Загадай желание

Главы 24, 25, 26

Глава 24

Признание Валентина потрясло Киру. Она по-прежнему лежала на полу в пустой комнате, а ее похититель все так же нервно расхаживал из угла в угол, продолжая свою безумную исповедь.

Когда он с истеричным восторгом в голосе принялся рассказывать о том, как существо исцелило тяжелобольную девочку из района Холодные Ручьи, Кира поняла, что имеет дело с человеком на грани помутнения рассудка.

Дальнейшие слова Валентина про его финальную цель — оживление мертвой дочери — лишь только подтвердили догадки Киры.

Впрочем, ей было от этого не легче: признание Валентина означало лишь, что он готов принести существу последнюю жертву — Киру.

И пока он произносил свою речь, Кира пыталась вытащить нож из голенища сапога, хотя сделать это связанными за спиной руками оказалось не так-то легко: онемевшие пальцы никак не могли дотянуться до рукоятки ножа.

Она настолько сильно сосредоточилась на этом усилии, что с опозданием заметила, как вдруг наступила тишина: Валентин, наконец, закончил свой рассказ. Уставившись в пустоту перед собой, он некоторое время молчал, словно о чем-то раздумывал, а затем, вытащив из лежавшего на полу рюкзака нож с большим лезвием, стремительно подошел к Кире — в тот самый момент, когда ей самой почти удалось зацепиться за рукоятку ножа в голенище сапога!

Наблюдая за тем, как Валентин приближается к ней с ножом, она инстинктивно заерзала на полу, пытаясь если не подняться, то хотя бы отползти в сторону, подальше, но со связанными руками и ногами сделать это было непросто.

— Послушай, ты совершаешь ошибку...

Кира попыталась его остановить, но дальнейший поступок Валентина лишь только еще больше ее удивил: присев возле нее, резкими движениями ножа он разрезал веревки на ее согнутых ногах.

— Вставай, — хрипло приказал он.

Кира не хотела подчиняться: если она поднимется сейчас, то у нее не получится достать нож из сапога. Заметив ее замешательство, Валентин схватил ее подмышки и резким рывком поставил на ноги.

Кира с трудом приняла вертикальное положение: затекшие ноги подкашивались, голова кружилась, накатывала тошнота. Она чуть не упала, но Валентин подхватил ее под локоть. Он взялся за веревки на связанных запястьях Киры и грубо потащил ее за собой в другую комнату.

Как и в комнате, в которой до этого содержалась Кира, здесь тоже были голые стены с облупившейся краской и рассохшиеся половицы, скрипевшие под шагами. Кира отметила окна, заколоченные досками, и десяток свечей, расставленных на полу: их свет дрожал, когда Валентин и Кира проходили мимо.

Но в помещении находилось кое-что еще.

Несмотря на пляшущие перед глазами круги, Кира сразу же, как только оказалась в комнате, разглядела посреди нее пугающий своей чужеродностью огромный предмет — деревянный гроб, местами все еще покрытый комьями сырой земли.

— Там спит Марина, — шепотом сказал Валентин, когда заметил взгляд Киры, прикованный к гробу.

Киру сковал ужас — и не столько от вида выкопанного гроба посреди комнаты, сколько от нежности и любви, прозвучавших в голосе Валентина: он действительно верил, что способен оживить свою мертвую дочь с помощью всемогущего существа.

Существа, которое находилось здесь же, в комнате.

Оно сидело на задних лапах в углу, привязанное цепью к металлическому крюку, вбитому в стену. Пожирало Киру голодными глазами, горевшими желтым огнем в полумраке. Из пасти существа тонкой струйкой сбегала густая слюна, а его тело со вздыбленной темной шерстью едва заметно тряслось: похоже, тварь находилась в невероятном возбуждении и едва могла себя сдерживать.

Если бы не цепь, закрепленная на ошейнике, существо наверняка бы уже набросилось на Киру.

— Потерпи, тварь, — сказал Валентин криптоморфу. — Осталось еще чуть-чуть, и ты получишь свое.

Он со всей силы надавил на плечо Киры: ноги подкосились, и она упала на колени, сдавленно вскрикнув от боли.

И только сейчас Кира заметила еще один предмет в комнате: в противоположном от существа углу лежало нечто большое, бугристое, покрытое старым клетчатым покрывалом.

Тяжело дыша, Кира пыталась разглядеть предмет, но терялась в догадках, что это могло быть.

Валентин опустился на одно колено, оказавшись на одном уровне с Кирой. Он заглянул ей в глаза, и она с ужасом и удивлением прочитала в его взгляде то, что ожидала меньше всего: мольбу о прощении.

— Я знаю, что тебе будет трудно поверить моим словам, — хрипло проговорил Валентин. — Но ты должна меня понять. Я вижу, что ты не такая, как все те отбросы, которых мы ловили в Старом порту. Но так уж вышло, что тварь, — он оглянулся на существо, наблюдавшее за ними из угла, — выбрала именно тебя. Она считает, что у тебя чистая плоть. И только чистая плоть нужна ему для того, чтобы исполнить мое самое заветное желание. Мне искренне жаль отдавать тебя в жертву, поэтому сначала тварь должна доказать, что сдержит свое обещание. — Валентин выпрямился и добавил с улыбкой, от которой кожу Киры пронзили тысячи иголок: — Мы начнем с легкой закуски.

* * *

Марк Верес гнал свой внедорожник по ночным улицам города, не обращая внимания на дорожные знаки, разметки, сигналы светофоров.

Красный, желтый, зеленый... Какая, к черту, разница! Время позднее, дороги пустые. Лишь бы успеть!

Марк прокручивал в голове последние минуты разговора с Линой Мельник, когда она, заплаканная и растерянная, сидела напротив него на старом диване в подвальном офисе «Мышеловки».

После того, как она рассказала о заветном желании ее мужа, Марк понял: Валентин Мельник наверняка отправится в Старый порт, чтобы по привычке найти новую жертву для существа.

В Старый порт, где находилась Кира.

Выхватив телефон, Марк вновь увидел, что тот находился вне зоны действия: сотовая связь не ловила в чертовом подвале!

Марк бросился к выходу, в три прыжка взлетел по лестнице. Когда его нога оказалась на последней ступени, раздался сигнал телефона, и на экране появилась надпись: «У вас один пропущенный звонок. Прослушайте голосовое сообщение».

Быстрые нажатия по кнопкам на экране, вход в меню голосовой почты, и вот, наконец, из динамика раздался голос Киры:

— Верес, я обнаружила «Мерседес» Валентина Мельника в Старом порту. В машине никого нет, и самого Мельника поблизости не видно... — Пауза. На заднем фоне сквозь дыхание Киры раздался тихий стук. И снова — взволнованная речь Киры: — Кажется, в багажнике кто-то...

Голос напарницы вдруг резко оборвался, из динамика донесся вначале непонятный шум, а потом — оглушительный грохот.

Марк тупо уставился на смартфон в своей руке, с ужасом осознавая, что Кира попала в беду.

По его, Марка, вине — ведь во многом именно наперекор ему напарница отправилась в Старый порт, чтобы стать живой приманкой для убийцы.

Прикусив нижнюю губу так, что почти почувствовал вкус крови, Марк услышал за спиной шаги. Он резко обернулся, увидев Лину Мельник, испуганно застывшую на несколько ступенек ниже него.

— Ваш муж похитил мою напарницу, — процедил Марк, изо всех сил стараясь сдержать себя, не дать гневу и ярости прорваться наружу, выплеснуться на эту несчастную женщину, дрожавшую под его взглядом.

Лина прикрыла глаза, ухватилась рукой за стену — кажется, она вот-вот потеряет сознание. Наконец, взглянув на Марка, она проговорила глухим голосом:

— Есть только одно место, куда он мог ее отвезти.

Глава 25

Стоя на коленях, Кира наблюдала за тем, как Валентин Мельник медленно подошел к странному бугристому объекту в углу комнаты. Немного помедлив, словно внутренне решаясь на этот поступок, Валентин, наконец, сдернул покрывало.

Кира увидела, что скрывалось под ним.

У нее перехватило дыхание, а в животе противно заныло, когда она рассмотрела тучное тело с безвольно лежавшими на полу конечностями и бледное одутловатое лицо в кровоподтеках.

Лицо принадлежало мужчине, и Кира узнала в нем Авдея Даля — благодаря фотографии, которую Крот скинул ей вечером на телефон.

Даль не дышал и не подавал никаких признаков жизни.

— Вот этого ублюдка мне совсем не жалко, — хихикнул Валентин. — Он всегда меня раздражал.

— Ты считаешь это достаточным поводом для убийства человека? — Кира не смогла сдержаться: Валентин все больше вызывал у нее отвращение.

Она могла понять и рационализировать его одержимость, его маниакальное желание вернуть к жизни любимую дочь, но она никогда и ни при каких обстоятельствах не смогла бы оправдать его чудовищные поступки — убийства, которые он совершал вместе с Рудольфом Виркиным и Авдеем Далем — или, как сейчас, в одиночку.

Схватив тело Авдея Даля за руку, Валентин подтащил его к существу, которое бесновалось в своем углу: ходило кругами, дергалось на цепи, едва слышно хрипело, пускаю слюну из разинутой пасти.

Положив тело Даля в полуметре от существа, Валентин сказал:

— Прежде, чем я отдам тебе чистую плоть, — он бросил многозначительный взгляд на Киру, — ты должен доказать мне, что действительно способен исполнить мое главное желание. Жри эту тушу, — Валентин пнул ногой труп Даля, — и покажи, на что способен. Я не хочу, чтобы меня терзала совесть за то, что я зря скормил тебе чистую плоть.

Он вновь посмотрел на Киру, словно ища у нее поддержки, но ей хотелось плюнуть ему в рожу.

— Тебя не терзала совесть, когда ты отдавал существу бездомных из Старого порта.

— Зачем жалеть отбросов общества? — Валентин пожал плечами. — Если им самим плевать на свои жизни, то почему я должен беспокоиться о них, когда есть те, кому я действительно могу помочь?

Кряхтя от напряжения, он пододвинул ногами тяжелое тело Даля к существу. Мгновение — и беснующаяся на цепи тварь, впившись зубами в плоть, принялась жадно ее пожирать.

И в этот момент Авдей Даль застонал от боли.

— Он еще жив! — крикнула Кира. — Остановите существо!

Валентин ее не послушал: отступив на пару шагу от криптоморфа, он с отрешенным выражением на лице наблюдал за тем, как тварь вырывает зубами куски плоти из тела Авдея Даля, пока тот окончательно не затих.

— О Господи... — выдохнула Кира, не в силах отвести взгляд от ужасающей картины.

Существо, наконец, оторвало окровавленную морду от тела Авдея Даля и, взглянув желтыми глазами на Валентина, прохрипело:

— Загадывай желание. Я покажу, на что способен. — Криптоморф перевел взгляд на Киру. — Но она будет следующей. Мне надоело жрать гнилую плоть. Хочу чистую плоть!

Голос Валентин задрожал от волнения, а его и без того бледное, невзрачное лицо, казалось, побелело еще больше:

— Я хочу, чтобы Марина, моя дочь, вернулась к жизни.

Существо коротко кивнуло и, сев на задние лапы, сложило передние лапы у груди в жесте, который привел Киру в ужас: существо будто молилось. Оно закрыло глаза, едва слышно что-то захрипело себе под нос, принялось раскачиваться на месте, словно впадая в транс.

Когда криптоморф вновь открыл глаза, они горели красным огнем.

В следующее мгновение из гроба, стоявшего посреди комнаты, донесся глухой стук.

* * *

Кладбище располагалось на юго-западной окраине города, поэтому путь туда через полгорода занял минут сорок — и то благодаря тому, что ночью на улицах практически не было движения.

Как только Марк узнал от Лины Мельник, что ее муж, скорее всего, отвезет похищенную Киру на кладбище, где похоронена Марина, он сразу же поднял на уши своих коллег. Повод был серьезным: Кира Коваль не отвечала на звонки, и, как уже выяснили дежурные оперативники БЛОК, последний раз ее видели после полуночи бездомные в Старом порту.

Марк остановил внедорожник на центральной аллее, которая вела к старинным каменным воротам кладбища. Возле них уже был припаркован автомобиль, и Марк узнал в нем внедорожник Алекса Томчака — своего бывшего напарника, с которым он проработал всего пару месяцев. Именно столько смог выдержать Томчак: в какой-то момент постоянные придирки Марка настолько его задолбали, что он попросил у начальства в лице Платона Строгина избавить его от совместной работы с самым неуживчивым агентом БЛОК. Впрочем, Марк совсем не расстроился: он всячески избегал любой компании и делал все для того, чтобы коллеги его ненавидели.

Точно так же он поступал с Кирой Коваль.

И его слова и поступки привели к тому, что напарницу похитил сбрендивший тип, возомнивший, что может оживлять мертвецов при помощи всемогущего криптоморфа, похожего на крысу-переростка.

Марк стиснул кулаки, отгоняя прочь мысли, которые только мешали рассуждать трезво и хладнокровно.

О своих действиях и их последствиях он подумает потом, сейчас же главное — найти Киру и остановить Валентина Мельника.

Марк подбежал к внедорожнику Томчака, но внутри никого не обнаружил. На приборной панели возле пассажирского места он заметил открытую пачку крабовых чипсов — любимое лакомство Захара Берника, нового напарника Томчака. Марк припомнил, что сегодня ночью они дежурили в юго-западных районах и, должно быть, первыми оказались на кладбище.

Марк заметил в темноте среди аллей лучи фонариков, плясавших по надгробиям, и бросился к источнику свету. Вскоре он услышал голоса своих коллег, стоявших у одной из могил: Алекс Томчак как обычно был одет с иголочки в строгий костюм с галстуком (Марк подозревал, что он в нем даже спать ложится), а вот его напарника Захар Берник, наоборот, выглядел так, как будто только что проснулся: его заспанное лицо, куртка и брюки соперничали друг с другом по степени измятости.

Когда свет фонарика Томчака полоснул по лицу Марка, он зажмурился, но не сбавил шага.

— Можешь не бежать. — Томчак остановил Марка жестом руки. — Ее там нет. Мы прочесали все кладбище, но обнаружили только вырытую могилу Марины Мельник.

Марк подошел ближе, разглядывая в свете фонариков черный провал в земле с разбросанными вокруг комьями свежей земли.

— Судя по всему, гроб выкопали относительно недавно — возможно, вечером, — добавил Захар Берник. — Есть какие-то новости?

— В Старом порту, в одном из переулков нашли разбитый телефон Киры. — Марк мотнул головой. — Ее пистолет валялся в том же переулке в куче мусора — должно быть, Мельник его не заметил, когда тот отлетел в сторону, либо же намеренно отбросил его в сторону. — Марк сглотнул, припоминая другие факты из донесений дежурных оперативников. — Авдей Даль тоже исчез. Его жена сказала, что он так и не вернулся домой после работы. На звонки не отвечает.

— А что насчет «Мерседеса» Мельника? — спросил Берник.

— Тачку обнаружили в подворотне в десяти километрах от Старого порта. Мельника и Киры внутри, естественно, не было. Зато в багажнике нашли клочья шерсти какого-то животного.

— Похоже, Мельник бросил «Мерседес» и поменял машину, чтобы замести следы, — предположил Томчак. — Ему наверняка потребовался бы фургон, чтобы увезти с кладбища выкопанный гроб.

Марк сжал челюсти, не в силах отвести взгляд от разрытой могилы, воле которой мрачно возвышалось каменное надгробие с печальной надписью: «Марина Мельник. Любимой дочери и принцессе. Ты найдешь свой замок на небесах».

Глядя на фотографию улыбающейся Марины, Марк думал о том, насколько же сильно Валентин Мельник оказался одержимым безумной идеей, если решил выкопать гроб с телом своей дочери.

— Мы должны найти Киру. Нужна любая зацепка. Прочешите здесь все еще раз — попросил Марк, сам удивившись тому, как спокойно прозвучали его слова: обычно, когда он обращался к коллегам, из его рта вылетали издевки или отборная ругань.

Томчак и Берник, похоже, тоже заметили странную перемену в поведении ненавистного коллеги: обменявшись многозначительными взглядами, они предпочти оставить без комментариев неожиданно человечную просьбу Марка.

— Можешь на нас положиться, — сказал Томчак. — Мы еще раз внимательно все здесь осмотрим.

Он ободряюще кивнул Марку, но тот не стал ничего говорить в ответ. Развернулся на каблуках, быстрым шагом, чуть ли не бегом, вернулся к машине.

Положив ладони на руль, Марк крепко их сжал, стараясь унять предательскую дрожь: какого черта он так распереживался из-за девчонки, которую еще вчера едва ли терпел рядом с собой?

Или — нет?

Марк вновь отогнал навязчивые мысли, мешавшие работы, и постарался сосредоточиться на дальнейшем плане действий.

Куда теперь?

Он завел двигатель и, вырулив с подъездной аллеи на шоссе, направил машину в центр города, где находилась новая квартира Мельников. В голову не приходило ничего лучше, как еще раз поговорить с Линой — вытянуть из нее все, что только можно.

На востоке — там, где широкие поля, протянувшиеся вдоль города, граничили с шоссе, цвет неба постепенно сменялся с черного на темно-синий: скоро начнется рассвет.

Марк вздохнул, думая о том, что он снова может стать причиной гибели человека, который был ему дорог. Мысль разорвалась в его голове, словно снаряд: да, за короткое время совместной работы он привык к Кире. Ему нравились острый ум напарницы, ее дерзость, решительность и смелость.

Качества, которые он всегда ценил в людях, и которые старательно стремился не замечать, чтобы не прикипать к ним душой.

Не подпускать близко к себе. Держать на расстоянии.

Потому что Марк был опасен.

Смертельно опасен для тех, кто был ему дорог.

Такое уже однажды случилось в его жизни: Агния Вражек — девушка, которую он любил больше жизни — умерла у него на руках. Он помнил, как сгорало ее тело, пожираемое беспощадным огнем, рожденным внутри.

Он помнил, как поклялся на могиле Агнии: больше — никогда.

Больше никогда он не позволит своему сердцу открыться другому человеку, не позволит себе любить, не позволит кому-то стать его другом или возлюбленной.

Клятва, которую он дал на могиле Агнии, стала его тайной — и его проклятием.

Марк ударил кулаком по рулю: если он не найдет Киру в ближайшие часы — или, скорее всего, минуты, — то на его совести будет еще одна смерть.

Смерть девушки, в которую он запретил себе влюбляться.

Звонок телефона отвлек Марка от тягостных мыслей.

— Я обнаружил кое-что странное, — без всякого приветствия прозвучал из динамика торопливый голос Крота: каждый сотрудник БЛОК понимал сейчас, что счет идет на минуты, если они хотят обнаружить Киру живой. Крот не был исключением. — Я решил копнуть глубже и выяснить, как обстоят дела с финансовым положением у родственников Валентина Мельника.

— И что там у них?

— У него, — поправил Крот. — У Валентина Мельника есть всего один живой родственник — младший брат Артур. Как и Валентин, долгое время он вел ничем не примечательную жизнь. Живет один, работает курьером. Но я выяснил, что месяц назад на банковский счет Артура поступила кругленькая сумма. И угадай, на что он ее потратил?

— Купил фургон. — Марку даже не пришлось напрягать мозги, чтобы ответить на вопрос: извращенный план Валентина Мельника становился все более ясным с каждой минутой.

— Подержанный «Пежо Боксер», — подтвердил Крот. — Я уже отправил его описание и номер ребятам из оперативной поисковой службы.

— Ты сказал, что обнаружил нечто странное, — напомнил Марк. — Но в покупке фургона на имя брата Мельника нет ничего странного: это вполне логичный поступок человека, который хочет замести следы, а также использовать фургон для перевозки выкопанного гроба.

— Странно другое, — пояснил Крот. — Две недели назад Артур Мельник купил старый двухэтажный дом. Я глянул информацию и посмотрел фотографии: дом настолько ветхий, что просто уму не постижимо, зачем Артуру — или Валентину? — понадобилась эта рухлядь, ведь на деньги, полученные от выигрышей в лотереи и на ставках, можно было купить крутой особняк в престижном районе!

Догадка мелькнула в голове: Марк вспомнил, как Лина Мельник рассказывала о мечте ее мужа поселиться вместе с семьей в доме, который понравился Марине.

— Где расположен этот дом?

— В Южном парке. Дом возвышается на утесе перед заливом. Раньше он принадлежал смотрителю парка, но после урагана в 2018 году — помнишь, какая жесть тогда творилась? — пришел в негодное состояние. С тех пор так и стоит полуразрушенный.

— Замок принцессы, — тихо проговорил Марк: все кусочки пазла наконец-то встали на место.

— Что? — удивился Крот, но Марк уже отключил звонок.

Он резко повернул направо на съезд с шоссе, направив машину в сторону Южного парка — огромного зеленого массива на берегу залива.

Глава 26

Валентин подошел к гробу, откуда продолжал доноситься тихий стук, словно кто-то внутри пытался сдвинуть с места крышку.

Кира видела выражение полнейшего восторга на лице Валентина — выражение, которое привело ее в ужас, но в то же время дало понять, что ее похититель в этот момент полностью от нее отвлекся. У Киры было несколько секунд, чтобы вытащить нож, спрятанный в голенище сапога. Немного прогнувшись назад, она, наконец, ухватила пальцами рукоятку ножа и медленно, осторожно вытащила его из сапога, хотя сделать это связанными за спиной руками оказалось задачей не из простых.

Тем временем Валентин, будто зачарованный, положил ладони на крышку гроба — и стук изнутри прекратился. Валентин повернулся к существу, которое замерло на цепи в углу, таращась желтыми глазами на гроб. Кровь Авдея Даля капала с перепачканной морды криптоморфа.

— Почему она замолчала? — Валентин уставился на существо.

— Для демонстрации достаточно, — прохрипело существо. — Хочу чистую плоть. Давай чистую плоть! Чистую плоть!

Вновь заметавшись на цепи, существо истерично заверещало. Оно указывало когтистой лапой на Киру, хищно облизывалось: длинный язык скользил по испачканной кровью пасти, из которой вязкими струями потекла розовая слюна.

Перехватив поудобнее нож за спиной, Кира принялась разрезать веревки на запястьях. В тот момент, когда к ней стремительно подошел Валентин Мельник, ее руки наконец-то были свободны от пут.

С обезумевшим лицом Валентин схватил Киру за волосы и, резко подняв ее с колен, потащил к существу. В молниеносном рывке она выбросила руку с ножом, стараясь попасть в Валентина, но он, заметив маневр Киры, ловко увернулся от удара, а затем с яростным криком повалил ее на пол, дернув Киру за волосы. От резкого падения она выронила нож, и он со звоном отлетел куда-то в сторону.

Грохнувшись на пол, Кира опомниться не успела, как руки Валентина оказались на ее шее, а его красное от бешенства лицо — перед самым ее носом. Она вертелась и брыкалась, пытаясь выбраться из-под Валентина, но он со всей силой надавил ей коленом на грудь — так больно, что в глазах вспыхнули искры, а в глотке застрял крик.

— Тварь! — шипел он, сдавливая ладони на шее Киры. — Я же хорошо к тебе относился!

Задыхаясь, сквозь собственный хрип Кира слышала, как бесновато вопило в углу существо в скором предвкушении долгожданной чистой плоти.

Кира судорожно шарила рукой по полу, пытаясь нащупать нож — и вот, наконец, пальцы коснулись холодной рукоятки.

Собрав последние силы, на самом краю угасающего сознания, Кира дотянулась до ножа, схватила его — и, проваливаясь в темноту, всадила его в шею Валентина.

Тьма отступила практически сразу же, как только Валентин с хриплым вскриком отпустил руки с шеи Киры: она судорожно вдохнула, ощущая, как поток воздуха наполняет выжженные углекислым газом легкие.

Вытаращив перепуганные глаза, Валентин поднес свои ладони к шее, в которую Кира по самую рукоятку засадила нож. Он хрипел и стонал, не зная, что делать, но он все еще сдавливал коленом грудь Киры, и она не могла пошевелиться. Схватив нож за рукоятку, она резким движением выдернула его из шеи Валентина.

Кровь фонтаном хлынула из сонной артерии, заливая руки, грудь, лицо Киры. Она оттолкнула от себя Валентина, пытавшегося с ошалевшим видом закрыть руками рану на шее, и на шатких ногах поднялась с пола.

Валентин повалился на спину, уронив ослабевшие руки. Кровь пульсирующей струйкой вытекала из раны на шее, с каждой секундой приближая смерть Валентина. Навсегда проваливаясь в вечный сумрак, он перевел гаснущий взгляд с Киры на гроб, в котором лежала его любимая дочь Марина.

Так он и умер.

Тяжело дыша, испачканная чужой кровью, Кира на дрожащих ногах подошла к гробу, откуда еще совсем недавно доносился стук. Существо, замерев в углу, напряженно наблюдало за ее действиями: похоже, криптоморф не ожидал такой развязки.

Кира подцепила ножом крышку гроба, потом помогла себе руками и, наконец, сдвинула крышку, после чего та с грохотом упала на пол.

Волна смрада окатила Киру, заставив ее закрыть нос рукой и дышать через рот.

Она заглянула в гроб.

И увидела внутри полуразложившиеся останки светловолосой девочки в нежно-розовом платье. Ее руки застыли в странном жесте: согнутые в локтях, со сжатыми возле груди кулаками, они выглядели так, будто еще мгновение назад стучались в крышку гроба.

— Валентин не выполнил договор: я не получил чистую плоть, — раздался за спиной хриплый голос существа. Когда Кира к нему обернулась, криптоморф продолжил: — Поэтому его желание оживить дочь осталось не исполненным.

Держа нож в опущенной руке, Кира подошла к существу. Остановилась в двух шагах от него на безопасном расстоянии: находясь на цепи, криптоморф не смог бы причинить ей вреда.

— Я вижу ненависть в твоих глазах, — невнятно просипел криптоморф, прожигая Киру пристальным взглядом желтых глаз. — Наверное, я бы тоже себя ненавидел, если бы импульс не был таким сильным.

— Импульс убивать, — отрезала Кира. — Это все, на что способны такие твари, как ты.

Глядя в горевшие злостью глаза существа, Кира вспомнила слова Софии Жебель — доктора, которая работала вместе с мамой Киры после появления криптоимпульса. Как и Виктория Коваль до своей смерти, София Жебель занималась изучением криптоморфов в специально созданном Центре.

«Некоторые криптоморфы чувствуют внутри пугающий и словно чужеродный импульс, — рассказывала София Жебель. — Этот позыв убивать людей появляется у криптоморфов постепенно, словно исподтишка, но со временем становится все более мощным. Криптоморфы, столкнувшиеся с тайным импульсом, описывают его как непреодолимое желание причинять вред людям...»

Причина загадочного импульса, побуждавшего криптоморфов к агрессии, до сих оставалась неясной, но, несмотря на это, София Жебель упорно считала, что криптоморфам можно — и нужно — помогать. Впрочем, ее мнение шло вразрез с тем, как большая часть общества относилась к криптоморфам.

Кира видела слишком много свидетельств жестокого поведения криптоморфов, и вот теперь, испачканная кровью человека, которого она только что убила, пошатываясь на слабых ногах, с гудевшей после удара головой, она стояла перед тварью, хладнокровно пожиравшей людей.

Один из таких криптоморфов — возможно, не столь уродливый и похожий на обычного человека — убил ее родителей, и Кира ничего не могла поделать с ненавистью, вскипавшей в глубине ее души, когда она смотрела на существо, замершее перед ней на цепи.

— Я не помню, кем я был до заражения, — признался вдруг криптоморф. — Но зато я знаю, кем стал, когда однажды пришел в себя после забытья в темном, сыром подвале. Покрытый шерстью, которой раньше у меня отродясь не было, грязный, вонючий. Видоизмененный.

Существо медленно протянуло Кире передние лапы с длинными когтями, а затем махнуло облезлым хвостом, словно демонстрируя чудовищные метаморфозы, произошедшие с некогда человеческим телом под действием криптоимпульса.

— Я хотел только одного — свежей плоти. Желательно чистой. Платой за утоление моего вечного, беспощадного голода стала фантастическая способность, которую я обрел: теперь я мог исполнять чужие желания, но, по иронии судьбы, не мог исполнять свои.

Взгляд существа скользнул вниз по руке Киры и вдруг вспыхнул красным огнем. Кира не сразу сообразила, что именно привлекло внимание криптоморфа: это была кровь Валентина Мельника, стекавшая с лезвия ножа.

Существо мелко задрожало, словно его било током, и, продолжая истекать слюной, хрипло проговорило:

— Я знаю, чего ты хочешь. — Заметив секундное замешательство Киры, криптоморф продолжил: — Исполнения желания. Вижу по твоим глазам: ты страстно хочешь, чтобы сбылась одна твоя мечта.

— Не думаю, что это возможно.

— А ты попробуй. Ты же видела, на что я способен. — Существо кивнуло в сторону раскрытого гроба, откуда еще совсем недавно пыталась выбраться Марина Мельник, ожившая на короткое время. — Мне будет достаточно малого. — Морда существа исказилась в подобии улыбки. — Чтобы исполнить желание, мне хватит крови с твоего ножа.

Кира взглянула на испачканный кровью нож и с удивлением для себя поняла, что действительно готова загадать желание — единственное заветное желание, которым она была одержима с той ночи, когда погибли ее родители.

— Всего пара капель крови — и я исполню твое желание.

Существо выжидательно наблюдало за Кирой, и на мгновение ей показалось, что его желтые глаза словно заглядывают ей в душу, в самую глубину — туда, куда сама Кира не решалась смотреть.

Она сделала два шага к существу и занесла над ними руку с ножом.

— Я хочу найти убийцу моих родителей.

Три капли крови сорвались с лезвия, и криптоморф жадно поймал их пастью.

Облизнувшись с блаженным выражением на морде, существо сложило передние лапы на груди в молитвенном жесте, и его глаза вспыхнули красным огнем.

Секунды казались вечностью. Опустив руку с ножом, Кира ждала, что будет дальше: сердце, казалось, перестало биться, а конечности словно онемели.

Наконец, существо убрало лапы от груди и, оскалившись, прохрипело:

— Я не могу исполнить твое желание. — Поймав изумленный взгляд Киры, криптоморф добавил: — Ты уже нашла убийцу своих родителей.

Неожиданные слова настолько обескуражили Киру, что она пропустила резкий рывок существа. Вцепившись в нее острыми когтями, оно повалило Киру на пол и, яростно рыча, попыталось вцепиться в шею, но она вовремя успела прикрыться рукой.

Прокусив кожаную куртку, зубы твари вонзились в предплечье — с такой силой, что, казалось, достали до самых костей. Кира закричала от невыносимо острой боли: в глазах вначале сверкнуло, а потом потемнело, и перехватило дыхание.

Удерживая Киру когтями, существо разомкнуло пасть и, брызгая слюной, приготовилось нанести новый укус, как вдруг раздался оглушительный грохот — настолько мощный, что Кире на мгновение показалось, что у нее лопнули барабанные перепонки.

Существо с оборвавшимся визгом отлетело в сторону, ударившись о стену, и безвольно поникло, истекая кровью из огнестрельной раны на голове: пуля прошла навылет, попав в заросший шерстью лоб чуть выше левого глаза.

Кира с трудом приподнялась, опираясь на здоровую руку. Спустя секунду рядом с ней уже стоял Верес: убрав пистолет в кобуру, он помог напарнице подняться, бережно ее придерживая.

Верес тихо спросил, заглядывая в ее испачканное кровью лицо:

— Ты как?

Она не ответила. Выдернула здоровую руку из его ладони и, пошатываясь, медленно, словно во сне, направилась к выходу из комнаты. Она проковыляла мимо трупа Валентина Мельника и раскрытого гроба, даже не бросив на них взгляда.

— Я вызвал подкрепление, — сказал Верес. — «Скорая» тоже в пути.

Кира вновь хотела промолчать в ответ, но не смогла: в голосе Вереса прозвучали нотки, которые ее удивили.

Нотки искреннего беспокойства — и сожаления.

— Ерунда, — не оборачиваясь, ответила Кира, взмахнув пораненной рукой. — Всего лишь небольшие царапины. И сотрясение мозга.

Несмотря на то, что еще несколько мгновений назад она чуть не стала очередной жертвой кровожадного криптоморфа, в ее голове сейчас пульсировала только одна мысль.

Что, если слова существа были не обманным маневром, чтобы отвлечь ее внимание, а правдой?

Что, если она действительно уже нашла убийцу своих родителей?

Кира остановилась на пороге. Обернулась.

Возле трупа существа стоял ее напарник. Словно почувствовав на себе взгляд Киры, он посмотрел на нее.

И на короткий, едва заметный миг ей показалось, что в глазах Марка Вереса вспыхнул тот же самый красный огонек, которым совсем недавно горели глаза убитого криптоморфа.