Забытая башня

КОРРИН

Величавое лицо седой чародейки стало пытливым и строгим, как когда-то в детстве, на волшебных уроках. Под ее суровым взглядом Ульгит невольно поежилась и вжалась в спинку кресла, забыв, что при каждом движении веревки впиваются больнее прежнего.

— Так кто же связал тебя, Ульгит из Тора? И как ты оказалась на острове Нолава, в стране Нумар? — повторила Арла Кан.

Другие лица, возникшие в зеркале за ее спиной, были такими же вопрошающими и строгими. Ульгит показалось, что она на экзамене. На суровом экзамене, где пора держать ответ за все дурные поступки.

— Меня связали древуны, — поникнув головой, негромко ответила чародейка, — После того, как я заперла в магической клетке Западную Колдунью Арнику. Она преступила законы светлого волшебства и наложила на своих соратниц по ордену древние темные заклятия. Они лежат в покоях этого дома, находясь между жизнью и смертью.

Арла медленно подняла ладонь и прижала ее ко рту. По ее лицу разлилась бледность. Несколько мгновений ни она, ни другие, слушавшие рассказ Ульгит, не могли выговорить ни слова.

— Так вот в чем дело! — тихо ахнула за спиной Арлы зеленоглазая девушка в серебряном парчовом платье, глядевшая из зеркала, — Орден Великих Колдунов погиб! И виной тому вновь Колдунья Запада. Госпожа Арла, возможно ли, чтобы за твоей спиной твоя ученица изучала темную магию в стенах Аструмы?

Ульгит презрительно фыркнула, выслушав слова царицы чародеев.

— Эта Арника? Нет, нет. Здесь нет твоей вины, госпожа Кан. Никто самостоятельно не смог бы обучиться заклятиям, которые она наложила на Южную и Северную Колдуний, — возразила дочь Каспиэна, — В этом ей помог тот, кто направил меня сюда. Кто послал меня, чтобы окончательно разрушить охранные чары страны Нумар.

Ее слушатели вновь притихли, потрясенно переглядываясь между собой. Даже тот, кто внушал Ульгит такой ужас, и то выглядел пораженным.

— Кто же это был? — почти шепотом спросил стоявший в зеркале рядом с царицей Верховный Чародей.

— Его зовут Эверонт, — сказала Ульгит, — Когда-то он был одним из государей великого королевства Гланарион, сыном Фьялларда, короля Солнечного Леса. Теперь он обратившийся. Он — темный эльф!

Быстро вечерело. Резкий ветер пронесся по степи и стих, установился крепкий морозец. Небо над Армаисом расчистилось, и в спокойной вышине начали появляться искорки звезд. В наступившем после битвы затишье, победители готовились покинуть разрушенную крепость Альдениз. Путники с севера приводили в порядок одежду, проверяли сохранность багажа, который везли с собой. Всадники короля Налдара осматривали доспехи, упряжь и оружие, собирали стрелы и брошенные кочевниками мечи и сабли. Вернигор отозвал в сторону предводителя королевских конников.

— Мы очень благодарны вам за помощь, — сказал он, — Знаю, вы торопитесь в Манифар. Но, боюсь, нам и далее придется воспользоваться вашей защитой.

— Наш отряд следует к месту службы — в замок Манифар, — не слишком довольно ответил командир всадников, — Мы порядком отклонились от своего пути и задержались изрядно. Сопроводить вас мы можем лишь до нашего места назначения, если вам будет угодно к нам присоединиться.

Вернигор покачал головой.

— Боюсь, вам придется свернуть с первоначального пути, — спокойно возразил он, — Мы выехали из Западных земель по поручению Ордена Крылатого Льва, с нами следует одна особа, которую нужно непременно доставить в Алзарин к королю Налдару.

— Если так, то вам очень повезло, — всадник усмехнулся в тонкие подкрученные усы, — Манифар — один из собственных замков короля. В настоящее время его величество прибыл, чтобы осмотреть крепость. Так что нам по дороге.

— Вот и хорошо, — Вернигор в свою очередь улыбнулся, — А то я уж думал, что придется спорить.

— Тогда собирайтесь немедля и присоединяйтесь к нам, — распорядился командир отряда, — Король не любит ждать. Этой вашей важной особе, наверное, тоже стоит поторопиться. Кто она?

Вернигор молча указал на Эйнифар, которая брела через двор, разглядывая доспехи и лошадей воинов и отбиваясь от Намадат. Служанка совсем пришла в себя и тщетно пыталась укутать принцессу шалью, найденной в вещах из повозки Восточного Колдуна. Предводитель отряда воззрился на идущую по крепостному двору девушку во все глаза. Судя по тому, как вытянулось его смуглое лицо, воин признал в ней принцессу, дочь своего государя.

— Да, стоит очень поспешить, — проговорил он, наконец.

Затем громко переливчато свистнул, и мгновение спустя весь отряд пешим построился во дворе. Низким поклоном конники приветствовали принцессу.

— Отличная церемония, — ухмыльнулся Вед, подходя к Вернигору, — Ты ее устроил?

Вернигор пожал плечами.

— Дальше поедем с удобствами, — ответил он, — Вооруженный эскорт и накатанная дорога. Готовься, юноша.

— К чему? — спросил Вед.

— Мы расстанемся с дамами гораздо раньше, чем планировали, — Вернигор бросил на молодого воина сочувственный взгляд, — Король Налдар в настоящее время находится в Манифаре. Там мы и передадим ему дочь с рук на руки.

— Сбагрим, — удовлетворенно кивнул Вед, — Что ж, если дама слезет с повозки, это будет большим облегчением для лошади. Так ведь гласит народная мудрость? Жаль вот только господина Роальда из Таладара. Поди, будет скучать по своей служаночке.

Пожав плечами, Вед направился к Ронфу и Евглену, которые подтягивали подпруги на седлах своих коней, и принялся им помогать. Выслушав его язвительные речи, Вернигор покачал головой. Он присоединился к остальным путникам и стал распоряжаться сборами в дорогу.

— В Манифар? — возмутился Ронф, услышав о цели поездки, — Мало нам всяких эльфов, мы еще и по людишкам таскаться будем?

— Я должен отправить принцессу Эйнифар к отцу, — ответил Вернигор спокойным, но не допускающим возражений тоном.

— Я тоже кое-что должен доставить к отцу, — проворчал гоблин себе под нос.

— Значит, из Парладора ты сразу отправишься в Пан? — спросил его Элиа.

— Нет, конечно, — досадливо вздохнул Ронф, — Надо же еще утихомирить военные страсти. И навалять кое-кому, кто все знал и помалкивал.

— Гвеанорк? — понимающе кивнул Элиа, — Неужто правда его побьешь?

— Пусть король с ним разбирается, — Ронф брезгливо сморщился, — Просто я жуть как хочу заткнуть ему пасть. Пусть не вякает! Кроме того, — добавил гоблин, — Я, пожалуй, покажу книгу царице. Она столько хлопотала, из кожи прямо вон лезла, чтобы всем было хорошо. Пусть хоть поглядит из-за чего весь сыр-бор.

— И все наконец кончится, — с надеждой заключил Элиа, потом его глаза погасли, и он вздохнул, — Вот только Гвендаль так и не нашелся. Где же он?

У царицы подогнулись ноги. Она поискала глазами, куда бы присесть, и беспомощно опустилась на край дивана, стоявшего у стены Агенорова кабинета. Ни ей, ни другим чародеям еще не приходилось слышать подобного тому, о чем рассказывала Ульгит из замка Тор.

— Это самое коварное и безжалостное создание тьмы, какое мне доводилось встречать, — дрожащим голосом продолжала дочь Западного Колдуна, добавив с горькой усмешкой, — А уж я видала их немало. Эверонт жаждет власти, он хочет отомстить за обиды, за изгнание из Солнечного леса. Ради этого он готов служить тьме и установить в Дивном Крае владычество сил зла. То, что он задумал, поистине невероятно! И ужасно.

— О-ох, — теперь и царица чародеев прижала ко рту унизанную перстнями ладонь; ее зеленые глаза растерянно блуждали по сторонам, — Что же у него на уме?

— Я слышала, много шума наделала в Дивном Крае история с похищением Старшей Квелории — книги пророчеств и предсказаний под названием "Мудрость гоблинов", — сказала Ульгит, — Эверонт охотится за этой книгой. В ней изложено пророчество, предрекающее приход к власти темных народов и погибель мира добра и света. Победу силам зла принесет наследник короля Бломовендских демонов. И свершится это в тот день и час, когда сбудутся все условия, изложенные в пророчестве. Эверонт не станет ожидать, пока все события сойдутся одно к одному, и настанет роковой час. Он сам его приближает. Он хочет повернуть все так, чтобы все условия исполнились не по воле случая, а по его воле.

Царица порывисто вскочила с дивана.

— И что же это за условия? — нетерпеливо спросила она.

— Я все расскажу, — заверила Ульгит, — Но вначале освободите меня. Я изнемогаю от холода и от боли!

— Она права, — наконец, заговорила Арла, все это время хранившая тягостное молчание, — Надо снять веревки.

— Но на расстоянии это сделать нелегко, — заметил Агенор, — На них подействует лишь прикосновение.

Оба чародея были мрачнее тучи после услышанного. Они хмуро переглянулись.

— Путь в Нумар неблизкий, — молвила Арла, — Ульгит не сможет ожидать так долго. И Колдуньи тоже. Остается одно — зеркало Алаоры.

— Только демоны умеют проходить сквозь волшебные стекла, — сразу помрачнев еще больше, возразил Агенор, — Может быть, временный портал?

— Слишком далеко, да и чары Нумара хоть ослабли, но не пропустят, — возразила царица, — Но ты не прав, Агенор. Не только зеркальные демоны умеют проходить сквозь стекла. Помнишь, однажды у меня получилось?

— Об этом не может быть и речи! — возмутился старый чародей, — Вы забыли, чем все обернулось? Вы едва не погибли тогда, сейчас мы тоже не можем вами рисковать!

— Сейчас нет Темной госпожи, и никто не угрожает мне по ту сторону зеркала, — возразила царица, все более воодушевляясь пришедшей ей на ум идеей, — Я пройду прямо в Нумар сквозь зеркало, освобожу Ульгит и посмотрю, что мы можем сделать для Великих Колдуний.

— Я могу сделать это вместо вас, госпожа, — предложила Арла, — В том, что произошло с Арникой, есть и моя вина. Я не разглядела скрытой в ее душе черной злобы и зависти. Мне и исправлять то, что случилось.

— Нет, — решительно отказалась царица, — Зеркало отбирает много сил. Не обижайся, госпожа Арла, но я хоть и не опытнее тебя, но гораздо моложе. Мне будет легче вынести перемещение с помощью волшебного стекла.

— Но вам нельзя туда одной! — рассерженно проговорил Агенор, — На Нолаве произошло немыслимое. Страна Нумар почти подпала под власть тьмы, вас там ждет опасность.

— Нет, если мы не станем медлить, — возразила царица, — Но не волнуйся, я не отправлюсь одна. Я возьму с собой того, кто легче перенесет волшебство зеркала, чем человек или чародей. Попросите господина Эгмара оказать мне честь и сопроводить меня в Нумар. Пусть он поднимется в Тринадцатую башню.

Сказав последнюю фразу тоном, не допускающим возражений, царица вышла из кабинета Верховного Чародея. Агенор всплеснул руками, гневно кашлянул и поспешно вышел вслед за ней.

— А она отчаянная, — одобрительно заметила Ульгит, оставшаяся наедине с Арлой Кан и ее одетым в черное помощником.

В следующую секунду дочь Западного Колдуна рванулась в кресле.

— Госпожа! Скорее достань волшебную палочку! Этот человек за твоей спиной темный маг Лар, ученик Умадана!

— Я знаю, — спокойно ответила Арла, а человек в ее кабинете не двинулся с места, — Он и сам не отрицал этого. Лар давно лишен своей темной силы и не является волшебником. Теперь его зовут Ульвейг, он преподаватель теории и истории волшебства в моей школе.

— Ты веришь ему? — прошептала Ульгит, не веря своим ушам, изумленно взирая на директора волшебной школы и бывшего мага-отступника, — Ну, что ж… Если ты так говоришь… Пусть так тому и быть.

— Однако, как же вы перебросите царицу и этого эльфа сквозь зеркало, госпожа директор? — спросил Ульвейг таким спокойным тихим голосом, словно только что речь шла не о нем, — У Южной Колдуньи нет второго.

— Нам нужна какая-либо стеклянная или водная поверхность, — сразу забеспокоилась Арла, — Постарайся отодвинуться от шара, Ульгит. Мне надо осмотреть комнату.

— Нет нужды, — ответила дочь Западного Колдуна и кивнула в сторону камина, — Древуны оставили таз с водой для мытья окон. Видно забыли о нем, он так и стоит полнехонек.

Подле камина, в глубине кабинета на кованом треножнике в самом деле стоял большой эмалированный таз, полный воды.

— Это то, что надо, — одобрила Арла, — Когда царица, Агенор и Эгмар подойдут к зеркалу в Тринадцатой башне, мы начнем. Потерпи, Ульгит, осталось не много.

Связанная чародейка благодарно кивнула головой.

— Но учти, бывшая ученица Аструмы, — строго добавила Арла Кан, — На сей раз тебе придется честно ответить за все, что ты натворила и рассказать все, что ты знаешь.

Ульгит энергично затрясла головой.

— Я не утаю ничего, расскажу все, что мне известно, — с готовностью молвила она и едва слышно добавила, — Я не хочу, чтобы меня забрал черный корабль из страны Хааль.

Западная Колдунья Арника по-прежнему лежала в магической клетке без движения и не издавала ни звука. Когда радужный блеск внутри синего шара померк, и лицо Арлы исчезло, Ульгит снова почувствовала себя одинокой. Но ждать пришлось недолго. Вода в эмалированном тазу возле камина вдруг забурлила, точно кипяток, и с шипением выплеснулась на пол. Ульгит с облегчением перевела дух и моргнула. Когда она открыла глаза, прямо в тазу стояла стройная женская фигура в струящемся серебряном платье.

— Уф, чуть не захлебнулась! — фыркнула царица, откашлялась и, подобрав подол и шлейф, ступила с треножника вниз, на пол кабинета, — Как же здесь холодно!

Едва она вышла из зеркала, вода в тазу снова забурлила. На сей раз в комнате возник высокий статный эльфийский муж, одетый в темную дорожную одежду, опоясанный мечом и вооруженный, как все эльфы, луком со стрелами. У него были короткие черные волосы, припорошенные сединой и проницательные темные глаза, сразу оглядевшие обстановку комнаты с живым любопытством.

— Остров Нолава, — проговорил он голосом, в котором угадывался едва заметный говор разнолесских жителей, — Здешний воздух еще дышит древней магией. Я чувствую это.

— А я чувствую, как грядет воспаление легких! — плаксиво поморщилась царица, — Надо что-то делать.

Она вдруг громко хлопнула в ладоши, и вся вода, пропитавшая ее одежду, разлетелась в разные стороны мелкими брызгами. Серебряная парча в миг стала сухой и замерцала в тусклом свете зимнего дня.

— Я тоже промок, — заметил Эгмар, наблюдая за царицей.

— Извини, — царица щелкнула пальцами, заставляя воду, собравшуюся в одежде эльфа, высохнуть; ее взгляд был уже сосредоточен на Ульгит, привязанной к креслу.

— Значит, ты и есть та самая Ульгит, дочь Западного Колдуна Каспиэна, которую мы хотели арестовать еще во время войны за Кристалл? — сказала она, подходя к креслу.

— Если хочешь, можешь сделать это сейчас, — сказала Ульгит, нетерпеливо ерзая в кресле, — только развяжи меня!

— Да, я могу, — спокойно согласилась царица, тоном, исполненным уверенности в своих силах, — Я вижу, шар стоит далеко от тебя, и он явно был накрыт покровом. Как же тебе удалось обратиться к нему?

— В окно влетела сова, — пожала плечами Ульгит, — Странно, но она сбросила покров с шара и усыпила Арнику.

Эгмар и царица переглянулись.

— Юн, — сказала царица взволнованно, — Это он пришел на помощь своим сестрам, — справившись с минутным волнением, она продолжила деловитым тоном, — Эгмар, будь любезен, поищи древунов и попроси позволения осмотреть тут все. А я освобожу эту даму.

— Это не опасно для вас? — спросил эльф, бросив на Ульгит оценивающий взгляд.

— Куда опасней было зеркало, — спокойно ответила царица, — Я справлюсь.

Эльф кивнул и вышел за дверь.

— Ты всегда так уверена в себе, царица Ильраана, — заметила Ульгит, насмешливо улыбнувшись, — Но ты права, ты справишься. Я так окоченела, что не смогу колдовать. Даже если бы захотела.

— А ты не хочешь? — царица, осматривавшая веревки на запястьях Ульгит, прервала свое занятие, присела на край письменного стола и испытующе воззрилась на дочь Каспиэна, — Докажи. Расскажи о пророчестве. Что за условия в нем?

На глаза Ульгит навернулись слезы.

— Все вы, добрые волшебники одинаковы, — она устало поникла, — Вам бы только воспользоваться своей силой и выжать из других то, что вам нужно знать. И плевать, что я того гляди упаду без памяти!

Царица ничего не ответила. Она молча простерла левую руку в сторону камина, и в нем сейчас же вспыхнул огонь. Потом дотронулась указательным пальцем правой руки до веревок на руках Ульгит, и они слегка ослабли.

— Ну? — требовательно проговорила царица.

Бледные лучи солнца падали на пол, пробиваясь сквозь кисейные занавески. Тяжелые бархатные драпировки были отдернуты, но в комнате все равно сгущался полумрак. Она освещалась лишь пламенем свечей, которые древуны зажгли в большом количестве, не смотря на свой страх перед огнем. Свечи мерцали вокруг постели, на которой лежала Северная Колдунья Итэри, горели в низких подсвечниках, установленных в оконных нишах и на камине. Хозяйка Туманного Острова Колдунья Юга сидела в резном кресле орехового дерева и, словно дремала, откинувшись на высокую спинку и положив руки на подлокотники, сделанные в виде птичьих крыльев. Царица стояла в дверях какое-то время, глядя на них, потом вздрогнула.

— Эта комната похожа на усыпальницу, — пробормотала она.

Эгмар успокаивающе прикоснулся к ее запястью.

— Это только кажется, — мягко возразил он, — Древуны устроили их как можно удобнее и заботятся о них. Стоит перенести сюда и Арнику.

— Она опозорила звание Великой Колдуньи, — сквозь зубы проговорила царица, хмуря брови.

— Но она по-прежнему Великая Колдунья, — все так же мягко заметил Эгмар и с добродушной иронией, свойственной лишь ему одному, добавил, — К тому же она поступила как истинная Западная Колдунья.

— Да уж! — сокрушенно вздохнула царица, и не найдя других слов, отправилась звать древунов на помощь, чтобы перенести из кабинета заколдованную Арнику.

Дети древнего лесного народа не слишком охотно, но все же исполнили ее просьбу. Присутствие эльфа действовало на древунов умиротворяющим образом. Они сразу прониклись к Эгмару дружелюбием. Западную Колдунью доставили в спальню Итэри и усадили в другое высокое кресло возле окна, напротив Южной Колдуньи. Орешник проверил, достаточно ли тепло натоплен в комнате камин, ярко ли горят свечи, и прикрыл дверь.

— Как же теперь разрушить чары, которые их усыпили? — грустно проговорила царица.

Посетив комнату, где спали Колдуньи, она и Эгмар вернулись в кабинет Адиари. Два бурых медвежонка пришли из кухни и уже как следует растопили здесь очаг. Ульгит грелась у огня, сидя на низенькой банкетке под присмотром Боярышника, одного из помощников Орешника. Чародейка сидела, завернувшись в плед, и пила из широкой глиняной кружки подогретый глинтвейн.

— Надеюсь, ты не в обиде на меня за некоторые предосторожности? — язвительно усмехнулась царица, кивнув в сторону Боярышника, не спускавшего с Ульгит настороженного взгляда.

Дочь Западного Колдуна пожала плечами.

— Ты вправе мне не доверять, госпожа. Особенно после того, что я рассказала тебе об Эверонте.

Сидевший на диване в глубине комнаты Эгмар помрачнел, но ничего не сказал. Царица же вздохнула.

— Навязался он на мою голову! — в сердцах бросила она, — Я-то думала, что все счастливо закончилось, когда Элиа нашел книгу, а все только начинается.

— Боюсь, ты сама не знаешь, насколько ты права, госпожа, — Ульгит вздохнула, — Пожалуй, Эверонт исполнил все условия пророчества. Пришла зима, значит, на землю лег нетающий снег. Чары Нумара разрушены. Темные эльфы по его приказу убивают эльфинитов на границах Западных земель. Истинные эльфы ведь считают этих полукровок низкорожденными, а их кровь нечистой? — она криво усмехнулась, искоса взглянув на Эгмара, по-прежнему хранившего молчание.

— Как бы эльфы не относились к потомкам браков с людьми, они никогда бы не стали проливать их кровь, — заговорил, наконец, Эгмар спокойным голосом, — Как и чью-либо еще. Все так и есть, как ты сказала, Ульгит. Эверонт смог исполнить все условия, поставленные пророчеством "Мудрости гоблинов". Но почему он избрал именно это время для его осуществления? Почему он ждал так долго?

— Было время, когда он не знал о существовании пророчества, — пожала плечами Ульгит.

— Не только поэтому, — возразила царица; сидя за столом, она листала огромный, в тысячу страниц, атлас по астрономии, — Он постарался самостоятельно приблизить время исполнения пророчества. Но ему все равно пришлось ждать. Ждать, когда взойдет Черное Солнце.

Эгмар и Ульгит, до того смотревшие на огонь в камине, подняли глаза и взглянули на царицу. Ее лицо было испуганным и мрачным.

— Элиа Рассказчик говорил мне, что в его мире такое бывает довольно часто. В Дивном Крае же это случается, быть может, раз в одну — две тысячи лет, — она приподняла тяжелую книгу двумя руками и показала собеседникам страницу, расчерченную таблицей со сложными математическими расчетами.

— Будущий год — год Черного Солнца, — кивнув головой, взволнованно подтвердил Эгмар.

— Солнечное затмение! — поглядев в атлас, прошептала Ульгит, — Так вот чего он ждал так долго! Это случится в новом году. Осталось…

— Осталась неделя, — едва слышно ответила царица, — Затмение произойдет через семь дней.

В кабинете Южной Колдуньи повисло гробовое молчание. Даже Ульгит чувствовала себя неуютно и куталась в плед, хотя в комнате давно уже было тепло.

— Я не могу допустить, чтобы случилась настоящая катастрофа, — наконец проговорила царица слегка дрожащим голосом, — Следует как-то помешать этому. Нужно сделать так, чтобы хоть одно из условий пророчества не сбылось.

— Наколдовать лето вместо зимы? Оживить всех эльфинитов? — ядовито ухмыльнулась Ульгит.

— Восстанови защитные чары, госпожа, — сказал Эгмар, — Найди способ снова закрыть Нумар от проникновения зла. Только так ты сможешь помешать Эверонту исполнить пророчество.

Царица приподнялась с кресла и окинула взглядом кабинет.

— Сколько книг и свитков! — растеряно пробормотала она, — Колдуньи втроем искали способ наладить защиту Нумара и не смогли…

— Нас тоже трое, — спокойно возразил Эгмар, — У нас пока есть время, нужно попытаться.

— Пусть только этот деревянный дядька не смотрит на меня все время, — обиженно проворчала Ульгит; Боярышник угрожающе заскрипел, и чародейка поспешно добавила, — Ну, пусть глядит хотя бы через раз.

Не слушая ее недовольные возгласы, царица горько вздохнула, поднялась с места и направилась к шкафу, стоявшему в углу возле окна. Стоило ей открыть стеклянную дверцу, со шкафа вдруг вспорхнула большая серая сова. Царица вскрикнула от неожиданности и отшатнулась. Птица пролетела над ее головой и метнулась к приоткрытой двери в коридор. Из когтей она выронила свиток пергамента, пожелтевший от времени, перевязанный лентой, которая была скреплена печатью из зеленого сургуча.

— Опять эта сова! — ахнула Ульгит, поглядев вслед птице, а Эгмар проворно вскочил с дивана и подхватил пергамент.

— Печать Исмаэра, прежнего Колдуна Юга, — сказал он, взглянув на сургуч, свисающий с ленты, и передал пергамент царице.

Она развязала ленту на свитке и развернула пергаментный лист. Дочь Каспиэна и эльфийский мудрец придвинулись ближе, чтобы заглянуть в свиток.

— Руны Старых Волшебников, — сказала царица, сосредоточенно морща лоб и вчитываясь в написанное на пергаменте старинным шрифтом с завитушками и буквицами, — Похоже на какие-то стихи.

Она провела ладонью по написанному, и буквы ожили, зашевелились на листе и смешались. В следующий миг слова вновь выстроились в строки и столбцы и были написаны уже на общем языке Дивного Края:

— Вот и ответ на наш вопрос, — заметил Эгмар, первым прочитав написанное.

— Опять сова, — повторила Ульгит.

— "Он свет прольет, и оживет разрушенное волшебство", — прочла вслух царица, — Кто это Он? О ком речь?

— Не о ком, а о чем, — возразила Ульгит, — Эти стихи — заклинание. Посмотри на первые буквы в строках.

Царица внимательнее вгляделась в лист пергамента и провела пальцем по первым буквам первых слов сверху вниз. Сейчас же под ее прикосновением буквы загорелись, осветившись изнутри красным пламенем, и на пергаменте вспыхнуло слово "КОРРИН".

— Коррин, — проговорила царица, вслушиваясь в звучание этого слова, — Амулет изначальной магии, один из тех, которые создали еще в Легендарные лета! Так он есть здесь? Я и подумать об этом не могла!

— И никто не мог, — пожал плечами Эгмар, — Коррины — источники неслыханного могущества. Владение ими не афишируют, так же, как владение колдовскими камнями. Но меня не удивляет, что один из них сохранился в стране Южных Колдунов. Нам надо его найти.

— Дом очень большой и остров Нолава тоже, — царица нерешительно оглядела комнату, — А если он не на острове, а в Эмарте у наместника Энадо?

— Я попробую его найти, — несколько неуверенно предложила Ульгит, в свою очередь оглядываясь, — Если коррин здесь, и если этот дуболом перестанет возле меня торчать.

Боярышник недовольно зашелестел листьями. Эгмар и царица успокоили древуна ласковой речью и почтительными поклонами и упросили выйти.

— Ты довольна? — вздохнула царица, — Что тебе нужно для поиска?

— Просто удобное кресло и тишина, — сказала Ульгит и устроилась в качалке возле стеклянной двери на веранду, — Туда я больше не сяду, — добавила она, указав на кресло, в котором долго просидела связанной.

Забравшись на мягкое сиденье кресла-качалки, дочь Западного Колдуна положила руки на подлокотники, запрокинула голову и закрыла глаза.

— Вы не могли бы тоже уйти? — сказала она через секунду, открыв глаза и увидев, что царица и Эгмар сидят на банкетке у камина и наблюдают за ней.

— Уйти? — обиженно переспросила царица, — И что мы будем делать?

— Уговорите лесных дедулек приготовить что-нибудь на ужин, — Ульгит пожала плечами, — Кроме того, вы можете облегчить мне задачу. Подумайте, что может оказаться коррином. А мне останется только проверить, так ли это.

— Да, хорошая мысль! — обрадовалась царица, которую всегда угнетало бездействие.

— И ужин тоже, — заметил Эгмар.

Они вышли в коридор и отправились на кухню. В доме было так тихо, что было слышно, как снаружи падает снег, и его белые хлопья мягко оседают на скатах черепичной крыши.

— Близится праздник Последнего дня в году, — прислушиваясь к тишине, проговорил Эгмар, — А потом наступит год Черного Солнца.

— Чем может быть коррин? — царица подошла к кухонной двери, взялась за медную ручку-горгулью и остановилась, — Это может быть какая-нибудь совсем простая вещь. И крупная, и маленькая. Надо спросить у Орешника, с чем Южная Колдунья никогда не расставалась?

Эгмар несогласно покачал головой.

— Колдунья не знала о коррине. Видимо, Исмаэр не успел передать ей эту тайну, — возразил он, — Иначе она восстановила бы защиту Нумара без посторонней помощи.

— Значит, коррин — это что-то принадлежавшее Южному Колдуну Исмаэру, — сказала царица, — Наверняка, древуны могут знать, какие вещи остались от прежнего хозяина Туманного острова.

— А если, — начал Эгмар, но царица не дала ему договорить, остановив жестом.

Ее глаза взволнованно вспыхнули.

— Сургучная печать! — воскликнула она, — Ты сказал, это печать Исмаэра.

— На ней изображена роза в венке из четырехлистников, — ответил Эгмар, — Это герб Южного Колдуна. Печать на ленте осталась в кабинете. Пусть Ульгит посмотрит на нее повнимательней.

Так и не открыв дверь кухни, царица и эльф поспешно бросились обратно в кабинет Южной Колдуньи. Когда они открыли дверь, Ульгит очнулась от напряженного внутреннего созерцания и раздраженно передернула плечами.

— Опять вы! Я же говорила, мне нужна тишина, — кресло-качалка под ней закачалось, стуча по полу, — Я чувствую, что коррин где-то совсем рядом.

— Значит, мы не ошиблись, — царица быстро вошла в кабинет и устремилась к банкетке возле камина, торопливо оглядываясь, — О, Старые Волшебники! Такая бесценная вещь, а мы ее бросили!

Подойдя к банкетке, царица порывисто нагнулась и подняла с пола упавший свиток пергамента. С его нижнего края свешивалась на ленточке зеленая сургучная печать. Царица оторвала ленточку, бережно отделив от нее сургуч.

— Опять зеленый круглый предмет, от которого, может быть, зависит все, — негромко проговорила она, обращаясь к самой себе, — Не знаю, нравится мне это или нет.

— Мне — так очень нравится, — проговорила Ульгит хриплым голосом, похожим на карканье вороны; ее худое лицо вдруг стало бледным, на лбу вздулись вены, на висках выступил пот, — Да, это он! Я вижу его. Как он красив!

— Правда? — царица с сомнением поглядела на свою ладонь, где лежала печать, — Ну, да, наверное, его истинный вид и впрямь радует глаз. Интересно, что надо сделать, чтобы он подействовал?

Ульгит насмешливо фыркнула.

— Там же все написано: "Разбудит теплый вздох Его, и заново воскреснет вдруг Нумара нерушимый круг", — сказала она, и ее лицо постепенно разгладилось и успокоилось, — Подыши на него.

— Так просто? — удивилась царица, по-прежнему не сводя глаз с печати.

— По-видимому, да, — кивком головы подтвердил Эгмар, — В стихотворном заклинании дано именно такое указание. Мне мало что известно о корринах, но они, должно быть, просты в обращении. В любом случае надо попробовать.

— Боязно как-то. А вдруг у меня не получится? — оробела царица и, сделав шаг назад, опустилась на банкетку.

— Попробуй и узнаешь! — Ульгит всплеснула руками, и кресло снова закачалось под ней.

— Да, — спина царицы распрямилась, и в голосе появилась решительность, — С зеркалом у меня получилось, и если нужно, то и коррин оживет.

Она поднесла открытую ладонь к лицу и дунула на зеленый сургучный кружок. Раздался звук, как если бы подули в пустую бутылку. На ладони у царицы вдруг зажегся и завибрировал маленький шар холодного голубоватого огня. Мерцая снежными искрами света, он быстро завертелся, оторвавшись от руки молодой чародейки, и повис в воздухе. Волна одновременно и тепла и холода прокатилась от коррина во все стороны, выходя за пределы кабинета, дома и острова Нолавы. Вместе с ней послышался высокий чистый звон. На секунду царице, Ульгит и Эгмару стало трудно дышать. Звон оборвался на самой высокой ноте, и после этого воздух неуловимо посвежел и успокоился, как после дождя. Коррин стал вращаться все медленнее, его снежно-голубой свет погас. Он тихо опустился на ладонь царицы, вновь превратившись в печать из сургуча. Глядя на нее, царица едва слышно перевела дыхание.

— Как вы думаете, получилось? — шепотом спросила она Ульгит и Эгмара.

— Да, — уверенно ответил эльф, его темные глаза засияли теплым светом, когда он бросил взгляд за окно, — Это было прекрасно. Живительный свет снова окружает эту древнюю землю. Его обновленное могущество теперь ничто не сможет поколебать.

— Уф! — облегченно вздохнула царица и снова села на банкетку, — Хоть что-то складывается хорошо.

Она сжала коррин в кулаке.

— Что же с ним делать? Он слишком ценен, чтобы оставить его без присмотра.

— За ним присмотрят, — улыбнулся Эгмар, — Те же, кто позаботятся о Великих Колдуньях. Думаю, ты вполне можешь доверить коррин на хранение древунам. Жители леса никогда не употребят его во зло.

Не успела царица согласиться с предложением эльфа, как на письменном столе появилось мерцающее свечение. Ожил большой шар, который помог Ульгит освободиться от пут и заклятий. В нем снова появилась Арла Кан.

— Все прошло благополучно? — спросила она без предисловий.

— Более чем, — довольно улыбнулась царица.

— Не все, — возразила Ульгит, перебив ее, — Госпожа Арла, в вашей школе есть предатель. Тот, кто сообщал Эверонту обо всем, что делалось в Аструме, тот, кто помог Арнике похитить колдовской камень.

Лицо Арлы побледнело в глубине стеклянной сферы. Улыбка царицы померкла. Все взволнованно воззрились на Ульгит.

— Он среди преподавателей, — сказала дочь Западного Колдуна.