Заложники обмана

Глава 41

Витторио подождал, пока будет готов утренний кофе.

– Прошлой ночью, – заговорил он, когда кофе был уже на столе, – мне сказали, кто скрывается за всей этой историей.

Жена сидела рядом с ним, а он обращался к Мэри Янг и Джьянни Гарецки.

Джьянни просто посмотрел на него.

У Мэри лицо застыло и дышало холодом.

Пегги смотрела в чашку с кофе.

За окнами кухни наступившее утро и затянутое дымкой солнце высветили дикую красоту горного пейзажа. Но напрасно: никто из сидевших в кухне не обратил на это внимания.

– Это глава нашего министерства юстиции, – продолжал Витторио. – Генри Дарнинг. Министр юстиции Соединенных Штатов.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Почти как в безвоздушном пространстве.

Первым решился заговорить Джьянни.

– Это что, шутка такая?

– Хотел бы, чтобы оно так и было.

– Не понимаю, – сказала Мэри Янг. – Здесь нет телефона, а вы всю ночь провели в доме. Кто мог вам сообщить?

– Моя жена.

Мэри и Джьянни уставились через стол на Пегги. Она никак не отреагировала на это.

– Боюсь, что тут замешаны личные отношения, – снова заговорил Витторио. – Я хотел предупредить вас, пока вы еще можете выпутаться из этой истории.

Слова повисли в воздухе. Холодно было в старом доме с толстыми стенами, сырость собиралась каплями на оконных стеклах, и капли эти мало-помалу стекали вниз, на пол. Солнечный луч проник в комнату и застрял в паутине.

– Это обстоятельство меняет все, – сказал Витторио. – Выходит, это не просто идиотское нападение мафии. Тут могут быть замешаны все на свете: целая армия полиции, федеральные агенты, Интерпол, мафия и один Бог знает, кто еще.

Батталья медленным движением поднял чашку и отпил кофе. Потом взглянул на жену, и Джьянни вдруг точно по наитию понял, как ужасно для них обоих все происшедшее. Рассказать Витторио то, что она рассказала, Пегги вынудило похищение сына.

– Что ты собираешься делать? – спросил Джьянни у Витторио.

– Собираюсь вернуть моего мальчика.

– А ты знаешь, кто его похитил?

– Нет, но узнаю.

– Ты так уверен?

Витторио кивнул.

Джьянни сунул в рот сигарету и зажег ее. Твердой и неторопливой рукой.

– И ты полагаешь, что я просто уберусь отсюда и оставлю тебя одного?

– Именно так. Если только ты не поглупел с годами.

Они пристально поглядели друг на друга.

– Выслушай меня, – начал Витторио. – Если бы эти сволочи не похитили нашего мальчика, мы с Пегги смылись бы отсюда, не медля ни минуты. Как я уже сказал… это история личная. Она не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к Мэри. – Витторио даже улыбнулся слегка. – Так что езжай-ка ты домой и занимайся живописью. Это лучшее, что ты можешь сделать. Может, я завистлив, как черт, но я еще и горжусь тем, что сделал ты. В самом деле, дружище, мы нуждаемся в замечательных и живых художниках куда больше, чем в скверных, мертвых стрелках.

– Конец дискуссии.

Мэри Янг и Джьянни Гарецки приехали в аэропорт Неаполя с достаточным запасом времени, чтобы успеть вернуть взятые напрокат машины и заказать места на двенадцатичасовой рейс до Рима, а дальше – на Нью-Йорк.

Они сидели в кафе и выпивали на прощанье, когда была объявлена посадка на их самолет.

Джьянни посмотрел на Мэри через столик.

– Я не лечу, – сказал он.

В кафе было сумрачно, прохладно и тихо, как бывает в перерыве между рейсами. Мэри медленно огляделась, она словно бы и не слышала обращенных к ней слов.

– Ты меня слышала? – спросил Джьянни.

– Да.

– Ну и?

– И что? – переспросила она. – Ведь ты со мной не советовался. Ты сделал заявление. И при этом хочешь, чтобы я тебе что-то сказала, кроме как “до свидания”?

Джьянни долгим взглядом посмотрел ей в лицо и подумал, в самом ли деле он видит ее в последний раз?

– Ты сукин сын, – ровным голосом произнесла Мэри. – Ты ведь и не собирался никуда уезжать, верно? Ты только разыгрывал меня до объявления посадки. Чего ты опасался? Что я не уеду без тебя? Что закачу тебе грандиозную сцену, повисну у тебя на шее и поклянусь погибнуть вместе с тобой?

Мэри собиралась изобразить самую ослепительную из своих улыбок, но вышла у нее гримаса.

– Ну так вот, можешь не беспокоиться. Я не разделяю твоего желания сгинуть. И твоего чувства вины. И твоей жажды возмездия. Я предпочитаю сесть в самолет и остаться в живых, а не торчать здесь и умереть.

– Я не хочу умирать, Мэри. Но я просто не могу улететь и оставить этих людей наедине с тем, что я на них навлек.

Мэри, казалось, посмотрела на себя с новой, непривычной точки зрения.

– Ты неверно понимаешь все это, – произнесла она негромко. – Ничего ты на них не навлек. Это сделала я, и только я одна.

– Что это значит?

– Никто не выслеживал нас, Джьянни. Тебе не стоит всю оставшуюся жизнь казнить себя за это. Все дело во мне. Еще до того, как мы поехали в Позитано, я позвонила Дарнингу прямо отсюда, из аэропорта, и сказала ему новое имя Витторио и где он живет.

Джьянни вначале не поверил ей. Потом увидел ее глаза – и понял. Кто, кроме нее, мог бы сделать такое? Кто мог этого хотеть? Он был потрясен, ошарашен.

– Что они тебе сделали? – только и сказал он.

– Ничего.

– Тогда ответь, во имя Бога, из-за чего?

– Из-за миллиона наличными.

– Из-за денег?

Отвращение в его голосе заставило ее замолчать.

– Ты использовала меня ради этого? – сказал он.

Ей понадобилось время, чтобы собраться с духом и ответить:

– Это было не так. Не имело отношения к тебе… к нам.

– Господи, как же оно могло не иметь отношения к нам?

– Не знаю. Просто не могло, и все. – Голос ее снизился до шепота. – Все обернулось гораздо хуже, чем я ожидала. Я имею в виду этого маленького мальчика… ну и так далее.

– А за что, ты думала, этот ублюдок станет платить тебе миллион?

– Я не заглядывала так далеко вперед. Я в самом деле не хотела… до тех пор, пока не увидела, как четверо убийц въезжают в город. – Она передернула плечами. – Тогда до меня дошло. И я сделала что могла.

– Это было слишком поздно, чтобы помочь мальчику.

– Я знаю.

Джьянни сидел, сжимая обеими руками свой стакан. Сидел и смотрел на нее. Она выглядела перепуганной.

– Наводка превосходная, – глухо выговорил он. – Я ничего не подозревал. Ты не должна была говорить мне об этом теперь. Почему ты это сделала?

– Потому что не хотела, чтобы ты оставался здесь погибать и считал себя виноватым.

– Это так и есть, я виноват. Ведь это я привез тебя сюда. Назови мне другую причину.

– Потому что я тебя люблю.

– Ужасно! – произнес он и негромко простонал: – Хотел бы я знать, как ты поступаешь с теми, кого не любишь. Нет. От такого объяснения я отказываюсь. Возьми его назад.

Джьянни поставил стакан на стол, чтобы не раздавить его в руке. Он едва уже не сделал этого.

– Ну хорошо, – еле слышно выговорила она. – Если ты остаешься, то и я тоже.

– Черта с два!

– Я хочу этого, Джьянни.

– Зачем? Думаешь, тут есть шанс получить второй миллион за то, что ты выдашь убежище Витторио и Пег?

Джьянни бросил перед ней на стол ее авиабилет и встал.

– Я хочу одного: чтобы ты улетела этим рейсом.

Он оставил ее сидеть за столом и пошел получить обратно свой багаж.

Потом он смотрел, как она идет по гудроновой дорожке и поднимается на борт самолета. Последней из пассажиров.

Он все еще стоял и смотрел, как огромный “боинг”, взревев, покатился по взлетной полосе, поднялся в воздух и скоро исчез в небе.

Мысль пришла к нему только после этого. Как она узнала, что это Дарнинг?

Он взял напрокат другую машину, двинулся через Позитано и дальше – в горы над Равелло. Отыскал заросшую травой дорогу к безопасному дому и добрался до него далеко за полдень.

Все было тихо, и никого не видно.

Потом откуда-то из зарослей показался Витторио Батталья и направился прямо к нему. На шее у него висела целая связка гранат, он нес с собой ручной пулемет.

– Не узнал машину, – сказал он. – Что ты сделал? Угнал ее?

– Я не угонял машин с тех пор, как расстался с тобой. А с тех пор прошел двадцать один год.

– Ну, это все равно что плавать и трахаться. Не забывается.

– А как ты узнал, что приближается машина? Какое-нибудь хитрое устройство?

– За четверть мили отсюда на дороге. Фотоэлемент. Усиленная батарейка.

Они стояли и смотрели друг на друга.

– А где же Мэри? – спросил Витторио.

– Вероятно, улетает из Рима в Нью-Йорк.

– А ты?

– Похоже, что тебе от меня не отделаться.

– Все еще должен изображать из себя чертовского героя, да?

Джьянни Гарецки легонько ткнул его пальцем. И они вместе пошли к дому.