, кстати, — недобро усмехнулся Тайлуг, хищно прищурив глаза. — Сам идет в гости. Встретим, как подобает! Трубите сбор всей армии!

Вскоре над стенами Варанги разнесся протяжный звук боевой трубы.

Тайлуг взглянул на небо. Там продолжал медленно кружить черный беркут.