Загнанная в ловушку. Дело Пентагона

Глава 2. Личная жизнь ректора

Семь лет назад

В тот год я училась в университете кибернетики имени Бенжамина Картера на втором курсе, а если еще точнее — третий семестр близился к концу. Две первые сессии я сдала с блеском и чувствовала себя умиротворенной и всемогущей. Именно это ощущение и заставило меня растерять всю свою природную бдительность.

Шон Картер. В те времена его имя было просто буквами, выбитыми на табличке самого солидного кабинета кампуса. Увидеть его было возможно только на еженедельных семинарах, которые он организовал для студентов факультетов программирования. Разумеется, сознательная половина нашего потока их посещала, но совершенно по разным причинам: а) прикольно послушать умных чуваков; б) ну как бы надо, авось зачтется; в) он тааакой симпааатяжка; г) хочу быть лучше всех. Мой вариант, конечно, последний. Считала себя суперумной. Разумеется, за данную точку зрения мне на голову не могло свалиться ничего хорошего. Но о масштабности моей сумасшествия, спорю, вы не догадываетесь.

В тот памятный день Шон не только слушал, но и выступал. Кстати сказать, докладывался Картер действительно хорошо, с большей самоотдачей. И на сей раз достопочтенный ректорат озадачился проблемой отсутствия интереса у подрастающего поколения к такому распрекрасному языку как C++. Естественно, ну какой неграмотный студент не предпочтет C#, учитывая, что его, в отличие от предшественника, так просто кривыми ручонками не сломаешь! Но Шон есть Шон, его подобной ерундой на тему недостатка опыта и трудолюбия не пронять! Так что стоял у доски и пытался вразумить нас посредством целой вереницы доводов. Он гибче, он позволяет больше, он быстрее, он ШЕДЕВР. Это могла бы быть полноценная научная работа. Но я с ним позволила себе не согласиться, что и высказала вслух. И поначалу Картер отнесся ко мне со снисходительностью человека, который почти на десяток лет старше и целую научную жизнь опытнее.

— Так что же является причиной вашего искреннего негодования, мисс…

— Джоанна Конелл. Причина моего негодования в том, что заниматься выискиванием ошибок такого уродливого компилятора[1], как у С++ может себе позволить только тот человек, у которого нет личной жизни. И весь зал притих. Это было глупо и самонадеянно. Я не знала о Шоне ничего, а если бы знала, сбежала бы с воплем раньше, чем открыла рот. Но я это сказала. Вслух. И его лицо не выразило ничего. Вообще.

— Спасибо за ваше мнение, — ответил он обманчиво мягким тоном и погрузился в лекцию снова, не удостоив меня ответом, что не только не радовало, даже не обнадеживало.

Я не знаю чего ожидала, шутливой перепалки ли, насмешки ли над моим ребяческим поведением, признанием, что я права… черт, не знаю. Но реальность превзошла все ожидания, когда вдруг неожиданно моя учеба резко накренилась и пошла под откос, причем явная несправедливость подобной критики ввергала в искренний ступор!

А сессия стремительно приближалась, и мой «синдром отличницы» проявил себя во всей красе. Со мной невозможно стало разговаривать, я срывалась, рыдала, вредила себе и мебели. И дойдя до пика отчаяния признала, что губит меня собственный длинный язык.

И вот тогда, в отчаянной попытке решить свои проблемы, однажды утром я подкараулила в коридоре Шона и, не обращая внимания на вопли разгневанной секретарши, проскользнула в его кабинет вслед за ним. Уверена, что он мой финт заметил, но ни слова не сказал. В отличие от сухонькой немолодой секретарши, которая вдруг обнаружила в себе таланты валькирии.

— Мисс, покиньте кабинет сейчас же! — грозно объявила мисс Адамс.

— Прошу, всего лишь поговорить, это не много и не долго, — я смягчила голос и взгляд. — Прошу вас.

Она чуть успокоилась, но все-таки вопросительно посмотрела на Шона. Он кивнул и махнул ей на выход и стал снимать плащ. Пока я сходила с ума от беспокойства, этот гад неспешно вытащил из шкафа плечики, аккуратно повесил на них свою верхнюю одежду, вернул все сооружение обратно в шкаф и беззвучно прикрыл дверцу. И только после этого соизволил сесть за стол и выжидающе на меня посмотреть.

— Не делайте вид, что не знаете, зачем я здесь, — выпалила я.

— Я и не делаю. Понятия не имею зачем вы здесь. Но могу предположить почему, — в его глазах появилась злобная насмешка.

— Скажите, неужели я заслужила подобный террор? Что такого ужасного я сказала?

— В этой жизни, мисс Конелл, всегда нужно знать свое место. И я вам всего лишь помогаю узнать ваше.

Вообще-то не могу сказать, что Шон мстителен, но откуда ж мне было знать, что не так давно от него уехала Карина, ну и нашла коса на камень. Обстоятельства, обстоятельства! А я, как всегда, оказалась крайней.

— Отчисляя меня? — возмутилась я.

— Ну да. Раз вам так неприятен язык C++, то в программировании вам не место.

— Я не говорила, что он мне неприятен, — выдавила я с трудом и взмахнула ресницами. — Просто…

— Это сурово, но вы правы. Надо выбирать приоритеты: карьера или «личная жизнь». Я выбрал для себя и, полагаю, раз вы тоже выбрали, мы все избежим последующих проблем, если вы покинете…

— Нет! — Он на меня удивленно уставился. И я сначала подумала, что его ошарашил мой вопль, но когда Шон перевел взгляд на мою руку, которой я накрыла его ладонь, поняла, что причина именно в этом самом жесте. Я когда-то читала о способах невербального общения и зонах комфорта, и иногда пользовалась подобными приемчиками, но тогда еще не знала, что Картера подобными не прошибешь. К тому же меня саму аж трясло от этого прикосновения. И совсем не в сексуальном плане. Было страшно до дрожи в коленках! — Пожалуйста, профессор Картер. Еще один шанс. Всего один. — Я пристально смотрела в черную бездну его глаз, дрожа всем телом. Его глаза снова опустились на мою руку, и я, не выдержав, отскочила назад.

— Полагаю, больше о личной жизни вышестоящих вы не заикнетесь, не так ли?

— Спасибо, — прошептала я.

— Спасибо, мисс Конелл? Разве я вам что-то пообещал? Я просто сказал, что больше вы о личной жизни вышестоящих не заикнетесь.

— Вам не кажется, что это жестоко? — усиливая свой южноамериканский акцент, протянула я и повела плечами, на этот раз привлекая его внимание к намеренно выбранному глубокому декольте. Опять же, эффект нулевой.

— Я не совсем понимаю что вы имеете ввиду. И, кстати, в прошлый раз мне ваши речи тоже показались странными. Мисс Конелл, вам стоило бы куда как тщательнее следить за языком и… манерами, все это вас доводит до беды.

— Признаю, простите.

Он удивленно вскинул брови.

— За что вы извиняетесь?

— За то, что, очевидно, оскорбила вас своими манерами, — пояснила я, переставая понимать, куда вообще ушел разговор. Нужно было срочно реабилитироваться.

— Ах это, — отмахнулся Шон.

— Профессор Картер, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? — спросила я, делая большие невинные глаза.

— А в чем вы передо мной виноваты? — кажется, в этом чудном разговоре запуталась не я одна.

— Наверное в том, что в моем высказывании вы усмотрели обидный намек для себя, — мягко предположила я.

Он встал, обошел стол и оперся об него, скрестив руки. Теперь мы стояли лицом к лицу, так как сесть мне никто не предлагал.

— Уверяю, я ничего плохого не имела в виду, — медленно развела я руками и взмахнула ресницами.

— У меня собрание через пять минут. Вы сказали, что ваше обращение будет быстрым, но я скорости не заметил. У вас, надеюсь, все?

Это был провал по всем фронтам. А Шон, не дожидаясь ответа и не позволив отойти от шока, направился к двери. Я, естественно, бросилась за ним. Даже нахально загородила выход из кабинета.

— Пожалуйста, сэр, — взмолилась я. А он раздраженно втянул носом воздух вместе с изобилием парфюмерной дряни, которой я была в тот день намазана. И, наверное, именно это меня спасло. Не знаю как, но я буквально увидела тот момент, когда он сдался. Однако последовавшее превысило все мои ожидания:

— Проверяете меня на отсутствие «личной жизни»? — На губах Шона заиграла злая усмешка. — Продолжайте, у вас неплохо получается. Как далеко вы намерены зайти, мисс Конелл? Предложите мне то, чего по-вашему мнению мне не хватает?

Это предложение было оскорбительным. Мое поведение даже при совсем извращенном восприятии могло быть расценено как флирт, и ни на йоту больше! И, вообще-то в паре взмахов ресниц ничего постыдного нет… А на этот раз случилось иначе. Я отпрянула от него, боясь одной только мысли, что он может коснуться меня.

— Быстро пасуете перед трудностями, — протянул он насмешливо. — А жаль. — И вот теперь уже его взгляд опустился ровно мне в декольте. Итак, мораль сей басни — с Шоном можно тысячу лет ходить вокруг да около, но пока в лоб не спросишь, все без толку. Ну я и спросила:

— Что я должна сделать, чтобы остаться в университете? — без обиняков, прямо, и на хрен то, чему меня мама учила. Это была ошибка. Но очень действенная.

Насмешка в его глазах стала глубже, а к ней примешалось что-то совершенно незнакомое.

— Вы не в состоянии сделать то, что предлагаете.

— Чтобы спасти учебу — смогу. — Я была уверена, что это так. Потому что заявиться к родителям, жившим тогда в Мельбурне, с чемоданами и грустной миной, было вот вообще не вариант.

— Так начинайте спасать, — усмехнулся он.

Серьезно что ли?! И когда я дошла до роли куртизанки? Выбор. Чувство вины или потерянные мечты? Всего один раз. Всего один раз. Господи, не так ли все проститутки начинают? Мне конец. Нет, ну он, конечно, симпатичный, но стала ли я бы делать это в других обстоятельствах? Никогда. Он пугает меня до дрожи.

Его брови приподнялись, я сократила расстояние до минимума. Не думаю, что он расскажет хоть кому-то, если карьера дорога, а мне… ох, четыре года, и я больше никогда его не увижу. Естественно, после университета в Австралии я не останусь. Хотя я очень радовалась, что к моменту поступления оказалась в Сиднее. Я хотела учиться в хорошем месте, и да, это считалось одним из лучших в мире. И от заветной мечты меня отделяет что? Ночь с ректором? Что ж… он не стар, не уродлив. Давай, Джо, смелее. Уедешь и не вспомнишь.

Я обвила руками его шею, встала на цыпочки и потянулась к его лицу. Но мои губы коснулись его рта, я не выдержала и струсила. Напряжение и унижение достигли апофеоза.

— Нет, я не могу, — выдохнула я и отстранилась. — Вы правы.

— Слабачка, — он толкнул меня к двери и навис сверху. — Надо бороться за все, чего хотите, мисс Конелл. Что здесь страшного?

И сам впился в меня губами. Сперва каждую мою клеточку пронзило ощущение нервозности, а затем оно словно схлынуло, оставляя за собой только острое граничащее с болью возбуждение. Столь странно и противоречиво. И чтобы не упасть, я схватилась за его широкие плечи, обтянутые дорогущим костюмом. Ощущения меня ошеломили. И забыв обо всех нравственно-моральных вопросах я с детским любопытством скользнула руками выше в его волосы, а его губы опустились на мою шею, лаская почти до боли. Признаться честно, я никогда не чувствовала подобного. Весь мой опыт включал сверстников, а если учесть что мне было даже чуть меньше девятнадцати, ассортимент ласк каждый раз обнаруживался весьма скудный. А тут я попала в руки маэстро. И растаяла. Прижалась к нему всем телом, застонала, но вдруг — он меня оттолкнул.

— Тише, мисс Конелл, боюсь мисс Адамс не поймет ваших академических стремлений.

Я зажала рот рукой и закивала. А Шон усмехнулся.

— Вот видите, я намного лучше, чем вы думаете.

Несравнимо лучше, даже страшно вспомнить насколько! Но этого я, конечно, говорить не стала.

— Ну и что теперь? — спросила я хрипло и откашлялась.

— Давайте так, мисс Конелл. — Он рывком распахнул передо мной дверь, а я спешно начала одергивать одежду. — Зайдите после занятий еще раз, сейчас я опаздываю.

Мисс Адамс явно нас не услышала и вежливо мне кивнула, давая понять, что правильно поняла начальника. Уж не знаю сколько очевиден был мой видок, но мисс Адамс не выказала ни удивления, ни одобрения.

Шон ушел в конференц-зал, а я остановилась напротив двери и стала беззастенчиво рассматривать этого мужчину, который так неожиданно и полно завладел всеми моими желаниями. Что это вообще было? Внезапно он повернулся к двери, в несколько шагов преодолел расстояние до нее и захлопнул ту почти перед самым моим носом. Собственно, этот урок я заучивала снова и снова. Не лезь куда не приглашали, Джоанна!

С видом девственницы перед выпускным я сидела в кабинетике мисс Адамс. Изредка она вежливо мне улыбалась и снова утыкалась в бумаги или компьютер. Я все детальки приемной рассмотреть успела. Надписи могла бы повторить, разбуди меня посреди ночи. Прошло не меньше двух часов, прежде чем Картер открыл дверь и с полубезумным видом потребовал у секретарши кофе. Он был там все это время. Пока я сидела за дверью и дожидалась! Что он вообще делал? Писал программы? Увидев меня, он немного нахмурился. Забыл. Он меня забыл! В то время как я не могла выкинуть утреннее происшествие из головы целый день. Складка между бровей разгладилась, и он кивнул внутрь кабинета. Я прошла и, не дожидаясь приглашения сесть, плюхнулась в кресло напротив стола. Наглостью за наглость. Мисс Адамс безмолвно принесла начальству кофе, в последний раз мне улыбнулась и ушла.

— Давайте так, — исключительно деловым тоном произнес Картер и что-то написал на листке бумаги. Я ни буквы не разобрала. У него определенно самый ужасный почерк из всех встречающихся в мире!

— Что это? — опасливо спросила я.

— Адрес, — ответил он.

— А можно повторить, пожалуйста? — попросила я и собственноручно переписала все еще раз. А теперь спрашивается зачем я сего великого действа ждала два часа? — Мне нужны гарантии.

— Вам расписку написать? Или сразу юристу позвонить? — ехидно поинтересовался Шон. — Нет, мисс Конелл, придется удовольствоваться моим словом.

— Одна ночь. И я остаюсь в университете. Надуете меня и…

— Да-да-да. По судам затаскаете, — устало отмахнулся он. — Вы, американцы, это любите.

Я вообще не представляла себя в суде, признающуюся в подобном, но ему об этом было знать необязательно. Из кабинета я вышла на негнущихся ногах. И не нашла сил на улыбку для мисс Адамс. Она полное право имеет считать меня невоспитанной.

Вечером я решила приодеться. Так, для прикрытия. Придумала историю про ночной клуб, чтобы мое отсутствие не выглядело странно, и наряжалась соответственно случаю. Белый топ и джинсы с заниженной талией.

— Ты куда намылилась? — спросила меня соседка по комнате. У нас с Керри были чудесные отношения, просто прекрасные. От нее невозможно было что-либо скрывать. И именно для этой девушки я аж несколько часов продумывала легенду, которую вдруг выдать оказалась не в состоянии.

— Помоги, — вместо ответа попросила я, подставляя ей ленты топа, которые нужно было завязать на шее. Ну не могла я спокойно соврать подруге. Может Картеру я и не понравлюсь, но прикрытие важнее. Сколько не романтизируй ситуацию, благовиднее не станет!

— Тебя когда ждать?

— Меня не ждать, — покачала я головой. — У меня на эту ночь большие планы.

— От панический учебы ты перешла к панической гулянке, Джо? Это как-то истерично.

— Учеба наладится! — гневно воскликнула я. — А значит можно и погулять!

Керри только подняла руки, сдаваясь.

— Туше. Ну все, двигай отсюда, отчаянная красотка, — хмыкнула она.

Я улыбнулась в ответ, накинула пальто и вышла из комнаты, стуча четырехфутовыми каблуками. То ли Керри не заметила, что танцевать на таких невозможно, то ли посчитала нужным не заметить. В любом случае она ничего не сказала. Да и прикрытие прикрытием, но на нее можно было положиться. Всегда. Она бы никому не рассказала, даже если бы узнала. Просто признаваться в подобном, пусть даже и подруге… ну уж нет!

Ровно в десять часов вечера, как и было написано на злополучном листе бумаги, я оказалась в холле отеля. Шон меня уже встречал. В неловком молчании, бок о бок, мы направились к лифтам. В тесной кабинке я забилась в самый дальний угол. И только когда мы дошли до номера, я подумала, что Шон может расценить мое поведение как задний ход. Решила уточнить:

— Я не передумала.

— Я так и понял, — кивнул он, открывая передо мной дверь и пропуская внутрь, а затем даже по-джентльменски помог снять пальто.

Но только его ладони пробежались по голой коже на моих руках, я почувствовала ту же дрожь, что и утром. Напряжение начало отступать. А еще гадала, не плод ли это распаленных нервов или больной фантазии.

Шон развязал бант на моей шее, и теперь топ можно было снимать без труда. Но давать авансов я не собиралась, а потому потянулась к его галстуку. Раздевание без ласк было неуютным, но о комфорте вообще говорить не приходилось. О моем, конечно. Чем там занимается Шон и сколько у него было подобных случаев я не знала. Кстати, как минимум один. В один прекрасный момент я не выдержала и попросила:

— Можно я сама?

Шон кивнул и тоже стал снимать одежду. Оказавшись, в одном лишь белье, я не решилась пойти дальше, однако его это не остановило. Он снял все. И мое лицо залила краска стыда и возбуждения.

— Продолжай, — тихо и угрожающе произнес он, пришлось неловкими движениями стягивать остатки одежды.

Я оказалась на кровати под ним в мгновение ока. Понятия не имела как все будет, не знала, что делать, но когда он меня поцеловал, думать над продолжением не пришлось вовсе. Решение нашлось само по себе. Потому что его руки и губы творили какую-то магию со мной. Это было намного более, чем изумительно или волшебно, просто слов не подобрать. Совершенно несравнимо со всем, что случалось со мной прежде, а потому было так легко забыть о том, что он и есть тот самый гневно взирающий на меня ректор. Он был просто мужчиной, без имени, без статусов. Мы определенно вышли за рамки «ты мне, я тебе». По крайней мере уж я-то точно перестала рассматривать происходящее через данную призму. Тем более, что Шон никогда не считается. Он делает только то, что хочет, невзирая на то, уместно ли оно и как будет впоследствии расценено. Он не вкладывает глубокого смысла в свои действия. Эта сиюминутная честность, предельная откровенность… боже это то, что делает секс с ним незабываемым. Без сомнений и колебаний, безо всех намеков и ужимок, если ты чего-то хочешь, ты просто попроси. Он определенно не рассматривал эту ночь как получение удовольствия в одностороннем порядке (как я сначала подумала).

Выскажусь о Шоне предельно просто: прошло семь лет, а полностью забыть его я все равно не в состоянии. И дело не в любви, а в чем-то куда как более темном и сводящем с ума, порой даже лишающем здравого смысла. Он человек, которого я ненавидела и которым восхищалась в абсолютно равных долях. И даже если бы я знала, во что все выльется и чем все закончится, не уверена, что отказалась бы от знакомства с ним. Потому что несмотря на его скотский характер и шрамы, которых он оставил в избытке и внутри меня, и снаружи, я до сих не могу сказать с уверенностью, что предпочла бы Шона Картера не знать.

Ну а той ночью я ничего о своем будущем не знала. Решила для себя, что буду наслаждаться этой единственной ночью, а потом навсегда о ней забуду. И я выполнила данное себе обещание сполна. В смысле первую его часть. Уже под утро я встала с кровати и вышла из номера. И хотя Шон не спал, останавливать меня он не собирался.

Я получила все допуски к экзаменам уже на следующий день. Чудо, подобное манне небесной. Только во рту оставался какой-то горький-горький осадок. При свете дня все выглядело пугающе до дрожи. Я гнала от себя мысли, что одногруппники не могли не заметить, что Керри, скорее всего догадается, если уже не догадалась… И все, что я могла теперь с этим делать — не проходить мимо его кабинета, не сворачивать к кампусу вблизи от его машины и, конечно, не ходить больше на организованные им ученые семинары.

Так стоит ли мечта частички души? Я ответила да и продолжаю так думать, но это не мешает раскаиваться. Раз за разом.

Сессию я сдала блестяще. И вот она — оборотная сторона — я не знала, моя ли это заслуга или всего еще его благодарность, или страх преподавателей, которые стыдливо прятали глаза, проставляя мне допуски до экзаменов. Что было реально, а что фиктивно? Следил ли он за мной после? Мне очень хотелось спросить, но я не посмела с ним встретиться.

Как я уже говорила, родители в то время жили в Мельбурне, там я и провела свои каникулы. Гуляла, веселилась, делала вид, что все в порядке, но вспоминала, и вспоминала, и вспоминала. А когда вернулась в Сидней к началу следующего семестра, воспоминания канули в небытие, потому что уже перед первой парой следующего семестра я замерла в дверях, увидев за преподавательским столом слишком хорошо знакомую мне фигуру. Да что там! В деталях изученную! Упс, об этом я как-то не подумала.

Вся такая красивая, в лимонной кофточке, бледно-голубых узких и тонких джинсах, в желто-коричневых ковбойских сапожках, с желто-голубым шелковым шарфом, повязанном поверх заново высветленных волос, с замысловатым розово-кремовым маникюром и ярко-красным педикюром, с идеальным макияжем на лице, я пыталась убежать от ужасающей меня саму действительности, я здесь, такая светлая и нежная как ангелок, я не могу быть шлюхой, с наслаждением отдававшейся ректору за шанс остаться в университете. Нет, это не я. И вот застыла на пороге аудитории, потрясенная тем, что именно он будет вести наши занятия. Белый маленький кожаный рюкзачок стал выскальзывать из пальцев, и только тогда я услышала недовольные возгласы и обнаружила, что как дура стою и пялюсь на Шона на пороге аудитории, давая больше поводов для сплетен, чем смогу вынести. Я обернулась и мягко-виновато улыбнулась одногруппникам, а потом пошла к своему месту за первой партой. Завтра, уже завтра я пересяду на последнюю, но после сегодняшней драмы на пороге я не могла себе позволить струсить еще больше и стать объектом обсуждения. Я открыла рюкзачок, стараясь двигаться медленно и плавно, ни в коем случае не дергаться, достала оттуда кроваво-красный нетбук, на котором записывала лекции. Шон не поднимал головы, меня он не видел. Может быть, действительно не знал что я в этой группе? Да брось, Джо, такие совпадения бывают только в кино.

— Эй, Джо! Джоанна! — я повернулась назад и столкнулась почти нос к носу с наклонившимся ко мне Аароном. — Опять добралась до бутылька перекиси водорода, а?

Аарон был одним из моих поклонников, и я уделяла ему должное внимание. Он был парень неплохой, мне нравился, но иногда казался идиотом. Ну вот как сейчас, например.

— Блондинкой быть веселее, — с густым южно-американским акцентом (бессменным предметом моей гордости) протянула я.

— Заметил, что ты красишь волосы в начале каждого семестра, а к сессии затемняешь, — он улыбнулся. — Набираешь интеллект, а затем сбрасываешь как ненужную кожу?

— В любом случае это прокатывает, — хмыкнул Джек и подсел тоже. — Мы сегодня в общаге устраиваем вечеринку, придешь?

— Сегодня не могу. — Черт, а ведь я отказывалась, потому что за спиной сидел Шон Картер. Странно, если учесть, что я ничего ему не должна, но почему-то хотелось, чтобы он считал меня взрослее и серьезнее, доказать, что я не постелью пытаюсь выбить себе место под солнцем. Я немного покраснела от собственных мыслей. — Простите, парни.

— Ну ладно, — вздохнул Джек. — Как каникулы с семьей? — пропел он на мой южноамериканский манер. Но получилось у него ужасно. Аарон даже рассмеялся.

— Отлично. Была в Мельбурне.

— Ты же, вроде, оттуда и приехала?

— Я из Миссиссипи, ребята!

— Ах да, да, виноваты, — захохотали они. — Когда ты там в последний раз была, говоришь?

— Да ну вас! — отмахнулась я, а они бросились пародировать мой акцент уже скопом.

Раньше я мечтала об оседлом образе жизни, потом стало все равно, а теперь переезды стали скорее… привычкой. Пока парни болтали и смеялись, я размышляла о собственной жизни. О том, что не представляю, куда и когда меня занесет впоследствии. Нашу беседу прервал звонок. Я тут же обернулась и посмотрела на Шона. Но он, кажется, не оторвался от своего планшета ни на секунду вообще. Только с последней трелью звонка поднялся со стула, подошел к двери и запер ее на ключ. Мы хором судорожно сглотнули. В аудитории шесть человек, остальные опаздывают. Первая пара семестра, попробуй, встань ко времени. Шон так не считал и поблажек нам не сделал. Но только он успел открыть рот, чтобы начать лекцию, в дверь начали барабанить проспавшие. Шон медленно и бесшумно проскользил к выходу, щелкнул ключом. От входа раздались неуверенные вопросы можно ли войти.

— Всем опоздавшим объяснительные на имя ректора. — Мы снова судорожно сглотнули. — Если объяснительных не будет, на следующую пару можете тоже не являться. И останьтесь тут, расскажите остальным, чтобы не прерывали меня бесконечным стуком. — Затем он вернулся к столу, поигрывая ключом на пальце, и вдруг: — Мисс Конелл, — обратился он ко мне. — Составьте список присутствующих.

Я не посмела сказать ему, что староста в аудитории тоже имеется, и это не я. Вообще с трудом представляла, как могла ему возражать несколько недель назад. Залившись краской, я схватила блокнот и ручку и аккуратным почерком нацарапала имена присутствующих, после чего как-то по-змеиному потянувшись, чтобы упаси Боже не привлечь внимание, положила листок на стол Шона, пока тот рассказывал, как именно будут проходить занятия по его дисциплине — защите информации.

Я сжала губы и закусила щеки, глядя на Шона. Семестр обещал стать для меня кошмаром. И тут он, словно по заказу, сообщил, что курс будет длиться целых полтора года! Но мне ведь некуда деваться, не так ли? И еще не факт, что это единственная дисциплина, которую он у нас стал бы вести. Хотя, насколько я знала, ректоры редко преподают лично. Понадеялась, что обойдется.

— Приступим. — Я с готовностью поднесла руки к клавиатуре нетбука. Мне пришлось постараться научиться печатать и на суженной клавиатуре этой крошки, и на обычной, не путаясь в клавишах. По причинам, которые выше моего же понимая, у меня серьезные проблемы с тем, чтобы попадать по кнопкам новых девайсов. Даже если они совершенно идентичны по расположению клавиш, сначала у меня будут не прожиматься кнопки, пальцы соскальзывать и стучать громче, чем позволено по шумовым нормам всех стандартов. Но сегодня каждый удар моих длинных ноготочков даже по привычным клавишам казался не просто громким, подобным раскату грома! Все дело было в нем, в Шоне. Который стоял слишком близко, казалось, руку протяни — и коснешься.

Но отключилась я от бытовых проблем и погрузилась в мир высоких технологий на удивление легко. Я и раньше догадывалась, что Картер — преподаватель от бога, но сейчас, когда он читал для нас полный курс, проверенный на собственном опыте, это было вдвойне потрясающе. И когда звонок возвестил об окончании пары, я даже недоверчиво повернулась ухом к двери, проверяя, не ослышалась ли. Впервые за полтора года я ни разу за время пары не взглянула на часы.

Но только магия кибернетики закончилась, я очнулась ото сна и начала поспешно собираться. Ведь стоило Шону перестать говорить, как он снова стал ректором, с которым я переспала, и неловкость накрыла меня с головой с удвоенной силой.

После пары я буквально бросилась к деканату, чтобы изучить расписание. Так и есть, имя преподавателя было замазано штрихом, а новое вписано просто черной ручкой. Имя Шона Картера. А потом я перевела взгляд на строчку ниже и обмерла. Практикум. Небольшой кусочек реальных задач в академическом мире теории. И нас, как всегда, поделили на две группы, необычно другое. Одну из них обещался вести Шон лично. Разумеется, я понимала, что как преподаватель он лучше, просто безупречен, ведь Картер, черт возьми, на великого Манфреда Монацелли работал, но мои личные с ним отношения заставляли принять решение не в собственную же пользу. Просто нервы бы не выдержали. Я искренне верила, что он ни словом, ни намеком не даст окружающим заподозрить случившееся. Но мне самой хотелось кричать и рвать на себе волосы. Как я смогу сидеть напротив него и с умным видом рассказывать теорию защиты информации? Я же начну заикаться так, что все сразу все поймут. По детской привычке я начала грызть кутикулу большого пальца и решилась зайти в деканат — спросить.

— Извините, у нас в расписании изменения?

— Да, мисс Конелл. — Угу, меня там знали.

— Профессор ректор будет вести у нас практические занятия? Это не поменяется снова?

— Вам повезло, — улыбнулся мне зам декана.

Да уж, мне повезло. Теперь наверняка придется выбирать. Я снова мрачно уставилась в расписание, когда вдруг за спиной раздалось банальнейшее «бу». Я подпрыгнула, схватилась за сердце и, тяжело дыша, обернулась.

— Джо, ты какая-то нервная сегодня, — пропел Аарон. — Пойдем на пару, — и он, закинув руку мне на плечи, направился к аудитории. — Что у тебя случилось?

— Не хочу говорить об этом, — я коротко ткнулась ему в плечо носом и отстранилась.

— Ну же, Джо, — он развернул меня к себе лицом и погладил по плечам. — Что с тобой?

— Я сделала кое-что отвратительное. Не могу об этом говорить, просто обними меня! — он прижал меня к груди.

— Не верю, что ты, малышка, могла сделать что-то отвратительное!

— И я тоже не могу поверить, что сделала это, — я сильно старалась не заплакать, даже прижала пальцы к вискам и покачала головой. — Скажи, я ведь не такая?

Аарон пристально на меня посмотрел.

— Ты никого не убила, ничего не украла? — спросил он с полуусмешкой, искренне не веря в мою аморальность.

— Что ты? Нет, конечно! — запальчиво воскликнула я.

— Ну, тогда все отлично!

Он распахнул объятия, и я снова прижалась к его груди. Он жил на том же этаже общежития, что и я. И был моим другом, я к нему привыкла. Было так спокойно с ним, надежно. Я уже почти поверила, что переживу, что все в порядке, однако он неожиданно приподнял мой подбородок и коснулся губами моих губ, и тут я не выдержала, вырвалась и убежала. Нет, все было не в порядке, определенно не в порядке. Настолько все было плохо, что на следующую пару я опоздала и порадовалась только одному обстоятельству — что вел ее не Шон Картер.

К среде — а именно на этот день был назначен практикум — я чувствовала себя так, словно меня пропустили через центрифугу. Я не уснула ночью, все думала, в какую бы подгруппу записаться. Трижды тянулась к телефону, чтобы обо всем рассказать маме и спросить совета, но не пересилила себя. Она бы не поняла. Вообще. Она не такая, она предположить подобное обо мне не могла. Не выдержав, я встала в четыре часа утра и отправилась краситься и наряжаться. Я вымылась без очередей в душ, волосы высушила и, когда проснулась Керри, уже выбирала себе наряд.

Моя соседка по комнате была ужасна тем, что даже заспанной минуя все стадии «хорошенькой» тянула сразу на секси. Со спутанными волосами и не стертой на ночь тушью Керри выглядела так, словно снималась для рекламы. Ее было бы легко возненавидеть, если бы каждый, буквально каждый, не влюблялся в нее вне зависимости от пола и возраста.

— Ты чего не спишь? — поинтересовалась Керри.

— Не могу заснуть. Слишком много мыслей.

Она как-то странно на меня посмотрела, а потом встала с кровати, с трудом нашла тапочки и затянула на тонкой талии пояс халата. Я уже дожидалась, что она сейчас бросится нагревать утюжок для распрямления волос, но, видимо, не в этот раз. А ведь я ей даже половину зеркала освободить уже ухитрилась.

— Я сейчас, — сказала Керри и вышла в коридор.

Пока ее не было, я приватизировала зеркало, уложила волосы в замысловатый жгут и вставила в волосы белый ободок, подчеркивая их пепельный отлив, затем уставилась на свое отражение и стала наносить слой за слоем тушь. После пришла очередь светло-розового блеска для губ. Но зря торопилась — Керри все не было. В довершение, я натянула белый свитер и темно-коричневые брюки, которые заправила их в точно такого же цвета сапоги, а на плечо я повесила бессменный белый рюкзачок. В общем сделала все, чтобы хотя бы выглядеть так, как мечтала себя чувствовать. И в этот момент вошла Керри с двумя чашками, от содержимого которых пахло какой-то травой. Я брезгливо принюхалась.

— Это эвкалипт. Выпей. Ты сама на своя.

Пока я тянула непривычный травяной чай, Керри быстро оделась, чуть подкрасилась и пошла со мной в университет пешком. Обычно мы ездили на автобусе, но сегодня мне нужно было прогуляться. И подруга не оставила меня одну. Она даже не стала распрямлять волосы, оставив их в нехудожественном беспорядке, пробормотав, что я еще ей должна буду за такие жертвы.

— Расскажешь? — спросила она, испытующе глядя на меня. А когда я не ответила, сама выдвинула предположение: — В этом замешан парень?

— Да и нет. Я не влюблена, если ты об этом. Но я кое с кем переспала, и теперь жалею.

— Почему? — спросила она.

— Потому что если мужчины, спать с которыми не следует.

— Он тебя достает?

— Нет, что ты. Он почти и не при чем… теперь. Это мои личные тараканы.

И вдруг я так захотела поделиться с ней наболевшим. Не могла больше держать все в себе. Ясное дело, маме я рассказать не могла, но с Керри было не страшно. Во взглядах на отношения она была намного свободнее меня. И если уж она скажет, что поступила я по-идиотки, то вопрос с подгруппой будет решен раз и навсегда.

— Керри, прости, мне нужно знать что ты думаешь. — Я остановилась у ограды госпиталя и оперлась на нее спиной. — Пожалуйста, честно и прямо. — Она на меня внимательно посмотрела и кивнула, при этом движении волосы густой гривой упали ей на лицо, и Керри их раздраженно отбросила назад. У нее были самые кудрявые волосы из всех, что я в жизни видела. — Помнишь в прошлом семестре… — Я глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Я чуть не вылетела из универа из-за того, что ляпнула на семинаре какую-то глупость.

Она медленно кивнула, видно, уже поднимая, куда я клоню.

— Я пришла к ректору, к Картеру и поговорила с ним. Ох, если бы я его раньше знала, я бы в жизни рта не раскрыла. И, в общем, он не соглашался оставить меня в университете. — Керри поджала губы и кивнула. В принципе этого было достаточно, но остановиться я уже не могла. — Я не знаю, как мы вообще до этого договорились, Керри, кажется это перешло в разряд «тебе слабо» и я с ним переспала. Вот.

Она закрыла глаза, но ничего не сказала, а раз так, то и заткнуть меня оказалось некому.

— И была уверена, что все будет в порядке, что я забуду и все. Я как-то ухитрилась это выбрасывать из головы, пока была с родителями, но теперь он ведет у меня занятия…

— И?

— По его поведению вообще никто никогда не догадается, но я не могу спать, видеть его — как живое напоминание того, что я продалась за тридцать сребреников, я чувствую себя шлюхой. Скажи, это действительно так плохо, как я думаю? Просто…

— Джо, стоп, Джо. — Она тронула меня за плечо. — Прекрати. Ты же не из тех, кто сможет переспать с кем-кто, кто тебе несимпатичен. Значит он тебе понравился?

— Не знаю, Керри, — поежилась я. — Он меня до дрожи пугает, но, может, ты и права. Понимаешь, я уже было пошла на попятный, но он меня поцеловал, и я… просто сказала да.

— Это все меняет, — усмехнулась Керри. — Ты, дорогая, согласилась не ради сделки, а потому что захотела именно нашего симпатичного профессора Картера. И, кстати, я почти восхищаюсь твоей смелостью. Меня он тоже до дрожи пугает!

— Керри, прекрати! Я не могу сейчас оценить подобную шутку!

— Извини, — закивала она. — Джо, давай подумаем об этом с философской позиции. Ты женщина, а он мужчина. И этим отношения осложняются всегда. Скажи мне, если бы он предложил тебе переспать за просто так сейчас, ты бы согласилась?

— О нет, не задавай мне такие вопросы. — Думаю, я покраснела всем телом.

— Давай отвечай, красотка, ты сама меня спросила!

— Возможно. — И я стала еще краснее.

— Ах, — прижала Керри руки в груди. — Сдается мне, врешь ты, подруга. Да ты бы бегом побежала! Джоанна Конелл, официально объявляю, что никакая это не сделка! И если ты еще раз проворочаешься всю ночь, не давая мне уснуть из-за какого-то там ректора, вот к нему я тебя спать и отправлю!

Если не считать последнее предложение, мне очень понравилась ее логика, она пришлась моей развратной душонке по вкусу.

— Так считаешь, я могу идти в его подгруппу по лабораторным? Он лучший, но я…

— Конечно, можешь. И должна, в конце концов, в отличие ото всех, ты это право… в некоем роде выстрадала, — засмеялась Керри.

— КЕРРИ! — задохнулась я, но предпочла не уточнять причину негодования. — Прошу, молчи об этом, иначе я своими слезами не дам тебе спать еще год!

— Угроза принята к сведению. Джо, может быть ты и ошиблась, но ломать жизнь из-за этого не стоит. Мы всего лишь люди. Если разобраться, он взрослый мужчина, куда старше тебя, и полностью отдавал отчет в том, что делает.

Она была полностью права, настолько, что мы даже отлепились от ограды и пошли дальше.

— Единственное в чем я сомневаюсь, — в том, что он довел бы твое отчисление до конца. Думаю, он хотел тебя проучить, а ты повелась. И он не отказался от лакомой закуски. Ты же южная красотка.

Эта мысль пригвоздила меня к месту.

— Блеф, Керри? Тогда он это делает очень хорошо.

— Умных всегда стоит опасаться вдвойне, — пожала плечами Керри.

Мы засели в буфете университета и взяли еще по чаю, так как кофе мне был противопоказан. Керри, как заботливая подружка, отвлекала меня забавными историями из ее отдыха не каникулах. И уж в ее-то рассказах упоминания имен родителей не звучало. Она знала толк в веселье. Достав телефон, Керри начала документально подтверждать свои слова. Бесспорным лидером явилась фотка с заячьим хвостом и белым париком.

— Когда я напялила эти уши, я сразу же подумала о тебе, — она легонько дернула меня за волосы. — Парик все время сваливался, и в нем было ужасно жарко. Но парень, с которым я оказалась-таки в одной комнате, узнав, что я не настоящая блондинка, сбежал, можешь себе представить?! — я расхохоталась. — Хочешь, вас познакомлю?

— Но я тоже не блондинка, — резонно заметила я.

— Верно, — улыбнулась Керри, которая замучалась подкрашивать мне корни волос. — Но его ужаснул не цвет волос, а сам парик. Наверное, он боится клоунады.

— Тогда я его понимаю. Разве можно любить клоунов?

И мы дружно рассмеялись, потом смех затих.

— Моего отца переводят обратно в Штаты.

Эта новость явилась для меня таким потрясением! Мы пробыли в Австралии уже почти три года, и я просто не знала, как реагировать на обратный переезд, учитывая, что начала учиться в одном из престижнейших университетов кибернетики во всем мире…

— Джо, — выдохнула Керри сочувственно. — Ты тоже уезжаешь?

— Нет, мы решили, что я останусь здесь и закончу учебу, потом вернусь. Но это будет тяжело.

— Когда он уезжает?

— С военными никогда не скажешь наверняка. Может, через месяц, а может сейчас.

Керри грустно улыбнулась, но промолчала. Да и что тут скажешь?

После разговора с подругой я чувствовала себя такой спокойной, что пришла на пару, полная решимости. Но рано обрадовалась, перед аудиторией уже началась грызня и дележка мест в подгруппе Шона.

— Списки тех, кто у Картера, — сказала наша староста стерва… простите, Хелен и отдала нам бумажку. Для ознакомления.

— Не понимаю почему ты распределила так, — нахмурилась я, узнав, что она не только отправила меня в другую подгруппу, но разделила нас с Джеком и Аароном.

— Ну, я подумала что после твоей скандальной выходки так будет даже лучше.

— Хелен, — включила я все имеющееся обаяние. — Думаю, что с этим уже все в порядке, спасибо за заботу, но…

— Джоанна, не надо мне вот этих твоих штучек!

— А мне твоих одолжений! — В моем голосе вместо меда появился металл. — Я пришла сюда за знаниями.

— Как и все.

— Нет, не все! — я грозно взглянула на нее. — И ты тоже это знаешь. Вычеркни Нила, ему, могу поспорить, все равно.

— Ты выскочка, Джоанна, и это не всегда будет сходить тебе с рук. Да, однажды собственное хамство сошло тебе с рук и сверху смилостивились, позволив здесь остаться, но это исключение, а не правило. Никто тебя главной не назначал, и командовать ты права не имеешь.

Краска снова бросилась мне в лицо. «Сверху смилостивились»… нет, я не для того терпела унижение в кабинете Шона Картера, чтобы потом добровольно отказаться от чести чему-то у него научиться! Черт возьми, я даже Керри рассказала о своем позоре ради этой подгруппы!

— Хелен, просто запиши меня и все. Поставить на место можешь попытаться в другой раз.

— Нет, — наклонившись ко мне, прошипела она.

Но как раз в этот момент в наш гадюжник прибыло подкрепление. В виде достопочтенного ректора.

— Профессор Картер, добрый день, — буквально засветилась Хелен. А он не ответил, вообще внимания на нее не обратил. У него в принципе отсутствовала привычка здороваться со студентами. Высокомерный ублюдок!

Шон дважды повернул ключ и распахнул дверь. Хелен впорхнула бабочкой в аудиторию и заняла место на первой парте напротив преподавательского стола. Мне сказать, что она принадлежала к клубу горячих поклонниц нашего ректора, или вы уже догадались?

— Профессор… — начала я высказывать собственное недовольство решением нашей венценосной особы.

— Заходите, мисс Конелл, или вам особое приглашение? — даже слушать не стал Шон. Да, собственно, ничего больше мне от него и надо не было, так что я оказалась не в претензии.

— Спасибо, — сверкнула я самой мягкой благодарной улыбкой, на какую была способна, а когда перевела взгляд на Хелен, то изобразила торжествующий оскал. Однако мой триумф обломали.

— Сядьте сюда, мисс Конелл, — Шон стукнул костяшками пальцев по парте рядом с Хелен. Я недоуменно на него уставилась.

— Зачем? — испуганно спросила я.

— Надеюсь узнать изменилась ли ваша точка зрения по поводу C++ и «личной жизни» за прошедшие… — он начал выкидывать пальцы. — Семь недель.

Козел! Семь недель прошло с тех пор как мы с ним провели ночь в отеле, а семинар состоялся раньше. Краска в очередной раз бросилась мне в лицо.

— Восемь, сэр.

— Досадный просчет с моей стороны, — издевательски кивнул он. — Ну так как, мисс Конелл?

— Боюсь, что я усвоила урок, и больше мнения вслух не высказываю, — отозвалась я сухо. Он хмыкнул.

— Но я же спросил, значит мне это интересно.

— Если я что и переоценила, доктор Картер, то взгляды на личную жизнь. — И я вернула ему мрачный взгляд.

— Зато я нет, — холодно произнес он. — Если вы понимаете о чем я.

Я не понимала о чем он. Вообще. Но тем не менее выскочила из аудитории, задыхаясь. И тут же наткнуться на толпу одногруппников, жестами спрашивающих кто в какой аудитории. Я указала большим пальцем на дверь и одними губами прошептала «Картер». Некоторые бросились прочь как от черта. После этой стычки я им даже позавидовала. Плюс еще одна ошибка в мою копилку. Или нет?