Зачем дана вторая жизнь

Глава 35. Продолжение истории жизни Радуни: побег от жениха, нападение на город половцев, в подземелье

Вечером, как и обещала, забежала в гости Настя. Ирина Ивановна, пришедшая за два часа до этого и успевшая приготовить внучке несколько блюд, сообразила, что мешает, пригласила «девочек» поужинать, попрощалась и уехала домой.

Настя засиделась допоздна, расспрашивая подругу о её видениях, заставив пересказать удивительные сны. Стало темнеть за окном, когда Лена, глядя странным взглядом в одну точку, будто обращая его внутрь себя, поведала содержание последнего сна.

— Теперь, после крещения, меня перестали звать Радуней, я стала Еленой. В доме начались приготовления к свадьбе, но это меня больше не радовало. Моё сердце болело от смятения. Вначале я не могла разобраться, что происходит со мной, почему я перестала желать свадьбы. Потом поняла, что больше мне по сердцу Глеб, младший брат моего жениха. Я ловила на себе его взгляды и украдкой любовалась им. Когда после разлуки в несколько дней оба брата возвращались домой, моё сердце рвалось навстречу милому Глебу. К нашему венчанию с Ярополком всё было готово: приглашены гости на свадьбу, украшены горница и двор, сбиты и установлены в тереме длинные столы и лавки. Как-то вечером в сенях меня подкараулил Глеб, схватил за руку и горячо зашептал в ухо, что любит меня, и ночью будет ждать за воротами в роще.

Я едва не лишилась чувств, с трудом устояла на ногах, задохнувшись от близости любимого. Весь вечер я была сама не своя. За столом не могла есть, всё смотрела на Глеба и Ярополка, мыслями и душой металась от одного к другому. Наблюдая за мной, забеспокоилась Ольга, не напала ли на меня хворь. Я отпросилась спать, твёрдо решив выбросить Глеба из головы. Но не тут-то было. Сон никак не шёл. В доме давно все стихли, а я всё ворочалась с боку на бок. Когда донёсся лёгкий скрип входной двери, я, мучаясь терзаниями совести, стараясь не шуметь, впопыхах оделась и, пробравшись в сени незамеченной, выскользнула во двор. Над головой висел тонкий месяц, окружённый ясными звёздами. Лёгкий морозец обжигал лицо, когда я, попав за ворота, бегом полетела к роще, к своему Глебу, больше не задумываясь о последствиях.

Мой любимый вышел из-за деревьев, ведя за собой двух коней, помог взобраться в седло, и мы поскакали вдоль рощи. Ветерок подталкивал нас в спину, будто помогал беглецам. Я летела навстречу неизвестности, полностью доверив себя Глебу.

Лена умолкла, задумавшись, а Настя спросила:

— А дальше что? Что с вами стало? Вас догнали?

Лена будто очнулась и взглянула затуманенным взглядом:

— Мы скакали несколько суток. По пути заезжали в сёла и деревни, чтобы поесть и отдохнуть. Я просто валилась от усталости и желания спать. На третий день, под вечер, мы подъехали к каменной стене города, и Глеб стал бить в ворота. Нас впустили внутрь и по его просьбе провели в палаты к князю. Так Глеб поступил на службу в княжескую дружину. Нас обвенчали в городской церкви и определили в хороший деревянный дом к доброй одинокой вдове.

— Ну, слава Богу! Хорошо, что хорошо всё закончилось! — вздохнула с облегчением подруга, поднимаясь с кресла.

— Вовсе не хорошо! — печально возразила Лена.

— А что случилось? — возвратилась на место Настя.

— Через месяц как-то ночью на город напали половцы. Жители оборонялись, как могли. Я, как и другие женщины, находилась на городской стене. Мы лили кипящую смолу и сбрасывали камни на головы врагов, а они всё равно друг за другом карабкались наверх. Мужчины не успевали заряжать луки. В темноте было видно, как снизу взлетали горящие стрелы.

К утру деревянные ворота были подожжены и открыты, и разбойники с победными воплями ворвались в город, круша всё на пути. Я сверху видела, как горел город, как знакомые улицы заполнялись чёрными фигурами всадников и пеших врагов. Я видела, как на скаку пополам разрубили старика, не успевшего спрятаться, как из одного дома вытащили за волосы молодую женщину и перекинули через седло, как за ней выбежала маленькая девочка, стала цепляться за мать и была затоптана лошадью. В оставшихся на городской стене уже из захваченного города полетели стрелы. Кто-то, сражённый, упал с высоты вниз, кто-то остался лежать наверху. Кроме меня, в живых остались ещё пять женщин. Камни и смола давно закончились, и мы, сбившись в кучу, крепко обнявшись, стали ждать неминуемой смерти…

На наше счастье внезапно пришло спасение: это был воин из княжеской дружины с приказом следовать за ним. Мы попали внутрь укрепления, в котором оказался лаз. Узкий и низкий тёмный коридор вёл вниз. По нему, на ощупь, в кромешной тьме, согнувшись почти пополам, друг за другом мы упрямо продвигались вперёд. Нас подгонял страх быть убитыми или пленёнными, и мы предпочли быть заживо погребёнными под толщей земли.

Тесный ход постепенно расширился и увеличился в высоту. Стало легче дышать, и появился слабый свет. Вскоре мы попали в просторное помещение, выложенное изнутри камнем и деревом. Здесь уже не пахло сыростью, горели факелы, и откуда-то поступал свежий воздух. Я увидела князя и его семью, нескольких дружинников, с десяток детей разного возраста, священника с семьёй, незнакомых женщин. Глеба среди них не было.

Невозможно определить, сколько дней мы провели под землёй. Там были припасы еды, воды, кучами лежали шкуры. Мы ели и много спали. Несколько раз куда-то уходили мужчины, потом возвращались, и мы оставались на месте. Однажды они пропали так надолго, что все забеспокоились. Вернулись они с радостной вестью: половцы покинули город и можно выходить.