Забытая башня

ВОСХОД ЧЕРНОГО СОЛНЦА

Сумерки, словно перед наступлением ночи, скапливались под сводами верхнего зала Облачной башни. Небо в проемах узких окон, выходящих на балконную галерею, тускнело и наливалось свинцом. На его фоне угольно-черный силуэт предводителя темных эльфов казался огромным. Эверонт стоял, скрестив руки на груди, возле одного из выходов на балкон и жадным взглядом смотрел на гаснущее солнце. Обычно его глаза, отвыкшие от дневного света, не могли вынести ярких лучей небесного светила, но сегодня владыка обратившихся не замечал боли. Сильнее солнечного света его жгло нетерпение. Стеклянная поверхность колдовского зеркала, висевшего в глубине зала, заколыхалась, как вода, и Эверонт услышал за спиной сначала шелест птичьих крыльев, потом вкрадчивые шаги.

— Госпожа Олдрид шлет вам дар, владыка Эверонт, — оборотень Зиирх приблизился и с поклоном протянул на ладони маленький предмет.

То была узкая полоска олова.

— Ах, Чародей! — усмехнулся Эверонт и едва обернулся, чтобы взять подношение; он был закутан в черный плащ с низко надвинутым капюшоном, и от его вида оборотню почему-то стало неуютно, — Очень мило. Может, он мне все же пригодится.

— Все же? — переспросил Зиирх, с опаской поглядывая на спину своего господина, словно окутанного глубокой полночной темнотой.

— Теперь он мне, пожалуй, не так уж необходим. Все идет куда лучше, чем можно было ожидать, — Эверонт тихо рассмеялся, в его смехе оборотню послышались новые ноты мрачного торжества и силы.

— Вы отослали слуг и охрану? — Зиирх огляделся по сторонам, — В других покоях тоже никого нет?

— Все отправились на битву, — объяснил Эверонт, — В башне только я, твоя дочь Мееральда и ты.

— Не опрометчиво ли это? — осторожно промолвил Зиирх, вглядываясь в хозяина с еще большей тревогой.

— А чего я должен бояться? — владыка Эверонт расправил плечи и поднял лицо к небу, — Мой час близок. Восход Черного Солнца не остановить.

Голос Эверонта звучал, словно из глубины колодца. Пол и стены вздрагивали от его звука, словно он вызывал у древних камней гнетущее чувство.

— Ну, да, — поспешно согласился оборотень, — И ничего нельзя будет изменить?

Повелитель темных эльфов пожал плечами.

— Торжество пророчества не остановить. Помешает… ну, если только моя смерть, — он тихонько рассмеялся, и по залу распространился могильный холод, — Но я, увы, бессмертен.

Эверонт обернулся и откинул с лица капюшон. Зиирх невольно отпрянул.

— Вы изменились, — пролепетал он, не сводя глаз с лица своего господина, — Это все она — Тень! Она сделала вас таким?

Эверонт торжествующе вскинул голову.

— Да. Она отдала мне свою силу, и я полон ею до краев. Ты видишь?

В сгустившемся сумраке взгляд владыки Эверонта вспыхнул потусторонним огнем.

— Вижу! — шепотом, полным ужаса, ответил оборотень.

Глаза темного эльфа больше не казались стеклянными. Они до самых уголков были налиты тьмой.

Орн оказался прав: за проходом в скале начиналось ровное, едва припорошенное снегом плато в обрамлении высоких, отвесных горных склонов. Чуть в отдалении виднелся еще один проход в каменной стене, ведущий дальше, вперед. Кадо и Элиа оказались словно в огромной комнате без потолка. Вместо него было небо. Оно тускнело и выцветало с каждой минутой.

— Посмотри, что делается! — подняв голову кверху, сказал Кадо, — До заката еще далеко, а кажется, будто ночь вот-вот наступит.

— Это скоро начнется, — многозначительно проговорил Элиа; его лицо потемнело в точности как небо над головой, — Ты спрашивал, что будет, когда мы придем? Думаю, когда мы придем к Эверонту, мне придется с ним сразиться.

— Нам, — возразил Кадо.

— Мне, — негромко, но твердо возразил Элиа, поправил лямки дорожного рюкзака на плечах и ускорил шаг, хрустя нехоженым снегом под ногами.

Кадо поспешил за ним, вскипая от возмущения.

— Почему это? — начал он рассерженно и несогласно.

Помешав ему начать спорить, в воздухе вокруг двоих друзей закружились тени. Ледяной порыв ветра преградил путь, едва не сбив Элиа и Кадо с ног. Тени оформились и превратились в высоченные худые фигуры в бесформенных серых балахонах. Каждая из них опиралась на длинную-предлинную загнутую клюку. Из глубин остроконечных капюшонов смотрели огромные птичьи головы с маленькими глазками и остро отточенными клювами. Кадо и Элиа разом вскрикнули от неожиданности и испуганно отскочили назад, но жуткие существа окружали их со всех сторон и тянули к ним когтистые тощие лапы.

— Враны! — потрясенно озираясь, выдохнул Кадо, — Откуда они здесь?

— Они все время были где-то рядом, — отозвался Элиа, в испуге переводя взгляд с одной птичьей головы на другую, — Но я не думал, что… Ведь они ищут Чародея.

— Где Гвендаль? — словно отзываясь на слова юноши, проскрипел один из нелюдей, выступая вперед.

Кадо выхватил меч.

— А, ну, прочь, мерзкий уродец! — крикнул он, замахиваясь на врана оружием.

Элиа последовал его примеру, вынимая из ножен Аногер. Его взгляд обеспокоено скользнул по небу, где стремительно меркло солнце, скрываясь за неведомо откуда взявшейся тучей. Сверкнувшие клинки заставили вранов отступить, но лишь на несколько шагов.

— Где Гвендаль? Отвечайте! — заскрежетали со всех сторон их режущие слух голоса.

Кадо снова угрожающе взмахнул мечом, стараясь отогнать чудовищ как можно дальше от Элиа.

— Ты был прав, Элиа, — сказал он, — Тебе придется идти одному. А я задержу их здесь. Времени совсем не осталось. Поспеши.

Меч дрогнул у Элиа в руке. Он торопливо сжал плечо друга на прощание, вложил Аногер в ножны и побежал вперед, к новому проходу в скале.

— Ты там не очень рассусоливай! — услышал Элиа за спиной голос Кадо, — А то я тут замерзну в ожидании!

Они остались одни под каменной аркой скального прохода. Вокруг сразу повисла гулкая тишина. Глубокие тени, похожие на ночной сумрак, окутывали демона-отступника со светлым мечом в руке и демона-изгнанника, бросавшего на чудесное оружие алчные взгляды. Их фигуры и сами казались продолжением темноты, лишь время от времени в узкое пространство каменного коридора попадали последние дневные отсветы, играя бликами на поверхности Дарано. За спиной Орна, в проеме, ведущем наружу, блекло маячил небосвод и снег, дававший чуть больше света. Орн инстинктивно отступил назад, в этот проем и выставил острие меча вперед. Морак последовал за ним, кривя губы в язвительной усмешке. Он снова выглядел как Ивальдо Рун, преподаватель алхимии из школы волшебства, но в выражении его глаз уже не было ничего человеческого.

— Давай, давай, отступай, — насмешливо протянул он, тихими, вкрадчивыми шагами приближаясь к Орну, — Или нападай. Тебе не поможет ни то, ни другое, — Морак демонстративно вскинул правую руку; его грубоватая широкая ладонь выглядела холеной и ухоженной, на безымянном пальце Орн увидел серебрящуюся в потемках змею — перстень Бломовендских королей, — Узнаешь?

— Вот куда пропало кольцо, — саркастически усмехнулся Орн, — Ты украл его в Аструме, когда приходил меня убить.

— Оно выбрало меня! — гордо возразил Морак, — Наследника выдают знаки. Истинного наследника! Перстень перешел ко мне, значит, и меч должен быть моим. У тебя на этот меч не больше прав, чем у меня. Так почему бы ему ни принадлежать тому, кто лучше владеет оружием?

— А с чего ты взял, что лучше владеешь оружием? — удивленно спросил Орн и сделал быстрый выпад и одновременно с этим удар.

Светлый клинок громко звякнул, наткнувшись на темный. В тускнеющем свете дня вспыхнули искры. Солнце над головами сражающихся стремительно гасло, все больше скрываясь за облаком. Орн не смотрел на небо, но по тому, как все больше удлинялись тени на снегу, как они сгущались, чувствовал, что час затмения близок. Он быстро наносил удары, тесня противника к скале. Морак отбивался, стиснув зубы, тяжело дыша. Видно было, что бой с более искусным воином дается ему нелегко. Тем не менее, меч Орна ни разу не смог коснуться врага. Каждый раз стремительный полет Дарано прерывал темный клинок, отражая удары. Морак кружил на месте, беспомощно топча снег, отступал и, наконец, коснулся левым плечом каменной стены рядом с проходом. Защищаясь, он выставил свой меч вперед, направив острие в лицо Орна. Его грудь тяжело вздымалась под темными одеждами, на висках блестел пот.

— Довольно! — процедил он сквозь сжатые зубы, дико вращая глазами от ярости, — Вижу, ты знаешь, как играть в эти игрушки, мой маленький князь. Ты всегда был малоумным злобным забиякой. Точь-в-точь твоя мамаша! — он прерывисто вздохнул, переводя дух, и бросил мимолетный взгляд на небо, — Скоро все решится. Ты спросил, почему я лучше владею оружием? Потому что ты сражаешься мечом, а я вот этим!

Свободной рукой Морак зачерпнул со скального выступа горсть снега и кинул Орну в лицо. Сноп черных искр вспорхнул с его ладони и едва не сбил Орна с ног. Орн потерял равновесие и качнулся назад. Одновременно с этим Морак нанес удар, вонзив свой темный меч ему в живот. Орн отпрянул, изумленно глядя на черненое лезвие, по которому заструилась кровь. Потом осел на колени, пытаясь вздохнуть, но только сипло втягивал ртом куда-то исчезнувший воздух. Меч эльфов дрожал в его руке, пытаясь удержаться в разжимающихся пальцах. Морак наблюдал за ним с кривой ухмылкой торжества, поигрывая рукоятью своего меча. Потом подошел и толкнул Орна в плечо, опрокинув на землю.

— Я сразу заметил: дружба со светлой стороной отняла у тебя колдовскую силу. Ты давно уже не маг, и почти совсем не демон, — с презрением глядя сверху вниз на поверженного врага, язвительно протянул Морак и еще одной горстью снега счистил кровь со своего меча.

Орн ничего не ответил. Его взгляд блуждал, пытаясь сосредоточиться. Свободной от меча рукой, Орн старался оттолкнуться от земли, чтобы встать. Побелевшие губы демона все двигались, пытаясь поймать воздух. Морак смотрел на эти попытки с неприкрытой злорадной насмешкой.

— Сдохни уже, — сказал он, склоняясь над Орном и заглядывая ему в лицо, — Да-да, ты совсем, как твоя мамаша! Такой же упрямый. Она тоже долгонько помирала. Я стоял в ту ночь рядом и смотрел. Меня очень позабавило то, как Лар сначала пронзил ей сердце, а потом снес голову и забрал ее меч.

Орн, наконец-то, смог вздохнуть и болезненно вздрогнул всем телом, когда холодный воздух ворвался в легкие. От этого кровь снова брызнула на снег из глубокой раны на животе, но Орн не заметил. Он одной рукой изо всех сил оперся о рукоять Дарано, чтобы приподняться, а другой схватился за черный меч и повернул его острием от себя. Узкое остро отточенное лезвие с радостным звоном рассекло воздух, одежду и тело Морака, вонзившись снизу вверх ему в грудь. Демон-изгнанник тонко, высоко вскрикнул, изумленно глядя на меч, торчащий из собственного тела. Он начал падать назад и ухватился за руку Орна, пытаясь оттолкнуть ее и вытащить меч из раны. Это движение помогло Орну подняться. Оказавшись на ногах, он оперся обеими руками о свой меч и выпустил из рук черненый клинок демона-изгнанника. Морак рухнул на спину, раскинув руки. Маленькое облачко снега, сорванное ветром с каменного уступа, засыпало его лицо и не растаяло на нем. Снова наступила тишина, нарушаемая лишь свистом холодного зимнего ветра. У Орна перед глазами все плыло. Прошло несколько мгновений, прежде, чем он понял, что стоит, опираясь на меч над мертвым телом Морака. Дико озираясь, он сделал несколько шагов, чтобы уйти прочь. Боли Орн почти не чувствовал, но понимал, что еще чуть-чуть и увидит собственные кишки. Он прижал ладонь к мокрому от крови животу, понимая, что это бесполезно, и что осталось лишь несколько минут. Орн поискал глазами местечко с более глубоким снегом, куда можно было бы упасть. Рядом захрустели негромкие шаги. Демон поднял голову. Вокруг стемнело, но не луны, не звезд не было, только пустая чернота, не похожая на обычную ночь. В густом полумраке Орн разглядел на тропинке, которую пару часов назад протоптал вместе с друзьями, большое темное пятно. Оно двигалось быстро и плавно, а потом превратилось в огромного дикого кота черной масти.

— А, это ты? — Орну вдруг стало неуместно весело, и он даже смог негромко засмеяться, — Что это с тобой? Не успел? Я вот тоже. Видишь, что с солнцем? Да, конец нам с тобой.

Он сделал еще один неверный шаг навстречу коту. Кот подошел ближе к умирающему демону, сел на снег и протянул правую переднюю лапу. Ее подушечка была огромной, почти с ладонь демона. Сам не зная зачем, Орн вытянул вперед руку и приложил к лапе кота. Его вдруг ударило будто молнией. Орн зашатался и схватился за кота. Острая боль пронзила все его существо. Кот, свирепо визжа и шипя, пытался вырваться и вцепился огромными когтями демону в плечи. Но Орн уже не мог выпустить его из рук. Уронив меч, он судорожно схватил кота обеими руками, прижимая его к себе, и они вместе упали в снег. В этот миг взошло Черное Солнце.

Низкое небо, затянутое тучами, вдруг расчистилось, и в его тяжелой свинцовой пустоте проступил черный диск, объятый кольцом багрового пламени. Воздух стал густым, им невозможно стало дышать. Земля застыла под мертвым небом в свете Черного Солнца. Несколько минут прошло в томительной тишине…

А потом, потом вдруг взвыл ледяной ветер. Он вопил на все голоса, подобно стаям голодных волков, и нес огромные тучи с запада на восток. Восход Черного Солнца, давно ожидаемый и случившийся так внезапно, ошеломил эльфов Дальноземья. Ужас, обрушившийся с небес, словно выбил почву из-под ног у детей Чудного народа. Один за другим воины принцессы Юрлин замирали, бледнея и выпуская из рук оружие. Недвижимые, с искаженными ужасом лицами, они становились легкой добычей для стрел и мечей темных эльфов. Воинам Эверонта затмение, казалось, лишь придавало сил. Ветер бесновался, сбивая с ног людей и лошадей. Деревья гнулись к земле, с гор катились обвалы. Землю сковал смертный холод такой, что было трудно дышать, а из глаз полились слезы. Видя, как восход Черного Солнца подействовал на дальноземских эльфов, Олдрид радостно захохотала, запрокинув лицо к мрачным небесам. Ее торжествующий смех утонул в вое ветра. Воинам царицы, под которыми бесились кони, пришлось спешиться. Люди в испуге скатывались с седел на землю, иные не успевали и падали, попадая под копыта лошадей. Вернигор и Евглен в спешке перестраивали войско ордена Крылатого Льва.

— Прикройте эльфов! — стараясь перекричать гул ветра, крикнул Вернигор арбалетчикам царицы, — Их всех перебьют!

Эльфы, скованные злобным наваждением Черного Солнца, не могли защищаться от солдат Олдрид. Видя, что Варион бессильно опустил руки вдоль тела и выронил лук, колдунья темных эльфов выхватила лук у одного из своих воинов и вскочила на ближайший камень. Она положила стрелу на тетиву и огляделась, отыскивая взглядом принцессу Юрлин. Арбалетные стрелы тучами проносились вокруг Олдрид, но не причиняли ей вреда. Зловещее затмение отбирало силы и у людей.

— Этак и нас всех перебьют! — крикнул Ронф и прикрыл щитом царицу.

Она стояла рядом с ним в толпе своих солдат и беспомощно зажимала руками уши, спасаясь от жуткого воя ветра. Тучи сгустились в небе, клубясь, точно дымы от пожарища. Небо скрылось, в просвете было видно лишь темное зарево от затмения. Повалил густой снег. Ряды сражающихся смешались окончательно, ибо и в двух шагах нельзя было ничего разглядеть. Но Нок все равно увидел на каменном возвышении худую фигуру с луком в руках. Она чернела в мельтешении снежных хлопьев, целясь в ту сторону, где находились Варион и принцесса Юрлин. Первый выстрел просвистел, слившись с воем снежной бури. Светловолосый эльф в серебряной кольчуге рухнул, как подкошенный. Его красный плащ разметался вокруг, как растекшаяся лужа крови.

— Нет! — в ужасе завопил Нок и бросился вперед в тот самый миг, когда с тетивы слетела вторая стрела.

Нок успел выскочить перед Юрлин навстречу стреле, пущенной Олдрид, и прикрыл принцессу поднятым вверх щитом и своим крепким коренастым телом. Тупая боль обожгла гнома с левой стороны груди, и он неуклюже повалился вниз, увлекая за собой бледную, застывшую принцессу эльфов.

— Нок! — Евглен успел только сдавленно ахнуть, потому что в этот миг его самого сбили с ног ударом по шлему.

Евглен оказался на стылой земле, среди каменных обломков и мертвых тел. В голове у него гудело, и на какой-то миг ученик гроссмейстера перестал понимать, где находится. Когда перед глазами немного посветлело, Евглен увидел в узкой трещине между камнями эльфийку Тарилор. Она сидела неподвижно, прислоняясь спиной к камню, согнув ноги в коленях и закрыв глаза. Ветер яростно трепал ее рыжие волосы. Евглену показалось, что Тарилор не дышит. В ту же секунду его рывком подняли на ноги, и юноша увидел Вернигора с залитым кровью лицом. Он резко похлопал Евглена по щеке, чтобы привести в чувство. Молодой воин растерянно повел глазами вокруг. Он больше не видел нигде Тарилор или Нока, или кого-то еще из друзей. Вокруг был только ветер и снег, который во тьме казался черным, как сажа.

Новый проход в скалах вел прямо в темноту. Так показалось Элиа в первый миг, когда он вышел из-под каменной арки, и на него всей оглушающей ледяной тяжестью вдруг обрушилось затмение. Черный шар, охваченный темно-красным заревом, нависал над темнотой, не разгоняя ее. Вокруг клубились тучи, похожие на полчища бьющихся между собой демонов. С неба валил снег, казавшийся черным, ледяной ветер не давал дышать и сбивал с ног. Пригибаясь к земле, Элиа сделал несколько шагов и вышел на открытое пустынное плато, как и предыдущее, окруженное цепью островерхих гор. Оно тянулось во все стороны, сколько можно было увидеть, а в центре него в угрюмом полусвете Черного Солнца и кружении снега простерлось озеро. Оно было почти правильной овальной формы, его поверхность, будто нарочно очищенная кем-то от снежного покрова, тускло поблескивала ровным слоем льда. В ледяном зеркале, словно играли отблески затмения. Багровые волны накатывали из глубины, пробегали по гладкой поверхности и снова гасли на дне. А вдалеке, в самом центре замерзшего водного овала, к небу поднимался черный столб одинокой башни. Ее верхушка терялась в пучине темных облаков. В окнах и бойницах не видно было ни единого огонька. Глубокая тень от башни падала на озерный лед и тянулась прямо к берегу, где стоял Элиа, точно дорога, на которую ему должно было ступить. Несколько минут Элиа разглядывал башню, подавленный ее грозной мрачной мощью, потом опустил взгляд и попробовал ногою лед. Он был гладким и скользким, как хоккейный каток. Элиа вспомнил о прощальном подарке Гвендаля. Он скинул рюкзак, развязал на нем узелки и достал коньки, подаренные Чародеем. Расстелив плащ прямо на снегу, Элиа сел и привязал к своей обуви плавно изогнутые серебристые полозья. Он потуже завязал тесемки коньков, стряхнул снег с плаща и ступил на лед. Черный силуэт башни притягивал его. Элиа казалось, что там, на самом верху его уже ожидает мрачное существо, виденное во сне. Он взялся правой рукой за рукоять Аногера, попробовал сделать несколько осторожных шагов на коньках, оттолкнулся ото льда и, рассекая ветер, заскользил вперед.

Черный снег бил в лицо. Он не таял, касаясь кожи, и людям начинало казаться, что это происходит оттого, что они уже мертвы. Многие воины и в самом деле были убиты. Между камнями, разбросанными по дну ущелья Волчий коготь, вповалку лежали тела павших людей и чародеев. Остальные отступали к скалам, закрывающим выход из ущелья.

— Нас теснят! — крикнул царице Каленвен, один из ее военачальников-чародеев, силясь перекричать ветер, — Из этого ущелья нет выхода!

— А поколдовать? — крикнул ему Ронф, все время державшийся рядом с царицей.

— С радостью бы, — чародей горестно развел руками, — Но Черное Солнце отнимает наши силы. Пока оно в небе, мы ничего не можем сделать. Ваше величество, проход очень узок для отступления, но нужно попытаться спастись. Уведите кого сможете.

— Воины Западных земель еще сражаются, — возразила царица, бросив взгляд на мелькающие в пелене бурана темно-красные плащи, — Мы не можем их оставить. Но нам нужно увезти отсюда эльфов. Тех, что еще живы. Ронф, займись этим.

— Я? — возмутился гоблин.

Царица крепко сжала его руку.

— Это важно, — твердо сказала она, — Они не отказали нам в помощи, и мы их не бросим.

— Ну, да, — вздохнул Ронф и дернул за рукав чародея, — Дядя, помоги мне найти и собрать лошадей. Я их боюсь больше Черного Солнца.

Чародей кивнул, они ушли, быстро пробираясь через каменные обломки. Царица отыскала в гуще битвы Вернигора и двинулась к нему. Словно почувствовав взгляд молодой чародейки, гроссмейстер обернулся и покачал головой, показывая, что ей не следует лезть в самое пекло сражения. Царица собралась возразить, но снег рядом с ней вдруг всколыхнулся, и она отлетела назад, сбитая с ног. Черный снег осел и возле царицы возникла Олдрид в развевающемся на ветру плаще. Ее пустые глаза горели темным огнем торжества. Она приложила острие меча к шее царицы.

— Глупые людишки и чародеи, — сказала темная эльфийка с надменным презрением, — Вы же видите, что светлому миру настал конец. Ваше поражение лишь вопрос времени. Почему вы не сдаетесь?

Глядя на клинок у своего горла, царица лихорадочно нащупывала в снегу упавший меч. Дрожащие пальцы, наконец, ухватили рукоять.

— Ты говоришь, есть время? Тогда мы еще подеремся! — царица вскинула меч обеими руками и отбила клинок Олдрид.

По рядам последних воинов людей и чародеев пронесся боевой клич, и сражение возобновилось с новым пылом.

Коньки домчали Элиа, как на крыльях, по ледяной глади озера прямо к подножию башни Облаков. Она стояла на снежном островке, возвышавшемся посреди озера, и была такой огромной, что один только вид ее мрачных древних стен придавливал к земле. Ступив со льда на снег, Элиа споткнулся и упал на колени. Стоило ему оказаться рядом башней, снегопад, как по волшебству прекратился, хотя ветер по-прежнему нестерпимо завывал в разрывах туч. Стоя на коленях в снегу, Элиа поднял голову и увидел черную каменную кладку, покрытую налетом снежной пыли. Базальтовые глыбы, из которых сложили стены, будто обожгло безумное пламя, погасшее столетия назад, но оставившее несмываемый след. Тень башни накрыла Элиа с головой, она была чернее погасшего неба и страшнее воцарившегося на небе Черного Солнца. Холод пробирал до костей. Элиа поднялся на ноги, весь дрожа и кутаясь в плащ. Все происходило как в снившемся ему кошмарном сне. В стене Элиа увидел маленькую дверь и ведущие к ней ступени. Едва Элиа подошел, как дверь открылась сама собой, и он не удивился, увидев лестницу, ведущую на самый верх. Элиа шагнул на первую ступеньку и, не снимая коньков, начал подниматься. Лестница была узкой, она вилась вокруг каменного столба, взбираясь все выше и выше. Но идти по ней было вовсе не трудно. Элиа сам не замечал, как преодолевал ступеньку за ступенькой, точно какая-то неведомая сила влекла его наверх. Он знал, что это за сила. Он не мог сказать хорошо или плохо то, что он слышит ее зов, но чувствовал отголоски этой силы в себе. Они все нарастали, накатывая волнами. Зеленый колдовской камень был где-то рядом и с нетерпением ждал встречи. Элиа шел не к нему и не за ним, но тоже чувствовал притяжение второй половины распавшегося целого.

Поднимаясь по лестнице, Элиа никого не встретил. Наверху было пусто, становилось все холоднее и ветренее. Наконец лестница закончилась на открытой каменной площадке на самом верху Облачной башни. Элиа узнал это место, и холод, с которым он так долго боролся, проник внутрь, разлился по жилам. Осторожно переступая ногами в коньках, Элиа поднялся на смотровую площадку. Ледяной ветер набросился на него, сорвал с головы капюшон плаща и разметал черные волнистые волосы. Пригибаясь под его порывами, Элиа посмотрел вперед. Пол под ногами был покрыт тонкой коркой льда и инея. Далеко внизу мерцало глубинным багрянцем ледяное озеро, простирались покрытые снегом мрачные горы. Вокруг башни, словно седые клочья морской пены, перекатывались тучи. Но Элиа ничего не замечал. Он мог видеть только высокую темную фигуру, ожидавшую его в отдалении. Некто в черном плаще молча стоял спиной к нему у ограждающего парапета из острых камней, как будто пребывая в глубокой задумчивости. Но Элиа чувствовал, что ни одно его движение, не один взгляд или вздох не остаются без внимания. Незнакомец пристально следил за ним. Элиа сделал шаг вперед и замер, не отводя глаз от темной фигуры. Она внушала почти забытый, но очень знакомый ужас. Элиа показалось, что он знает, кого видит перед собой, что, обернувшись, перед ним предстанет Моина из Маргодрана, как и прежде полная злых сил и могущественная. Усилием воли Элиа стряхнул с себя это наваждение и заставил себя выпрямиться на холодном ветру. Он стиснул замерзшими пальцами рукоять Аногера, и это придало ему мужества. В этот миг незнакомец очнулся от задумчивости и повернулся. Медленно, медленно, словно издеваясь над нетерпением Элиа.

— А, это ты, мой мальчик, — протянул он ласковым голосом, в котором угадывалась издевка.

Элиа сразу же узнал его, хотя прежде видел его белокурым и сероглазым. А теперь его длинные волосы переливались серебром, а глаза были пустыми, как мутное стекло. Элиа догадывался, кого увидит в башне Облаков, но все равно не мог поверить, что перед ним тот самый эльфийский князь из Солнечного леса, которого он однажды узрел во сне. Время не изменило его гордый лик и величавую осанку, но что-то в его некогда светлом и прекрасном облике погасло навсегда. Из глубины его бесцветных глаз смотрели разрушение и тлен, словно черное пламя, опалившее Облачную башню, коснулось и его тоже. Элиа почувствовал горечь и отвращение.

— Я тебя не ждал, — все также насмешливо продолжал Эверонт, оглядывая Элиа с головы до ног, — Вернее ждал не тебя одного. С тобой ведь был наследник?

— Он запоздал, — сухо ответил Элиа, продолжая сжимать в руке меч, пока не вынутый из ножен, — Придется тебе обойтись без него.

— Без него мне никак не обойтись, — возразил Эверонт и вкрадчиво улыбнулся; от его улыбки веяло холодом, как из склепа, — Ты ведь знаешь, о чем говорится в пророчестве?

— Что он возвеличит темные народы, — Элиа тоже выдавил из себя подобие презрительной усмешки, — И ты думаешь, он поделится с тобой властью? Или даже отдаст ее тебе?

— На самом деле это я дал ему власть, — возразил Эверонт, перестав улыбаться, раскинул руки в стороны, и его голос зазвенел от горделивого торжества, — Я сделал все, что ты видишь вокруг!

— И мне не нравится то, что я вижу, — дрогнувшим голосом заметил Элиа.

Эверонт довольно и насмешливо расхохотался.

— Подожди, еще и не то будет!

— Нет, я не буду ждать, — возразил Элиа; он сильно побледнел, и в его взгляде появилась печальная решимость, — Я долго думал, как быть, и понял, что мне придется убить тебя.

— Надо же! — картинно вскинув брови, удивился Эверонт, — Ты в самом деле этого хочешь?

Элиа покачал головой.

— Нет. Но если только так можно все остановить, то я это сделаю, — он глубоко вдохнул и вынул меч из ножен, — Защищайся.

Эверонт издал короткий презрительный смешок и не двинулся с места.

— Какой смелый и самоотверженный мальчик, — язвительно изрек он, глядя на Элиа сверху вниз, — Думаешь, убьешь старого как мир эльфа, и все прекратится? Ты уже ничего не изменишь. Мой новый порядок останется на века.

— И чего ты этим добьешься? — Элиа горестно всплеснул руками, — Ты не сможешь вот так вернуть Солнечный лес.

— А что я должен был делать? — воскликнул Эверонт, раздраженно передернув плечами, — Бежать, отправиться в изгнание, терпеть лишения, сдаться на милость людям или чародеям, как эти трусы, мои братья?

— Они сберегли душу, — возразил Элиа.

— А я приобрел силу! — выкрикнул Эверонт, взмахнув руками, точно огромная черная птица крыльями, и его голос перекрыл вой ветра, — Думаешь, твой волшебный гномий меч поможет тебе одолеть меня? Тебе не устоять против того могущества, которое теперь живет во мне!

Он сделал шаг навстречу Элиа, чтобы тот мог лучше видеть его лицо. Черты Эверонта на мгновение исказились, по ним пробежала пугающая дрожь, и Элиа увидел другое лицо — холодное и злое, с глазами, полными тьмы.

— Ты помнишь? — спросил Эверонт, в его голосе зазвенели чужие, но такие знакомые Элиа ноты.

Юноша невольно отпрянул.

— Значит, я не ошибся, — прошептал он, с ужасом вглядываясь в лицо темного эльфа, — Ее сила в тебе! Ты пошел даже на это.

— Да! — голос Эверонта опять загремел торжеством, — Тебе не победить, мальчишка!

Элиа закусил губу, не сводя с него упрямого взгляда, и поудобнее перехватил рукоять меча.

— Может быть. Но я буду сражаться с тобой все равно.

— Как пожелаешь, — насмешливо ответил владыка темных эльфов и достал из ножен, висевших за спиной, длинный меч, на рукояти которого переплетались змеи, а по лезвию летели черные нетопыри.

Меч Эверонта был почти вдвое длиннее, чем Аногер, а сам темный эльф почти вполовину выше, чем Элиа. Глядя на своего врага, Элиа почувствовал себя гномом.

— Боишься? — вкрадчиво поинтересовался Эверонт, делая шаг вперед, — Правильно делаешь, что боишься. Дело ведь не только в росте или в длине меча, — переступая с места на место мелкими осторожными шагами, он незаметно оказался совсем близко от Элиа, — Ты, конечно, очень упрям и храбр, Элиа Рассказчик. Но только очень глуп. Ночной Шершень слишком благородный меч, чтобы биться им с человеческим отродьем!

Эверонт сделал ложный выпад, и Элиа, уклоняясь, попятился к каменному ограждению. Владыка темных эльфов злорадно скривил в улыбке бледный рот и выбросил вперед левую руку.

— Смотри, племянник Чародея, на настоящую магию. Ни одного удара мечом, а ты уже мертв!

Он растопырил пальцы, сжатые в кулак, и порыв ветра опрокинул Элиа за ограждение смотровой площадки. Раскинув руки, как в полете, Элиа рухнул с верхушки Облачной башни в гущу беснующихся черных туч. Глядя на его падение, владыка Эверонт самодовольно хмыкнул, бережно провел ладонью по лезвию своего меча и уже собрался вложить меч в ножны, как вдруг в шуме ветра послышался странный негромкий звук. Где-то рядом, словно раскрылся парус маленькой лодки, или затрепетал боевой стяг. Удивленный Эверонт кинулся к ограждению, перегнулся и посмотрел вниз. Элиа спускался к подножию башни, стремительно двигаясь навстречу твердому льду Багряного озера. Но он не падал, он планировал, почти летел. Зеленый эльфийский плащ Элиа распахнулся и реял за его спиной, подобно птичьим крыльям, не давая рухнуть вниз и погибнуть. Подкладка плаща отливала темно-синим и отбрасывала в темноте искры.

— Плащ подбит летучей мантией Восточного Колдуна Ютаса! — вспомнил Эверонт и с досадой ударил ладонью по каменным перилам.

Волшебной силы плаща было недостаточно, чтобы летать по-настоящему. Подкладка, некогда подаренная Восточным Колдуном, могла лишь смягчить падение и не дать разбиться. У порога башни Облаков, плащ сложился, и Элиа с размаху упал на лед. Скользкая гладкая поверхность вокруг покрылась паутиной мелких трещин. Элиа проехал несколько метров совершенно оглушенный падением, скользя спиной вперед, продолжая сжимать меч в руке. Потом пришел в себя и смог затормозить, приподнялся, опираясь на меч, и посмотрел вверх, туда, где стоял Эверонт.

— Не хочешь умирать легко? — разозлено крикнул владыка темных эльфов, — Тогда пеняй на себя!

Словно подхваченный внезапным порывом черного вихря, он взмыл в воздух и вдруг приземлился на льду рядом с Элиа. На его ногах, откуда ни возьмись, заблестели коньки, а в руке тускло засветился Ночной Шершень.

— Этого ты хотел, человек? — с холодной ненавистью промолвил темный эльф.

— Скоро узнаешь, — сквозь зубы ответил Элиа.

В голове у него гудело после удара об лед. Элиа моргнул, стараясь унять гул в висках, оттолкнулся ногами и заскользил назад, выманивая противника на середину озера. Эверонт принял это молчаливое приглашение. Темный эльф великолепно стоял на коньках и двигался уверенно, с грацией сильного хищного зверя. Он легко догнал Элиа, чуть притормозил, принимая боевую стойку, и занес над головой юноши меч. Элиа вовремя вскинул свой и отбил опасный выпад. Сила удара Ночного Шершня была так велика, что Рассказчик едва устоял на ногах. Он качнулся, уходя в сторону от нового замаха Эверонта, чиркнул коньками по льду и помчался вперед, стремясь приблизиться к противнику и нанести удар. Несколько минут они кружили на льду, обмениваясь ударами и выпадами. Черное Солнце в вышине над горами и озером то скрывалось за облаками, то выныривало наружу, но не прибавляло света. Казалось, его мрачные лучи будут тлеть в небе вечно и никогда не рассеют вечную ночь.

Элиа не знал, сколько времени длится этот странный бой на коньках. Он только чувствовал, что все больше выбивается из сил. Как ни удивительно, но и Эверонт, куда более умелый и искусный воин, тоже начал тяжело дышать. За время поединка он не смог ни разу по-настоящему приблизиться к Элиа, только изрубил мечом его зеленый эльфийский плащ.

— Ты еще упрямее, чем я думал, мальчик, — сказал темный эльф, наконец, отъезжая на безопасное расстояние, чтобы перевести дух, — Может, мы подружимся? У меня ведь есть для тебя подарочек! — он запустил руку под черную бархатную куртку и снял с шеи цепочку, — Смотри-ка, узнаешь?

Аногер дрогнул в руке у Элиа. На цепочке, которую ему протягивал Эверонт, висела зеленая атласная талисманница. От ее содержимого, скрытого под тканью, в ночь летели искры малахитовой зелени. Элиа оступился на льду. Из-под лезвия его конька побежала длинная извилистая трещина. Но ни Рассказчик, ни Эверонт не заметили этого. Оба были увлечены видом колдовского камня, и силой, исходившей от него.

— Это мое, — сдавленным голосом проговорил Элиа, делая неверный шаг вперед.

— Правда? — Эверонт резким движением спрятал руку за спину, — Тогда иди возьми.

Элиа шагнул ему навстречу еще несколько раз. Полозья его коньков покачивались из стороны в сторону, точно он разучился кататься. По лицу Элиа пробегали блики зеленого света. Талисманница в руке у Эверонта закачалась на цепочке. Под напором силы, исходящей от колдовского камня, темный эльф невольно отступил назад. Трещины продолжали разбегаться по льду вокруг Элиа от каждого его шага. Эверонт еще раз отступил назад, в сторону башни Облаков, и оглянулся, будто ища у нее зашиты.

— Я передумал, — он отбросил талисманницу с камнем на лед за своей спиной, — Если хочешь взять камень себе, тебе придется меня убить. Только поторопись. Солнце не будет ждать вечно. Когда оно зайдет, наступит бесконечная ночь. Рассвета больше не будет.

Он сопроводил свои слова жутковатой неживой улыбкой и легко оттолкнулся коньками ото льда, скользнув вперед. Его меч просвистел в воздухе, прочертив дугу в направлении шеи Элиа. Тот до сих пор пребывал в каком-то забытьи и не сводил глаз с небольшого круглого предмета на цепочке, темневшего в нескольких шагах позади Эверонта. Элиа едва успел стряхнуть с себя наваждение и кое-как отбить удар Ночного Шершня поднятым мечом. Он не смог сохранить равновесие, попав зубцом конька в трещину на льду, и упал на спину. В одно-два выверенных движения подъехав к лежащему Элиа, Эверонт плавно затормозил рядом с ним и приставил меч к его шее под подбородком.

— Ага! — ухмыльнулся он с торжеством, — Похоже, новый восход солнца отменяется. День уже не наступит. Теперь настает время эльфов. Ночных эльфов.