Зачарованные острова Галапагосы

Предисловие

Острова Галапагос, названные так по причине былого обилия населяющих этот архипелаг гигантских черепах[2], представляют собой уникальное явление природы. Расположенные под самым экватором, они тем не менее обладают не особенно жарким климатом. Средняя годовая температура на побережье около 23°. Причина этого, по-видимому, в том, что острова омываются холодным течением Гумбольдта. Галапагосы — острова вулканического происхождения, никогда в прошлом не имевшие сухопутной связи с материком. Более тысячи километров океанских просторов отделяет их от Южноамериканского континента. Именно оттого так беден числом видов животный мир Галапагосских островов. Только немногие виды наземных птиц смогли, преодолев огромное расстояние, достичь Галапагосов и укрепиться здесь. А укрепившись, они в большинстве случаев резко обособились и видоизменились.

В 1835 году, совершая кругосветное плавание на небольшом английском бриге «Бигль», Галапагосы посетил Чарльз Дарвин. Наблюдения над своеобразными и отчетливо выраженными особенностями флоры и фауны Галапагосов дали великому естествоиспытателю обильный материал сначала для размышлений, а потом и для обоснования теории эволюционного происхождения видов. Обитающая на этих островах небольшая группа видов птиц — дарвиновы вьюрки, дотоле не известные науке, — прежде других привлекла его внимание. Эти неприметные по внешнему виду птицы составляют особое подсемейство (Geospizidae) и принадлежат к широко распространенному семейству вьюрков, с которыми они очень близки по анатомическим признакам и по ряду черт биологии. Дарвиновы вьюрки — словно модель эволюции в миниатюре. Они связаны между собой тесным родством, но достаточно разнообразны, в первую очередь формой и размером клюва, хотя никогда не отличаются или почти не отличаются друг от друга цветом оперения. Вьюрки позволяют внимательному натуралисту проследить методом сравнения все стадии эволюции — от совсем небольших различий в пределах одного вида до видовых и далее до родовых расхождений, а также факторы, их вызывающие. Галапагосские наблюдения потрясли Дарвина и явились поворотным моментом в изменении воззрений ученого в вопросе о возникновении новых видов. В его сознании рушилась библейская легенда о сотворении и неизменности животных и растений. Рождалось новое эволюционное учение, ставшее основой наших научных представлений о развитии органического мира.

Экзотична и любопытна фауна Галапагосов. Бок о бок живут здесь гигантские черепахи, численность которых сильно уменьшилась в последние годы, древние морские и наземные игуаны, лавовые змеи и доверчивые морские львы.

На островах долгое время отсутствовали хищники, а человек появился здесь лишь 400 лет назад. Эти своеобразные условия привели к тому, что на островах могли жить птицы, утратившие способность летать, как, например, нелетающий галапагосский баклан. На Галапагосах гнездятся также пингвины — один вид, самый тепловодный представитель этой холодноводной приантарктической группы птиц.

Многие обитатели Галапагосских островов — создания эндемичные и встречаются только на этих островах и нигде больше. Эндемизм одних видов объясняется тем, что они возникли на Галапагосах и не смогли расселиться отсюда в другие места, как, например, дарвиновы вьюрки, из числа которых лишь один вид живет на острове Кокос. Другие виды имели ранее более широкое распространение, но в иных частях своего ареала вымерли или были истреблены, так что Галапагосы представляют сейчас их последнее убежище на Земле.

Это обстоятельство побуждает нас особенно бережно относиться к животному миру Галапагосских островов, ибо уничтожение на его берегах того или иного вида в огромном большинстве случаев означает полное исчезновение этого вида с лица Земли. Тревожит и то, что обитатели Галапагосов не боятся людей, их доверчивость изумляет. Правда, на протяжении веков они подвергались преследованиям со стороны колонистов и пиратов, но они и сегодня «не знают», что человек не только друг, но и их враг, а туристы часто злоупотребляют этим. Животных на Галапагосах истребляют не только ради еды, но нередко ради забавы или из желания просто убить.

Большой вред местной фауне приносит завоз на острова чужеродных видов животных. Многие привезенные на Галапагосы домашние животные одичали там, размножились и теперь являются сильными конкурентами аборигенным видам, мало приспособленным к соперничеству с новоприбывшими. Законы об охране природы на территории Галапагосов оказываются мало действенными.

После Чарльза Дарвина Галапагосские острова посещали многие естествоиспытатели. Заслуживают упоминания две первые экспедиции, в которых участвовал (во второй экспедиции как руководитель) автор книги Иренеус Эйбль-Эйбесфельдт. Этот молодой еще тогда зоолог впервые посетил Галапагосы в 1953–1954 годах. Одновременно с исследовательскими задачами он имел также поручение от ЮНЕСКО выявить, насколько реальной станет организация охраны животного мира на островах. При втором посещении островов в 1957 году он руководил экспедицией, направленной на Галапагосы ЮНЕСКО и Международным союзом охраны природы. Во время этой экспедиции на острове Чатам была организована научно-исследовательская биологическая станция.

Личное знакомство с островами Галапагос, и прежде всего подробнейшее изучение их фауны, дали Эйбль-Эйбесфельдту богатый материал, который и лег в основу предлагаемой вниманию советского читателя книги «Зачарованные острова». Ее автор как ученый-зоолог увлечен познанием поведения животных. Вот почему так красочны и многочисленны описания в книге облика и образа жизни обитателей Галапагосов: млекопитающих, птиц, рептилий, насекомых. Позднее, в 1967 году, Эйбль-Эйбесфельдтом была выпущена специальная монография под названием «Grundrifi der vergleichenden Verhaltens-forschung», посвященная сравнительному изучению повадок животных.

Книга «Зачарованные острова» выдержала уже два издания. Перевод сделай со второго, несколько более расширенного издания. Надо думать, что книга будет принята советским читателем с тем вниманием, которого она, несомненно, заслуживает. Следует, однако, сказать, что объяснение эволюционной дивергенции видов изложено автором слишком упрощенно. Интересны последние страницы книги, посвященные общим вопросам охраны природы, которые автором рассматриваются в несколько более суженном аспекте, чем это принято в настоящее время. Во всяком случае, на вопрос автора, поставленный в последней главе книги: «Охрана природы — роскошь или долг?»-современная теория охраны природы отвечает вполне определенно: не только долг, но и необходимость.

Н. Гладков, профессор, доктор биологических наук