Забытый Путь

Глава 25. Брифинг

По первоначальным условиям Королевской Битвы на остров высаживалось по пять партий — каждая из трех человек, — от всех цитаделей Транснаполиса, кроме новоприбывшей Федерации. Семьдесят пять атлантов должны были приземлиться, сброшенные с небесных колесниц, на землю Нового Вашингтона.

Команды цитаделей были разделены по зонам высадки — не более одной на каждую. В каждой зоне имелись свои особенности — имеющие как плюсы, так и минусы. К примеру, Пентагон или Капитолий были заполнены сильными артефактами, доспехами и оружием богов — а вот монументы Линкольна, Белый Дом или городские кварталы являлись более спокойными, и высадка в них располагала к неспешному и вдумчивому началу состязаний — недоступному тем, кто решил сразу опуститься в мясорубку борьбы за сильные артефакты и снаряжение.

Когда Радагаст подробно объяснял подробности предстоящего состязания, рассказывая о каждой локации на карте острова, я с некоторой досадой раздумывал о том, что во время испытания новичка и Битвы Вызова у соперников наверняка была столь же подробная информация. Пока я грустил о несовершенстве мира и разных стартовых позициях, Радагаст тем временем уже перешел на персоналии.

Адель должна была высаживаться в районе Мемориала Линкольна — массивного сооружения в виде увенчанного колоннадой греческого храма Парфенона, где находились доспехи и оружие Афины и Посейдона, а также место силы водной стихии. Что было на руку француженке — оперировавшей именно силой воды. И, вероятно, вполне способной получить нечто полезное и от Афины — девы-воительницы.

Это была самая спокойная локация — удаленная от центра города, очерченного берегами парящего в воздухе острова. Именно здесь, по словам Радагаста, предполагалось минимальное присутствие групп атлантов из других цитаделей — и поэтому можно спокойно экипироваться и даже при желании не вступать в схватку с другими группами, разойдясь по краям зеленого парка. Имелось лишь одно «но»: по истечении определенного срока эта территория первой попадает в радиус зоны поражения, и ее необходимо будет покинуть в самое ближайшее время после высадки. После этого кольцо поражения будет сжиматься, поглощая следующие зоны одну за другой все быстрее, и в итоге запретной окажется любая местность, кроме стоящего в центре острова Обелиска, монумента Вашингтону. Где и должен определиться победитель Королевской Битвы — последняя оставшаяся группа, или последний оставшийся в живых ее участник.

Высокая темнокожая девушка и молчаливый араб получили задание высаживаться в городских кварталах. Девушка — в северной зоне ближайшей к Парфенону, монументу Линкольна, для того чтобы действовать совместно с Адель, араб — южнее, ближе к Пентагону. В само пятиугольное строение должен был высаживаться невысокий гасконец.

— Вода, Воздух, Земля, Дух и Огонь, — показал ему Радагаст по углам пятиугольного здания.

Здесь Пентагон — «пятиугольник» в переводе с греческого, находился не на западном берегу Потомака, а совсем неподалеку от Капитолия. Ниже и западнее — в этом отражении город словно сжался, лишившись намывных территорий и юго-западных кварталов.

— Океан, Уран, Гея, Эфир и… — персонализируя стихии, вновь указал по углам пятиугольного здания Радагаст и, после паузы посмотрев на меня, добавил: — Прометей.

Достаточно странно среди первых богов и титанов было увидеть Прометея, всего лишь сына олимпийца, пусть это и был первый среди них — сам Зевс, свергнувший титанов. Но раскрывать скрытые смыслы Радагаст не стал, продолжив рассказывать о том, где и какие артефакты можно найти. Проинструктировав гасконца, как ему лучше действовать в Пентагоне, Радагаст повернулся ко мне:

— Джесс. Я очень хотел бы, чтобы ты взял на себя ответственность за высадку в Капитолии.

Под серьезными взглядами остальных — даже Адель повернулась, едва отстранившись — но все еще стоя практически вплотную, я задумался. Транснаполис находился восточнее — и колесницы с атлантами полетят строго по направлению национальной аллеи, которая начинается от Капитолия, и вдоль которой расположены все остальные зоны высадки.

Получается, что те, кто решат выбрать местом приземления Капитолий, ступят на землю Нового Вашингтона первыми и наверняка окажутся в весьма плотной и недружелюбной компании. Учитывая, что двое моих спутников — Фредерик и Принс, вспомнил я имена, — даже не разговаривают по-английски, перспектива так себе.

— Абдул, что думаешь? — заполнил паузу Радагаст, обращаясь к молчаливому арабу. — Рассчитай быстренько, каковы шансы на успех миссии Джесса при высадке в Капитолий?

— Эм… дайте мне секунду, — протянул Абдул и на полном серьезе выдал: — Думаю, что тридцать два целых и… триста тридцать три тысячных процента.

— Неплохо, — поддерживая серьезный тон и подыгрывая знаменитой шутке о Лирой Дженкинсе, произнес я и спросил: — А если учесть, что двое моих тиммейтов мне незнакомы, я не знаю французский, а они английский?

— М-м-м… — серьезно задумался Абдул.

— Если он их просто потеряет в первые минуты битвы, — чарующим тоном произнесла Адель, коротко глянув на меня и мило улыбнувшись.

— Окей, дайте мне еще секунду, — повторил Абдул, нахмурившись, — тогда, думаю, шансы на успех будут составлять… тридцать три целых и… девяносто девять сотых процента.

— Отлично, спасибо, — произнес Радагаст и посмотрел на меня.

— Ну ладно, это намного лучше, чем обычно, — покивал я, соглашаясь на Капитолий. — С такими шансами задумываться даже не стоит.

— Замечательно, — кивнул Радагаст. — Господа, не смею вас больше задерживать. Завтра к семи утра специалисты Сферы доставят каждому из вас варианты плана действий от аналитиков цитадели. Носители будут бумажные — по прочтении прошу уничтожить, — информация о местонахождении артефактов и оружия богов строго конфиденциальна.

— Скольким еще цитаделям известна эта конфиденциальная информация? — поинтересовался я, когда трое кадетов отошли от стола, а Адель, наконец, от меня отстранилась. Не сказать, что ее поведение было неприятно — даже наоборот, — но заставляло удивляться и недоумевать.

— В полном объеме карта Нового Вашингтона с горячими зонами известна в Амбере и Сапфире. У алеманов, русских и поляков имеются сведения о Капитолии, у китайцев нет ничего.

Заметив недоумение, которое я и не думал скрывать — услышав информацию о участвующих в Битве русских, поляках и китайцах, Радагаст жестом попросил меня подождать и кивнул троим задержавшимся кадетам, которые почти сразу исчезли в портальных взблесках.

— Мне очень жаль, что так получилось, — шепнула мне на ухо Адель и добавила громче: — Надеюсь, после завтрашней победы ты решишь вопрос, и мы все же сможем обсудить наше венчание.

Улыбнувшись и подарив мне на прощанье воздушный поцелуй, француженка не задерживаясь исчезла в портале — Радагаст в этот момент отвлекся на интерфейс, а я смог прийти в себя, так что собеседник не заметил моего изумления. Я настолько растерялся от ее последних слов, что даже не успел ничего ответить. А кроме того, задать вопрос про герб — на униформе Адель уже и здесь, в новых мирах, появилась красная лилия.

— В Битве будут принимать участие две русские группы — по одной от Эмеральда и Федерации, две китайские и польская — заговорил между тем Радагаст. — Так как цитадель Жемчуг по объективным причинам участвовать в соревновании чемпионов не сможет, пять вакантных мест было решено заполнить командами из других фракций.

«Да, думаю, прекращение существования Японии как государства — вполне объективная причина», — подумал я, вслух же спросил о другом:

— Я слышал, что за Битвой будут наблюдать миллионы зрителей.

— Именно так.

— Это в момент, когда часть планеты сгорает в пламени войны?

— Небольшая часть планеты, — поправил меня Радагаст.

— Но… — даже не нашелся я сразу, что сказать. — Но ведь миллионы людей погибли…

— Счет уже приближается к миллиарду, если быть точным. Открыто об этом будет сказано не сразу, но объективно это так.

— И люди сейчас смотрят развлекательные программы и соревнования, ведь в мире…

— Матчи Лиги Чемпионов и большинства национальных чемпионатов начинаются с минуты молчания, если ты об этом, — пожал плечами Радагаст. — Кстати, если уж зашла об этом речь, то в следующем году, по прогнозам, аудитория зрителей соревнований в Новых Мирах будет сопоставима с аудиторией соревнований под эгидой УЕФА.

Собеседник, увидев мои вздернутые в недоумении брови, прервался — а после, покачав головой, — продолжил совсем другим тоном:

— Эжен, не думай, что можно ужасаться происходящему бесконечно — многих хватает лишь на несколько минут, а дальше у некоторых и вовсе начинается смакование. К тому же, к счастью, осенью в Европе была принята семнадцатая поправка к закону о вещании, и теперь доля негативных новостей в информационных выпусках как телевидения, так и Интернет-ресурсов, не может превышать двадцати процентов эфирного времени.

Спорить и расспрашивать дальше я не стал, потеряв интерес — в реальности первого отражения меня не было уже достаточно давно. И даже находясь там, никогда не выкраивал достаточно времени прикоснуться к массовой культуре, а тем более к телевизионному вещанию.

— Есть два вопроса, которые мне необходимо обсудить с тобой наедине, — увидев, что больше интересоваться происходящим с трансляциями соревнования я не собираюсь, произнес Радагаст деловым тоном.

— Какой второй? — сразу спросил я, потому что о сути первого догадался сразу, вспомнив его преклоненное на турнире новичка колено, и свой «должок» Адель.

— До недавнего несчастного случая, когда ты… несколько отдалился от первого отражения, — достаточно завуалированно обозначил мою смерть Радагаст, — у меня попросил организовать встречу с тобой очень важный человек. Встречу в первом отражении.

— Сейчас, как понимаю, вопрос встречи неактуален? — хмыкнул я.

— Актуален, как никогда, — не поддержал моего тона Радагаст. — Более того, очень много заинтересованных лиц сейчас следят за тобой — и не буду скрывать, следят с пристальным вниманием.

— Но… зачем?

— В ожидании твоей попытки вернуться в первое отражение, конечно же. С учетом того, что случаи переноса материи — известные случаи — исчисляются уже сотнями, ты тот самый человек, который может сделать это первым в Европе.

— В Европе? — уточнил я.

— Я не располагаю достоверными данными об Азии — но, судя по косвенным признакам, — подобное уже происходило неоднократно. И именно за счет молодых богов, которые вернулись из Новых Миров, японский оккупационный корпус до сих пор успешно удерживает значительные территории Китая — не только Гонконг с островом Хайнань, но и Гуанчжоу.

— Это очень важная для меня информация, спасибо, — склонил я голову, понемногу осознавая услышанное.

— И если у тебя получится, — спокойно принял благодарность Радагаст, — тогда у нас скорее всего просто не будет времени обсудить предстоящий разговор. Итак, если мой хороший друг — ты его сразу узнаешь, когда попадешь на прием, — сделает тебе определенное предложение, которое может показаться авантюрным и опасным, принимай решение исходя из того, что я порекомендовал бы соглашаться — это будет лучше для всего мира. Впрочем, решать все равно тебе и только тебе.

— Есть смысл спрашивать о том, кто этот друг?

— До того момента, как ты с ним встретишься, ответить я не могу, — покачал головой француз.

— Хорошо, я понял. Вопрос.

— Слушаю.

— В Новом Вашингтоне будет достаточно артефактов, наделенных божественной силой. А если я воспользуюсь там своим?

— Своим чем?

— Своим артефактом, наделенным божественной силой.

— Участие в Королевской Битве принимают только кадеты Транснаполиса — и допускается только обмундирование цитадели — парадная или полевая форма и уставное оружие. Инвентарь должен быть пустой.

— И никаких защитных амулетов, украшений, артефактных накопителей? — осторожно поинтересовался я.

— Прямого запрета нет, — покачал головой Радагаст. — Но при посадке в колесницу будет строгий входящий контроль, и обнаружение повлечет за собой достаточно серьезное пятно на репутации.

Змейку браслета я сегодня превратил в небольшую татуировку — и глаза покоящейся на моей левой руки симбионта были закрыты. Амулет, полученный у Анубиса, на мне и вовсе виден не был — в момент битвы в Помпеях он как вплавился в кожу груди, так там и оставался. Снимать его мне не хотелось — это, во-первых. А во-вторых, я просто не знал, как. Тот единственный раз, когда отгородился от пса доспехом духа, был еще до того, как мы заключили с ним соглашение — и я не уверен, что этот способ подействует вновь.

— Если ты окажешься на острове с собственными амулетами — никто не сможет поставить тебе это в вину, ведь запрета нет, — заговорил Радагаст, видя мое замешательство. — Ты можешь надеть их сейчас, а я проверю, вижу ли их фон.

— Э… так они на мне, — просто сказал я.

Радагаст долгое время смотрел на меня, чуть погодя его взгляд потерял фокус — и я почувствовал, как дрожит магией аура моего доспеха духа.

— Я ничего не чувствую, — невозмутимо произнес француз, впрочем, по голосу я чувствовал, что он слегка озадачен. — И… ты сказал амулеты. На тебе сейчас не один?

Объяснять я ничего не стал — просто кивнул. И задал давно интересовавший меня вопрос:

— Для меня будет отдельный носитель с информацией о расположении артефактов и божественного оружия на острове?

— Тебе он не нужен. В Капитолии артефактов под завязку — поэтому, если ты выйдешь оттуда с группой живым, будешь достаточно экипирован. Все, что требуется от тебя дальше, просто убивать всех, кого видишь — помня, конечно же, о первом важном вопросе.

— Можно было и не напоминать, — кивнул я.

Попрощавшись с Радагастом, я направился к выходу, но у самой двери был остановлен окликом:

— Абдул при расчетах не знал о наличии у тебя собственных божественных артефактов, поэтому вероятность твоей победы озвучил заниженную.

— При расчетах? — нейтральным тоном поинтересовался я, не зная как реагировать.

— Абдул в четыре года умел читать и писать, а в семь перемножал в уме шестизначные цифры. В одиннадцать он уже получил диплом об общем университетском образовании — поэтому к его расчетам я бы не относился со скепсисом, — улыбнулся Радагаст.

— Воу, — только и выдохнул я.

Тридцать три процента, значит? Это становится интересно.

Но не так интересно, как вопрос с венчанием. Вернее, как сказала Адель: «с нашим венчанием».