Глава 20. Продолжение истории жизни Радуни: у позорного столба, бегство

Через час после утреннего обхода за Леной пришла медсестра:

— Собирайся живей, в ординаторской психиатр ждёт.

Лена быстро привела себя в порядок, даже поправила перед зеркалом бинт на голове и воротничок больничного халата, и поспешила за медсестрой, испытывая лёгкое волнение от первой встречи с такого рода специалистом.

Доктор оказался невысоким, плотным, с брюшком и небольшой лысиной, к тому же весьма румяным и уютным человеком, похожим на Айболита. Он полюбопытствовал, где захочет сидеть пациентка, и Лена поняла, что это первый тест на её адекватность. Она заняла место у окна. Николай Петрович — так звали врача — выбрал стул у стены и, толкая его ногой, почти вплотную придвинул к Лене. Началась доверительная беседа. Николай Петрович задавал вопросы и терпеливо слушал больную о видениях во время операции, о картинках, возникающих помимо воли, о её странных снах.

— А сегодня перед утром, — продолжала задумчиво Алёна, — мне приснилось, как я, то есть Радуня, оказалась в пустой горнице, ждала хозяина, как мне велели. Долго никого не было, потом вошли двое из тех, кто ограбил мою деревню. Они прошли мимо в другую комнату, и я услышала крик. Те двое вернулись и потащили меня туда, откуда выбежали. Там, на полу, в луже крови лежал хозяин — в груди торчал нож. Эти двое трясли меня, кричали, что это я убила их друга. Меня толкнули на тело, я упала на колени прямо в лужу, испачкала руки и новую одежду. За косу меня выволокли на улицу, бросили в пыль.

Собрался вокруг народ. Всем сообщили о кончине хозяина, меня назвали убийцей. Женщины заголосили и набросились на меня. Те двое разогнали разъярённую толпу. Меня поставили лицом к столбу, к которому раньше были привязаны лошади, заставили его обхватить, обмотали верёвкой, кисти рук крепко связали. Я кричала, что никого не убивала, но меня никто не слушал.

Мне не было видно, что делается сзади. Вокруг собирались любопытные. Внезапно спину ожёг хлесткий удар — от боли я стукнулась лбом о столб, тут же меня настиг ещё удар, затем ещё и ещё. В глазах потемнело, и я бы упала, если б не верёвки. Очнулась, захлебнувшись ледяной водой. Отплёвываясь, я увидела глаза людей: они горели любопытством и жаждой крови. Пытка продолжилась. Вожжи со свистом рвали кожу, на глаза опустилась кровавая пелена, и я увидела бабку Манефу. Она парила надо мной, накрывая прозрачной тканью, и я перестала чувствовать боль. Вы устали меня слушать?

— Нет! Совсем нет! Рассказывайте! Или это всё? — спросил терпеливый доктор.

— Очнулась я в конюшне на сене, лежала на животе. Не знаю, кто перенёс меня туда и сколько времени была в забытьи, но шевелиться я не могла: кожа сзади горела огнем. Откуда-то потянул ветерок. Я с трудом подняла голову и увидела девчушку, которая меня кормила днем. Она дала выпить горький отвар и принялась обмывать мне раны. Было больно и приятно.

— А хозяина убила Любава, — сказала она.

— Откуда узнали?

— Она сама призналась. Сказала, что осерчала на него из-за тебя. Вот и убила.

— Когда же она успела?

— А когда за одёжой для тебя ходила.

— И что теперь с ней будет?

— Засекли её до смерти — слабая оказалась.

Наступила ночь. Я лежала на животе и думала о своей горькой доле. Спина уже не так беспокоила, помогли, видно, примочки доброй девочки. Рядом во сне фыркали лошади, и я решилась бежать, пока не рассвело. Мне с трудом удалось подняться на ноги. Я была практически голой: одежду на мне порвали, лохмотья свисали с тела, в прорехи дул ветерок, приятно охлаждая раны. Через открытые ворота конюшни вливался лунный свет, и я стала искать что-нибудь, что могло бы прикрыть тело. В углу на перекладине висел кусок рогожи. Я обмотала его вокруг себя, стараясь не касаться спины; подвязалась вокруг талии порванной рубахой. Потом я вошла за загородку и потянула за уздцы первую попавшуюся лошадь. Она открыла большой карий глаз и зачмокала губами. Мне пришлось наклониться, чтобы достать ей сена. Лошадка осторожно взяла с рук угощение и, прядя ушами, послушно пошла за мной.

Во дворе было тихо. Я повела покорное животное к воротам, где стоял пустой воз. С него я смогла взобраться на тёплую спину кобылки и схватиться за шею. Тут я стукнула пятками по бокам, как когда-то учили меня братья, и понеслась вперёд. Меня сильно трясло, от страха я что есть силы вцепилась в длинную гриву, а лошадь с лёгкостью перелетела через низкие ворота и помчался прочь. Я отдалась воле животного, не зная, куда направить его бег.

По обеим сторонам стремительно убегали назад одинокие деревья, потом они исчезли. Луна освещала призрачным светом незнакомую равнину, покрытую травой. Лошадь всё неслась и неслась вперёд, будто знала дорогу. Слева появились кусты, над ними блеснула лента реки. Я впервые увидела такую широкую реку. Мы долго скакали по берегу. В тишине отчётливо звучала дробь конских копыт и слышался лёгкий шум воды. Лошадь будто чувствовала моё состояние: она старалась двигаться по ровной местности, обходя преграды. Внезапно она громко заржала — издалека ветер принёс ответное ржание. Я попыталась повернуть лошадь назад, но не тут-то было: она ускорила бег и понеслась на зов, откликаясь долгим ржанием. Мне ничего не оставалось, как прижаться к её шее, вцепиться в густую гриву, всеми силами стараясь не слететь на землю под копыта.

Теперь я услышала топот коней: он быстро приближался. Я стала вглядываться в темноту — луну скрыли облака — четверо верхом во весь опор мчались в нашу сторону. Через минуту мы влетели в группу всадников, и моя лошадь взвилась на дыбы, остановленная чьей-то твёрдой рукой. Я не удержалась и полетела назад, больной спиной на траву.

Лена замолчала и вопросительно взглянула на доктора.

— А дальше что произошло? — спросил он.

— Не знаю, я проснулась.

Николай Петрович крякнул и задумался. Лена с тревогой следила за ним. Какой диагноз поставит опытный психиатр? А вдруг она опасна для общества, и её запрут в клинике? Сердце забухало, как после бега.

— Почему вы молчите? — не выдержала она. — Это не лечится?

— Всё хорошо, дорогуша. Всё хорошо! — спокойным тоном произнёс доктор, погладив узкую трепетную ладошку пациентки.

— Скажите честно! — взмолилась девушка. — У меня началось психическое заболевание? Это из-за травмы? А можно меня вылечить?

Доктор посмотрел на неё долгим сочувственным взглядом:

— У меня большой опыт, и я не вижу у вас признаков шизофрении. Если бы я верил в реинкарнацию, я бы сказал, что после травмы вы вспомнили свою предыдущую жизнь.

— А как же быть с тем, что я стала видеть картинки с прошлым и будущим совсем незнакомых мне людей?

— Думаю, это игра вашего воображения — оно обострилось после длительного, а может, не совсем удачного наркоза. Это всё со временем пройдёт!

— Доктор, но ведь мои предсказания сбываются! — настаивала Лена.

— Это совпадение! Так часто в жизни бывает: нам кажется, что мы это уже где-то видели, или появляется предчувствие чего-то плохого. А всё просто: так устроен наш организм. Он настолько совершенен, что может даже сам себя лечить. А мы ещё не знаем всех его возможностей, поэтому и не умеем этим пользоваться. Знаете, ведь звери обладают прекрасным чутьём: к нему относится не только прекрасное обоняние. Но и чувство опасности. Собака предчувствует смерть хозяина и начинает выть ещё до его кончины. А у древних людей все эти животные инстинкты и чувство опасности были очень хорошо развиты, не то что у нас. За многие века как-то эти инстинкты, данные человеку природой, притупились благодаря научно-техническому прогрессу: за нас решают машины, думают компьютеры, зачем напрягать свой организм?! А вот у вас произошёл сбой, и ваши чувства обострились, и жизнь у вас стала более насыщенной чувствами. Прислушивайтесь к себе, понимайте себя, развивайтесь. Вы до сих пор получаете снотворное?

— Да, мне ещё не отменили. Мне кажется, я без него не смогу теперь спать.

— Я вам пропишу одно хорошее лекарство — фенамптизан, пусть ваши родные поищут по аптекам. Это не снотворное, а препарат, успокаивающий и расслабляющий нервную систему. После его приёма под язык вы не заметите, как уснёте, и, возможно, без сновидений. Оно не даёт привыкания, и противопоказаний нет. Да, дороговатое! Не скрою! В общем, попробуйте. Я советую.

Доктор пожелал на прощание скорейшего выздоровления и остался в ординаторской писать заключение в медицинской карте.

Загрузка...