Шел однажды большой дарбар. Вдруг из гарема прибежал слуга и стал звать падишаха к старшей бегуме. Падишах собрался встать и пойти, как за ним прибежал еще один слуга. «Посыльный за посыльным, уж не случилось ли там чего», – встревожился падишах. Он торопливо встал, сделал шаг, одной ногой наступил на конец своего шарфа, а другой ногой зацепился за шарф и упал. Придворные стали кричать: «Простите, извините!» – и тем успокоили падишаха. Бирбал тоже крикнул: «Простите, извините!», но с трудом скрыл усмешку. Приметил падишах его тайную ухмылку, разъярился и приказал:
– Бирбал! Сейчас же убирайся прочь! Чтобы ноги твоей больше на моей земле не было! Только посмей показаться – велю схватить и голову отрубить. Берегись!
Услыхав гневный приказ, Бирбал сделал салам и тотчас кинулся прочь.
Недруги Бирбала в душе обрадовались, но остальные, особенно придворные-индусы, загоревали, затосковали.
Правду говорят, что гнев – корень греха.
Прошло две недели, как падишах не видел Бирбала, и гнев его мало-помалу развеялся. А тем временем без Бирбала дела в дарбаре совсем разладились. Поневоле начал тогда падишах подумывать, как бы ему Бирбала ко двору воротить.
Сидел падишах однажды в гареме у окна и глядел на дорогу, что шла позади дворца. Вдруг на дороге показалась повозка, а в ней Бирбал.
Падишах несказанно обрадовался, но виду не показал. Послал солдата задержать Бирбала. Прямо из окна закричал на него сердито:
– Бирбал! Ты почему это разъезжаешь по нашему царству? Ну-ка, отвечай!
– Владыка мира! С того дня, как вы запретили мне ступать ногой на вашу землю, я насыпал в повозку песку из китайского царства. На нем стоят мои ноги, так я и езжу. Вот вы и соблаговолите подумать, ослушался ли я вашего приказа?
Падишаху пришлись по душе слова Бирбала – в них были учтивость и послушание. Он тотчас простил своему главному советнику его вину. На другой день Бирбал снова занял свое место при дворе.