Заказ на мента

ГЛАВА 40

Прошел час, но Астафьев до сих пор никак не мог прийти в себя. Его трясла нервная дрожь, и это было не от того, что он мог только что погибнуть, а от того, что вместо него погиб такой замечательный парень, как Олег Гусев. Стакан водки, чуть не насильно влитый в него Колодниковым пролетел в его организм как вода, без вкуса и запах. Кроме того, водка не оставила привычных следов опьянения. Тут еще Ольга, примчавшаяся на место происшествия раньше «скорой» и пожарных едва не съела его с дерьмом.

— Я тебе говорила чтобы ты не выходил из дома?! Говорила?! Ты зачем мобильник отключил, а?! Я тебе весь вечер названивала! Чуть с ума не сошла! Все уже передумала! Хорошо, рацию включила на милицейскую волну, поймала ваши пьяные вопли ужаса!

Колодников, наблюдавший эту сцену со стороны, был готов поклясться, что Малиновская была готова ударить мужа по щеке, и только то, что он зажимал рану на этой самой щеке носовым платком, удержала Ольгу от этого обидного действия.

Кроме Юрия пострадал еще один «именинник» — Демин. Осколок стекла попытался снять с него скальп, но дело кончилось потерей двух квадратных сантиметров шевелюры. Медики уже забинтовали его голову, но вторым на очереди стоял не Астафьев, а хозяин дома, получивший ожоги лица при самостоятельной попытке потушить загоревшийся от искр взрыва стог сена. Стог все-таки сгорел, но подоспевшие пожарные успели отстоять дом и все остальные постройки.

Вскоре Ольга поостыла, и начала сама разбираться с ранами мужа.

— У тебя тут что-то торчит, — сказала она, рассматривая его рану при свете скудной лампы.

— Я и сам чувствую, что торчит. Может, выдернешь?

— Ага, сейчас, нашел хирурга.

— Значит, надо ехать в больницу.

— Счас поедем. А что ты такой грязный?

В самом деле, светлые штаны и тенниска Юрия были серого цвета.

— Да, это Андрюха меня на землю повалил, когда я на улицу выскочил.

Ольга одобрила.

— Молодец. Понимает ситуацию, в отличие от тебя. Андрей Викторович, как вы думаете, он еще тут или нет?

Объяснять про кого она говорит, не было нужды.

Колодников чуть подумал, а потом отрицательно мотнул головой.

— Нет. Тут полдеревни на взрыв сбежались, а все друг друга знают. Так что, не с руки ему тут светиться.

— Этот, — она кивнула головой в сторону мужа, — долго там, на пожаре, рисовался?

— Да нет, я его быстро во двор загнал. Фонарей тут нет, так что вряд ли он что рассмотрел в этой "заднице негра".

Тут в беседку ввалился возбужденный Рябцев.

— Дайте что-нибудь выпить, лучше пива.

— Пива нет, за ним Олег и поехал, — напомнил Зудов.

— Понятно. Жалко парня.

— Себя пожалей! — Неожиданно окрысился Андрей. Сейчас его бесило все, что выбивалось из его траурного настроения. — Если бы он тебя из багажника не вынул, то сейчас бы горел вместе с ним в одном костре.

— Ну да, это верно.

Журналист, было, примолк, даже хлопнул рюмку водки. Но потом его корреспондентская сущность прорвалась наружу. Он в возбуждении щелкал кнопками своего хитроумного фотоаппарата, пытаясь рассмотреть что у него получилось на небольшом экране цифровика.

— Хорошая штука, эти цифровики. И как фотик работает, и как видеокамера. Качество, правда, чуть похуже.

— Что, отправишь все это на телевиденье? — спросила Ольга.

— Да, конечно.

— Слушай, а ты можешь там сообщить, что погиб не Олежка Гусев, а некий Астафьев?

Все с недоумением посмотрели на Малиновскую.

— Это зачем тебе? — спросил Юрий.

— А затем, что мне надоела эта охота на тебя. Пусть думает, что они своего добились.

— Не надо, Оль.

— Почему не надо!? — Ольга была готова взорваться на мужа.

— А потому, что они все равно это узнают, и достанут меня. Просто теперь мы знаем, что он не успокоится, продолжит свое дело. Надо его ловить.

— Это верно, — согласился Колодников.

Ольга недовольно посмотрела на Андрея.

— Тебе это хорошо говорить, господин майор, а какого мне? Этот, — она мотнула своими черными волосами в сторону мужа, — уже сроднился с этой ролью наживки. Кто его только не подставлял за последние годы, лопоухого. И ему это даже нравится. Мазохист в погонах.

Но Астафьев был непреклонен.

— Да нет, не нравится мне это все, но надо его прищучить. За этим гадом и Сашка Круглов, и Олег вот, да и вообще, того же полковника вспомни, в госпитале. Ни за что мужик умер.

Тут подошел врач скорой помощи.

— Так, тут кто-нибудь в больницу едет? — спросил он.

— Да, вот этот, — Ольга показала пальцем на Астафьева, — вечная жертва. Вставай, раненый и контуженный.

В другой раз Юрий бы не согласился на эти все процедуры, но этот торчащий из щеки кусок его просто бесил.

— Паша, проводи его до больницы, — попросила Ольга.

— Хорошо, — согласился тот.

— Андрей, пусть «скорая» сдаст назад, к калитке, и пусть Мысин выключит свет над входом.

Так они и поступили. Теперь даже в прицеле ночного виденья было бы непонятно, кого загружают в фургон «скорой». Ольга тронулась вслед за «скорой», когда та отъехала метров на тридцать. В свете фар было хорошо видно, как машина переваливалась из одной колдобины в другую, как толстозадая пекинская утка. С собой Ольга взяла только Колодникова и Антона Рябцева. На ходу она жаловалась своим пассажирам: — Жутко просто. Все время мне кажется, что либо в него, либо в меня сейчас пальнут из гранатомета.

— Почему в тебя? — не понял Андрей.

— Ну, если эта сволочь выследила Юрку, то наверняка все знает и про меня. Решит, что я везу мужа домой, и пальнет из «Мухи».

Антон поежился.

— Пессимистка вы, Ольга Леонидовна. Лучше бы я пешком домой пошел.

В больнице они наткнулись на знакомого доктора, Валеру Сударушкина. Тот так долго и тщательно возился с раной Астафьева, что Колодников и Павел уснули, сидя в креслах приемного покоя. Лишь на рассвете Сударушкин с довольным видом осмотрел наклеенный на щеку пациента пластырь и кивнул головой.

— Ну вот, теперь все хорошо. Заживет быстро, только шрамик небольшой останется. Зашивать я не стал, а то швы потом некрасиво будут видны. Само срастется. Да, вот вам и сам осколок. Судя по весу и виду это пластик. Было бы железо, было бы гораздо хуже.

Лишь в седьмом часу дня Астафьев оказался в стенах собственной квартиры, но пробыл там недолго. Уже в девять его разбудили, и главный «будильник» был не кто иной, как майор ФСБ Михаил Иванов — «Бульдог».

— Поехали, подполковник, — сказал он, входя в квартиру Астафьева вслед за Ольгой.

— Куда? Зачем? — спросил ничего со сна не понимающий Юрий.

— На кудыкину гору. Прятать тебя будем.