За тысячи лет до армагеддона

Глава пятнадцатая. Свод Законов

Три месяца. Девяносто гребаных дней мне понадобилось для того чтобы более-менее привести текущие дела к состоянию, при котором я без внутреннего содрогания решился покинуть племя. Причем решению любой маленькой текущей проблемы тут же порождало целую гроздь других маленьких текущих проблем, половина из которых, не успеешь и отвернуться, как тут же разрасталась в нечто глобальное, претендующее на эпохальные последствия.

Свои приготовления к путешествию я начал в первый же день по прошествии той самой приснопамятной ночи, когда вместо того, чтобы спокойно выспаться прижавшись к нежному телу Любавы, я тупо разглядывал Луну и открыл для себя тайное.

Хотя, ежели быть до конца объективным, никакой особой тайны в том, что и я и мои товарищи по несчастью, ну или по счастью — все зависит от позиции наблюдателя — оказались законченными долбоебами и не удосужились за четверть века обратить внимание на такой маленький факт, что на самом деле мы переместились вовсе не в прошлое нашей родной Земли, а попали в совершенно другой мир, возможно, даже в параллельную вселенную, нет.

На планету, во многом напоминающую нашу родную Землю, но серьезно обремененную магией. Из всего этого я пока для себя сделал только один вывод. Мне не угрожает участь стать прадедоубийцей, поскольку, положив руку на сердце, у меня та самая рука буквально чесалась, желая провести в натуре знаменитый мысленный эксперимент. Что будет, ежели попав в прошлое путешественник во времени убьет своего отца до момента собственного рождения.

Вот только не надо думать, что я плохо отношусь к своим родителям и к предкам вообще. Более того, считаю что они одарили меня прекрасными генами и дали неплохое воспитание, к тому же в детстве в должной степени окружали родительской заботой и любовью. Но это тот случай, когда Сократ мне друг, но истина дороже. И хотя философы давно нашли ответы на классические парадоксы, типа что первично — яйцо или курица, или может ли всесильный бог создать камень, который сам не в состоянии поднять, но все эти решения реализованы в рамках абстрактного умствования. А тут представилась возможность провести натурные испытания. Да и не обязательно предка убивать. Можно просто снабдить прапрадеда эффективными средствами контрацепции.

Что-то в своих воспоминаниях я несколько отвлекся. То знаменательное утро, после той злосчастной ночи, я начал беседой с Абдулой. Именно он и узнал первым о том, что племя ожидают большие пертурбации, связанные с моим предстоящим отбытием.

По хорошему, надо было бы в первую очередь поговорить с Любавой. Поскольку именно ей я отводил главную роль в предстоящей структуре управления племенем и сохранения, а ежели повезет, то и приумножения достигнутых достижений. Не смог удержатся. Очень уж мне оборот достигнутые достижения нравится. Почти так же как масло масленое и экономная экономика. К сожалению девушка с утра умотала в лес, где тренируясь на белках оттачивала ежедневно свои умения пользоваться магией, в части метания фаерболов.

После той самой эпической битвы с папуасами, когда спал накал страстей, оказалось, что ее огненные шары не слишком-то и разрушительные, так себе, в лучшем случае ожог могут оставить, ежели на голое тело попадут, к тому же отличаются совершенно непредсказуемой траекторией. Так что в качестве оружия скорее всего могут быть отнесены к системам устрашения, а не разрушения. Подбитая же фаерболом пирога своим затоплением обязана не столько самому огненному сгустку, сколько всеобщей панике пассажиров в ней находящихся. Недаром народная мудрость рекомендует: «Не раскачивайте лодку!».

Оценив все это, я порекомендовал Любаве ежедневно тренировать свое умение. Как ни странно, девушка достигла в этом направлении определенного прогресса. Во всяком случае фаэрболы стали лететь не в любую произвольную сторону, как бог на душу положит, а исключительно в ограниченном секторе, пока, правда, не слишком узком, градусов этак в шестьдесят. Что, как минимум, обезопасило от попадания огненного шара в глаз, любопытствующим, стоящим за спиной у огнеметательницы. Да и мощность заряда потихоньку растет.

Если сохранится нынешняя тенденция по улучшению параметров огнешаров и если Любава проживет еще десять тысяч лет, продолжая настойчиво и ежедневно оттачивать свае мастерство, и ежели зеленые человечки таки нападут на этот вариант Земли, то тогда можно будет надеяться, что мы — погруженцы — свои стратегические задумки реализовали. Любава самотужки сможет уничтожить любую вражескую эскадру.

Правда я бы не стал на это слишком полагаться — уж очень много разнообразных «если». Так что отказываться от идей прогрессорства пока не стоит. А нынче пусть тренируется на белках. Почему на белках? Все очень просто. Когда девушка пристала ко мне с вопросом, что ей дальше делать, я порекомендовал классическое: «Тренируйся на кошках». А после целого ряда уточняющих вопросов, осознав, что единственный более-менее внятный аналог кошек в местной ойкумене это смилодонт, который в силу своей редкости, размеров и отвратительного характера не слишком подходит в качестве объекта для тренировки, объяснил, что кошки это животные на вроде белок.

Удивительный факт. Вроде бы поздний палеолит по всем признакам. И те же саблезубые тигры и пещерные медведи вместе с мамонтами давно должны были бы вымереть. Ан нет. Банального камышового кота не найдешь, а смилодоны — пожалуйста. И с теми же белками проблем нет. Полная неразбериха в области фауны. Хорошо хоть с флорой вроде как все в порядке. Правда тут я не специалист, от слова вообще.

Так что в ближайшие годы близлежащей популяции белок, учитывая упорство, с которым Любава приступила к ежедневным тренировкам, угрожает значительное сокращение. Впрочем, до настоящего времени, ни в одну из белок девушке так и не удалось попасть. Шустрые очень и на близкое расстояние к себе не подпускают. Так что единственными жертвами ее фаерболов продолжают оставаться папуасы, которых я, как раньше упоминал, перевел в полное подчинение Любавы.

Так вот, вместо того, чтобы посвятить в грядущие изменения Любаву, я начал с Абдулы. Ему, в моих планах, отводилась существенная роль. Для того, чтобы не пускать на самотек проблему воспитания молодежи и сохранить наработки, связанные с внедрением дисциплины в рядах подрастающего поколения, я провел разъяснительную беседу с Ахметом и обрисовал тому блестящие перспективы, в случае, если тот продолжит начатое дело со всем усердием, которое проявлял под моим непосредственным руководством. Перспективы заключались в том, что буквально через три-четыре года — молодежь эпохи позднего неолита взрослеет рано- под его началом окажется отряд дисциплинированных, хорошо обученных бойцов, что позволит их командиру занять надлежащее высокое место в племени. Я подразумевал нечто близкое по уровню Главному Охотнику. Ага. Как же.

Что вы думаете? Вместо того, чтобы медленно и целеустремленно идти к намеченной цели, этот идиот решил получить все и сейчас. Хотя вру, не сразу. Ошеломленный открывшимися перспективами Абдула занял привычное место у входа в собственный вигвам, где с особой тщательностью раскурил свою трубку. Экземпляр, раздавленный неуклюжим дедом Мазаем, был восстановлен силами лучших племенных умельцев в лице того же деда Мазая и кузнеца из пришлый — Ахмеда-, которого не на шутку заинтересовала незнакомая конструкция и способ ее использования. Оказалось что табако и конопле курение еще не нашло широкого распространения в среде первобытных людей. Так что теперь потенциальных наркоманов у нас двое. Сам Абдула и Ахмед. На этой почве троица умельцев, куда я авансом включил и сержанта Петренко, в качестве генератора идей, сплотилась и даже стала держаться как-то особняком, свысока поглядывая на остальных соплеменников.

Так вот, Абдула на этот раз превзошел сам себя. Кольца дыма, которые он выпускал изо рта в процессе курения обладали исключительной правильностью, и мне даже на секунду показалось, отличись друг от друга цветом. Эти самые кольца медленно всплывали у наставника молодежи над головой, чтобы подымаясь вверх разрастаться до совершенно неприличных размеров и потихоньку таять в небесной синеве. Лично у меня не было не малейшего сомнения, что я наблюдал очередное проявление магии. Еще более бестолковое и ненужное, нежели огненные шары Любавы, но тем не менее — самой настоящей маги. Так что Абдула вполне мог претендовать на тот же пост шамана племени всего лишь по одному критерию — причастности к странному. Если быть объективным, то его табачные кольца производили на неокрепшие умы соплеменников не меньший эффект, нежели грибная настойка предыдущего шамана _ Атланта Ахмета.

Проведя сеанс медитации и придя к определенным выводам, Абрула начал претворять свои мысли в жизнь. При этом он полностью упустил из виду то немаловажное обстоятельство, что я все еще не покинул племя и имею свое видение происходящего, подкрепленное, при необходимости, как прямым физическим воздействием, так и аргументами из арсенала аномальной энтропии.

Он громогласно объявив, что поскольку Великий Вождь, то бишь я, в ближайшее время собирается покинуть племя, причем эта информация доводилась соплеменникам как исключительно эксклюзивная с неявным намеком на то, что лично сам Аабдула приложил немалые усилия к освобождению свободных кроманьонцев от ига этого пришлого типа, поэтому в действие вступает процедура под условным названием: «Атамана нам не надо, Атаманом буду я». Надо признаться, что все вышеизложенные действия сержант Петренко совершил находясь в глубоко коматозном состоянии, будучи под воздействием наркотиков. Что конечно же до некоторой степени его оправдывает.

Спонтанная попытка переворота имела три последствия.

Во-первых, избавила меня от необходимости всех и каждого посвящать в свои планы, касательно отбытия. Абдула сделал это вместо меня, причем, надо отдать ему должное, нашел для этого простые и доходчивые слова. Вряд ли у меня бы получилось так же хорошо.

Во-вторых, сам Абдула, несмотря на моральную поддеожку со стороны деда Мазая и кузнеца Ахмеда, был бит. Причем неоднократно. Сначала Лохматым, который в это время отдыхал в стойбище после удачной охоты, и который ну никак не видел Абдулу в качестве верховного Вождя, не без основания лично претендуя на это место, а затем Любавой, которая вернувшись от белок, не стала слишком вдаваться в детали, а просто зарядила наставнику молодежи Фронт-кик — ногой в челюсть- совсем как я ее учил. Моя девочка. Так что сегодня день у Абдулы не слишком-то и задался. А ведь так все хорошо начиналось.

И в — третьих, я понял и осознал, что теория управления универсальна и верна практически для любых сложных упорядоченных систем, будь то автомобиль Тессла, корпорация по производству Чупа-Чупс, наша Вселенная, или, как в данном случае, одно небольшое первобытное племя. А эта самая теория гласит, что система может сохранять стабильность всего-то в двухcлучаях: будучи статичной и жестко детерминированной, это, применительно к племени, когда я Верховный Вождь, провожу в жизнь принцип — я начальник, ты дурак, либо динамичной, базирующейся на системе сдерживаний и противовесов. С моим уходом не о какой централизованной власти говорить не приходится.

Даже ежели Любаве удастся всех построить рядами, что само по себе сомнительно, это, в конечном счете, приведет к застою и регрессу.

Значит надо готовить те самые центры сил, которые противопоставляясь друг другу и должны обеспечивать баланс интересов. С точки зрения персоналий особых проблем такой подход не вызывал. Создаю Совет Племени, куда входит Любава с фаерболами и папуасами — общее руководство. Лохматый от охотников. Абдула — наставник молодежи, Ахмед — ремесленники. Деде Мазай — шаман и инквизитор. Именно ему я решил поручить эту от ответственную должность, предварительно научив обращаться со своим электрическим троном. Ну и кто-нибудь от женщин. Да та же Ко-Бо сойдет. Баба склочная, но энергичная.

Вот только все это не более чем благие пожелания на пустом месте. Поскольку, стоит мне уйти, и от Совета Племени останутся одни лишь воспоминания, а его представители ввяжутся в смертоубийственные выяснения отношений между собой. С удовольствием бы на это посмотрел, ежели бы где-нибудь поп-корном разжиться. Причем ставку бы я сделал на деда Мазая. Уж слишком тот не прост. И мои рекомендации, касательно использования изолирующей обуви типа галош, для работы с электрическим стулом, а так же заземления и перспектив превращения булыжника в самый настоящий трон с резьбой и финтифлюшками, буквально на лету ловил. Не удивлюсь, ежели со временем, отталкиваясь от возможностей артефакта, он станет шаманом не на словах, а по факту полномочий.

И все-таки я придумал, как, в условиях первобытно-общинного менталитета, ввести в племенную жизнь элементы демократии, в виде Совета Племени, и обеспечить стабильность существования этого самого племени.

Я создал Свод Законов. Конечно до Законов Ур-Намму ему было далеко, да и письменность, пусть даже клинопись на глиняных табличках, за оставшееся время я внедрить ну никак не мог, решил оформить законодательную базу в виде набора Катрен, которые в обязательном порядке должен был бы выучить каждый житель племени. Ну, естественно, не только выучить, но и руководствоваться ими в повседневной жизни. На многое замахиваться не стал. Опять же учитывая собственный, весьма скромный, поэтический дар, рассчитывать больше чем на четырех строчный стишок, не приходилось. Итого тридцать четверостиший, указательного толка.

На поэтическое творчество у меня ушла неделя. Ну а потом почти три месяца подряд Свод Законов вбивался в головы каждого жителя племени, да так что ночью разбуди — должен тут же отбарабанить от первого до тридцатого стиха. Естественно, дополнительно шла накачка, что за этим стоит божественное откровение. Жаль что концепция Бога у первобытных людей еще не сложилась, все больше к Духам Предков обращаться приходилось. Ну и подкрепление рефлексов с помощью того же электрического стула. В чем немалую помощь мне оказал дед Мазай. Он с головой погрузился в тему выявления недобросовестных соплеменников и со временем принялся назначать и осуществлять процедуру общественного порицания в виде отсидки на троне. Ну чем не искоренитель инакомыслия. Впрочем, Свод Законов сам же существенно ограничивал возможности Шамана, оставляя за ним только вопросы следования тому самому Своду. Зато в этих рамках его полномочия были необычайно широки. К тому же подкреплены мистическими соображениями.

В тридцать четверостиший трудно было вместить все все и вся на все случаи жизни. Но те же: Совет Племени, воспитание молодежи и утренний бесплатный завтрак для всех, были в нем прописан. Ну а дальше пусть сами все творчески развивают. Я умываю руки.

Помимо Свода Законов, я попытался за это время что-нибудь придумать, дабы оставить сообщение своим товарищам, которые рано или поздно вернутся в племя. Все-таки надо было бы сообщить друзьям свои мотивы и обратить их внимание, на то, что мы немного не туда попали. Эксперименты с выделкой пергамента из шкур закончились полным фиаско. Я даже до приготовления чернил не добрался. О попытках изобразить надписи на глиняных табличках и говорить не хочу. Стыдно. Все-таки кириллица это вам не клинопись. И вдвойне стыдно, когда я сообразил, что можно банально передать сообщение в устной форме, заставив того же деда Мазая, ну и еще двух-трех человек для страховки, его выучить.