Забытый Путь

Глава 4. Царская тиара

Ускорившись и миновав несколько грязных проулков, я высочил на знакомую небольшую площадь с неказистым и грубым каменным прямоугольником. Факелы при моем появлении вспыхнули ярче, пламя колыхнулось — со стороны извергающегося вулкана раздался еще один взрыв.

Миновав открытое пространство, заскочил на крыльцо — навстречу шагнули несколько стражей с обнаженными мечами, но я лишь скользнул взглядом по непривычным собачьим мордам, больше не обращая внимания. Они — это чувствовалось — мной тоже не заинтересовались, оглядываясь вокруг, цепкими желтыми глазами осматривая ведущие на площадь проулки.

Стоило мне только забежать в коридор, как стражи торопливо захлопнули тяжелые двери. За ними раздались глухие звуки взрывов, догнавшие меня отголосками стихийной магии и эманациями смерти — но я уже бежал вниз под небольшим уклоном. Шепчущее эхо моих шагов металось меж каменных блоков дрожащих стен, безмолвно смотрели на меня статуи египетских богов. Стражи остались перед дверьми, и бежал я в одиночестве.

В Нижнем Зале меня ждали — послушники выстроились двойной шеренгой, образуя живой коридор. Они все были вооружены короткими копьями и обнажены по пояс — так что у каждого хорошо виднелось то место на шее, где короткая собачья шерсть переходила в человеческую кожу. Кисти рук у послушников также были не совсем человеческими — бугрящиеся пальцы заканчивались короткими, но угрожающе острыми когтями, от которых исходило слабое сияние магической подпитки.

Жрец ничуть не изменился — белоснежное одеяние, широкий золотой воротник обнимающий шею; блестящая — вероятно намазанная маслом лысина, цепкий водянистый взгляд глаз навыкате. Вот только эхо эмоций жреца мне совершенно не понравилось. И его холодная липкая злость явно не была вызвана то и дело осыпающейся с потолка пылью — вибрирующее здание реагировало на дрожь земли.

Только я замер было под недружелюбным взглядом жреца, как вдруг меня всего встряхнуло — ощущение, словно в темечко воткнули спицы проводов под высоким напряжением. В ушах пронзительно зазвенело — рассыпалась на тысячи осколков защита — не доспех духа, а оболочка мыслей, защищающая от проникновения в сознание. Причем разрушена она была не вся, а словно проплавлена в одном месте, раскаленным штырем впиваясь в мозг.

«Не показывай вида и иди вперед», — раздался глухой — старческий, — но очень сильный голос у меня в сознании.

Споткнувшись, я неловко взмахнул руками, сохраняя равновесие. Усилием удержавшись от выражения эмоций, а также болезненного вскрика, медленно двинулся вдоль шеренги послушников с шакальими головами.

— Жизнь через смерть? — поинтересовался холодным голосом жрец, преграждая мне путь.

— Жизнь через смерть, — ровным голосом ответил я.

«Тебе не нужна новая инициация. Тебя уже и так невозможно ни обнаружить через Глаз Балора, ни увидеть на Карте Хаоса», — снова прозвучал в сознании сухой голос.

Коротко осмотревшись над плечом жреца, я мельком скользнул взглядом по горящим красным огнем глазам Анубиса, восседающего на троне. И понял, что Ребекка еще не нашла меня, потому что не может! — словам бога я как-то сразу поверил.

«Или все же не хочет?» — забилась предательская мыслишка, не давая покоя.

«Деньги отдай», — вновь прозвучало в голове уже с человеческими интонациями.

«Какие деньги?»

Но опомнившись после секундного замешательства — догадавшись, и отцепив кошелек от пояса, — я вручил его скрывающему неприязнь жрецу. Тонкие губы служителя Анубиса искривились, когда он взглянул внутрь и поднял водянистый взгляд.

— Недостаточно средств, — проскрипел он противным голосом, глядя на меня с уже нескрываемой злостью и раздражением. И смятением.

— Забирай, — резко выбросив руку, я сунул фламберг жрецу, заставив того отшатнуться и невольно обхватить меч, прижимая к груди. — Этого достаточно, — произнес я, медленным шагом направляясь к богу.

«Становишься на колени перед троном, убиваешь жреца. Быстро, чтобы он ничего не понял. Обязательно сними с него амулет, надень на себя».

«А дальше?» — глядя в два алых провала глаз на антрацитово черной шакальей голове живой статуи, мысленно поинтересовался я.

«Беги», — лаконично прошептал у меня в сознании Анубис.

Вновь я едва не запнулся от удивления — словно налетев на невидимую преграду.

«Кто ты?»

«Некогда объяснять», — сухой старческий голос вновь обрел силу.

Я уже подошел к трону и медленно-медленно сделал последний шаг, неторопливо опускаясь на колени.

«Ты на пороге великой битвы. И я не могу тебе больше ничем помочь», — вновь раздался голос у меня в сознании. Не обращая внимания на то, что потные руки жреца уже обхватили меня за запястья, направляя к раскрытым ладоням бога, я поразился — возникло ощущение, словно на собрании в Бильдерберге присутствовала половина населения Новых Миров.

«Действуй», — отвлек меня голос Анубиса. Голос его растянулся в длинный утробный стон — время замедлилось, когда я рванул в сторону, поднимаясь с колен. Длинная фигура жреца, нескладно ломаясь, дергано последовала за мной. Выхватить из его руки обсидиановый клинок с рваными, но бритвенно-острыми краями быстро не получалось, и я просто обхватил тонкую сухую ладонь, преодолевая сопротивление. Жертвенный нож вошел жрецу в подбородок, и голова того словно взорвалась, плюнув кровью изо рта, носа и ставшими пустыми багровых глазниц. Не особо задумываясь, я рубанул обсидиановым клинком по шее — голова отделилась с легкостью, — и сорвал с обрубка массивную серебряную цепь с медальоном в виде ощерившейся собачьей головы. Надев амулет на себя, отпрянул в сторону — доступное время скольжения заканчивалось.

С громким скрежетом подошв проскользив по залу, я на мгновение замер, готовый защищаться от агрессии собакоголовых послушников. Но шеренга воинов с шакальими головами даже не дернулась — лишь один из них повернул голову к своему богу, словно спрашивая, что же делать дальше.

«Возьми меч. Наверху тебя ждет уже трое богов, четверо архимагов, два гранд-мастера и около сотни чародеев и боевых магов. Беги уже, не стой!» — повысил голос бог. Немного перестарался — я почувствовал, как у меня хлынула кровь из ушей. Не обращая внимания, я побежал к выходу — не забыв подхватить с пола изогнутый пламенеющим узором клинок.

— Убить его! — загрохотало под сводами — это Анубис поднялся со своего места, указывая на меня рукой. Не очень уверенно он двигается — успел я подумать краем сознания, как вдруг в голове снова зазвучал старческий голос: «У тебя преимущество — там нет ни одного мага огня, и ожидающие тебя враги уже дерутся между собой».

«Друзья там есть?» — практически не задумываясь над словами бога, спросил я.

«Твои друзья заняты и им самим не помешает помощь. Быстрее, уходи!» — в последний раз усилился напряженный голос, все же затухая понемногу — по мере того как я стремительно бежал по коридору к выходу.

«Когда ты вернешься без преследователей, мы поговорим», — раздалось в голове на прощание, и бог замолчал — лишь раздавался позади скрежет лап преследующих меня оживших агрессией послушников.

«Если доживу. И если ты вернешься», — прозвучало вдруг едва слышно. Я не очень понял, было ли это эхо мыслей бога или отголосок моих собственных эмоций — зато сразу после шепота пропало пренеприятнейшее чувство раскаленного штыря в голове — даже мысли прояснились, а доспех духа пришел в норму.

Миновав последний поворот, я легко уклонился от атакующих стражей-послушников и бросился к двери. Интересно, почему мое преимущество в том, что среди ожидающих нет ни одного мага огня?

В тот момент, когда войдя в скольжение, я выбежал из храма Анубиса — вместе с тяжелой створкой, отлетевшей далеко вперед, — на площадь приземлилась, брызнув лавой и пламенем, каменная глыба. Пронесшись прямо по раскинувшемуся по земле огню, ощущая, как устремляются за мной языки пламени, я оказался рядом с тремя магами — один их них держал защитную сферу, выдавая в нее всю силу, второй пытался попасть в меня ледяной стрелой. Третья чародейка готовила сети — земля под ней бурлила шевелением хищных древесных корней, неведомо откуда появившихся в каменном городе. Несколько даже метнулись ко мне — перерубленные вместе с защитной сферой, хозяйкой и двумя другими не успевшими удивиться магами.

Едва не захохотав в голос от понимания преимущества, я побежал, петляя по улицам — с почерневшего неба метеоритами падали огненные глыбы, мостовая брыкалась под ногами, здания дрожали — покрываясь паутиной трещин. Отовсюду звенел многоголосый крик ужаса и боли — жители выскакивали из разрушающихся домов, некоторые выпрыгивали из окон. В сторону порта по улицам текла людская река — на перекрестке прямо передо мной в центр немалой группы приземлился крупный, объятый пламенем обломок скалы, раскидывая людей по сторонам, как кегли.

Пробежавший по воронке в мостовой — брызнувшей булыжником и дышащей пламенем, — я выскочил из окутавших перекресток клубов дыма. И столкнулся взглядом с расширившимися белесыми глазами мага — я появился перед ним, как чертик из табакерки. И машинально рубанул мечом. Со звоном лопнула защита, а группа японских школьниц за спиной располовиненного мага в азиатской конической шляпе пронзительно завизжала.

Да, они не за мной — это обычные туристы, которые прибыли посмотреть на шоу гибнущего города. Лишившись колпака магической защиты, группа подростков перепугалась — как может перепугаться посетитель террариума с ядовитыми змеями или зоопарка с хищниками, когда понимает, что разом исчезли все защищающие стекла и решетки.

Но я еще недостаточно черствый — потратил лишнее мгновенье и спалил весь десяток школьников файерболом — чтобы не переживали гибель вместе с городом. И тут же поплатился — меня заметили. Не прямо — отблеск моего заклинания почувствовали, — и я ощутил концентрированную энергию магического поиска вокруг и приближающееся эхо агрессии.

— Ты дебил! — поздравил я сам себя с открытием, ныряя в один из проулков. Тут же за мной метнулось несколько молний, а угол дома просел под рухнувшей с неба ледяной глыбой.

Заклинания летели сверху — и, петляя по проулкам, я углублялся в район многоэтажных инсул, — чувствуя в небе преследователей, закрытых пока уродливыми надстройками человеческих муравейников.

Осталось продержаться совсем немного — скоро город накроет волна раскаленного пепла, в котором я буду как рыба в воде, — в отличие от остальных стихийников. Огромное черно-серое облако уже спускалось щупальцами со склонов Везувия, волной накатывая на город — то и дело с резкостью выбрасывая впереди себя огненные щупальца лавы — напоминая монструозное живое существо.

Мысли прервала выросшая передо мной стена — словно живая взбрыкивая из земли, собираясь из обломков мостовой, крупной кладки разрушенных стен и земли. Прыгнув вперед, ногами ударив в показавшийся самым ровным булыжник, я — усилив прыжок магией, залетел в одно из ближайших окон на верхнем этаже. Покатившись среди грязно-коричневых занавесок, обломков деревянной кровати и загремевшей глиняной посуды, вскочил на ноги и вместе с хлипкой стеной, даже не стараясь найти в полумраке дверь, прошел в соседние комнаты. Раз, два, три стены — вторая была капитальной. Летели брызги кладки, и я вдруг почувствовал холодок по спине — крышу дома разрывало от ударивших сверху заклинаний, гигантскими стрелами пронизывающих все этажи.

Внезапно мрак тесных комнаток исчез, а я, пролетев несколько метров, оказался на крыше соседнего дома — находящейся уровнем ниже. Брызнула под подошвами черепица, а после и сама крыша встала дыбом — не останавливая бег, я лишь на мгновение опережал хлыст ошеломительной силы заклинания.

Крыша как-то вдруг закончилась, и я прыгнул что было сил — оттолкнулся так, что брызнули перекрытия под ногами. Лететь было метров тридцать, а впереди только покатая крыша храма на большой площади. Не сдюжил бы, если бы не телепортировался на десяток метров вперед. Ультрамариновая вспышка перед глазами — и только я приготовился ухватиться руками за фигурный козырек со скульптурой обнаженной дриады, как мрамор статуи и серый камень взметнулся осколками — ледяная молния ударила совсем рядом.

Отброшенный, я пролетел спиной вперед десяток метров, в падении извернулся и прокатился по брусчатке мостовой, оставляя за собой кровавую просеку. Зачем сюда столько пехоты привели — для количества? Или для отчетности?

Я махнул мечом, изворачиваясь на земле как уж, перерубая ноги сразу трем оказавшимся рядом закованным в броню воинам. И в последний момент, выпустив оружие, вскинул руки, закрываясь зашитой. Упавшая ледяная глыба размером была с небольшой коттедж — еще и брошена с такой силой, что меня вмяло в мостовую вместе с прогнувшейся сферой.

Из ушей брызнула кровь от напряжения изогнувшейся защиты; но были и плюсы: осколки льда смели все живое вокруг в радиусе метров ста, уничтожая лишнюю массовку. Надо мной в этот момент оказалось сразу несколько воздушных скатов — крылья одного из них искрились сеткой молний, грифон и гончая пустоты. Оттолкнувшись усилием — словно каждой клеточкой своего тела, — я выскользнул из ямы. И, даже не успевая подняться на ноги, прокатился в сторону — на четырех костях, работая руками и ногами как атакующий гепард, — уходя от молний и ледяных стрел, скрестившихся в том месте, где только что лежал.

Передо мной вздыбилась мостовая — или от заклинания, или от дрожащей земли — очень кстати. Оттолкнувшись, использовав поднявшийся пласт как упор, я прыгнул в сторону что было сил — прямо под падающий раскаленный огненный шар. Что-то почувствовал только маг на гончей пустоты — рванулось длинное змеиное тело, отваливая в сторону. Перенаправленный огромный шар огня, повинуясь мне с удивительной легкостью, словно гигантский баскетбольный мяч врезался в грифона, уничтожая пламенем и двух скатов рядом.

Свистнул воздух, ко мне потянулись щупальца тьмы — я даже успел увидеть наполненные мраком глаза догадливого темного мага-наездника, как вдруг его голова взвилась ярким зеленым пламенем, полыхнув взрывом через глазницы, а гончая пустоты — заверещав — спикировала в стоявшее на окраине здание, ломая крылья и исчезая в груде обломков.

Спикировавшая из-под самых облаков Ребекка была растрепана, на щеке у графини виднелась глубокая рана — кровь из которой заливала остатки белой майки в совершенно неприличной дыре на куртке. Ее золотой грифон — подобного я видел у Адели — безжизненно рухнул на мостовую, закричав как человек, ломая крылья и лапы. Стальная броня на голове монструозной птицы лязгнула о камни, и огромные глаза подернулись поволокой смерти.

Ребекка ничего не сказала — только прильнула на мгновенье и быстро провела пальцами по моей щеке, ту же увлекая прочь. Я перехватил ее руку, останавливая, и положил ладонь на открытую рану. Ребекка пронзительно вскрикнула от вспышки боли — едва не задохнувшись, — глаза ее сверкнули огнем, а ноги подкосились. Лишь на секунду: несмотря на дичайшую боль от с трудом усвояемой энергии огня, графиня — невиданное дело — сморщившись в гримасе, выпрямилась. Кровавая полоса на ее лице исчезла, рана на обнаженной в прорехе располосованной куртке груди тоже.

— Бежим! — потянула графиня за собой. На приветствия времени не было, но мне очень много сказали ее чувства — накрывшие теплой волной радости встречи. И я порадовался, что мы сейчас несемся двумя огненными кометами — в другой ситуации Ребекка явно почувствовала бы мой стыд за недавние догадки о том, что она меня сознательно бросила — и если бы только бросила.

— Юля здесь? — только и спросил на бегу. Чародейка не ответила — зато я почувствовал тянущую опаску ее эмоций — у моей юной супруги, судя по ощущениям графини, дела сейчас явно дрянь.

— Ш-шайзе! — вдруг вскрикнула Ребекка, резко останавливаясь посреди опустевший улочки — жители отсюда уже сбежали, оставив лишь несколько затоптанных и покалеченных тел.

Выругался и я. И только сейчас вспомнил, что Анубис говорил о том, что меня сверху ждет трое богов. Третьего пока не было — но и двое перед нами выглядели внушительно.

Ломая стену, с неба приземлилась первая богиня. Аура силы рядом с ней не давала в этом усомниться; это была юная худощавая девушка, полностью нагая — не считать же одеждой декоративный клочок ткани размером с носовой платок и змеящиеся по голеням браслеты. Длинные — ниже пояса — черные волосы рассыпались по плечам, глаза блестели отражением мрака преисподней. Богиня была совершенно сложена — подтянутая фигура идеальных пропорций с небольшой, но высокой грудью и крутыми бедрами. Она была бы невероятно красива, если бы не глаза — полностью черные, пугающие, и увенчанные лезвиями острых перьев широкие крылья — держащиеся на уродливых костяных наростах от запястий до самых плеч.

Пронзительно закричав, Нехмет — египетская богиня-стервятник — ринулась в атаку. Слева, опаздывая от ее ритма лишь на мгновение — разрушая небольшую пристройку, появилась не менее внушающая противница — женщина-змея, передвигающаяся на толстом хвосте. На ней из одежды был только золоченый декоративный доспех, едва закрывающий — даже больше подчеркивающий — неестественно огромную грудь, и золотой же обруч, сдерживающий ужасающую прическу из жуткой шелестящей массы. Уаджит — богиня-змея.

Обе они — женщина-змея и женщина-стервятник — являлись частью египетского пантеона, будучи опорой трона фараона; царская тиара в короне повелителя Верхнего и Нижнего Египта.

Не верховные боги. Но боги — и сразу двое. Нам за глаза хватит.

— Беги! — пронзительно закричала Ребекка, заливая всю мостовую перед нами зеленой скверной, телепортируясь рваным росчерком — вспухая чередой атакующих заклятий — исчезая лишь в последний миг перед тем, как землю в том месте, где она только что находилась, взрывало удивительной силой. Ломая пространство скольжением, я ушел от атаки гарпии — удар ее когтей, казалось, смял саму сущность вокруг и сам дополнил очередную ядовито-зеленую стрелу Ребекки файерболом.

Нехбет лишь раззявила ротик: удивительно красивый в закрытом виде и пугающий, полный острых клыков — в раскрытом. Ее визг разметал стену здания за моей спиной, растирая в пыль, и сдул как не бывало ядовитую стрелу Ребекки. Мой файербол, на удивление, ломающего реальность крика богини-стервятника даже не заметил, ударив девушку-птицу, исчезнувшую во вспышке.

Ощущая жар в груди — раскаленный медальон, снятый мною со жреца, явственно прожигал кожу, погружаясь в плоть, — я развернулся к змее. Двигаясь удивительно быстро, скользя на своем широком хвосте, та взмахнула коротким скипетром — и пойманная атакой, сломанная фигурка Ребекки покатилась по камням, ударившись в стену. Разбитый доспех духа брызнул осколками, хлынула кровь из превратившегося в кровавую маску лица графини — и она застыла искореженной куклой в стремительно натекающей луже крови, лежа с неестественно-страшно выгнутой рукой.

Скользнув, как огненная стрела, я оказался рядом с Уаджит. Удивленно расширились желтые глаза со змеиным зрачком, и треснула выбитая челюсть — разлетаясь ошметками плоти и костей. Схватив за извивающийся ужас прически, смяв нескольких гадов так, что брызнуло розовое мясо из змеиных шкурок, я вбил голову богини в угол здания, так кстати оказавшийся рядом. Потянуло горелым мясом — змеи обугливались, извиваясь в моей руке, а я, проломив золотой нагрудник, вырвал сердце богини.

И бросил его в летевшую на меня Нехбет вместе с огнем пламени. Краем сознания ощущая, что амулет Анубиса с головой собаки, — словно увеличившийся в размерах, раскаленной каплей лавы уже проплавил мне грудь — хорошо, если не сжигая ребра.

Гарпия уклонилась — лишь вспыхнули огнем перья на левом крыле — и вцепилась в меня когтями. Густо заискрился доспех духа, а я ударил прямо и беззастенчиво — лбом, ломая нос богине, и сразу добавил правой, полностью вложившись. Отлетев, гарпия пропахала глубокую борозду — исчезая в развалинах дома, откуда только что выбралась.

Полетел в воздух и я — отброшенный ударом столба пламени света.

Прибыл третий бог — именно его сапоги ударились сейчас в мостовую — колыхнув окружающий квартал так, что обрушилось еще несколько знаний. И он был мне очень хорошо знаком — до яркой боли ненависти.