Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

«Зеленая книга. Исламские источники о хазарском вопросе. В ответ на эти слова каган обнял Фараби Ибн Кору, и этим все было решено. Он принял ислам, разулся, помолился Аллаху. Хазары – народ тюркского происхождения. С 552 года хазары принадлежали к западному тюркскому царству и участвовали в походе первого кагана западных тюрок на крепость Сул, или Дарбанд. В 6 веке территория к северу от Кавказа принадлежала сабирам. Однако Масуди–писарь в 10 веке отмечал, что тюрки хазар называли именем «сабир». Первые столкновения хазар в Прикавказье были с болгарами и арабами. Первая арабско–хазарская война произошла в 642 году на Кавказе. Вторая арабско–хазарская война началась в 772 году и закончилась поражением хазар. Каган тогда исповедовал ислам. Хазарское государство занимало нижнее течение Волги и Дона, через него шел караванный путь в Хорезм. Кроме того, упоминается и «королевский путь» из Хорезма на Волгу. Устройство хазарского государства было довольно сложным. Большинство населения составляли хазары, все остальные (греки, евреи, сарацины или русские) были представлены лишь небольшими группами. С учетом незавидного положения хазар в их царстве, многие из них действительно отказывались от своего происхождения и языка, от своей веры и обычаев, скрывали, кем они являются на самом деле и выдавали себя за греков или арабов, считая, что таким образом больше преуспеют в жизни. Достаточно было отказаться называться хазаром, и это сразу открывало дорогу при дворе и позволяло сделать первые шаги в карьере. Следующие шаги требовали антихазарской позиции и подчинении хазарских интересов интересам греков, евреев, туркмен, арабов или готов, как там называли славян. Хазары, как самые многочисленные, несли на себе основной груз воинской повинности, хотя среди военачальников все народы были представлены равноправно. Итак, обязанностью хазар являлось поддерживать целостность всего государства и воевать за него, пока евреи, арабы, греки, готы и персы, жившие в Хазарии, тянули свой край одеяла на себя, а вернее, на те страны, откуда они происходили. По вполне понятным причинам в случае воинской опасности описанные отношения менялись. Хазарам предоставлялось гораздо больше свободы, начинали воспевать их славные победы в прошлом. Ведь они были прекрасные воины. Греки требовали воссоединения с Грецией, с христианским миром, арабы переходили на сторону халифа, персы выступали за отмену обрезания. Но после окончания войны все это забывалось, те звания, которые иностранцы получали на службе у хазарских врагов, признавались действительными и для хазарской армии. Каган – хазарский правитель, слово произошло от татарского «хан», что означает «князь». В 6 веке наряду с каганом существовал и его наместник, халиф. Место кагана мог занимать только еврей. Соправители кагана были прекрасными воинами».

«Желтая книга. Еврейские источники о хазарском вопросе. Хазарская полемика – в соответствии с еврейскими источниками, ключевое событие, связанное с переходом хазар в иудаизм. Из этого источника вытекает, что иудаизация хазар произошла еще до хазарской полемики (выделено мной), причем следующим образом: один еврей, который не был практикующим иудеем, отличился во время войны и стал хазарским каганом. Каган заявил, что считает себя иудеем, но это произошло еще до полемики. После полемики иудаизм окончательно закрепился, причем не только у хазар, но и у живших рядом с ними народов. Раби Исаак Сангари сказал: «Вы не хазары. Вы евреи, поэтому вернитесь туда, где ваше настоящее место: к живому богу своих предков». Хазары – воинственный народ, с седьмого по десятый век населявший Кавказ. У хазар было мощное государство, флот на двух морях – Черном и Каспийском. У них было три столицы: летняя, зимняя и военная (выделено мной). Они использовали неизвестную в настоящее время веру, обожествляя соль, а свои храмы вытесывали в подземных слоях соли или в соляных скалах на поверхности земли. Иудаизм они приняли в 740 году и даже установили связи с испанскими евреями. Эти связи прервались после того, как русские в 970 году захватили столицу хазар и уничтожили их государство. После этого часть хазар смешалась с восточноевропейскими евреями, а другие с арабами, турками и греками, так что в настоящее время известны лишь небольшие оазисы, которые просуществовали без языка и веры, но в самостоятельных общинах до Второй мировой войны в Восточной и Центральной Европе, а потом исчезли совсем. Принято считать, что иудаизм приняли только высшие круги хазарского общества, дворянство, однако с 7 по 10 век на Паннонской низменности существовал центр иудаизации, который некоторые источники считают хазарским. Каган – хазарский правитель, название происходит от еврейского слова «коэн», что значит князь. Имя того кагана, который устроил хазарскую полемику и призвал к своему двору евреев, греков и арабов, неизвестно».

Из изложенных позиций надо сделать выводы. Вот они:

1. Никто кроме евреев не говорит о том, что с религией «хазары» определились еще до «хазарской полемики», то есть сама «полемика», значит, не имела места. Просто «один еврей отличился и стал каганом». Чем и как он «отличился» я уже говорил.

2. Хазарская полемика – это очень удачная выдумка, я думаю, самих евреев, которую тут же подхватили и «писатели» Киевской Руси, которая с западными хазарами имела весьма тесные связи, разбойные. Великороссии это не коснулось, она была «под сапогом у хазар».

3. Возможна ли в принципе такая «полемика»? Я считаю, что она невозможна в принципе в том виде, в котором она подается, в выборе веры для народа. Я выше уже говорил о «смене веры» у великороссов, он и сегодня еще не закончился, хотя нынче и Кремль поддерживает православие всеми своими дурацкими выходками, на которые смотреть тошно. В своем месте я остановлюсь на «внедрении католичества» на Западе. Там точно такая же ситуация. «Выбрать веру» можно в Кремле, но только для себя, к вере народа она не имеет никакого отношения. Сейчас там «вера березовая», но таких «вер» не три, а три тысячи, даже больше. У народа же вообще никакой веры на нынешний день нет, и пока не предвидится.

4. Исламские источники проливают некоторый свет на состояние дел в «Хазарском каганате» в период, когда иудаизм там только появился. За основу «каганата» невозможно было принять шайки разноплеменных разбойников на Главном проходном дворе. Но там было и коренное население, прикаспийское. Это калмыцкие и ногайские племена, родственные по образу жизни казахским племенам, но отделенные от последних Волгой и Уралом, окрестности которых захватили разбойники и соляные добытчики. Из–за этого ногайцы и калмыки навсегда потеряли связь с казахской «родней». Вот эти–то племена и посчитали за основу «каганата», хотя они не имели к нему никакого отношения. Они пасли овец в почти безводных степях, как и казахи и им не было никакого дела ни до кого. Постепенно их оттеснили от рек, вернее они сами ушли в степи, чтобы не видеть творившегося безобразия на берегах крупных рек. Если в их степях появлялись разбойники за дармовым мясом, они давали грабителям достойный отпор. Грабители быстро научились не грабить, а покупать.

5. Евреи появились на предмет контроля добычи и транзита соли. Но, где торговля и производство, там и разбой. Разбой, вообще говоря, непобедим, с разбойниками можно только договориться, поделив «полномочия». Евреи быстро стали разбойникам необходимыми для счета и сбыта разбойной добычи. Но нельзя было сбрасывать со счетов и местное население, довольно сытых и воинственных при защите своего достояния. Евреи были храбры, воевать умели, но никогда не стремились к этому, они привыкли договариваться. Это стоило дешевле при их хитроумности. Евреи знали, что из грабителей получаются очень плохие воины, они, как правило, трусы, они храбрые только тогда, когда видят, что сопротивление им бессмысленно: против лома нет приема, если нет другого лома. Они храбры именно тогда, когда у их противника нет «другого лома». При этом евреи видели, как друг друга ненавидят разбойные шайки. И по этой причине создавать из них армию нельзя. А вот местные племена для армии годились, но не для постоянной армии. Постоянную армию надо кормить. Хорошо бы типа ополчения, когда евреям это ополчение надо бросить в бой. Сплоченные, одинаково вооруженные с природным своим строем степные кочевники – не армия, а находка. Вот об этой армии–ополчении и пишут в Зеленой книге. Соправитель еврейского кагана, не вмешиваясь в его торгово–финансовые дела, всегда был готов собрать свое ополчение и двинуть его туда, куда каган скажет. Этим ополчением можно было даже пугать наиболее непослушные разбойничьи шайки.

6. Естественно, что никакой государственности у кочевников евреи не застали, да, и зачем государственность им? Но евреи–то хотели именно государство создать, чтобы был во всем «порядок». Разбойных «князей» они пригласили, конечно, в свой аппарат с правом совещательного голоса, надо было и часть кочевников–князей туда посадить, но совсем без «голоса», просто так, посидеть, чем те весьма гордились. И об этом написано в мусульманских хрониках.

Вот таким и было это, весьма своеобразное государство – Хазарский каганат. Когда соль появилась в Европе своя, спрос на русских девиц на Волге упал из–за восстановления численности женщин на юге, Хазарскому каганату в описанном его виде пришел конец. В это время на Черном море возник спрос на русских рабов в качестве гребцов на галеры, и не только для этого. Византия, которой как единого государства не было, начала строиться. И при той технике камнеобработки рабов потребовалось очень много. Тем более что их никто не жалел из–за дешевизны. Именно поэтому хазары перенесли свою столицу из Итиля на Волге в Саркел на Дону. И именно поэтому Саркел затопили, как только появилась техническая возможность для этого, Цимлянским водохранилищем. Сталин говорил: «нет человека, нет проблемы», но думал он явно не совсем так: нет Саркела, никто не докажет работорговлю. Именно поэтому я попробую ее доказать в дальнейшем и без Сакела в дополнение к тому, что я уже выше доказал.

Я читаю эту свою книгу всего во второй раз, уже после того, как написано ее продолжение с настоящей по 21–ю главу. Править ее сейчас бессмысленно. Поэтому я ее править и не буду на основе своих дальнейших исследований. Придется и вам следовать за развитием моих знаний и мыслей, вытекающих из этих моих дальнейших знаний.

Получая новые знания, я корректировал непрерывно свои выводы из них, но как вы увидите, корректировал не радикально, а только в частностях, уточнениях следствий из истинного Второзакония Моисея. Основным довольно крупным изменением моей объявленной концепции является то обстоятельство, что я доказал разделение торгового племени (евреев) на два колена: восточное и западное. При этом Моисей стал у меня предводителем только части западного колена торгового племени, а восточное колено вообще о Моисее ничего не знало. Вернее, о самом Моисее–то знало, не знало его учения.

Кроме того, при таком построении книги, когда я пишу ее, не зная, чем закончу, у вас перед глазами будет не столько сама история, сколько то, как она добывается в условии ее преднамеренного сокрытия.

Глава 8

Христианство

Введение или Закрепление предпосылок

Невразумительность хронологии. Тайная и явная религия. Евреи до сих пор не могут найти в своем Талмуде сентенции, благословляющие труд и ремесло. Наука без письменности – это диалог. Краткая характеристика мира перед христианством.

Начну с хронологии, хотя терпеть ее не могу. Она, в скольких бы вариантах ни была, всегда сбивает с толку, потому, что удовлетворительно отражающей время, она никогда не будет. Наши предки столь запутали ее, пытаясь распутать, что теперь ничего с хронологией уже невозможно сделать. Традиционная хронология Скалигера и Петавиуса дает рождество Христово в нулевом году, «Новохрон–1» дает его рождение в 4 веке, «новохрон–2» – в 11 веке. Разница между крайними датами более тысячи лет. Древний Египет существовал 2800 лет до Рождества Христова или 4800 лет от сегодняшнего дня, Израильское и Иудейское царства существовали при Давиде и Соломоне как единое царство 1000 лет назад от Рождества Христова или 3000 лет назад от сегодняшнего дня. Дату основания, как Египта, так и еврейского государства я сразу зачеркиваю как абсолютно недостоверные и присоединяюсь пока к мнению «новохрона–1».

Никакой истории не могло быть без письменности. Письменность же «изобрести» невозможно каждому народу по отдельности. Это озарение ума принадлежит одному–разъединственному еврею и никому другому. Правда, этот еврей назывался финикийцем. Все те глиняные таблички с клинописью, папирусы и прочие берестяные грамоты, которые откопали археологи, – просто попытки создания письменности, короче – иероглифы или письма картинками. Азбука – вот, что такое письменность. Картинкой невозможно написать цифры, разве что – палочками, как «древние римляне». Почему еврей, а потому, что евреям «вменялась обязательная грамотность» с этих самых пор и потому, что именно евреи сделали самые замечательные, абстрактные открытия 19–20 веков. И это нам всем известно доподлинно и не вызывает сомнений.

Евреи не могли создать письменности 3000 лет назад потому, что они бы сразу ей воспользовались, как воспользовались ею для создания иудаизма. Иудаизм же не мог быть создан без участившихся извержений Везувия и без «богинь–матерей», против которых первоначально был направлен. У евреев тоже был ведь матриархат, о чем говорит их «отвращение к свинине», женскому божеству «плодородия». Иудаизм не мог существовать достаточно долго как единственная религия, потому, что со всех сторон был окружен богинями–матерями. Он мог существовать как тайная религия евреев сколь угодно долго, но тогда бы и сегодня был матриархат, который стопроцентно существовал в Древнем Лациуме. Поэтому пришлось «изобретать» наряду с тайной религией для евреев, открытую религию для всех, которая бы положила конец матриархату в Средиземноморье и тогда бы появилась возможность тайной еврейской религии воздействовать на патриархат. По–другому быть не могло.

Но одна только фраза иудаизма «не делай себе литых богов» с каменной скрижали показывает, что развитие производительных сил было на достаточно высоком уровне во всем Средиземноморье. Поэтому евреи нисколько не старше всех остальных народов Средиземноморья, ни на один год. Просто они написали первые главы истории и отодвинули себя в древность для «престижа». Вот на этом я и закончу свою «хронологию».

Теперь обращусь к окружающему евреев миру и найду им место в нем. Для начала сравню еще раз, ибо я уже это делал выше, народ северной и южной Италии, так как видел это собственными глазами. Северный народ все время хочет отделиться от южного народа, ибо считает их закоренелыми лентяями. Северяне рассчитывают при своем труде жить в два раза лучше. Практически все северяне считают, что кормят южан. Я думаю, что зря они так считать не будут, наверное, у них есть для этого серьезные основания, не мне судить. На этот случай вернусь к ранее изложенному. «Некоторые современные иудейские богословы усиленно отыскивают сентенции Талмуда, благословляющие ремесло, а находят только: «вечно пользуйся службою рабов». Талмудисты учили, что народ подобен виноградной лозе; к виноградным гроздьям приравниваются мудрецы, а к листьям –труженики, которые своим трудом обязаны кормить мудрецов. Особенно Талмуд часто напоминает амхаарцу (буквально – народу земли), что человек – существо низкое и презренное. В понятие «амхаарец» Талмуд объединяет людей, не знающих Тору, — рабов, мелких крестьян и им подобных». Исходя из этой характеристики, можно понять северных итальянцев. Евреи ничего не умели и не хотели делать к моменту создания иудаизма, я думаю даже, что это сплошные потомки жрецов Кибелы, отожравшиеся и задумавшиеся о жизни на этой основе. Но, ведь истока иудеев негде больше искать кроме южной Италии.

Сейчас посетим островную Грецию тех времен. Можно почитать Энциклопедию, можно и писателя–фантаста Ефремова, суммировавшего все знания про островную Грецию в книге про Таис. В статье Крито–Микенская культура из Словаря античности следует, что островная культура Греции «возникла» в 3–2 тысячелетии до новой эры, что на 1–2 тысячи лет раньше, чем Иудо–израильское царство. Поэтому, без доказательств принимаем, что когда евреи создали письменность, эта культура уже существовала, но отсутствие у греков письменности не позволяло все это записать. Все хранилось в мифах, то есть устных сказках. С 1900 года начались систематические раскопки, и перед взорами возникла минойская культура: дворцы с настенными росписями, печати, «первоклассная керамика, богато украшенная изображениями цветов, животных и пейзажами, художественного ремесла, оружия с искусной инкрустацией, золотых перстней с печатями, металлических сосудов (чаши из золота и серебра), украшений, золотых масок, статуэток и так далее». Все это гибло дважды: 3800 лет назад и 3400 лет назад «в результате землетрясения, нападения врагов или внутренних усобиц. Прекратилась торговля. Вопрос о том, в какой мере микенская культура оказала воздействие на раннюю греческую культуру (материковую) исследован еще недостаточно».

Что тут скажешь? Скажу, что это было почти одновременно с рождением Моисея, только соплеменники его были несравненно ленивее островных греков, но хитроумные. Когда евреи завезли на островную Грецию свой алфавит, Гомер и прочие быстренько записали все свои предания, чтобы не позабыть окончательно. Надо добавить, что расцвет греческой островной культуры очень просто объясняется. Во–первых, трудолюбием, истекающим от довольно скудной природы, хотя и жаркой. Во–вторых, очень широким общением, как между островами, так и с материком на судах. В третьих, почти абсолютной безопасностью от внешних завоевателей. Кроме греков никто в мире не имел флота, если не считать лодки египтян из тростника. Евреям же понадобился их флот, чтобы направить своих агитаторов, и на Балканы, и в Малую Азию, — искать землю «обетованную», которую им обещал их бог Яхве. Кроме того, евреям нужны были технологии трудолюбивых греков, их научно–технический прогресс. Сами греки в иудаизме не были нужны, у них уже существовала устная греческая философия, отличавшаяся человеколюбием, несовместимым с идеологией иудаизма. Вы думаете, почему греческая философия развивалась уже в период письменности все еще как диалог или диспут? Именно потому, что письменности не было. Разговаривали, спорили, запоминали, учились. Поэтому еще долго не могли привыкнуть к нынешнему «соло» ученого типа диссертации, а все стремились создать себе противную сторону, даже воображаемую. Первоначально, без письменности: вопрос — ответ, потом, с письменностью: воображаемый вопрос самому себе – ответ на бумаге, воображаемое письменное оппонирование самому себе – возражение оппоненту, тоже в письменном виде. Ведь все древнегреческие философские труды так написаны. Потом и поэты этот принцип взяли на вооружение из «неписьменных времен», например «Разговор поэта с книгопродавцем».

В это время в Причерноморье Хазарского каганата, естественно, не было, но хазары, они же казаки–разбойники, они же калмыки и ногайцы, чеченцы и прочие северокавказцы как мышки–норушки, они же гунны, печенеги, готы, готфры и так далее, тоже естественно, были. Не было на этой сцене ни русских, ни украинцев, хотя их казаки–разбойники уже сидели около Запорожья, на лесосплаве. Русские только начали продавать своих людей в рабство, но торговля пока шла вяло, спроса не было. Сами сидели в своих лесах, женщин было слишком много, чтобы они могли начать матриархат, нынешние финны занимали почти полностью Подмосковье до Оки. Смоленцы и белорусы начинали рубить свои леса на продажу. Великий Новгород вел свою жизнь как описано выше, честную. Германская сборная нация понемногу консолидировалась, но южнее Альп еще не ходили. Будущие украинцы сидели пока в предгорьях Карпат, но уже подумывали закладывать Киев. Мешали разбойники.

В Малой Азии на берегах моря тоже немало народов обосновалось, ведь был же и сам город Библ, откуда еврейская, полноценная грамота пошла. В Месопотамии, как и в Египте, тоже давно уже народы жили и многому уже научились, кто не ленивый был. Но так как к христианству они имели малое отношение, то, дольше на них останавливаться не буду.

На «сапоге» с уходом Моисея с приверженцами жизнь, естественно, не остановилась. Южане не стали работящими, поедят, что выросло в диком виде, как латиноамериканцы бананов, и опять на боковую. Североитальянцы, произошедшие от слияния амазонок с братскими кланами и спускавшимися с гор на недолгое время мышками–норушками, начали работать. Им много леса понадобилось, зимой довольно прохладно, дома строить. Венецианцы начали забивать первые сваи под свои дворцы. Про Англию и Францию мало было слышно, они в дела Средиземноморья не вмешивались. Испанцы иногда плавали вдоль Африки вплоть до Италии, южные итальянцы на визиты не отвечали, ленились. О богинях–матерях, скопцах–жрецах, матриархате и амазонках я говорил выше.

Кажется, я предпосылки к христианству закрепил.

Византия по традиционной истории

Византию создали римляне, но итальянцы зародились в Византии. Там жили почти все известные в те времена народы. Города засеяны пшеницей. Рабство то вводят, то уничтожают. Вообще в официальной истории Византии сплошные нелепицы. Византия не построила ни одного города. Вместо предоставления льгот своим хиреющим городам, представляет невиданны льготы Генуе и Венеции.

Христианству негде было родиться, как только рядом с евреями, а почти все евреи переехали жить на Босфор, забрав с собой свое вновь созданное иудейство, в создаваемую их усилиями патриархальную, в смысле мужскую, а не старую, Византию. Поэтому надо рассмотреть ее официальную историю. Всем известно, что Византию создали римляне, когда им стало тесно в Западной Европе: всех без исключения завоевали, даже далекую Англию, на Великой русской равнине, правда, не были. Где лес брали для своей Венеции – неизвестно. Неизвестно также где набрали столько солдат для этого великого захвата. Столько солдат не должно поместиться на всем «сапоге», даже если записать в солдаты всех женщин, детей и стариков. Можно поверить даже, что захватили блицкригом как Наполеон или Гитлер, но удерживать столько веков – не поверю, если там, конечно, не были сплошь умалишенные с синдромом любви к римлянам. Потом римляне захватили Египет, Месопотамию и Малую Азию, словно там сидели такие же дураки, как в Западной Европе. И никто пальцем не шевельнул, чтобы освободиться. А, если не хотели освободиться, значит, не было никакого захвата, а «новохронисты–1» говорят, что не было и самой Римской империи. При таком раскладе я им верю.

Итак, официальная история Византии начинается с 395 года после смерти императора Феодосия Первого. Первоначальный этнический состав ее: греки, сирийцы, копты, армяне, грузины, евреи, эллинизированные малоазийские племена, фракийцы, иллирийцы, даки. По–моему, всех надо вычеркнуть, за исключением греков и евреев, а у малоазийских племен отбросить этот эпитет, так как эти племена скоро выгонят, и греков, и евреев не только из центральной части Малой Азии, но даже и с берегов морей, в том числе и из Царьграда–Константинополя. Спасибо историкам, что не забыли евреев, а то мне самому пришлось бы их туда поселять. «В 4–5 веках в Византию в дополнение к вышеперечисленным народам пожаловали готы, в 6–7 веках – славяне, в 7–9 веках – арабы, в 11–13 веках – печенеги и половцы», словно это не страна, а гостиница. Одни хазары не согласились почему–то жить в Византии. Наверное, евреи не пустили. «В 6–11 веках в Византию входят этнические группы, из которых сформировались итальянцы». Это как же получается? В какую дверь Византии «вошли этнические группы», чтобы превратиться в будущих итальянцев? Как, интересно, они там превратились в итальянцев? И как они потом попали в Италию, чтобы начать новую свою жизнь в качестве итальянцев? Они, что, в Византии итальянский язык изучали? Наверное, эти «будущие итальянцы, были «прошлыми» итальянцами, с Везувия, а точнее итальянскими евреями, прибывшими туда с Иисусом Навиным, преемником самого Моисея? Похоже, что именно так. Потому, что «с 4 по 6 век язык в Византии был латинский», а потом латинский язык заменился на греческий, «с 7 века». Я даже думаю, что там была смесь из древнееврейского и латинского, а потом из этой смеси родился греческий, или — наоборот.

Официальная история Византии делится на три периода: 4–7 века, с середины 7века по 1204 год и с 1204 по 1453 год. Первый период начался со свободных крестьян–арендаторов в 4 веке. У кого они арендовали землю – неизвестно. Произошла отчего–то аграризация городов, сеяли прямо посреди улиц, но центр общественной жизни переместился в деревни. Наступило неизвестно откуда христианство, создались монастыри. Издали законы против язычества. На чем держалась такая большая империя – неизвестно. Тут еще произошла варваризация армии. Людей вообще не хватало. Император даже вынужден был расселить у себя вестготов, как будто они приехали на электричке в садово–огородный кооператив. А они еще взяли да и подняли восстание. А тут еще на империю напали остготы, и пришлось их отражать. Возникли специфические внешние и внутренние отношения с варварами, и они едва не овладели Константинополем. Что это за империя? Города засеяны пшеницей, весь бомонд – по деревням, краса Великого проходного двора Константинополь почти без охраны, не сегодня–завтра, возьмет, кто захочет. Но тут как черт из табакерки явился Юстиниан Первый и стал наводить порядок. Он быстренько восстановил единство империи, подавил восстание самаритян в Палестине, восстание Ника недалеко от Константинополя и взялся за законы рабовладения, надо полагать, записывать в рабство своих свободных крестьян. Потом начал насильственно превращать еретиков в христианство под угрозой лишения гражданских прав и даже смертной казни. Потом усилил армию, отбил персов и славян и произвел обширные завоевания Запада (Африку, остготов в Италии, юго–восточной Испании). Это выглядит примерно так, как если бы Россия сегодня с бюджетом меньше чем бюджет Нью–Йорка завоевала бы не только бывшие республики СССР, но и всю Африку, Канаду и Америку, не пропустив Западную и Центральную Европу. Но, тут возникли восстания, в том числе и в армии, и уже в начале 7 века Византия все утратила, за исключением Южной Италии. К 8 веку от юстиниановой империи осталось не больше одной трети.

Тут надо остановить историков и спросить: а что делала в это время Римская империя? У нее давно уже отобрали Южную Италию со столицей, городом Римом, а она и ухом не ведет. Где ее хваленые римские когорты, центурионы и легионы? Они что, ослепли? Не видят, что столица в руках врагов? Где же они бои гладиаторов проводят? Колизей–то сперли византийцы. Молчит история, находящаяся в Большой советской энциклопедии. Но упоминание о Южной Италии мне нравится, что она принадлежит все еще Византии. Это же родина Моисея. Кому как не Византии ей принадлежать? Нравится и то, что Римская империя не упоминается, потому что ее просто нет, и пока не было. Нравится так же, что Северная Италия пока не завоевана. Там же живут вестготы, хазары по–нашему, точнее всякий сброд равнинный, частично с амазонками во главе, частично – с мужиками–бандитами.

Продолжим, с первым периодом византийской истории надо кончать. Славяне появились на Балканах и даже в самой Малой Азии, но так ловко, что взяли с собой, и язык, и быт, и культуру, как будто и жили тут вечно. В восточной части Малой Азии появились как снег на голову армяне, персы, сирийцы и прочие арабы. Однако все быстренько стали говорить по–гречески. На этом конец первого периода. Сообщаю историкам, что никакого первого периода не было. Кто как жил здесь, так и продолжали жить. Греки и евреи еще не появлялись, Христос – тем более. Отсюда и иудаизма пока не было, не говоря уже о христианстве. Но более позднее переселение Моисеевой братвы и упоминание о Южной Италии как–то сюда затесалось, из будущего. Греческий язык у армян и прочих народов – тоже.

Второй период с середины 7 века начинается в мажорном ключе. Несмотря на потерю двух третей территории, Византия остается одной из могущественных держав. Недавно введенное Юстинианом рабство было отменено и «стала преобладать свободная сельская община», точно такая, как была в начале первого периода в 395 году. Но города все еще были в упадке, засеянными пшеницей. Старые провинции заменяются военно–административными округами (фемами), почти точно такими, какие сегодня, в 2000 году, создает российский президент. Начальник такого округа, стратиг, обладает всей полнотой военной и гражданской власти. Но, как–то так выходит, что свободная сельская община передается в наследственные земельные участки. Это «ознаменовало децентрализацию государства, но зато укрепило военный потенциал и предопределило успехи в войне с арабами и болгарами». Началась «борьба с сепаратистскими тенденциями местной знати» совсем так же, как в России в 2000 году. Можно подумать, что историки заглянули в шпаргалку, называемую «распад СССР». Но, тут снова произошло разукрупнение фем совместно с ограничением самоуправления городов и иконоборчеством. Все это провернула Исаврийская династия византийских императоров, сам Исавр – сириец, но это не имя его, а прозвище, «не соответствующее действительности». Так и не узнали историки, кто же правил Византией от имени сирийской династии. Может быть Иосия, Иосафат, Озия из библейской династии? Странно как–то? Вдруг ни с того ни с сего, приходит кто–то из Сирии с одним прозвищем, «не соответствующим действительности», и устраивается на работу императором в Константинополе. И не только сам, но и свою династию в великой империи устраивает? Странно. По–гречески двух слов связать не может, а царствует, а греки сидят и подчиняются, молчат, как воды в рот набрали. Да и прозвище какое–то библейское, еврейское. Но, наворотила эта династия много. Начав с иконоборства, закончила изъятием в казну монастырских и церковных сокровищ. Иконоборчество усилило провинциальную знать. Император испугался и восстановил иконопочитание. «Примирение правительства и военной знати с высшим духовенством и монашеством сопровождалось жестоким преследованием павликиан» (армянская ересь от апостола Павла). 9–10 века – «создание централизованной феодальной монархии с сильной государственной властью и бюрократическим аппаратом». Крестьянство снова освободили от рабства и дали ему землю, но заставили платить «централизованную ренту в виде многочисленных налогов». «В отличие от Западной Европы вассально–ленная система осталась неразвитой, феодальные дружины скорее были телохранителями и свитой, чем войском вассалов феодального магната». Что–то сильно это все мне напоминает древнюю Русь времен князей–грабителей и их дружин.

В то же самое время «феодалы обеднили крестьян – основных плательщиков налогов». Со 2 половины 9 века – подъем городов и ремесел с сохранением института рабства. 9 век: требование церковью равноправия с государством (духовная и светская власть), что сильно напоминает борьбу папы Григория с немецким монархом. Церковь призвала к христианизации соседние народы. Кирилл и Мефодий. Разногласия между патриархом и папой – схизма (1054 г. — разрыв). 9–11 века – постоянные войны с арабами, славянами, норманнами. Святослав Игоревич воюет с Византией, сначала успешно, потом терпит поражение. На Руси Владимир Святославич, православие (989). 11 век – смуты, печенеги, турки–сельджуки, Византия потеряла Малую Азию, норманны завоевали Южную Италию, Византия борется с коррупцией. Глубокий экономический кризис, феодальная раздробленность, независимость феодалов от центра, города в упадке, ослабли армия и флот. Отпала Болгария, Сербия. Папство стремится подчинить Византию. «В 11–12 веках завершилось формирование институтов феодализма, возникает вотчинная эксплуатация крестьян, которую туда записали, поди, историки типа Ключевского. Свободные крестьянские общины существуют лишь на окраинах империи, как, например, в Пскове и Новгороде. Труд рабов почему–то утратил значение, несмотря на «вотчинную эксплуатацию крестьян». 12 век – Константинополь снизил производство, зато подъем производства в Фессалониках (Салониках), Коринфе, Фивах, Афинах, Эфесе, Никеях. Венеция и Генуя получили привилегии от императора, собственные города Византии начали беднеть. 4 Крестовый поход, вместо Палестины крестоносцы попали в Константинополь. 1204 год – Византия перестала существовать.

Если кратко повторить вместе первый и второй периоды истории Византии, то выйдет следующее. В 4 веке Византии принадлежало полмира, в том числе и несуществующий Рим. К 7 веку она растеряла две трети своих владений, но была «одной из могущественных держав». К концу 11 века у Византии не осталось ни одной пяди земли, кроме самого Константинополя. Давайте проверим. К 8 веку Византии принадлежало всего лишь Южная Италия и немного Малой Азии и Балкан. От этого остатка отпала к 13 веку Малая Азия, Южная Италия, Болгария и Сербия. Хотя в Энциклопедии ничего не говорится об островной Греции, думаю, что она тоже была в составе Византии. Думаю, ей принадлежал Пелопоннес и, естественно, Константинополь. Но, если Вы помните, то конец агитационного похода Моисея и Навина этим и закончился. Им ведь и нужен был Константинополь как стратегический пункт между Азией и Западной Европой при том обстоятельстве, что сухопутье около Дуная было почти перекрыто постоянными войнами между собравшимися там разбойниками.

Третий период в 250 лет, до взятия Константинополя в 1453 году ничем не отличался от второго по территории Византии. Никейская империя, хотя и называется империей, но фактически это небольшой городок недалеко от Константинополя, где сидел православный патриарх. Поэтому меня так и подмывает сравнить слово «империя» и слово и советское слово «комбинат». Есть, например, металлургический комбинат, занимающий десятки квадратных километров площади, на которой расположены сплошняком гигантские инженерные сооружения, плюс рудники и шахты за десятки и сотни километров от него. И есть банно–прачечный, тоже комбинат, имеющий сарай и сеть приемных пунктов в отгороженных фанерой подъездах жилых домов. Но у обоих на вывеске написано: комбинат. Вот такой «комбинат» — банно–прачечный, и есть «Никейская империя», как, собственно, и сама «Византия».

Я хотел бы обратить внимание на следующий факт. В 12 веке Константинополь резко снизил производство, зато оно резко возросло в Фессалониках, Коринфе, Фивах, Афинах и Эфесе. Венеция и Генуя, «получившие привилегии», росли как на дрожжах, а «собственно византийские города беднели». Во–первых, какие города были в Византии, кроме Константинополя? Эфес? Но Эфес совсем не византийский город. Эфес существовал, как и Библ, когда Византией еще и не пахло. Он основан греками еще в 12 веке до новой эры. Когда Моисей понял, что хорошо бы захватить Босфор, в Эфесе во всю культура цвела. Коринф? Так он тоже греческий и на 1000 лет старше Византии. Фивы греческие, потому что есть Фивы и египетские, тоже на 1000 лет старше, Афины – на 900 лет. Тогда какие же города собственно византийские? Турецкий Измир? Так это греческий город Смирна, год рождения – 2000 лет до новой эры. Может быть Трабзон? Так это греческий город Трапезунд 7 века до новой эры, когда о Византии никто еще и не думал. Единственно, что я в нынешней Турции нашел турецкого, так это их столица Анкара 7 века до новой эры.

Теперь понятно, почему в Византии «города аграризованные»? Да потому, что их просто не было. Пришлось деревни называть «аграризованными городами», врать, что «вся общественная жизнь переместилась в деревни». Какой город Византия построила, кроме, разумеется, Царьграда–Константинополя? Никакого. Тогда что же это за империя? Просуществовала больше тысячи лет и ни одного города не построила?

Обратимся к городам Венеции и Генуе, которыми, будто бы, владела Византия и ни с того, ни с сего дала им «привилегии от императора, а собственные города начали беднеть». Император их, византийский, что, совсем рехнулся? С какой стати он им дал такие огромные «привилегии», что сам в единственных, праздничных штанах остался? Не согласитесь ли вы, что вся Византийская империя при таком раскладе, это всего–навсего Никейская империя, которую я чуть выше сравнил с банно–прачечным «комбинатом»? А нашим русским историкам она понадобилась только для того, чтобы «было» у кого взять Кирилла с Мефодием, а вместе с ними и христианство, очень уж православное?

Придется «восстанавливать» эту «империю» так, чтобы она хоть чуточку стала правдоподобнее.

Византия по более правдоподобной версии

Древняя Греция хорошо защищена морями, а сами греки плавают по всему миру. Греческие фактории. Выгоды их торговли. Греки не создавали таможню в Босфоре. Это сделали евреи в Константинополе. Гребцы–рабы. Женщины–рабыни тоже нужны. Византии нет, есть только Константинополь. Турки – континентальные люди, моря не любили. Греки ошеломлены еврейской таможней, но стены у Константинополя – тройные.

«В Царьграде царь Михаил, а у него золотое дерево. Остальные цари и короли мира ему страшно завидуют и посылают к нему то и дело своих послов то золотое дерево выменять на что–нибудь. Но Михаил не соглашается на любую мену. Зато сын его Левтасар (Левта–царь?) пропил и прогулял все дерево золотое. Осталась одна веточка, а на ней– золотой попугай».

(Из сказки)

Итак, Древняя Греция была островно–береговая группа минигосударств, очень тесно общавшихся друг с другом и с континентальными минигосударствами, представители которых приходили на берег моря что–нибудь купить–продать. Эгейское море «набито» островами как бочка селедкой. Это идеальные условия для первобытных людей, лучше даже, чем предгорья и горные ущелья, о которых я говорил в главе о географических предпосылках расселения народов. Здесь и общение возможно, и опасность нападения других, не морских народов минимальна, даже вообще почти невероятна. Естественно, что морские народы первыми придумали, как плавать по морю, изучили его «повадки», так что это была очень знакомая и безопасная «дорога». Морские народы, на каждом острове по народу, могли беспрепятственно общаться между собой, а привычки и нравы у них должны были развиться практически одинаковые, «морские». Я не буду удаляться в их древность, как делал это с другими народами, скажу только, что они очень напоминают предгорные народы, у которых возник матриархат. История греческого язычества, богинь–матерей, ясно подтверждает это, притом наиболее ярко.

Этим народам материк был непонятен и страшен, но любопытство одолевало. Поэтому они много плавали и организовали свои поселения по всему восточному участку Средиземного моря, но там, например, на «сапоге», предгорные народы жили почти на самом берегу моря, так как горы начинались прямо от береговой линии моря. Организовать здесь грекам свои поселения было невозможно, они сразу попадали под пристальное наблюдение, переходившее в недоброжелательность, а то, — и в прямой вооруженный отпор. Поэтому их взгляды обратились в сторону Мраморного моря, малоазийское побережье, на само Черное море. На всем протяжении Северного Причерноморья, на его береговой линии почти никого не было, исключая устья крупных рек. Заселен был только Южный берег Крыма какими–то аборигенами. Южное Причерноморье тоже никому не было нужно. Греки забрались даже «до Трабзона» и организовали свою факторию Трапезунд. Восточное побережье Эгейского моря тоже было пустынным, иначе бы греки не смогли там понастроить столько своих городов. Дружили они и с нынешней береговой линией Палестины и Ливана, ибо рядом был их большой остров Кипр с медными рудниками. Постоянное общение со столькими представителями береговых народов сделали их язык понятным и общим не только для самих островов, но и для береговых, континентальных народов, а нравы и, выработанное веками дружелюбие и взаимовыгодность общения, сделали их желанными гостями в любой точки этой обширной водной системы. Они имели самую полную информацию обо всем этом древнем мире, обо всех достижениях научно–технического прогресса и культуры. Поэтому нас и поражают сегодня их статуи, сооружения, религия, философия, мастерство, знание всех древних морских дорог.

Поэтому я не могу не признать за ними большую древность, чем за Месопотамией и Египтом. Я даже уверен, что жизнь на открытых пространствах Месопотамии и Египта не могла быть древнее, ибо там очень слабые силы народов почти все уходили на войны друг с другом. Не обходилось, конечно, и без войн между греческими островитянами, но тут для войны нужен флот, поэтому весь свой народ от мала до велика на войну не бросишь, как это можно сделать, например в Египте. Пелопоннес поэтому греками освоен в самую последнюю очередь. Он, хотя и полуостров, но – почти остров. Потому «новохрон–1» и не признает за ним древность, Древнюю Грецию, говорит, что Древняя Греция – совсем не древняя. Самая древность – это острова. Самое главное, что я хочу сказать про Древнюю Грецию в развитие моей основной мысли, это то, что им даже не приходило в голову устроить «всемирную таможню» на Босфоре. Широкое общение с миром сделало их интеллигентами, это же доказывает и их философия человеколюбия. Поэтому я беру свои слова о «не приходило в голову» обратно. Догадаться о «таможне» они, безусловно, догадались при своем знании географии, но устраивать ее им не позволяла интеллигентность. Впрочем, для кого им было ее устраивать, ведь плавали они там одни, остальные просто не знали, как это делать.

Континентальные народы не любят моря, горцы — тоже. Они сейчас любят ездить туда загорать и купаться недельки на две, не больше, ибо они начинают там скучать. Береговой народ на открытом пространстве возле моря жить не может, очень опасно. Надо, чтобы от моря сразу начинались горы, куда можно спрятаться, как в норку. Поэтому побережья Черного моря были пустынны. Яркий тому пример Черноморское побережье Кавказа. На месте нынешних черноморских здравниц еще в конце прошлого века были заболоченные тростники, там не жил ни один человек, все мингрелы, абхазы сидели по прибрежным кручам и ущельям. Греки же находили удобные бухточки и строили там свои города и причалы, рынки. Туда и стекались дороги и тропинки со всей примыкающей континентальной округи. Торговля была очень выгодной, для греков в особенности, ведь они знали конъюнктуру всего огромного региона. Они могли покупать товары в 10 раз дешевле, а продавать их в 10 раз дороже. Они всем товарам знали минимальные и максимальные цены и места, где они существуют. Поэтому греки, безусловно, были богаты. Богатство среди всеобщей бедности соседей многое обуславливает. Появляется деятельность, не связанная напрямую с добычей пищи. Это научно–технический прогресс, искусство. История показывает, что древние греки всем этим обладали. Достаточно вспомнить «греческий огонь», Пифагора, греческих философов, древнегреческие мифы, то есть литературу, театр, греческие трагедии. Но у греков не было нормальной, буквенной письменности, «узелки на платочке», конечно, были, но ими не передашь страдания Антигоны, не говоря уже о «страданиях юного Вертера». Поэтому у них долгие века были только устная история в виде мифов, устная литература в виде театра, «письменность» в виде скульптуры и росписи ваз. Если кто будет возражать против устного «интернета», я тому напомню, что большинство наших, российских народов получили свою письменность из русских букв после 1917 года, и только тогда записали все свои предания, ранее хранившиеся сотни лет «на языке». Даже древние скандинавские предания не избежали этой участи, хотя их носители болтались по всему древнему миру.

Тут один еврей в городе Библ и придумал нормальную грамоту, то есть алфавит. Если кто–нибудь все еще сомневается в том, что алфавит изобрел один человек и в его великом, абстрактном мышлении, то я спрошу его: «Почему теорию относительности, квантовую механику, теорию всемирного тяготения и так далее из революционных переворотов сознания людей, «изобрели» отдельные индивиды, а не одновременно в десятках совершенно разных стран, как говорится, «независимо друг от друга»? Буквенную письменность я ставлю не ниже этих всемирных открытий. Письменность распространилась, сначала очень медленно, а затем, все ускоряясь, в двух направлениях: на арабский восток и на запад, достигнув Везувия – центра первичной религиозности из–за непонятного огня из–под земли, сопровождающегося громом и молниями, землетрясениями. Метеорит в Каабе тоже сыграл немаловажную роль в религиозном чувствовании людей Востока. Но Восток почти как огня боялся моря и не подходил к нему даже близко. Пример тому Каспий с его пустынными берегами, северные берега Индийского океана в Пакистане, Красное море и Персидский залив, такие же пустынные. Греки же, наоборот, жили только морем, и я об этом только что говорил. Поэтому из одной письменности появились две ветви, восточная – изолированная в своем регионе, и западная, широко тиражированная греками. Вот на этой основе и надо возвращаться к Моисею с его бескомпромиссной борьбой против матриархата, с его навязчивой идеей «избранного богом Яхве народа», годного для «мирового господства», с его до предела эгоистической религией иудаизма, без которой никогда не достичь желаемого.

Куда бы вы пошли с этим набором, не имея кораблей, которых на горе Везувий не делали, но знали о них отлично, сами плавали на них, греческих: из Библа на «сапог» и обратно? Естественно, на всемирную «почту», к грекам, на острова. Пошли и сухим путем по берегу Адриатики, на север. На Босфоре две колонны объединились. Соляной и лесной транзиты во всю действовали. Тут же был транзит и русских рабов. Дело в том, что греки при всем их старании не могли придумать таких парусов как впоследствии англичане и испанцы, под которыми можно было плавать против ветра или под острым углом к нему, крутой бейдевинд называется. Притом они плавали по извилистому пути, вдоль берегов, так как компаса не было, поэтому им бы все время пришлось регулировать паруса по ветру и курсу судна, а это большое неудобство, ведь не в океане. При плавании через океан такая «английская» система парусов необходима, так как экономит силы команды, позволяет долгое время плыть заданным курсом. Может быть, поэтому сложную систему парусов греки выдумывать и не стали. Они в дополнение к прямым парусам добавили рабов. Рабы ведь, прикованные к веслу, это что–то вроде очень экономичного двигателя, работающего на куске хлеба и глотке воды, «запчасти» для которого универсально стандартны: износившуюся выбрасываешь за борт, на ее место «усаживаешь» новую. Тут появился и военный флот, галионы, галеры, которым почти всегда приходилось плавать против ветра, спрос на рабов резко усилился. Надо не забывать и про недостаток женщин в тех краях, вызвавший, и матриархат, и женские религии. Дефицит которых все еще не был устранен окончательно. Поэтому рабыни тоже были в цене. Мальчики и девочки тоже требовались. Девочки по «прямой» потребности, мальчики – по «извращенной», тоже широко распространившейся в результате недавнего почти полного отсутствия женщин. Потом они переходили в отряд гребцов, как «запасные части».

Когда иудеи разобрались в ситуации, они тут же, руками дешевых русских рабов, начали строить Царьград, переименованный впоследствии в Константинополь. Затем натянули железные цепи через самое узкое место Босфора, как раз напротив Константинополя, а конец их протянули за стены города, чтобы не мочить ноги при их натягивании и ослаблении при проходе судов. Таможня получилась, что надо. Ни одно судно не могло проплыть, не заплатив пошлины. Вот этот город и кусок пролива с цепями и составляли всю империю под названием Византия. Иудаизм составлял одну из «тайн византийского двора». Жить иудеям стало не только «веселее», но очень даже весело. Сбылось «предсказание Моисея» в полном объеме. У иудеев, вечно напряженных, даже появилась не свойственная им ранее, страсть к «византийской роскоши». Вы только представьте себе: ворот, на который наматывалась цепь через Босфор, крутимый руками десятка рабов, приносил такие ошеломляющие дивиденды! Недаром историки говорят о «византийских»: сверхроскоши, тайнах, «утонченном» разврате и прочих «прелестях» сверхбогатых «византийцев», не называя их напрямую иудеями. Об это позаботились сами иудеи, написав, как единственные грамотеи тех времен, канонический текст этой «умозрительной» истории, которую с умным видом размножают «традиционные» историки по сей день. На кой черт «византийцам» нужна была вся остальная Малая Азия, которую им приписывают? Они даже не знали, кто там живет, турки какие–то, пока те не собрались с силами и не выперли их. Они даже специально «забыли» откуда сами заявились, напевая: «жизнь прекрасна и удивительна». На кой черт им были нужны древние Коринф, Измир и прочие города, где для них работали за деньги греки, в том числе и ранее уже упомянутый мной скопец Скопас, которого даже «вызывали» для украшения своей императорской жизни на бережок, в Малую Азию? На кой черт им были нужны все Балканы, «итальянский сапог» и сам Пелопоннес? Им нужны были только очень крепкие тройные стены вокруг Константинополя, и они их сделали руками дешевых рабов. Больше им ничего не было нужно. Кто хочет дать им денег, должны были сами приплыть на Босфор и отдать их им.

Ошеломленные таким вероломством греки, сначала пытались объяснить иудеям, что они поступают бессовестно, что они сами могли бы протянуть поперек пролива пресловутую цепь и построить тройные стены, за которыми стоит ворот для этой цепи, но посчитали это слишком наглым делом: пролив–то принадлежит всем желающим по нему плавать. Ведь есть и закон такой, что моря – общественная собственность, даже международная. Но иудеи и ухом не вели, натягивали цепь перед греческими кораблями, ведь других–то почти не было, а сами сидели на крепостной стене и посвистывали. Разозлившись, греки раз несколько попытались взять штурмом эти тройные стены, но не тут–то было, и «греческий огонь» не помог, а порох и пушки еще не изобрели. Греки стали платить таможенную пошлину практически ни за что, жить–то надо. А теперь почитайте несколько выше вновь о том, что нынешние иудейские богословы усиленно, но тщетно, ищут сентенции в Талмуде о любви к ближнему и «благословляющие труд». Сегодняшние–то иудеи забеспокоились, как–то неудобно стало жить с такой эгоистической религией, ставшей в глазах «общественного мнения» остальных народов несколько постыдной.

Начало христианства – начало идеологии подчинения

Нужда в рабах в Средиземноморье отпала. Первозаконие для всех, Второзаконие – для избранных. Наспех скроенная «команда по разработке христианства» — «наспех скроенное христианство»: пасхалия, григорианский календарь, праздники. Эллины — «нараскоряку». Католичество – на греческом языке. Гегезипп – иудейский инспектор католичества. Иудейское «Евангелие» – это что такое? Похоже, что еврейский, греческий и латинский языки – это один и тот же язык.

Но, «не все коту – масленица, бывают и постные дни». Соли целые «кучи» нашли в Польше и Германии, один вид «бизнеса византийцев» пропал. Женщины рождаться стали намного чаще, «импортировать» их не стало острой необходимостью. Как снег на голову свалившиеся «норманны» открыли регулярные «рейсы» в Средиземноморье вокруг Европы, в Англии изобрели хорошие корабли и хорошие паруса. На этом я еще остановлюсь в подходящем месте, после так называемой «Реформации» католической церкви. Поэтому нужда в рабах–гребцах тоже начала отпадать. Против «любви к мальчикам» стало восставать общественное мнение, – ведь женщин хватало. Зачем же «это извращение», которому и слово–то придумали именно это, обозначающее «стыдливость» его, общественного мнения. Остался один лес, который можно сплавлять. Но «путь лиственницы» вокруг Европы постепенно начал соперничать и со «сплавными» сортами древесины. Вот тогда–то и возникли «проблемы» у Византии–Константинополя. Вот тогда–то и пришлось дать генуэзцам и венецианцам такие ошеломившие историков «льготы», «ничем здравым не обоснованные», а свои города, византийские, которых, впрочем, и не было в наличии, начали «хиреть». Вернее сказать, сам Константинополь начал хиреть, к нему перестали специально плавать, чтобы дать евреям денег на их «византийские» нужды. Но, у них уже были на примете «другие виды бизнеса», столь же ошеломительно прибыльные. Однако надо же когда–то начинать и про христианство.

Еще Моисей рассудил: зачем же делиться таким хорошим иудейством со всяким сбродом, встречавшимся по пути? Для всех остальных, не евреев, годится и «первая редакция скрижалей», где много внимания, как вы помните, уделено «нравственным аспектам». Но, сначала он все никак толково не мог разделить эти две каменные таблички. Получалось, что иудейство было двух типов, собственно для самих евреев – Второзаконие, и для всех прочих народов – «Первозаконие». Это был непорядок, путаница. Не знаю, сам он дал «завет» на христианство или его преемники сообразили. Во всяком случае, во вновь отстроенном Царьграде посадили команду с задачей «упорядочить религии» по Перво — и Второзакониям. Совсем так, как садили умников в СССР, а нынче садят в России, на хорошо охраняемых дачах с необходимым запасом еды и водки, для разработки глобальных идей вроде «500 дней» или поиска где–то затерявшейся «национальной русской идеи».

В «команде», наспех скроенной, наполовину из разных «протеже», то есть откровенных дураков, попадались и умные. Поэтому, с одной стороны, преобразование «Первозакония» в христианство проведено на мудрой основе Рождества, а, с другой стороны, детали новой религии плохо «стыковались» с тем же, например, весенним равноденствием, так что пришлось составлять сложнейшие таблицы для определения дня Пасхи, так называемую Пасхалию. Это и был вклад дураков, попавших в эту «комиссию», который и сегодня исправить невозможно. И это только один пример из десятков «нестыковок». Невооруженным глазом видно, сколь поспешно создавалось христианство, а еще поспешнее утверждалось на «высшем уровне», результаты которого не подлежали критике и пересмотру никогда в будущем. Эту застарелую хроническую «болезнь» христианства невозможно вылечить и оно от нее, несомненно, скончается, рано ли поздно, но именно в тот день, когда не единицы, а хотя бы миллион верующих в него, научится немного мыслить абстрактно и не предвзято считать. На этот счет язычество богинь–матерей, которое было побеждено христианством, ошибок почти не имело, оно было очень обосновано простым здравым смыслом.

Как «команда» по преобразованию «Первозакония» в христианство, так и само христианство получилось наспех скроенным, без «глубокой проработки вопроса», как нынче говорят. Рассмотрим только один пример подробнее, о котором я уже упомянул – Пасхалия. Зачем она понадобилась в условиях острой нехватки бумаги, излагать которую на камешках «себе дороже». Дело тут вот в чем. Язычество, не мудрствуя лукаво, например, то же празднование «лучезарного юноши–бога» по словам Фрейда, а именно Митры, назначило на весеннее равноденствие, которое видно на небе: день равен ночи, но начинает с этого дня увеличиваться в своей продолжительности. Евреи последовали примеру язычников и назначили еврейскую пасху на этот же день. Достаточно было посмотреть на небо и можно начинать празднование, никаких календарей не нужно. «Конструкторы» христианства, более озабоченные тем, чтобы еврейская и христианская пасхи не были в один день, чем выбором самого дня для христианской пасхи, назначили этой пасхе не фактическое равноденствие, а конкретную дату того года, в котором создавали христианство, на неделю позже иудейской. Они, будучи дураками, думали, что это будет проще. Чем измерять долготу дня и ночи накануне, лучше заглянуть в календарь. Их извиняет, конечно, что они не знали о тренде чисел календаря, о високосном годе, но надо было подумать об этом, они просто обязаны были все предусмотреть, если собрались дело делать без брака. Из–за этого их головотяпства вскоре заметили, что с каждым годом жестко календарно закрепленная православная пасха начала приближаться к иудейской, жестко закрепленной природой. Пришлось даже менять календарь с юлианского на григорианский, прибавлять 5 дней с одним и тем же числом. Календарь меняли тоже дураки, иначе бы они придумали что–нибудь получше григорианского календаря, который не решал проблемы кардинально, а только отсрочивал ее решение. Навыдумывали невероятной сложности Пасхалию, которую рассчитать может только очень грамотный человек, а православный люд спрашивает друг друга на улице, когда нынче у нас пасха, в какой день календаря разговляться можно и выпивать?

Или взять тот же праздник Ивана Купалы, раньше бывший Праздником инцеста или промискуитета вернее, когда можно было немного позволить себе языческие сексуальные вольности. Его же ждут, не дождутся. А тут раз и назначили на этот день крещение народа, Ивана Крестителя, который Иисуса крестил. И произошла путаница: то ли водой обливаться по новому празднику, то ли совсем раздеваться и веселиться в таком «непотребном» для христианина виде? Иерархи с ног сбились, объясняя разницу, но народ их до сих пор не может понять. Одни атеисты празднуют оба праздника сразу, сперва обольются, а потом разденутся. Или насчет того, кто был папа Иисуса? Очень большие подозрения есть и вполне обоснованные в Коране, что Свяой дух тут ни при чем, а папой был родной братец Мариам, у меня об этом уже написано. Да и самого Святого духа взяли от Праздника Кибеллы, когда в языческих храмах, а потом и в христианских, такие оргии устраивали, дух захватывает. А куда из католических храмов каменные фаллосы дели, зачем портрет Джованны, женщины–папы убрали? Это же было очень хорошее напоминание о матриархате? Ну, и пусть бы висела, напоминала, может быть, мужики бы умнее были, сговорчивее с женщинами, менее заносчивыми. Да на такую тему вопиющих противоречий внутри христианства специальную книгу можно написать, скучной не покажется. А вот то, что христианство в большой спешке разрабатывали, показывает все это.

Или другой пример. В самом начале христианства очень уж большой вес имели диаконисы, дьяконы женского пола. Куда их дели из истории христианства? А, главное, зачем? Притом диаконесы были, как правило, незамужние, в основном вдовы. Не напоминает ли это о матриархате, который сперва примазался к христианству, а потом был выжжен из него кострами для ведьм? Нет, чтобы рассказать об этом и попытаться объяснить, приказано просто забыть об этом раз и навсегда, так как нормальной логикой этого всего не объяснить.

Теперь надо бы сказать о спешке, куда спешить–то было, впереди ведь вечность, успели бы. Дело в том, что народ эллинский стоял нараскоряку, одна нога в матриархате, другая в патриархате. Долго так не простоишь. Иудеи не собирались делиться с эллинами своим Второзаконием, тогда бы некого было эксплуатировать, все бы стали страшно эгоистичными. Вот поэтому и спешили. А также потому, что сами эллины жили в страшно специфических условиях: половина их мужиков все время была в командировках, то в Трабзоне–Трапезунде, то на Южном берегу Крыма, то на исторической псевдородине евреев. Что творили в это время с их супружеской честью оставшиеся дома жены, это надо читать Эсхила, Софокла и Еврипида во главе с Гомером, в общем, плохо вели себя, прикрываясь матриархатом. Поэтому на мужественных лицах эллинов ясно читалось страдание. Надо было срочно им помочь сбросить иго матриархата, не без выгоды для себя. Думаю, разрешение на постройку маленького городка на Босфоре, без сверхлимитных тройных стен, конечно, евреи получили от эллинов в обмен на слегка недопеченное христианство. Надо признать и то, что наиболее расторопные эллины мужского пола, проявившие себя в агитационной работе, получили статус иудеев, с неотъемлемым правом почитания бога Яхве по второй редакции каменных скрижалей, Второзаконию, что, безусловно, уравнивало их в правах с самими пришельцами. Спешить надо было и потому, что закоренелые иудеи надеялись на то, что греки, утвердившись немного в христианстве, развезут его по всему тогдашнему миру вместе со своими товарами. Только поэтому, я считаю, христианство не довели немного до ума, не опробовали его на двух–трех регионах, как коммунисты свои новые идеи, перед тем как их всех сняли с работы, а сразу запустили его в полный оборот. Жалеть иудеям было нечего, они сразу открестились от авторства христианства. Жалели о поспешности уже сами христиане, доверчивые мои.

Сейчас я приведу один пример, как «евреи в маске» внедряли христианство, чтобы доказать их прямое в этом участие, а потом снова и подробнее сформулирую задачи христианства, вообще «больших религий». Для этого я воспользуюсь книгой француза Джозефа Эрнеста Ренана (1823–92), историка христианства, иностранного члена Петербургской Академии наук (1860), репринтное издание которой осуществлено в 1991 году издательством «ТЕРРА» – «TERRA». Называется эта книга «Марк Аврелий и конец античного мира». Цитата из главы 5 «Возрастающее величие римской церкви. – Псевдоклиментины.» (стр. 46–47): «Греческий язык там (в Риме) был в употреблении едва ли не более чем латинский, и ничего не позволяло предугадывать великий восточный раскол (православие). Церковь пользовалась исключительно греческим языком; литургия, проповедь, пропаганда совершались по–гречески. Аникита (папа) руководил церковью полновластно. В числе азиатцев, посетивших Рим при Аниките (не позднее 180 года новой эры, смерти Марка Аврелия), должно помнить крещеного еврея, по имени Иосифа или Гегезиппа, родом, без сомнения, из Палестины. Он получил тщательное раввинское образование, знал еврейский и сирийский язык и обладал большими сведениями в неписаных преданиях евреев. Но в критике он был слаб. Как большинство обращенных евреев, он пользовался еврейским евангелием (выделено мной). Его рвение к чистоте веры побудило его к дальним путешествиям и к деятельности как бы апостольской. Он странствовал от одной церкви к другой, сообщался с епископами, знакомясь с их вероучением и преемственностью пастырей, связывавших их с апостолами. Догматическое согласие, найденное им в среде епископов, глубоко его порадовало. Все эти маленькие церкви, расположенные по берегам восточной части Средиземного моря, развивались в совершенном согласии. В особенности в Коринфе Гегезипп был чрезвычайно утешен своими беседами с епископом Примом и прихожанами, которых он нашел проникнутыми духом самого чистого правоверия. Оттуда он направился морем в Рим, вступил в сношения с Аникитой и тщательно отметил, в каком состоянии содержалось предание (Священное писание – это сама Библия, а Священное предание – книги, стоящие вслед за Библией, написанные позднее, из изустных преданий апостолов, а затем и римских пап). Гегезипп, хотя и жидовствующий и даже евионит, полюбил эти павловы церкви, и с его стороны это тем более похвально, что его тонкий ум был склонен везде усматривать ереси. «В каждом ряде епископов, — говорит он, — по всем городам, все совершается так, как предписано Законом, пророками и Господом». Он поселился в Риме как Юстин и прожил там более двадцати лет, весьма уважаемый всеми, несмотря на то, что его восточное христианство и странность его ума должны были удивлять».

С точки зрения здравого смысла: кто такой «обращенный еврей–христианин Гегезипп? Он в прежней своей иудейской вере мог быть даже первым заместителем самого Моисея со своим «тщательным раввинским образованием и знанием неписаных законов евреев». Ну, и что? Какое это имеет значение для христиан? Ведь иудеи распяли их Христа. И даже сама бывшая принадлежность не только к самой верхушке иудейства, но и даже к рядовым его членам, должна бы насторожить христианских начальников, заставить принять его не совсем как равноправного себе христианина, а все же, как перебежчика. Во всяком случае, ему можно было не более как молиться среди прочих прихожан, не высовываясь из этой рядовой толпы. А он что делает? Он форменным образом инспектирует все подряд христианские церкви в Малой Азии, затем в Италии, а под конец и самого папу Римского. Да и еще высказывает свои критические или одобрительные отзывы обо всех христианских церквах подряд и даже о деятельности самого папы. Видано ли такое дело? Это кто же его назначил таким инспектором, что папа Римский показывает ему свои записи священных преданий и чуть ли не на коленях ждет разноса от новообращенного бывшего иудея высокого ранга. Уж не Иисус ли сам пожаловал посмотреть на дела свои земные? Ему ведь надо знать даже преемников действующих епископов, чтобы одобрить или отвергнуть их кандидатуры. А потом вообще остался на 20 лет как представитель президента. И никому не помешало то, что он все еще «жидовствует и даже евионит»? Вы как хотите, а я принимаю Гегезиппа за ревизора, не Хлестакова, а настоящего, наделенного очень высокими полномочиями, вплоть до увольнения папы от занимаемой должности.

Теперь о гегезипповом «иудейском Евангелии». Это еще что такое, иудейское евангелие? Евангелие – это запись рассказов четырех соратников Христа о его странствиях и делах на земле перед его распятием, жизненный путь, так сказать. С точки зрения иудеев Иисус – предатель дела Моисея и за это распят на кресте согласно действующему законодательству. Вспомните, как он гонял торговцев в храме Моисея, как орал во всю глотку и оскорблял слуг моисеевых в храме, дескать «книжники вы, фарисеи», от живой жизни отстали, городите, что попало, людей доверчивых обманываете. И после этого эти самые фарисеи пишут его подробную биографию? Нас же с вами учили, что в иудействе нет Евангелия. А тут явился инспектор в христианский храм, да еще и с иудейским Евангелием, проконтролировать, соответствует ли ему, вернее, иудейству, христианство? И все ему пытаются доказать, что да, мол, соответствует. А он сквозь губу «одобряет».

Ну, и напоследок о греческом языке. Вся Италия разговаривает по–гречески, как на своей собственной латыни. Литургия пусть будет по–гречески, лишь бы певчие пели красивыми голосами. А проповедь? Что с сурдопереводом она идет, или все с «синхронными» наушниками? Но и на улицах Рима «пропаганда» идет по–гречески. Ну и ну, римляне, древнейшая империя, как же вы ослабели. Похоже на то, что, и древнееврейский, и древнегреческий, и «древнеримский» – это один и тот же язык. Даже в первом веке нашей эры. О том же Гегезиппе. Специально указано, что он владеет еврейским и сирийским языками. Потом объехал все церкви в Малой Азии с греческим языком без переводчика, а потом приплыл в Италию на латинский язык и опять без переводчика. Точно, все три языка одинаковые, то есть один и тот же.

Дохристианские государства

Историки не видят связи христианства с империями. Византийской, Никейской, Римской империй не было. «Империи» Македонского, Тамерлана – простые грабительские походы. Дохристианские государства – это этнические государства, не больше будущей русской волости. Никакую империю невозможно удержать в повиновении. Что такое римские легионы? Цемент империи – религия, христианство. Голливуд заменил всю историю и всех историков, заставив большинство землян думать об истории одинаково.

Я утверждал выше, что христианство основа для образования государств и искусственных народов. Пора рассмотреть государства дохристианские, какие они были. Как в традиционной истории, так и в обоих «новохронах» стараются показать, что империи существовали в дохристианскую эпоху, а христианство вроде бы не оказало существенного влияния на этот процесс. Даже, наоборот, как бы замедлило этот процесс. Более точно: историки не видят никакой связи христианства с образованием империй с кучей совершенно чуждых друг другу народов. Действительно, Британская империя и Российская империя созданы не на основе христианства. Первая основана на грабительских амбициях сильного в научно–техническом прогрессе государства, а вторая – на основе грабительских амбиций слабого в научно–техническом прогрессе государства, но достаточно сильного, чтобы поодиночке, один за одним, облагать данью в виде неравноценного обмена даже не государства, а отдельные племена. Россия на Западе ничего не могла сделать, сколько бы ни пыжились наши историки. Польша была «завоевана» потому, что она была чужда Западу, только сейчас Запад понял, что это не так, и она снова на Западе. Украина «завоевана» на этом же принципе плюс предательство верхушки. «Окно» в Европу нам стоило столько, что можно было просто его купить, как американцы у нас Аляску. Но и это «окно» сегодня уже не окно, а форточка в окне. Думаете, в многочисленных турецких войнах мы Болгарию защищали, нет, мы Босфор хотели присвоить, но и из этого ничего не вышло. Крым мы завоевывали раз шесть, но его и защищать было практически некому: Турция далеко и ей защищать его было несподручно. Россия на Западе никогда не имела успеха долговременного, несмотря на то, что мы угробляли миллионы наших людей на эти «завоевания». Научно–технический прогресс и технологии не те, которые требуются для «малокровного» завоевания, а главное – для удерживания завоеванного.

Вернемся в дохристианские государства. Как бы историки не хотели, но Византия не была, ни империей, ни даже государством. Никто ее не боялся и не платил ей дань (исключая упомянутые пошлины), никаких фем и провинций у нее не было. Вся Византия – это только город Константинополь за тройными стенами и с воротом, на который наматывалась железная цепь через Босфор. Византия сама всех боялась и при известной наглости, напористости и, не экономя солдат, ее время от времени грабили прохожие молодцы.

«Империя» Александра Македонского мне напоминает знаменитый «рейд Ковпака по тылам немецко–фашистских захватчиков» во время Второй мировой войны. Как это было? Компактная, сильная, хорошо вооруженная, сплоченная, мобильная группа быстро перемещается на «оперативном просторе» от деревни к деревни, от городка к городку. Врывается в очередной населенный пункт, сильнее в 10 раз охраняющих ее «инвалидов Белгородской крепости», вешает наспех их, взрывает, что взрывается и растворяется в пространстве. Затем появляется в следующем городке, пропустив несколько по пути «без завоевания», поэтому проследить ее путь достаточно сложно, несмотря на авиацию и радиосвязь. Во взорванных городках власть немцев немедленно восстанавливается, как только Ковпак ушел. Вот это и есть «империя Александра Македонского», только значительно больше по площади его «рейда». Умер Александр, «рейды» прекратились, империя испарилась. «Империи» Навуходоносора и прочих древних не завоевателей, но рейдовых грабителей, наподобие Стеньки Разина с его походом в Персию. Тамерлана тоже туда отношу. Как помрут, так «империя» их кончается. В наших Причерноморских степях таких «империй» тоже было немало, начиная от Гуннской империи, и кончая Половецкой, или, если хотите, Печенежской.

Государства все же были. На одних греческих островах их было штук десять, даже больше, если их внимательно пересчитать. Это чисто этнические государства, этнос – государство. Сабиняне – государство, Лациум – государство, Ярославль с деревнями – государство, Великий Новгород, Тверь, Рязань, Киев, Салоники, Венеция и так далее – все отдельные, независимые и суверенные государства. Если все их перечислить, одни названия, страниц сто выйдет. Они, конечно, соединялись силой или выгодой, укрупнялись, разукрупнялись, воевали, мирились. Но почти любое такое укрупнение–разукрупнение происходило на памяти одного поколения, пока был жив вождь такой пертурбации. Иногда, правда, – чуток подольше.

Древней Римской империи, как не покажется оглушительно странно, тоже не было. А, с чего ей взяться? Какие силы могут удержать даже не десятки, а сотни народов в повиновении? Военно–полицейские? Так у них же автоматов не было. А на военный нож всегда найдется кухонный, еще острее. Идеологические силы? Так у них у всех свои собственные боги, которых они не столько любят, сколько уважают за их «силу». А все прочие боги, это всего–навсего портреты «политбюро», притом чужой страны. Лозунга: «человек – человеку: друг, товарищ и брат» еще не было, его–то и написал бог Яхве на скрижалях первой редакции. А все эти квадриги, легионы в каре и прочие римские штучки, так это же парадные войска, «слушатели» всяких римских академий плюс «кремлевский полк», который очень ловко держит строй, а стрелять не умеет, а тем более, «прятаться в складках местности». Конечно, эти легионы пропившиеся римские диктаторы водили кое–куда, не далее трех дней пешего пути, пограбить соседей, но и у тех были точно такие же легионы. Поэтому случались даже войны между этими легионами. Какой легион выиграет такую битву, тот и грабит, сколько может унести, любая половина награбленного – царская, остальное – личная собственность легионера. Все просто и понятно, как веретено в руках римских дам. Награбив, надо же нести это все домой, не оставаться же там навсегда, там же легионерам абсолютно нечем заняться. Притом часто случалось так, что легион ушел грабить направо, а сосед слева узнал, что ушли «защитники отечества» и пришел грабить семьи этих, на данный момент уже не защитников, а грабителей. Так тоже очень часто случалось, судя по древним мифам. Поэтому грабители, награбив всякого добра, спешили домой, становиться защитниками награбленного. И пока не истратятся до «исподнего» или их главарь не проиграется в кости, новых «завоеваний», как правило, не устраивали. Какая уж тут «Империя», да еще и «Римская»? Вот когда туда сел папа по фамилии Римский, да подкопил деньжат немерено, вот тогда другое дело, тогда заговорили амбиции, прикрытые слегка идеологией, дескать, вы не тем богам молитесь.

Для создания империи нужна имперская идеология, а до христианства, таковой не было. Иудаизм для военного завоевания и создания империи не годится, ибо иудаизм – это идеология личная, она объединяет отдельных людей по «правилам жизни». Но из этого же нельзя даже государства создать, не то, что империю. Поэтому евреи так и не создали ни одной империи под своим собственным именем, если не считать Хазарский каганат, в котором они деньги считали и «культ соли» ввели. Однако, они принимали самое активное участие при создании всех империй, начиная с Римско–Германской. И в любой из них чувствуют себя, исключая малые периоды «гонений на них», хорошо. Что касается имперской идеологии, то для меня нет сомнения, что ее не только создали, но и усиленно внедряли именно евреи, для чего и был приведен пример с Гегезиппом. Можно и другие примеры привести, включая древнего римского историка иудейского происхождения Иосифа Флавия. Об этом даже можно почитать у иудейского писателя Фейхвангера, убежавшего от Гитлера в Америку. Если хорошо покопаться, то можно установить, наверное, что вообще всю историю написали евреи на правах первых грамотеев, за исключением истории Древней Греции, потому что это и есть значительная часть Иудеи. Вот потому–то и оказалась история такой запутанной, никак истока евреев не найти, хронология совсем худая, а дела их очень уж видны, даже невооруженным взглядом, во всех исторических перипетиях. Что касается Фейхтвангера, то я очень его люблю, хотя бы за то, что он показал иудейскую идеологию в самом чистом виде и в литературной форме, правда, не ссылаясь на Второзаконие, на примере своего «Еврея Зюсса». Что же от него больше ждать? Чтобы он вывернулся наизнанку?

Вот еще что я хотел сказать, заговорив о Фейхтвангере. Голливуд, по–моему, сегодня, так же как и телебашня в Останкино, контролируется иудеями. Уж очень широко освещается Голливудом мировая история на традиционной основе. Начиная от римских цезарей во главе с любвеобильной Клеопатрой, покорившей их сердца. Жизнь там показана такая сусальная, почти что рыцарская, что не соответствует действительности из–за отсутствия «Первозакония» Моисея в те поры. В те времена свирепствовал промискуитет, браки с самыми наиближайшими родственниками, никто не знал слова «чужое», не говоря уже о грамотности. А молодые люди мужского пола в наши дни феминизировались, у них пропал аналитический ум из левого полушария, поэтому они не читают аналитических книг, а все воспринимают через эмоции, в картинках, совершенно как женщины. Вот для них Голливуд и выпускает эти «исторические» фильмы, чтобы они хоть немного отличали кесаря от «кесарева сечения».

Первые два века от Рождества Христова. Католичество

«Висячие» и «отказные» сваи фундамента христианства. Ренан: «Культ Израиля не отличался существенно от эгоистического, алчного культа всех соседних племен». Понятие о нравственности и законе и без того высокое, и тут является Иисус, чтобы «провозгласить» его. Надо бы уничтожить матриархат и создать империю. Чернь и ее роль в христианстве. Ренану надо бы выглянуть в окно. Христианство охватывает «дух практической организации». Повиновение церковной власти выше благодати. И многомудрый Ренан – за переселение народов. Цельс: «государственное вероучение». Атенагор — подлиза тех времен. Почему победили подлизы, низкие люди, а достойные люди проиграли? Обманутая чернь – движущая сила. Фашизм в Германии. «Дело Иисуса могло считаться спасенным в тот день, когда было признано, что церковь имеет прямую власть, представляющую власть Иисуса». Ренан–то верил в Римскую империю, потому что он ее не видел, а мы–то, почему верим?

Я выше говорил, с какими большими «недоделками» сдали в эксплуатацию здание христианства. Сколько же лет эти недоделки устраняли? Сколько их еще осталось не устраненных, в самом фундаменте, подвергнутом «вторичной засыпке» на века? «Внедрять» христианство в таком виде было опрометчиво, кто же будет жить в доме на сваях, половина которых «висячие», то есть на принципе трения, а половина «отказных», забитых до скалы? Висячие сваи будут все равно понемногу опускаться ниже, в то время как «отказные» будут стоять намертво. Но дом–то не резиновый – лопнет. Как видите, пока не лопнул, хотя и весь в трещинах, разделяющих христианские «толки». Но стоять ему все равно недолго, фундамент разваливается на глазах и ремонту не подлежит.

Для анализа возьмем мнение Эрнеста Ренана о первых двух веках католического христианства, выработанного им в книге «Марк Аврелий и конец античного мира». Репринтное воспроизведение издания Н. Глаголева издательством «Терра» – «Terra», 1991. В Предисловии он пишет: «Чтобы быть логичным, я должен бы был начать Историю возникновения христианства с истории еврейского народа. Христианство получило начало в 8 веке до Р.Х., когда первенствующие пророки, овладев израильским народом, сделали его народом Божиим, призванным внести в мир чистое богопочитание. До тех пор, культ Израиля не отличался существенно от эгоистического, алчного культа всех соседних племен, о котором свидетельствует, например, надпись царя Мезы. Переворот совершился в тот день, когда вдохновенный человек, не принадлежавший к духовенству, осмелился сказать: «Как можете вы думать, что Богу угодны курения ваших жертв и тук ваших козлов. Оставьте эти жертвоприношения, которые суть мерзость перед Господом; делайте добро». Исайя был в этом смысле первым основателем христианства. Иисус, в сущности, только выразил общедоступным и пленительным языком то, что было сказано семьсот пятьдесят лет до него, на классическом еврейском языке. Прежде чем выводить Иисуса на сцену его деятельности, следовало бы показать, каким образом религия Израиля, не имевшая, быть может, первоначально никакого преимущества перед культами Аммона или Моава, сделалась религией нравственной, и как история религии еврейского народа была постоянным стремлением к богопоклонению в духе и правде. Но жизнь коротка, и ее продолжительность неведома. Поэтому я взялся сначала за самое спешное, бросился в средоточие вопроса и начал с жизни Иисуса, предположив уже известными предшествовавшие перевороты еврейской религии».

Я вынужден сказать российскому академику, французу Ренану, что как раз «самым спешным» и было рассказать «как история религии еврейского народа была постоянным стремлением к богопоклонению в духе и правде», ибо «жизнь Иисуса» и без Ренана столько раз описана, что в ней сами апостолы запутались: один говорит так, другой – эдак. А вот «предшествовавшие перевороты еврейской религии» до сих пор остаются неосвещенными. Выше я уже показал, как Фрэзер на чистом «этого быть не может потому, что не может быть никогда» «доказал» нам, что Второзаконие было «Первозаконием». Я, надеюсь, обоснованно его поправил. Ренана «поправлять» у меня нет никакой возможности, так как он совсем отказался исследовать вопрос, заявив без всяких на то оснований, как сомнамбула в спящем виде, что «религия Израиля сделалась религией нравственной». Поэтому я говорю ему коротко: «Загляните в наш век оттуда, где Вы есть в настоящее время, может быть у Вас сейчас мнение на этот счет изменилось?».

Последняя моя фраза отнюдь не означает, что Ренан «плохой» источник для моего анализа. Как раз наоборот. Только на первых 30 страницах его книги в сносках упомянуто 33 древних автора, на слова которых он ссылается. Мне никогда не добраться до стольких первоисточников при всем моем желании. Поэтому, кроме ценности его рассуждений, еще большую ценность представляет его цитирование. Он ведь ни одной своей мысли не высказывает, не подтвердив ее словами древних авторов. Конечно, выбор цитат из них и направление общей мысли Ренана мне не нравятся, поэтому пользоваться его ссылками против его самого будет трудно, но что поделаешь, у меня нет другого выхода.

Чтобы войти, так сказать, с головой в эту эпоху цитирую отрывочно ее характеристику из главы: «Воцарение Марка Аврелия»: «В первой книге своих Дум, Марк Аврелий сам начертал нам картину той чудной среды, где, как бы в чудесном сиянии движутся благородные и чистые образы его отца, матери, деда, наставников. Благодаря ему, мы имеем возможность понять, сколько в старинных римских фамилиях, которые видели царствования дурных императоров, сохранилось еще честности, достоинства, прямоты, гражданского и, смею сказать, республиканского духа. Там чтили память Катона, Брута, Тразея и великих стоиков, душа которых не преклонилась перед тиранией. Царствование Домициана там ненавидели. Воцарение Антонинов было лишь призванием к власти того общества, чье праведное негодование нам изобразил Тацит, общество мудрых, сплотившихся путем союза всех, кого возмущал деспотизм первых цезарей. Ни суетная роскошь восточных царств, основанных на низости и глупости людей, ни педантическая гордыня средневековых владычеств, воздвигнутых на преувеличенном уважении к наследственности и наивной вере германских племен в права крови, не могут дать нам понятия о чисто республиканском владычестве Нервы, Траяна, Адриана, Антонина и Марка–Аврелия. Греческая педагогия достигла тогда высшего совершенства, и, как бывает в вещах такого рода, совершенно приближалась к упадку. Ученые и философы делили между собою общественное мнение и горячо враждовали один с другим».

Прочитав эту характеристику эпохи кануна 33–летия Христа, я сразу подумал, а на кой, простите, черт, он вообще родился? На земле уже присутствуют «честность, достоинства, прямота, гражданский и даже республиканский дух». Всем понятна «суетность и роскошь восточных царств». «Низость и глупость людей», «гордыня», «преувеличенное уважение к наследственности», «чисто республиканское владычество» тоже известны. И они не только присутствуют, но, оказывается, даже сохранились с древнейших времен. А Иисус как раз и родился, чтобы их «внедрять». Как будто Богу неизвестны дела земные. Я не могу никак с этим согласиться. Если Бог послал Иисуса, то дела должны были обстоять с упомянутыми категориями нравственности как нельзя хуже. Или он прибыл с совершенно другой целью. Иначе бы «игра не стоила свеч». Так как все упомянутые Ренаном нравственные категории уже были, и сам Ренан с помощью древнейших авторов это подтвердил, то я ничего не могу придумать лучшего, как высказать предположение следующего вида: «Пора было сбрасывать матриархат, переходить к патриархату с единым богом для нескольких десятков народов и на этой основе создать первую империю, пробную или, пожалуй, экспериментальную, чтобы красивее звучало. А теперь о присказке «как бывает в вещах такого рода». Очень уж она мне не нравится в контексте с «упадком греческой педагогики, достигшей высшего совершенства». Я, конечно, согласен с Ренаном, что высоко забравшиеся вещи могут упасть с этой высоты, но это–то как раз и не аксиома. Могут и не упасть, если не качаются, свесив ноги, а укрепляют и расширяют эту высоту. Поэтому более вероятно что, достигнув высоты, остаются на этой высоте, а, отнюдь, не приближаются к упадку. Доказательств этому миллион. Ведь, не забыли мы на сегодня, слава Богу, ни арифметику, ни теории вероятностей, относительности и так далее? Да и вряд — ли забудем, если не случится атомная война и «ядерная зима».

Вот почему, используя знания Ренана, я не согласен с ним самим, даже с тем как он ставит вопрос для своего исследования. Он заранее любит христианство, о вкусах не спорят, пусть любит, его это право, любить. Но сама любовь ничего не доказывает. Но с толку сбивает. Я тоже всего несколько лет назад любил христианство. Его так украшают выше упомянутые шесть заповедей, которые Моисей отбросил во второй редакции скрижалей. Я думал, что они не были известны до христианства, поэтому я христианство и любил. Но когда начал с этим разбираться, то оказалось, что христианство почти только для видимости взяло на вооружение эти прекрасные пожелания, а само поставило священников в полковые капелланы, строго–настрого наказав им благословлять на победу воинов, благословлять убийство людей. Вот тут–то я и задался вопросом: а зачем, собственно, оно возникло? И постепенно пришел к выводу, что оно искусственно и даже неумело создано только для прекращения матриархата и организации империй. Поэтому я сейчас его не люблю уже, а потому и рассуждать могу более здраво. Любовь меня не сбивает с толку как Ренана.

Сейчас Ренан будет доказывать мою версию, не подозревая даже, что он сам докажет совершенную бесполезность христианства с точки зрения улучшения жизни людей. Слово Ренану. Глава «Улучшения и реформы – Римское право»: «Как государь, Марк–Аврелий был осуществлением либеральной политики в высшем ее совершенстве. Основу его действий составляло уважение к людям. Он знает, что в интересах самого добра не следует проводить его слишком непреклонно, так как нестесненное проявление свободы необходимое условие человеческой жизни (выделено мной). Общественная помощь, получившая начало при Нерве и Траяне, развитая Антонином, достигла при Марке–Аврелии высшей точки своего развития. Принцип, в силу которого на государство возлагались родительские, до известной степени, обязанности по отношению к своим членам (и об этом принципе мы должны вспоминать с благодарностью, даже когда его перерастем) был впервые возвещен миру во 2 веке. Постоянный эдикт Сальвия Юлиана был первым полным выражением этого нового права, которому предстояло сделаться всемирным. Это было торжество греческой мысли над латинскою. Жесткое право уступать дорогу справедливости; кротость берет верх над строгостью; правосудие кажется нераздельным с благотворительностью (выделено мной). Получили начало акты гражданского состояния и метрические записи, множество постановлений, направленных к водворению правосудия, распространили во всех органах правительства дух кротости и человечности. Наибольшие благодеяния Антонин и Марк–Аврелий оказали рабам. Некоторые наиболее чудовищные стороны рабства были смягчены. Допущена возможность несправедливости владельца по отношению к рабу. Виды телесных наказаний определены законом. Убить раба становилось преступлением. Чрезмерно жестокое обращение признается проступком, обязывающим владельца продать несчастного, которого он истязал. Наконец, раб появляется в судебных учреждениях, становится личностью, членом общества. Он владеет своим достоянием; имеет семью; нельзя отдельно продавать мужа, жену, детей. Применение пытки ограничено. За некоторыми изъятиями, владелец не может продавать своих рабов для боя с дикими зверями в амфитеатрах. Рабыня, проданная под условием ne prostituatur, ограждена от дома терпимости. Установлен, так называемый favor libertatis; в случае сомнения, принимается толкование, наиболее благоприятствующее свободе. Постановляются приговоры по человечеству, вопреки строгости закона, часто даже наперекор букве завещания. По существу, начиная с Антонина, юрисконсульты, проникнутые учением стоиков, считают рабство нарушением естественного права и изыскивают лазейки для его ограничения. Отпускать на волю поощряется всячески. Марк–Аврелий идет дальше и, в известных пределах, признает за рабами право на имущество владельца. Сын, жена, малолетний сделались предметом законодательства разумного и человечного. Сын остался обязанным отцу, но перестал быть его вещью. Ненавистнейшие излишества, которые старейшее римское право считало естественным предоставлять родительской власти, были отменены или ограничены. На отца возложены были по отношению к детям обязанности, за исполнение коих он ничего не мог требовать. Сын, со своей стороны, обязан был пропитанием родителей, соответственно своим средствам. По прежнему праву мать почти не принадлежала к семье мужа и детей (выделено мной). Сенатские постановления 158 и 178 года установили право наследования матери по ребенку и ребенка после матери. Чувства и естественное право берут верх. Превосходные законы о банках, о торговле рабами, о доносчиках и клеветниках положили конец множеству злоупотреблений. Фиск всегда был суров, требователен. Теперь постановлено было, чтобы в случаях сомнительных дело решалось против фиска. Налоги, сбор которых озлоблял население, были отменены. Длительность тяжбы уменьшена. Уголовное право сделалось менее жестоко, и обвиняемому были дарованы драгоценные гарантии. Основной принцип стоиков, что вина в воле, а не в факте, сделался душой права. Таким образом, окончательно сложилось чудесное целое, названное римским правом, тоже своего рода откровение, честь коего, по неведению, присваивается компиляторам Юстиниана; но которое, в действительности, было делом великих императоров 2 века, превосходно разъясненным и продолженным выдающимися юристами 3 века. Римскому праву предстояло торжество менее шумное, нежели христианству, но в известном смысле более прочное. Вытесненное сначала варварством, оно воскреснет к концу средних веков, станет законом возрождающегося мира и при небольших изменениях сделается законом новейших народов. Этим–то путем великая школа стоиков, попытавшаяся во 2 веке преобразовать мир и испытавшая, как казалось, полную неудачу, в действительности одержала полную победу. Собранные классическими юристами времен Северов, искаженные и измененные Трибонианом, тексты сохранились и стали впоследствии законом всего мира. Марк–Аврелий всегда относился к человеку, как к существу нравственному, никогда не выставляя его машиной или средством, как часто делают политики, почитаемые трансцендентальными. Он не мог изменить ужасного уголовного уложения того времени, но смягчил его в применении. Основан был капитал для погребения бедных граждан; погребальные коллегии получили разрешение наследовать, и стали юридическими лицами с правом владеть недвижимостью и рабами, которых могли и отпускать. Сенека сказал: «обратившись к началу вещей, увидим, что отцами всех людей были боги». Завтра Ульпиан скажет: «По естественному праву все люди рождаются свободными». Марк–Аврелий желал прекратить отвратительные зрелища, зрелища, которые превращали амфитеатры в истинные места ужаса для каждого, не утратившего нравственное чувство. Ему это, однако, не удалось; эти гнусные представления стали частью народной жизни (все выделено мной). Толпа кричала: «Он хочет лишить нас удовольствий, чтобы заставить нас философствовать». Завсегдатаи амфитеатров были единственными лицами, которые его не любили».

Вы представляете себе, в этом длиннейшем абзаце я скомпилировал фразы Ренана, часть из них выпустив, но, не добавив в приведенные грамматические предложения даже запятой. Это же Гимн Праву, Ода Право, Кантата Правосудие, Оратория Презумпция Невиновности, наконец, величайшее из всех прав, Право Естественной Свободы Человека!

Все это существовало до христианства! Я недаром упомянул, что Ренан каждую свою мысль обосновывает точными ссылками на древние первоисточники, вплоть до страницы. Я добавлю только, что выделенную мной фразу «по прежнему праву мать почти не принадлежала к семье мужа и детей» следует читать: «отец почти не принадлежал к семье матери и детей». Это простительная «опечатка» Ренана, ведь он не читал Фрэзера, ибо тот намного младше. Как я и обещал, Ренан исчерпывающе доказал ненужность христианства в деле становления не только моральных принципов, но и естественного права человека быть таковым. Ренан и я с его помощью описываем события с 161 по 180 год новой эры (царствование Марка Аврелия), а Христос только приступил к своим обязанностям Бога в 33 году новой эры. Еще надо было написать про него книжки, создать христианство и хотя бы немного его распространить. Поэтому начало христианства и Марк Аврелий практически синхронные события. Прошу об этом не забывать. А если будете все время это помнить, то у вас даже не закрадется тени сомнения в том, что христианство совсем не было нужно для всего того, что описано выше. Тогда прошу подумать, а зачем оно тогда понадобилось, если для права, закона, презумпции невиновности, естественного права свободы человека не было нужно? Только для провозглашения любви к ближнему? Христианство, что, добилось этой любви за 2 тысячи лет? Или прокукарекали, а там хоть не рассветай? Да сама любовь всех ко всем физиологически противоестественна. Вот, видите, как развертываются события?

Еще я хотел обратить ваше внимание на чернь, которую словами древних авторов описывает Ренан. Это же точная копия нашей советской черни, мировой черни. Чернь всех стран, соединяйся! Не таков ли лозунг в своей сути «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Жалкие Вы, коммунисты. Пожелания–то у вас благие. Только кого вы призываете? К чему? Вы же не призываете, нобелевских лауреатов объединяться за показ гладиаторских боев? Вы чернь призываете бить и крушить все вокруг, притом, не ею построенное. Притом, «основоположники» — то ваши читали, поди, у Ренана, а может быть и в самих первоисточниках, описание «нравов» черни?

Однако вернемся к тому, как Ренан доказывает ненужность и несвоевременность внедрения христианства в главе «Владычество философов»: «Никогда еще до тех пор задача осчастливления человечества не преследовалась с такой последовательностью и настойчивостью. Подвергавшаяся в течение двухсот лет насмешкам грубых римлян, греческая философия побеждает их силой своего терпения. Уже при Антонии были философы привилегированные, получавшие пенсии, пользовавшиеся, до известной степени значением должностных лиц. Теперь Марк–Аврелий буквально окружен ими. Бывшие его наставники сделались его министрами, государственными людьми. Вполне естественно было, что те, в ком еще сохранялась твердость, неподатливость и сила прежнего римского духа, отнеслись с неудовольствием к этому захвату высших должностей республики людьми без предков, без боевой отваги, принадлежащих большею частью к восточным расам, которых истые римляне презирали. Стоицизм, столь много сделавший для улучшения душ, оказался немощным в борьбе с суеверием; он возвысил сердца, но не умы. Число истинных ученых было ничтожно. Все исступления ума находили приверженцев, самые вредные колдуны имели успех. Таким образом, умственный прогресс нисколько не соответствовал общественному. Его (Марка–Аврелия) целью было улучшение людей, а на это требовались века. Христианство имело эти века перед собою, у империи их уже не было. Марк–Аврелий: «Как изменить внутреннее расположение людей? А без перемены в их мыслях, что можешь ты получить, как не рабов подъяремных, выказывающих лицемерные убеждения. Довольствуйся тем, что немного улучшил дело, и не считай этот успех неважным»».

Милый Ренан, какой же Вы, однако, наивный, или прикидываетесь? Надо было просто выглянуть в окно. Вы писали эту книгу где–то в 1860–х, например, в год избрания иностранным членом Петербургской Академии, точной даты у меня нет. Прошло с момента описываемой Вами картины 1700 лет. Выгляньте, пожалуйста, в окно и не скрывайте от нас своих наблюдений. Разве видимые Вам в окно ваши «римляне» «не презирают» всех и вся? Разве христианство, вытеснившее любезный Вам «стоицизм», не оказалось «немощным в борьбе с суеверием»? Разве христианство «возвышенные стоицизмом сердца» довело до возвышения «умов» этих сердец? Разве на улицах Парижа в 1860 году, через 1700 лет, «умственный прогресс уже соответствовал общественному»? У Вас же все еще не наступила Пятая республика. И разве Вы не почувствовали при этом, что французскому народу еще потребуются века два для более или менее сносной демократии по Марку Аврелию плюсом к уже прошедшим семнадцати? Разве Вы не подумали при этом словами Марка Аврелия, приведенными Вами же чуть выше о почти тщетности своих усилий, но которые все равно надо прикладывать? Это же великие слова, как их можно забыть, выглядывая в Ваше окно? Неужели Вы не видите в окно «рабов подъяремных, высказывающих лицемерные убеждения»? С Вашим–то умом. Кто же тогда все это увидит? Я–то их и сегодня вижу в свое окно, в 2000 году. Так что никакого прогресса в этом деле христианство за 1700 лет не добилось, и Вам это было отлично видно в Ваше окно. Самое смешное, господин Ренан, это то, что у христианства эти века, о которых Вы говорите и в которых оказываете Марку –Аврелию, прошли уже, притом на Ваших глазах, целых семнадцать, Вы же историк. Вам надо было сказать поэтому, что никакого прогресса христианство не принесло в рассматриваемом Вами вопросе. Но Вы продолжаете, как бы надсмехаться над стоиками, и все еще надеяться на христианство: авось добьется успеха, хотя Вам уже совершенно ясно, что нет. Вы, выглядывая в окно, совершенно машинально не заметили, что на дворе уже не католичество, а протестантизм – большая тема моего дальнейшего, в специальном месте, исследования. Уже прошла так называемая Реформация – это величайшее достижение человечества, единственное в своем роде, единственное в целом мире, целиком и полностью принадлежащее гению Западной Европы, в основном Германии и Англии. Российская империя потому и осталась в стороне от прогресса, будучи европейской, но не западноевропейской. Она вовремя перешла из католичества, ставшего протестантизмом, в совершенно рабское православие, не давшее ей присоединиться к Западной Европе до сего дня. Я поговорю об этом более подробно в соответствующем месте.

Сейчас я передам словами Ренана, что же представляло собой раннее христианство (глава «Гонения на христиан»): «Философия, так прочно укрепившаяся в сердце Марка–Аврелия, была враждебна христианству. В целом, сословие греческих педагогов было враждебно христианству. Марк–Аврелий, несомненно, знал многих христиан. Тот род сверхъестественности, который составлял основание христианства, был ему противен; а относительно евреев он разделял чувства всех римлян. Должно помнить в особенности, что христианство не просто требовало свободы культов: всем культам, которые сами были терпимы к другим, жилось очень свободно в империи; причина же исключительного положения христианства и, ранее его, иудаизма, заключалась в их нетерпимости. Закон требовал гонений, но народ был гонителем в еще большей степени. Злонамеренные слухи, распространяемые евреями и разжигаемые озлобленными миссионерами, как бы странствующими приказчиками клеветы, настраивали враждебно самые умеренные и искренние умы. Народ был привержен к своим суевериям и раздражался против тех, которые выступали против них с насмешками. Когда в большом государстве интересы известной партии в противоречии с благом целого, ненависть неизбежна. Между тем, христиане желали в сущности, чтобы все шло, сколько возможно хуже. (Совсем как коммунисты – добавлю я). Они не только не стояли заодно с добрыми гражданами и не старались победить опасности, угрожавшие отечеству, но, напротив, ликовали по их поводу».

Ниже, из главы «Возрастающее величие римской церкви» даже у Ренана, апологета христианства, прямо отмечается стремление к мировому господству, пока не государства, но церкви. А несколькими строками выше показана веротерпимость римлян: «всем культам жилось очень свободно». Итак: «Греция продолжала путем гностицизма свою работу чистого мышления, Рим отдался с поразительной последовательностью делу организации и управления. Все авторитеты и все ухищрения признавались для этого годными. Политика не уступает перед обманом, а политика уже свила себе прочное гнездо в сокровеннейших советах римской церкви. Около этого времени пробилась новая струя поддельной литературы, посредством которой римская церковь попыталась еще раз подчинить себе христианский мир.

Христианская проповедь развивалась и сливалась с богослужением. Проповедь сделалась существеннейшей частью священных собраний. Вся эта литература 2 века отмечена характером совершенного единства. Главной отличительной ее чертой является дух практической организации. Делом Рима была дисциплина, католицизм. Церковь – корабль, где, для спасения пассажиров, каждой должности присвоены известные обязанности. Нравственность строга и уже отдает монастырем. Любовь к богатству порицается. Женские наряды лишь вызов к греху. Женщина ответственна за грехи помышлением, в которые из–за нее впадают. Не читать языческих книг – Библии достаточно, в ней все есть. Это правила для мирян. На епископах, священниках, дьяконах, вдовах лежат обязанности более сложные. Так как христиане представляли все свои споры на суд епископа, то его судилище действительно становится гражданской инстанцией, имевшей свои уставы и законы. Смешанное общество язычников и христиан сделалось невозможным. Запрещалось принимать участие в увеселениях язычников, есть, веселиться с ними. Подготавливалось владычество сильной теократии».

Самое замечательное в том, что Ренан пишет правду, как она есть, ибо он хочет доказать, что это и развалило Римскую империю. Но никакой империи и не было. Она только подготавливалась католическим христианством. Ибо Римскую империю можно было за три дня пройти пешком, как я уже говорил выше.

Я уже отмечал скоропалительность конструирования христианства, когда наделали кучу ошибок. Теперь передам словами Ренана исток православия и католичества и их разлада (глава «Вопрос о Пасхе»):

«Усилиями взаимного снисхождения удалось набросить покров на глубокое различие между двумя христианствами – тем, которое считало себя продолжением иудейства (православие), и тем, которое признавало себя разрушителем иудейства (католичество). День пасхи был причиною глубокого разлада между христианскими церквами. Римская церковь переставила пасху, отнеся ее к первому воскресению, следующему за 14 низана, и отождествляя его с праздником воскресения Христова (что и привело потом к пяти одинаковым числам и григорианскому календарю, игнорируемому астрономами). Большинство епископов Азии, верные традиции первых Евангелий, и ссылаясь на Матфея, настаивали на том, что Иисус перед смертью вкушал пасху со своими учениками 14 низана. Таким образом, они праздновали этот день в одно время с евреями, в какой бы день недели он ни пришелся. Потом договорились о воскресном праздновании. Это обсуждение имело большое значение. Этот спор помог церкви лучше уяснить себе свою организацию. Во–первых, выяснилось, что миряне стали совершенно ничтожны. Одни епископы вмешиваются в вопрос, выражают мнения. Возник, таким образом, как бы зародыш федеративной организации, попытка к разрешению вопросов посредством провинциальных соборов, под председательством епископов, сносящихся потом между собой».

В скобках мои замечания. Главное же в другом. Само первоначальное совпадение иудейской и православной Пасхи показывает на автора первичного христианства – православия: иудеи. У иудеев Пасха же не празднование Христова воскресения, а у христиан – именно празднование воскресения Христа, но какое же это воскресение, если оно первоначально было, например, с понедельника до субботы, в любой день. Вот почему я и говорил о «комиссии балбесов», которые, кто в лес, кто по дрова. Такую галиматью можно придумать только в спешке при острой потребности. Разве это религия? Да любая разновидность язычества, и стройнее, и изящнее.

Империю, вернее принцип ее необходимости придумали отнюдь не полководцы–разбойники, они же цари–короли. У них голова болела, где бы пограбить, поэтому была «маленькая», зато руки крепкие. Религию, как основу власти придумали жрецы–умники, которым было мало своих «приходов». Вот как описывает это Ренан в главе «Полное торжество иерархии. Последствия монтанизма»: «Таким образом, благодаря иерархии, признаваемой представительницей предания двенадцати апостолов, церковь совершила, не ослабив себя, труднейшее из превращений. Она перешла из состояния кружкового, если позволено будет так выразиться, в состояние светское, из маленькой общины ясновидцев стала церковью, открытой всем и, следовательно, подверженной многим несовершенствам. Что бы ни говорили монтанисты, стало возможным быть христианином, не будучи святым. Повиновение церковной власти теперь важнее в христианине, чем дары благодати. Иерархия даже предпочтет грешника, прибегающего к обычным способам примирения, высокомерному аскету, который сам себя оправдывает или воображает, что не нуждается в оправдании. Так как идеал совершенства, положенный в основу Галилейской проповеди Иисуса (монтанисты) и от которого немногие истинные ученики никогда не отступятся, не может существовать в мире, то должно было создать, для осуществления этого идеала, закрытые миры, монастыри, где бедность, самоотречение, взаимный надзор и исправление, послушание и целомудрие строго бы применялись. Монтанизм был крайностью, он был обречен на погибель». Этими словами Ренан доказал, что совершенство, проповедуемое Христом недостижимо, тогда зачем само христианство, как не для власти над людьми? Видите, повиновение иерархам важнее благодати? У коммунистов и фашистов – то же самое.

Следующий отрывок можно было и не приводить. Но он очень хорошо иллюстрирует совершенно идиотское «общественное мнение», застрявшее в нашем сознании как кость в горле: не проглотить, и не выплюнуть. Я уже вдоволь нахохотался, когда писал, как шли гунны с Тихого океана в Германию. Ренан же, пишет о том же самом с совершенно серьезным видом в главе «Марк–Аврелий у Квадов. Книга дум»:

«Действительная опасность была за Рейном и Дунаем. Там жили в грозной неизвестности энергичные племена, преимущественно германского происхождения, которых римляне знали лишь по красивым и верным телохранителям, которыми иные императоры любили себя окружать, или по великолепным гладиаторам, которые возбуждали бурные восторги амфитеатра, когда внезапно разоблачали красоту своего нагого тела. Все германские и славянские племена, от Галлии до Дона, маркоманы, квады, нариски, гермундуры, свевы, сарматы, виктовалы, роксоланы, бастарны, костобоки, алланы, певсины, вандалы, язычи, как будто сговорились прорвать границу и наводнить империю. Но давление шло издалека. Теснимая северными варварами, вероятно готами, вся славянская и германская масса пришла в движение. Эти варвары с женами и детьми требовали, чтобы их допустили в империю и дали им землю или денег, предлагая себя в обмен для военной службы. Вполне удостоверена истина, что философское усовершенствование законов не всегда соответствует развитию государственной силы. Война дело грубое, она требует грубых людей. Поэтому часто случается, что нравственные и общественные улучшения приводят к упадку военной силы. Армия остаток варварства, которое развивающийся человек оставляет как необходимое зло. Уже Антонин имел сильное отвращение к применению оружия. Прием на службу варваров совершенно изменили характер легиона. Конечно, и христианство уже стало отвлекать лучшую часть государственной силы. Если подумать, что, рядом с этим обветшанием, волновались не имеющие отечества толпы, ленивые к обработке земли, любящие только убийство, охочие только к побоищу, хотя бы со своими, то станет ясным, что предстояло большое перемещение рас. Цивилизованное человечество еще недостаточно укротило зло, чтобы предаваться мечте о прогрессе путем мира и нравственности». Ха–ха, да, и только. Хотя можно и подробнее.

Это кто же нас теснил с Северного полюса на римлян? Никак белые медведи? Племя готов, если помните, в Византию приняли на работу традиционные историки. С женами и детьми только цыгане кочуют, но они в жизни своей никогда работу не требовали, притом военную. Прием на службу варваров – это по–нынешнему вербовка, сами не придут. Вербовали, как и в советские времена, самую рвань и дрань на стройки коммунизма. А вербовали зачем? Разнежились, денег католические попы накопили. Они до сих пор для своей охраны швейцарцев используют за деньги. А из России царь не пустит, я это ниже докажу. Единственно верно то, что более образованные граждане не хотят на фронт, и если их пулеметами сзади не подталкивать, сами не пойдут в атаку. Но это не только к образованным гражданам относится, а вообще ко всем, если их посылают не родину защищать, а завоевывать для своих царей престиж и жизненное пространство.

Мы часто представляем описываемые времена, как времена сплошных идиотов, хоть и в штанах. Я на это уже много раз обращал внимание. И всякий раз оказывалось, это не так. Одновременно с «внедрением» христианства находились и его остроумные и много знающие критики. Но силы первых и вторых были неравны. Тогда–то и проявилась впервые власть денег. Посмотрите на сегодняшние предвыборные кампании. Десятки тысяч платных агитаторов ходят по квартирам и «агитируют» кто чем, от красивых речей и обещаний до бутылки водки с хвостом селедки. Я никому и никогда не поверю, что и в те времена не было точно таким же образом. Поэтому разумные голоса не были слышны в этом гвалте, как и сегодня. Пример из главы: «Цельс и Лукиан»: «Религиозные и общественные движения побеждаются временем и успехами разума. Показать вздорность всего сверхъестественного, — вот путь к радикальному излечению фанатизма, по мнению Цельса. Провидение, угадывание, храмовые чудеса, оракулы, бессмертие души, будущие награды и наказания представляются Цельсу составными частями государственного вероучения. Сам Вольтер не лучше разбивает библейскую историю: невозможность книги Бытия, понимаемой в прямом ее смысле, наивное ребячество рассказов о сотворении мира, о потопе, о ковчеге. Ярко выставлен кровавый, жестокий, эгоистичный характер еврейской истории, странность божественного выбора, отдавшего предпочтение такому народу и назвавшего его народом Божиим. Злобность еврейских насмешек над другими сектами резко порицается, как выражение несправедливости и гордости. Весь мессианический план иудео–христианской истории, основанный на преувеличенном значении, которое люди, и в особенности евреи, присваивают себе во вселенной, опровергнут рукою мастера. Оскорбляет его крайняя общественная приниженность христиан и темнота среды, в которой действует их пропаганда. Они стараются привлечь дураков, рабов, женщин, детей. Подобно шарлатанам, они, по возможности, избегают порядочных людей, которых обмануть трудно, и ловят в свои сети невежд и дураков, обычную пищу плутов. Цельс враг христианства в особенности, как патриот и сторонник государства. Он считает химерой мысль об абсолютной религии, без национальных религий. По его мнению, всякая религия национальна, национальность – единственное основание религии. Евреями люди рождаются, а христианами становятся по выбору. Вот почему Рим никогда не думал серьезно об уничтожении иудейства, даже после ужасных войн Тита и Адриана. Книгу Цельса очень немногие прочли. Прошло около семидесяти лет, прежде чем христианство заметило ее существование. Он был прав с точки зрения естественного здравого смысла, но когда простой здравый смысл сталкивается с потребностью мистицизма, его очень мало слушают.