Забытая башня

ПАДЕНИЕ БАШНИ

Все окна в угловой комнате башни были закрыты плотными черными гардинами, не пропускавшими дневной свет, который так угнетал владыку Эверонта. С наступлением дня повелитель темных эльфов предавался сну на узком каменном ложе, застеленном пышными мехами. Он возлежал на спине, не раздеваясь, завернувшись в плащ, и сразу открыл глаза и приподнял голову, когда дверь его опочивальни приоткрылась. Узкий луч света скользнул в щель из коридора и коснулся бледного лица Эверонта. Он недовольно сощурил бесцветные глаза и прикрылся от света ладонью.

— В чем дело? — резко спросил владыка темных эльфов, глядя на два темных силуэта, возникших на пороге.

Олдрид и Зиирх, с почтением склоняя головы, приблизились к его ложу.

— Простите, что прерываем ваш сон, хозяин, — прошипел оборотень, выступая вперед, — Но, кажется, обнаружилась наша пропажа. Пришло донесение от шпионов. Кобольды, чьи норы находятся недалеко от северных границ Нумара, возле Пустот Погибели, прислали вести, что видели на рассвете путников, прошедших по пустотам тропой Погибших Рудокопов. Они вошли в чародейскую дверь, скрытую в Пустотах Погибели. Судя по описанию, то были эльф Эгмар из Разнолесья и сама царица чародеев. А с ними Ульгит дочь Каспиэна.

Эверонт отбросил плащ и резко сел на постели.

— Ты правильно все понял? — хмуро глядя перед собой, спросил он, — Кобольды — тупые, неразумные твари. Полагаться на их слова полностью не стоит. Они и выговаривают-то эти слова с большим трудом.

— Ошибки быть не может, государь, — возразила Олдрид, впервые подавая голос, и подошла к постели с подносом, на котором стоял кубок с горячим питьем, — Я говорила с ними через зеркало на их языке. Эгмар, царица и Ульгит из Тора прошли тайной дверью чародеев сегодня рано утром.

Эверонт спустил ноги на пол, оттолкнул кубок с питьем и скрипнул зубами с досады.

— Куда же они могли направляться?

— Видимо, в столицу Ильраана, — угодливо склоняясь перед ним, предположил Зиирх, — Очевидно, наша хитрость раскрыта, и Ульгит теперь пленница чародеев.

— Она не была похожа на пленницу и явно передвигалась в обществе чародейки и эльфа по своей воле, — возразила Олдрид, — Один из кобольдов подслушал обрывок их разговора. Ульгит направляется в Аструму к Арле Кан. Чтобы кого-то для нее найти.

— Проклятье! — Эверонт выпрямился и встал на ноги, — Дело принимает скверный оборот. Оборотень, мы должны предупредить мага, засевшего в волшебной школе. Ему пора уносить ноги.

— Да, без сомнения, Ульгит выболтала все, что узнала от вас, и маг теперь в опасности, — согласился Зиирх, — Его судьба так заботит вас, повелитель?

— Нисколько, — Эверонт пренебрежительно пожал плечами, — Но он слишком многое знает. Плохо будет, если чародеи схватят его. Ступай скорее к зеркалу, Зиирх. Прежде, чем Ульгит появится в стране Пан, маг должен исчезнуть из Аструмы.

Все окна замка были ярко освещены. А за высокими стрельчатыми окнами общей трапезной сияли вдобавок огни Новогоднего дерева. Из трапезной доносилась нестройная, но развеселая музыка, которую исполнял оркестр гномов, приглашенный на все танцевальные вечера, которые по традиции устраивали в Аструме после ужина в течение Новогодней недели. Над перилами лестницы, ведущей от главного крыльца к лужайке перед парадным входом, плавно парили в воздухе наколдованные огненные шары золотого и изумрудного цвета. Они дополняли собой праздничное зимнее убранство школы волшебства, состоявшее из иллюминации, гирлянд с золотыми и серебряными шишками и новогодних венков из омелы на всех дверях, дверцах, проходах и арках. На нижней площадке лестницы стояла, кутаясь в меховую накидку и муфту, Арла Кан. Директор волшебной школы вглядывалась в небо над горами. Оно уже начало гаснуть и осыпалось мерцающими бусинами звезд. Арла ждала, не появится ли повозка, запряженная нюктами, везущая чародейку-ясновидящую, которая наконец укажет на спрятавшегося в школе темного колдуна. Арла знала, что несмотря на использование дверей, сокращающих расстояния, для Ульгит путь в страну Пан займет несколько дней. И все это время враг будет находиться в школе среди учеников и преподавателей. Она напряженно ждала появления Ульгит и никак не могла дождаться. Темнело. Небо над снежными хребтами гор было пустынным. Мороз крепчал. Пряча руки в муфту, госпожа Арла повернулась к дверям, намереваясь вернуться в трапезную, где все веселились. На боковой дорожке сада, тянувшегося вдоль левого крыла замка, заскрипел снег под чьими-то шагами. Арла обернулась и вгляделась в темноту. Под аркой сплетенных, белых от инея ветвей, стоял кто-то в темном плаще с капюшоном. Отбросив муфту, Арла выхватила из рукава меховой накидки волшебную палочку, с которой теперь не расставалась.

— А ну, стой! — грозным голосом потребовала она, направив палочку на фигуру в плаще.

Фигура испуганно подскочила.

— Я и-итак стою, — пролепетала она знакомым голосом и подняла руки в рукавицах из козьего пуха, — Чего это вы целитесь в меня, госпожа директор?

— Кто ты, покажись! — приказала Арла, спускаясь с лестницы.

Человек в плаще откинул капюшон, и она узнала преподавателя алхимии Ивальдо Руна.

— А, Ивальдо, — Арла немного смутилась, но подозрительность продолжала шевелиться в душе, — Что ты тут делаешь в такой час, один, закутанный в плащ?

— Вас собираюсь позвать! — директор говорила шепотом, и алхимик ответил так же, — Тут дело такое странное, даже не знаю, как сказать…

Он растерянно замялся. Подозрения Арлы разгорелись с новой силой. Она сделала несколько шагов по садовой аллее навстречу чародею-преподавателю, продолжая держать перед собой волшебную палочку.

— Странное? — переспросила она.

Видя палочку, Ивальдо попятился.

— А, может, и не странное, раз вы вооруженная по саду разгуливаете, — пробормотал он, переводя взгляд с палочки на директора и обратно, — Видите ли… Может, вы решите, что я излишне подозрителен…

— Говори, как есть, — нетерпеливо перебила Арла.

— Да уберите вы, а то я нервничаю! — опять нервозно подпрыгнул алхимик, махнув рукой в сторону волшебной палочки, — Не знаю, что у вас там случилось! А, может, то же самое, что у меня?

— У тебя-то что? — с досадой выдохнула Арла, опуская волшебную палочку.

Ивальдо бросил опасливые взгляды туда-сюда, привстал на цыпочки и заговорил таинственным шепотом.

— Можете думать, что я того, госпожа директор, но последнее время кто-то повадился ходить в мою башню для опытов.

В душе у Арлы шевельнулось нехорошее предчувствие.

— Мальчишки? — на всякий случай, она все же предложила разумное объяснение.

— Они бы набедокурили-намусорили, — возразил Ивальдо, покачав головой, и снова оглянулся, словно боялся, что их подслушивают.

В саду было тихо. Как-то слишком тихо. Даже гномья музыка из трапезной, казалось, смолкла.

— Каждый раз, как я прихожу в башню, там все убрано и чисто, — негромко продолжал Ивальдо, — Уж слишком чисто. Я все время чувствую, что там кто-то был. Кто-то чужой.

— Почему сразу не сказал? — спросила Арла.

— Не решился, — растерянно вздохнул чародей, — Ведь откуда здесь взяться чужаку? Ну, я подумал в начале, что это Норнус прибирается. Но на днях он захворал, а в башне все опять также чисто. Словно кто-то… ну… следы заметает что ли! Вот я решил, если кто-то и впрямь туда в тайне наведывается, то сегодня ночью уж точно придет. Все веселятся, никто внимания не обратит. Значит, самое время его выследить!

— Поэтому ты здесь и крался, — понимающе кивнула Арла.

Ивальдо смутился.

— Ну, да. Я хотел сам все выяснить, чтоб не подумали, что у меня паранойя, — признался он, — Но раз уж вы здесь, то, может, вы тоже со мной?

— Не может, а конечно, — твердо возразила Арла и плотнее запахнула накидку.

Палочкой она приманила к себе один из шаров, освещавших лестницу, и приглушила его свет ровно настолько, чтобы его хватило для незаметного передвижения по саду. Преподаватель алхимии наблюдал за ее действиями. Выражение его лица становилось все более тревожным.

— Вы так сразу согласились, госпожа директор, — заметил чародей, — Вы что-то такое знаете, чего не знаем мы все, да? Что-то случилось?

— Пока нет, — тихо ответила Арла, вглядываясь в накрытый зимней темнотой сад, — Поэтому слушайся меня во всем. Будем очень осторожны.

— Даже так? — ахнул алхимик и завертел головой, тоже оглядываясь, — Может, позвать кого-то еще?

— Нет, — возразила директор шепотом, — Ловить никого мы не станем. Пока только посмотрим, кто это.

— Ясно, — шепотом ответил Ивальдо, — У меня, правда, нет при себе палочки.

— Надеюсь, она и не понадобится, — сказала Арла, — Пойдем к башне.

Она прошептала заклинание, заглушающее звук шагов, и вместе с преподавателем алхимии двинулась по аллеям вглубь сада. Бледный отсвет, оставшийся от огненного шара, плавно парил над ними, тускло светя в темноте. Огни замка вскоре исчезли за деревьями. Ночью сад, осыпанный снегом, походил на запутанный лабиринт. Пройдя несколько поворотов по узким дорожкам, Арла и Ивальдо Рун остановились перед входом в широкую аллею, обсаженную вековыми липами. Сильно похолодало, дыхание превращалось в пар, инеем оседающий на воротниках и капюшонах.

— А если я ошибся, и он не придет? — одними губами спросил Ивальдо.

Его дыхание заколыхалось серебристым облачком вокруг лица.

— Странный холод. Он не похож на простой мороз, — тихо ответила Арла и сделала поспешный жест, призывающий к молчанию.

По другой боковой дорожке из противоположной части сада к аллее двигалась черная фигура. Она тоже куталась в бесформенный плащ и не шагала, а словно плыла в стылом воздухе над землей. Ивальдо беззвучно охнул и юркнул за снежный бугор с краю от дорожки. Арла последовала за ним, не отрывая взгляда от неизвестного, скользящего среди деревьев.

— Я же говорил! — торжествующим шепотом воскликнул Ивальдо Рун, приникнув к уху директора, — Смотрите, вон еще!

Он указал рукавицей вперед. По ближайшей от них дорожке со стороны школы быстро кралась еще одна фигура в черном.

— Это же историк! — округлив глаза от изумления, прошептал Ивальдо и едва не встал во весь рост.

Вглядевшись во второго незнакомца, Арла Кан узнала Ульвейга. Одетый в теплую черную накидку бывший темный маг поспешно пробирался за деревьями к главной аллее. Он не отрывал глаз от таинственной черной фигуры, явно стараясь незаметно следовать за ней.

— Только этого не хватало! — Арла всплеснула руками, — Надо его остановить!

— Тогда нас заметит тот, другой, — шепотом возразил Ивальдо, — Они идут к пруду, туда, где стоит башня, я уверен. Единственное, что мы можем сделать, попытаться обогнать Ульвейга. Бежим напрямик через фруктовые посадки!

Он подхватил полы плаща и бросился вперед через аллею. Сопровождаемая волшебным световым шаром, Арла устремилась за ним. Чародеи перебежали аллею и, пробираясь через сугробы, углубились в ряды яблоневых деревьев, между которыми были протоптаны узкие дорожки. Дорожки образовывали подобие клеточек на шахматной доске. В центре каждой клетки вместо фигуры стояло фруктовое дерево. Это было удобно, ибо во фруктовом саду, устроенном столь симметрично, даже в темноте трудно было заблудиться. Чародеи как могли быстро пробежали весь яблоневый сад насквозь и остановились, переводя дух и всматриваясь в темноту. Стройные ряды фруктовых деревьев вели к берегу замерзшего пруда. Он был очищен от снега и превращен на время зимних каникул в каток для учеников и преподавателей Аструмы. Правильной формы ледяной овал мерцал в свете звезд, окруженный могучими старыми дубами. На другом берегу пруда темнело высокое узкое строение, увенчанное шпилем без флага или флюгера. То была башня, в которой проводили алхимические опыты. За матовыми стеклами ее окон, похожих на бойницы, плясал неровный свет, словно внутри разгорался тусклый огонь.

— Колдовское пламя! — шепотом воскликнула Арла, вглядываясь в окна.

— Там, глядите! — испуганно вскрикнул Ивальдо, указывая вперед.

Посреди пруда, на молочно-белом стекле льда чернело пятно. На катке лицом вниз лежал человек в темном балахоне.

— Это Ульвейг! — узнала Арла, — Мы опоздали!

— Еще нет! — возразил Ивальдо, бросаясь вперед.

Когда Арла, вбежав на лед, остановилась и склонилась над лежащим преподавателем истории, алхимик, не замедляя бега, помчался на другой берег.

— Нет! — предостерегающе крикнула Арла.

В окне башни мелькнул черный силуэт, и пламя взметнулось выше. Ивальдо всплеснул руками и помчался назад. Он затормозил на льду перед директором и лежащим Ульвейгом.

— Дайте вашу палочку! — не дожидаясь позволения, Ивальдо схватил Арлу за локоть и вытряс волшебную палочку из рукава накидки.

— С ума сошел! — ахнула Арла, поднимаясь на ноги, — Нельзя идти туда одним. Надо дождаться, пока он выйдет, проследить за ним, а потом позвать подмогу.

Торопливо подобрав упавшую на лед палочку, алхимик поднял глаза к окнам башни. Черная тень в окне разрасталась, теряя очертания.

— Он что-то задумал, — взволнованно прошептал Ивальдо; его дыхание вырывалось изо рта клубами густого пара, — Мы можем не успеть. Его надо остановить!

Ивальдо сделал движение, чтобы бежать вперед. Директор волшебной школы схватила его за рукав.

— Останьтесь с Ульвейгом! — обернувшись к ней, проговорил преподаватель алхимии, — Я проникну в башню и хотя бы посмотрю, кто это, и что там происходит.

Стряхнув руку директора со своего рукава, он сжал в руке палочку и побежал к башне.

— Я запрещаю! — крикнула Арла вдогонку, но алхимик уже вбежал под арку входа и скрылся в темноте.

Проводив его встревоженным взглядом, она склонилась над бывшим магом и перевернула его на спину. Лицо Ульвейга было мертвенно бледным в тусклом свете повисшего над ним волшебного шара. Но он дышал, хоть и едва заметно. Арла соскребла с поверхности льда немного инея, намерзшего к вечеру, и растерла Ульвейгу виски, произнося лечебные заклинания. Прошло несколько мгновений, и преподаватель истории волшебства задышал громче, прерывисто и хрипло.

— Холодно, — сказал он и приоткрыл глаза.

Взгляд Ульвейга был мутным и не мог ни на чем сосредоточиться.

— Где я? — слабым голосом сказал он.

— На пруду возле башни, — тихо ответила Арла и приподняла Ульвейга за плечи, усаживая, — Что вы делали в саду?

— Не помню, — отрывисто проговорил Ульвейг, бессильно повиснув у нее на руках.

— Вы следили за кем-то, — напомнила Арла, помогая ему не упасть, — Кто это был?

— Не помню, — повторил Ульвейг, — А вы? Вы одна?

— Со мной Ивальдо Рун. Он пошел в башню.

В эту минуту грохот пронесся по саду, и одновременно с ним столб огня взметнулся на месте башни. Земля содрогнулась, снег посыпался с деревьев, тяжелые валуны, из которых состояла кладка стен алхимической башни, полетели во все стороны, точно мелкие камешки. Нестерпимый жар опалил лица Арлы и Ульвейга, а лед под ними покрылся трещинами. В следующий миг сад почернел от копоти, а от башни осталась лишь бесформенная груда обгоревших обломков.

Рассвет, который робко поднимался над островерхими крышами Аструмы, застал Арлу Кан в директорском кабинете, на диване, где она ненадолго забылась прерывистым тяжелым сном. Стоило директору школы волшебства ненадолго сомкнуть глаза, она почувствовала в рядом чье-то присутствие. Чародейка открыла глаза. Лучи утреннего солнца заглядывали в кабинет сквозь раздвинутые портьеры на окнах. Розовый свет восхода лежал на снежных вершинах гор, простиравшихся вокруг. Все казалось безмятежным и мирным, но Арла знала, что это не так. На деревянном табурете возле дивана сидела худощавая девушка, одетая во все черное, закутанная в теплый дорожный плащ. Ее черные глаза были серьезны и пристально глядели на Арлу.

— Простите, что бужу, госпожа директор, — сказала она.

— Очень хорошо, что разбудила, — возразила Арла, садясь, — Я не собиралась спать, но меня что-то сморило.

Ульгит встала с табурета и подошла к окну.

— Как давно я не была здесь, — вглядываясь в пейзаж за стенами замка, проговорила она, — Все осталось таким же, как в детстве.

— Если бы! — вздохнула Арла, — Ивальдо погиб.

Ульгит грустно покачала склоненной головой.

— Он был здесь, кажется, всегда, — она печально усмехнулась уголком рта, — И вот его нет. Мы с Ульвейгом и Норнусом осмотрели все и проверили всех. Кроме преподавателя алхимии никто не пропал.

— Значит, это не был кто-то из своих, — Арла перевела дух с некоторым облегчением, — По крайней мере, предателем не оказался тот, кому все верили.

— Боюсь, мы никогда не узнаем, кто он был, — заметила Ульгит, — Увы, я опоздала. Думаю, что сам он не погиб в башне. Он взорвал ее, чтобы разрушить защитную магию и перенестись из Аструмы.

— Это был очень могущественный маг, раз он мог таиться в стенах школы так долго, каким-то образом узнал, что его могут разоблачить, и ускользнул так дерзко, — Арла поднялась с дивана и начала, раздумывая, ходить по кабинету, — Нужно немедля известить царицу, что на свободе опасный злодей.

Худощавое тонкое лицо Ульгит стало совсем мрачным.

— Я боюсь самого худшего, госпожа Арла, — сказала она и обратила к директору обеспокоенный взгляд, — Боюсь, что личность этого темного колдуна нам известна. Я не стала говорить об этом прежде, в Нумаре, потому что, не слишком верила, но теперь… Эверонт, король темных эльфов, он говорил, что ищет наследника бломовендских демонов. О нем говорится в пророчестве из "Мудрости гоблинов", он должен привести темные силы к могуществу и процветанию. Эверонт считает, что им может оказаться, — она помедлила, собираясь с силами, — Им может оказаться Гвендаль Рено.

— Кто? — переспросила Арла, останавливаясь, как вкопанная.

В ее голосе звучало насмешливое недоверие. Ульгит вздохнула, еще больше мрачнея.

— Поначалу и мне показалось это нелепым, — она села на подоконник, опустив взгляд на паркет, — Но чем больше я сопоставляю последние события, тем более вероятным кажется такое ужасное предположение. Гвендаль исчез, верно? Перед исчезновением он искал гоблинскую книгу предсказаний. Такому могучему волшебнику, как он, ничего не стоило как скрыться в школе чародейства, так и исчезнуть из нее.

— Для чего ему делать это? — недовольно перебила Арла.

— Эверонт копался в прошлом Гвендаля и его семьи, — рассказала Ульгит, — Если то, что он узнал, правда, Чародей вполне может оказаться потомком демонов из Бломовенда и претендовать на королевское наследие. Если все это неправда, почему он до сих пор не объявился?

— Я ни за что в подобное не поверю! — возмущенно воскликнула Арла Кан.

— Я бы тоже не хотела верить, — ответила Ульгит, покачав головой, — Но это объяснило бы все, что происходит вокруг.

Несколько мгновений Арла простояла, склонив голову в невеселом раздумье. Потом подошла к картине, висевшей на стене. Она изображала собор чародеев. Арла пристально на нее уставилась, и краски на картине начали перемешиваться и терять цвет.

— Как бы там ни было, царица должна срочно обо всем узнать, — сказала она.

Яркий свет мелькнул за зеркальным стеклом и померк. Эверонт с облегчением убрал ладонь от лица. Большая черная птица камнем упала на холодный пол зала и распласталась на посеребренных инеем плитах бесформенным пятном. Приняв свой природный облик, оборотень корчился у ног владыки темных эльфов и задыхался, хватая ртом воздух. Понаблюдав несколько секунд за его страданиями, Эверонт брезгливо поморщился и пнул оборотня носком сапога.

— Хватит кривляться!

— Проклятое зеркало, — с усилием выговорил Зиирх, продолжая кататься по полу, — Оно едва пропустило меня через себя. Такие испытания не для оборотней. Даже волшебники теряют силы, соприкасаясь с творением Алаоры.

— Не канючь, — Эверонт досадливо дернул бровью, — Не развалишься от одного-другого прохода сквозь стекло. Лучше быстрее доложи, что случилось в Аструме.

— Маг чертовски хитер, владыка, — Зиирх, наконец, задышал ровнее и смог сесть на полу, — Он покинул школу через одну из башен. Защита замка рухнула, башня разлетелась на куски, а он был таков. Правда и от меня он ускользнул. Боюсь, больше мы его не увидим.

— Боюсь, увидим, — с мрачной ухмылкой возразил Эверонт, — Этот алчный негодяй еще возникнет на нашем пути, когда ему будет выгодно. Но в любом случае, нам он больше не нужен. Обойдемся без него. Кое-кто в Спрятанной долине и в Стране Чародеев думает, что мало-помалу переманивает удачу на свою сторону. Но они не знают, о силе, которую я обрел.

Оборотень хрипло закашлялся при этих словах.

— Тень? — сипло прошептал он, — Да ее могущество огромно, владыка. Но ведь чары волшебной страны, судя по всему, восстановлены. Что вы будете с этим делать?

— Ничего, — Эверонт вкрадчиво улыбнулся, — Пусть сами делают, что захотят. Что смогут. Они не знают, что проиграли в любом случае. Восстановят ли чары, защитят ли от моих темных эльфов нечистый народ. Пусть даже растопят снег, если получится, — он рассмеялся, — Они не смогут остановить восход Черного Солнца.

— Черное Солнце! Все условия, изложенные в пророчестве, так или иначе, сбылись. Осталось лишь последнее! — ахнул оборотень, во все глаза воззрившись на своего господина, — А я совсем позабыл об этом.

— Кажется, об этом позабыли все, — с пренебрежением покривился Эверонт, — Но не я. Время, Зиирх, работает на меня. Кроме того, есть и другие козыри.

Он протянул руку к цепочке, висевшей на груди под плащом, и крепко сжал в ладони предмет, подвешенный к цепочке в атласном мешочке-талисманнице. Зиирху показалось, что по башне прокатился тихий стон.

— Колдовской камень? — сказал оборотень.

— Мне нужен Гвендаль Рено, — хищно прищурив глаза, молвил владыка Эверонт, — А мальчишке нужен камень. Пусть найдет мне Чародея в обмен на свое сокровище. Пусть не останавливается, пока не отыщет его.

— И вы отдадите ему камень? — с удивлением спросил оборотень.

Коварная усмешка искривила губы темного эльфа.

— Может быть.

Черная башня содрогнулась от шпиля до фундамента. Лед у ее подножия покрылся трещинами. Столб огня взметнулся в ночное небо, и башня рухнула, сотрясая землю и воздух. Элиа проснулся и вскочил на постели, тяжело дыша. Ледяная рука, казалось, тянулась к нему издалека и сжималась на сердце. Несколько минут он сидел на постели, прежде чем смог, наконец, увидеть, что его окружает уютная обстановка в доме Дарфиона, что за окном поднимается новый ясный день, а зима в Спрятанной долине серебриться свежими морозными красками. Элиа оделся и вышел за дверь. Застекленная галерея вела в трапезный зал. По галерее навстречу Элиа быстро шел Кадо.

— Наконец-то ты проснулся. Приехал Эгмар. Он и царица побывали в Нумаре, — Кадо поник головой, — Арника перешла на темную сторону. Она заколдовала Итэри и мою сестру. А волшебство, которое Юн послал в Нумар для их защиты, заколдовало саму Арнику. Теперь все Великие Колдуны погружены в глубокий сон, как Агенор когда-то.

— И кто же их разбудит? — с тревогой спросил Элиа.

— Я надеюсь узнать об этом у Генимар.

Первые дни нового года выдались морозными и ясными. Сквозь стеклянный купол, накрывающий оранжерею в башне, виднелось чистое небо над Спрятанной долиной. Солнце золотило и могучие сосны, и снега на склонах гор, и растения зимнего сада. Ноги сами принесли Орна к скамейке, на которой он виделся с Тарилор в волшебном сне. Поглощенный воспоминаниями об этом свидании, демон присел на край скамейки. Прямо перед ним было окно, обставленное кадками с лимонными деревцами и увитое плетьми цветущих настурций. Орн обратил взгляд за окно на заснеженную долину с ее покрытыми инеем кленовыми рощами, с замерзшими водопадами и не сразу заметил, что находится в зимнем саду не один. На другом конце скамейки сидел эльф в дорожной серебристо-серой одежде. Его не по-эльфийски короткие черные волосы на висках поблескивали сединой. Эльф тоже глядел в окно, но Орну показалось, что на самом деле тот исподтишка наблюдает за ним. Орн невольно отодвинулся подальше. Ему уже доводилось вот так сидеть на этой скамье, и в прошлый раз демон тоже опасался, что его распознают. Орн уже начал подумывать, не уйти ли подобру-поздорову, как эльф вдруг обернулся к нему и улыбнулся широко и приветливо.

— Я не помешал? — спросил он, казалось, даже не замечая опасений своего собеседника, — Это любимый сад Нарилен и Ийнариэль, дочерей князя Дарфиона. Они вырастили его своими руками. Вижу, вам здесь тоже нравится?

— Да, — ответил Орн, обводя глазами круглые стены оранжереи, — Я бывал во многих местах, но ни где мне не было так, как здесь. Спокойно.

Эгмар согласно кивнул.

— Мне тоже довелось много где побывать, — задумчиво проговорил он.

— И многое увидеть, — осторожно заметил Орн, указав на седые виски эльфийского путешественника.

Демон знал, откуда появилась эта седина, и помнил время, когда ее не было. Эгмар усмехнулся. В его улыбке была легкая грусть и в тоже время какая-то самоирония.

— Вот это как раз появилось не от всевидения и всезнания, — заметил он, — Скорее наоборот.

— А от чего же? — все так же настороженно глядя на Эгмара, полюбопытствовал Орн.

— Просто-напросто от страха, — сделав такое признание, эльф неожиданно для Орна негромко рассмеялся, — Это случилось во времена Великого Раскола. Многие в Дивном Крае знают, что я целый год провел в плену у Умадана в подземелье его замка Кортран. Думаю, вы понимаете, что значит для эльфа жизнь без солнечного света, без шума воды, без запаха травы. Я объездил полсвета и, правда, многое повидал, но то черное подземелье сломило меня. Во всяком случае тогда.

Эгмар немного помолчал. Его глаза затуманила дымка воспоминаний, их взгляд словно был обращен внутрь себя.

— Знаете, — продолжил Эгмар, снова улыбаясь, — От страха и отчаяния многое начинает казаться не таким, как на самом деле. Куда более ужасным. В подземелье меня навещал демон. Он жил в волшебном зеркале, был рабом Умадана. Демон изводил меня, терзал, мучил, запугивал. Так мне казалось в то время.

— А теперь нет? — от удивления Орн привстал со своего места.

— А теперь я понимаю, что это был маленький демоненок. Ребенок, до которого никому не было дела, к которому никто не чувствовал ни привязанности, ни жалости. Он пытался привлечь к себе внимание так, как мог это сделать маленький демон — жестокими шалостями и выходками, — Эгмар пожал плечами, — Если бы я понял это раньше, возможно, и седины у меня было бы меньше, и из подвалов Кортрана я выбрался бы быстрее. И даже не один.

Орн слушал рассказ эльфа, не веря своим ушам.

— Значит, — наконец, вымолвил он, потрясенно глядя на Эгмара, — вы простили того демона?

— Не за что было прощать, — покачал головой Эгмар.

— Ну-у, — Орн оттянул вперед ворот куртки, словно он мешал дышать, и снова в удивлении воззрился на Эгмара, — Знаете, слухами полнится Дивный Край о вашем знании мира и глубокой мудрости… Я как-то раньше… Но уж теперь я точно знаю, это не слухи.

Эгмар махнул рукой.

— Да, ну, все это глупости, господин Эзельгер. Если я и вынес какие-то познания из того, что случалось со мной, так только о том, что нет на свете непреложного знания мира и вечной мудрости, — он повернулся к Орну и пристальнее вгляделся в его лицо, — Мы не виделись прежде? Ваш голос мне словно знаком?

Орн еще немного отодвинулся в сторону. Потом поднял глаза на эльфийского мудреца и улыбнулся уголком рта. К нему снова вернулось спокойствие, и в серебристых глазах заблестело скрытое лукавство.

— И мне тоже кажется, что все это уже было, — сказал он, — Но ведь мы бы этого не забыли, правда?

Эгмар согласно кивнул.

— Что это там блестит? — спросил он, посмотрев на пол.

Орн увидел круглый предмет, показавшийся ему знакомым, и догадался, что выронил его накануне.

— По-моему, это зеркало вашей дочери, — сказал он, нагибаясь и поднимая зеркальце за длинную ручку, — Хорошо, что мы заговорили о ней. Я как раз хотел поговорить с кем-то из ее родителей. Госпожа Тарилор путешествовала с нами и помогала нам во всем. Но далее наш путь станет все опаснее и опаснее. Ей не нужно больше ехать с нами. Прошу вас уговорить ее остаться здесь.

— А здесь холодно, — заметил Эгмар, взял из рук демона зеркало и запахнул на себе плащ, — Должна ли Тарилор остаться здесь, нам скажет Генимар.

После прощальной утренней трапезы гости князя Дарфиона вышли во внутренний двор. Утро было ясным, чистое небо над горами не предвещало бурана и снегопада, настало время собираться в дорогу. Многие путники готовились к отъезду с тяжелым сердцем. Кадо был подавлен, Элиа выглядел мрачным и рассеянным, а Вернигор был погружен в раздумья. Задумчив был и Евглен. Время от времени молодой воин бросал взгляды на своего учителя, словно ожидал от него каких-то объяснений. Орн же постоянно оглядывался на окна княжеского дома, ожидая, выйдет ли к ним во двор Тарилор. Чувствуя волнение друга, оглядывался и Нок. Пожалуй, только Ронф выглядел довольным и не мог дождаться мига, когда покинет, наконец, эльфийский город и отправится в путь со своей драгоценной ношей. Принц гоблинов не расставался с книгой даже во сне, держа ее под подушкой, и теперь, садясь на лошадь, бережно сунул сверток с реликвией за пазуху.

— Лошади готовы, припасы погружены, — объявил Кадо, появляясь из дверей конюшни с двумя навьюченными лошадьми на поводу и в сопровождении двух эльфов-проводников, которых отправил с путниками князь Дарфион, чтобы показать им удобный проход в горах.

— Можем ехать, — молвил Вернигор, окинул взглядом княжеские палаты и едва заметно нахмурился.

Евглен хотел что-то сказать ему, но потом словно смутился и раздумал. Прежде, чем сесть на лошадь, юноша подошел к коню своего учителя и старательно проверил, надежно ли затянуты подпруги на седле.

Орн не слишком обрадовался словам гроссмейстера. Вскочив в седло, он уперся подбородком в грудь и прикусил губу.

— Ты же сам не хотел, чтобы она ехала с нами! — воскликнул Нок, заметив его огорчение.

— Не ори! — одернул его демон, подхватил гнома за шиворот и забросил в седло пони.

Видя, каким бледным и усталым выглядит его друг, Кадо помог Элиа сесть на лошадь, слегка подсадив его в седло.

— Где же Генимар? — прошептал он с беспокойством, — Неужто мы ее больше не увидим?

Слыша голос Кадо, Элиа рассеяно огляделся. Кадо на минуту показалось, что он не совсем понимает, что происходит вокруг. Кадо хотел уже встревожиться, но широкие ворота с резными дубовыми створками в глубине двора распахнулись, и из них выкатились новые крытые сани Восточного Колдуна. В сани были впряжены двое крепких белых пони, а под уздцы их вели две эльфийки, закутанные в теплые накидки зеленого цвета. Это были Генимар и Тарилор. Видя эльфийскую пророчицу, путники почтительно склонили головы. Генимар и ее внучка остановили пони, поравнявшись с Вернигором.

— Он не хотел бы оставаться здесь, хотя здесь ему всегда рады, — сказала Генимар, как обычно, не голосом, а силой мысли, — В этой новой повозке ему будет еще теплее и удобнее, чем в старой.

— Неужели он так и будет спать? — не справившись со своим волнением, громко воскликнул Кадо, — Кто же его разбудит? Кто разбудит мою сестру и вернет силу Колдовскому братству?

Поняв, что привлек к себе всеобщее внимание, Кадо смутился, но продолжал вопрошающе смотреть на Генимар. Эльфийка обратила на него ласковый взгляд, полный сочувствия.

— Это сможет сделать только могущественный чародей, юный принц, — ответила она, — Такой, как Гвендаль.

— А на мой вопрос у тебя есть ответ, госпожа? — спросил Вернигор, — Как узнать того, кто мне нужен?

— Ты сам знаешь, — улыбнулась Генимар, — Он близко, но скрыт пока. На него укажет Чародей в Красном Плаще.

— Опять Гвендаль! — воскликнул Нок громче, чем требовалось, и смущенно кашлянул.

Ронф погладил себя по плащу на груди в том месте, где из-под него выпирал сверток с "Мудростью гоблинов".

— Я лично не в претензии, госпожа гадалка, — сказал он, с некоторой робостью поглядывая на Генимар, — Не дурак, понимаю, эльфы, чародеи и всякие там люди обошлись с гоблинами так учтиво, как вообще могли обойтись с гоблинами. И даже настоящую книгу мы получили. Но хотелось бы все же знать, что за надобность была ее красть и ставить нас опять на грань войны? Об этом ведь тоже один Гвендаль может поведать?

Генимар не ответила, только наклонила голову в знак согласия и улыбнулась.

— Но где Гвендаль? — ненадолго очнувшись от своих тяжелых грез при звуках этого имени, спросил Элиа, — Где он?

— Подожди, — остановил его Орн и повернулся к Тарилор; его светлокожее эльфийское лицо стало совсем бледным, — Я так понимаю, госпожа, ты не едешь с нами?

— Я остаюсь, — со спокойной улыбкой подтвердила Тарилор, выпустила повод пони, подошла к мнимому эльфу и взяла его лошадь Сметанку за уздечку, — Генимар сказала, что я должна ждать здесь. Желаю тебе удачи, господин Эзельгер с Роорвинда. Наверное, мы не увидимся больше.

Орн замялся, пожимая плечами.

— У меня нет простого ответа на этот вопрос, — сказал он, — Желаю тебе исполнения твоих новогодних желаний, госпожа.

Тарилор пристальнее вгляделась в лицо белокурого эльфа, и в ее глазах промелькнуло безотчетное волнение.

— И тебе тоже, — сказала она.

Памятуя о предостережении вёльвы, Нок беспокойно заерзал на своем пони и потянул демона за рукав. Орн отвел глаза и склонил голову в прощальном поклоне. Проводники-эльфы приняли у Генимар поводья белых пони и развернули повозку к выезду со двора.

— Пора прощаться, — молвила провидица, обращаясь ко всем вместе, но словно к каждому в отдельности, — Я знаю, вы бы хотели узнать от меня все, что вас тревожит. Но это не в моей власти. Все, что мне дано — приоткрыть завесу неопределенности и дать вам надежду.

— Надежду? — переспросил Элиа.

Он выглядел совсем раздавленным печалью, а его глаза скрывала малахитово-черная зелень. Генимар подошла к нему, погладила гриву его лошади и на мгновение положила ладонь Элиа на колено и ободряюще сжала.

— Тебе нужен отшельник, живущий в Темноборье. Он поможет тебе восстановить силы, — сказала она, — А там… Все возможно.

Она еще долго стояла в распахнутых воротах княжеского дома, провожая путников взглядом, пока они не скрылись в долине среди снежных холмов, понимающихся к подножию гор.