Зачем дана вторая жизнь

Глава 21. Разговор со следователем

Вернулась в палату Лена задумчивой, но немного успокоенной. У Вероники был гость. Он сидел на стуле в накинутом на плечи белом халате, на коленях на чёрной папке лежали чистые листы бумаги. Мужчина о чём-то спрашивал Веронику, она вяло отвечала. Лена громко поздоровалась — гость повернулся на голос и кивнул в знак приветствия.

Тихий разговор в палате отвлекал от мыслей, заставлял невольно прислушиваться.

— Что-то не сходится в ваших показаниях, — произнёс следователь. — Как вы могли ничего не слышать? Значит, он на площадке вас ждал. Тогда вы его должны были видеть. Площадка небольшая, спрятаться негде.

— Ничего не видела, я уже говорила. И не знаю, кому я помешала. Может, перепутали с кем-то, — упрямо твердила больная. — Я устала. Оставьте меня в покое и не приходите больше.

— Не пойму, почему не помогаете следствию? Неужели не хотите наказать преступника?! — поднимаясь со стула, недоумённо спросил мужчина. — Ладно, выздоравливайте. Я положу свою визитку вам на тумбочку. Если вдруг что-то вспомните, звоните в любое время.

Вероника лежала с закрытыми глазами, всем видом показывая, что она измучена и больна.

Следователь направился к двери, на ходу засовывая бесполезные бумажки в папку. Лена резко села на постели и крикнула вслед:

— Подождите минуточку!

Она выхватила из тумбочки подготовленный ночью кулёк и, накинув на плечи халат и поспешно сунув ноги в тапки, вышла следом за гостем в коридор.

— Присядем на диванчик, — кивнула она на уютный уголок отдыха под раскидистым фикусом в кадушке.

Мужчина послушно опустился первым и с удивлением взглянул на девушку с забинтованной головой. Она присела рядом и протянула свернутый пакетик:

— Перед утром в палату вошла медсестра, свет не стала включать и хотела в темноте сделать укол моей соседке. Когда я с ней заговорила, она выронила шприц и почему-то пулей вылетела за дверь. Он вот здесь, только я его нечаянно раздавила, наступила в темноте.

— А вы уверены, что это медсестра его уронила? Может, он там раньше валялся? — уточнил следователь.

— С вечера там его точно не было, — заверила Лена.

— А зачем вы его подняли и спрятали? — спохватился собеседник.

— А я знала, что вы придёте, и хотела отдать его вам, чтобы сделали анализ лекарства. Вдруг её пытались убить?!

— Странная предусмотрительность, — удивился мужчина, пряча улику в папку. — А откуда вы узнали, что я приду? Я ведь сам с утра не знал, что придётся ещё раз встретиться с пострадавшей.

— Догадывалась, — безнадёжно махнула рукой Лена и встала с диванчика.

— Подождите! Скажите свою фамилию, имя, адрес, запишу на всякий случай. Где вы живёте, ваш телефон, лучше несколько — домашний и мобильный.

В палате Вероника беседовала с высокой брюнеткой, похожей на красавиц с обложек глянцевых журналов. При появлении Лены обе разом замолчали, посетительница оглядела вошедшую, лениво поднялась с места и вышла за дверь, покачивая бёдрами. Вероника поинтересовалась:

— Что сказал психиатр?

— Сказал, что здорова, — ответила Лена, укладываясь в кровать.

— Да-а?! — с недоверием протянула соседка. — Ну-ну! А зачем за следователем побежала?

— А зачем скрываешь преступника? — тем же ответила Лена.

Вероника блеснула глазами и отвернулась к окну — разговор окончен.

За стенкой прогромыхала тележка с кастрюлями, зычный голос созывал на обед. Лена поспешила в столовую, чтобы избежать общества Вероники, к которой почувствовала неприязнь. Когда же она вернулась, на соседней кровати лежал голый матрац, распахнутая тумбочка была пуста, на полу валялась смятая газета. Всё это показалось очень странным. Выписать Веронику через двое суток после операции не могли… А если её перевезли в другую клинику, как Максима? Похоже, она состоятельная, может себе позволить лучшие условия и лечение. Мысли переметнулись на Максима. Почему так сладко становится на душе и сердце пропускает удар, когда всплывает его образ?

Появление санитарки со стопкой постельного белья вернуло девушку к действительности:

— А куда делась моя соседка? С ней всё в порядке?

— В другую палату перевели. В одиночную. Кажный божий день то выписываются, то палаты им не те — а ты ходи да перестилай койки, — ворчала женщина, обмахивая тумбочку далеко не чистой тряпкой.

Она подняла газету и, шаркая огромными мужскими шлёпанцами на отёчных ногах, выкатилась за дверь, оставив после себя запах пота. Лена зажала нос и поплелась к окну.

По дороге больничного двора от ворот к корпусу бодро ехала «скорая помощь», через минуту она пропала из виду. Лена легла животом на подоконник и вытянула шею. Внизу из открытой задней двери машины двое санитаров выкатили носилки с больным и исчезли под козырьком, на котором жарились на солнышке разбросанные кем-то матрацы. Лене стало скучно, и она вернулась в постель. Не успели закрыться глаза, как, сменяя друг друга, поплыли картинки.

Вначале возникла высокая изящная блондинка лет тридцати в чёрном коктейльном платье. Да это же бывшая соседка, раненная в грудь! По светлому залу, похожему на муравейник, парами и группами передвигаются нарядные люди. Вероника с полным бокалом в руке скользит взглядом по лицам, слегка улыбаясь при виде знакомых, иногда царственно кивая. Внезапно она напрягается — прямым курсом к ней, ловко лавируя между островками людей, словно баркас в окружении эсминцев, следует плотный коротышка в сопровождении двух громил. Вероника пытается ускользнуть, но налетает на блондинку в красном декольтированном платье. Та уже навеселе, бурно радуется встрече и чирикает до тех пор, пока неприятный толстяк лет пятидесяти с оспинами на мясистом лице и бриллиантовыми запонками на манжетах дорогой рубашки не предлагает Веронике опереться на его руку. Женщина, заметно сникнув, протягивает тонкую бледную руку — на среднем пальце блестит необыкновенно красивый перстень старинной работы с большим изумрудом прямоугольной формы в обрамлении дюжины бриллиантов.

Мужчина, чуть выше плеча статной спутницы, гордо ведёт её вверх по широкой лестнице, поддерживая под локоть. В центре уютного кабинета их ждёт изысканно накрытый стол. Охрана остаётся за дверью. Вероника, присев на край позолоченного, с гнутой спинкой, стула, с трудом сохраняя самообладание, произносит дрогнувшим голосом:

— Зачем, Виктор Владимирович, вы снова ищете со мною встречи? Разве я вам когда-нибудь давала повод надеяться? И сейчас я пошла с вами только затем, чтобы ещё раз сказать: я отказываю вам и прошу оставить меня в покое!

Она встаёт и, не глядя на багрового мужчину, гордо выходит из кабинета мимо охранников, не торопясь спускается по лестнице и, захватив с вешалки короткую, шоколадного цвета, норковую шубку, покидает здание, ни с кем не простившись. Её белый «Мерседес», припаркованный у входа, мчится в ночь.

Лоб покрыла испарина, в голове гудели колокола. Лена потёрла кулачками глаза, но картинка только сменилась. Она увидела на фоне тёмного неба многоэтажный дом с пятнами светлых окон, перед ним — высокого молодого мужчину в серой замшевой куртке. При появлении белой иномарки он исчезает в подъезде. Вероника, пикнув сигнализацией, направляется к дому, но звонит телефон. Её слегка расстраивает то, что слышится из трубки, она возвращается в машину и уезжает прочь.

Теперь высокий брюнет прячется между этажами в полумраке площадки, прислушивается к звукам в подъезде, то и дело поглядывая на часы. Теряя терпение, он с кошачьей грацией бесшумно спускается вниз, выглядывает на улицу: белого «Мерседеса» нет. Пожав в недоумении плечами, он бредёт к остановке троллейбуса.