Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы

Денис

Сколько себя помню, учителя предрекали мне большое будущее, а я всегда горячо хотел помогать людям и буквально разрывался между желаниями стать врачом и психологом. Еще с той поры, когда был длинным, словно жердь, угрюмым подростком и ходил в школу. Возможно, потому, что сам испытывал огромные трудности в общении. А может, оттого, что с детства обладал обостренным чувством справедливости. И я был максималистом. Всегда.

Хотя, признаюсь честно, временами это самое чувство принимало довольно странные формы. Подопытные отбивались, громко возражали и категорически противились «тестам».

Но кто ж им позволит?! Мне друг впоследствии наручники специально у папы одолжил. Для особо тяжелых случаев. Говорил, уж больно его процесс «перевоспитания» завораживает.

Это когда несчастный подопытный криком кричит: «Я все понял, отстань от меня!» — а я упорно продолжаю цитировать школьные правила поведения. Такой вариант воздействия на психику мои младшие братья называли «психической атакой». Работает надежно — сам проверял. После хорошей обработки объекта на год железно хватало.

Если применялась «парапсихология» — то есть подопытный нарушитель доставлялся в темную комнату. После соответствующей истории о привидении злобной учительницы следовало явление Христа народу… то бишь Илонки в простыне, местами намазанной фосфором, — длительность воздействия увеличивалась. Такое мы провернули только трижды, когда я был в седьмом классе. Нарушений у тех хулиганов в дальнейшем не было вообще…

Зато были заикание и недержание. Я же по-хорошему просил сестренку три минуты помолчать! Мало кто выдержит, если подвешенное к потолку светящееся привидение начинает завывать дурным голосом. А если еще и учесть, КАК Илона поет…

Особенно провинившихся впечатлял «Гимн молодежи»:

— Эту песню не задушишь, не убьешь!

Который к тому же сопровождался стенаниями:

— Веревка врезалась, зараза! Сейчас слезу и придушу всех, если не снимете!

После я сестренку в своих проектах не задействовал. Из общего гуманизма.

В отрочестве я стойко сражался за поруганную справедливость и всегда с честью выходил из схватки с превосходящими силами противника. В том мне помогали книги по психологии, медицинские знания и… секции единоборств.

То есть, как вы уже поняли, у меня помимо сестры есть еще два брата.

Одна мама не могла физически со всеми управляться, и на меня пожизненно легли обязанности старшего. До сей поры.

Конечно, я давно вырос, досрочно окончил магистратуру, заработал научную степень и больше не меняю детские пеленки сопливым братикам и сестричке. Но скажу честно: суть моих обязанностей не очень-то изменилась.

Разве что с посторонними теперь я заключаю контракты, действую на основании профессиональной этики и не беру работу на дом. И все равно у меня по-прежнему почти нет времени.

Половину рабочего дня я, будучи директором большой фирмы, вынужден гонять своих работников в хвост и в гриву и «между делом» проводить психологические консультации. Иногда очень богатых, иногда не очень, а иногда (тсс! Не будем портить мой имидж!) — совсем бедных. В первую очередь моих студентов и их родственников.

Или тех, кого мне секретными каналами направляют волонтеры некоторых общественных организаций, вроде аналогов Ал-Анона или их филиалов для жертв домашнего насилия. Ведь жертвами далеко не всегда становятся бедные люди с улицы. Отнюдь. Так наш филиал обзавелся двумя домами и квартирой-убежищем. Помогала жена очень состоятельного человека, которую наши когда-то спасли.

Да, вернемся к моим личным овечкам… Вторую половину дня — обычно я провожу психологические судмедэкспертизы. Третья часть моих усилий тратится на поток любознательных студентов в нашем медвузе. Это уже для души.

Я всякий раз стараюсь относиться ко всем одинаково ровно. Разнообразная аудитория помогает мне не закисать и видеть одну и ту же ситуацию с других ракурсов. Это весьма стимулирует. Мои родные постоянно дразнятся по этому поводу: «Конечно, всегда приятно узнать, что ты не псих и есть кто-то, кому намного хуже, чем тебе!»

Четвертая — негласная, неоплачиваемая и тем не менее очень важная для меня — моя семья. В самом деле, насколько сложно бывает уладить трудноразрешимые противоречия между бывшим десантником, бойцом отряда «Альфа», сверхдоминирующим папой-полковником, младшеньким раздолбаем и неукротимой сестренкой. Та еще задачка! Нам с мамой досталась пожизненная роль миротворцев. Но честно скажу я вам, благодарной ее не назовешь.

Одни походы в школу на родительские собрания младших чего стоили! Как вспомню, так вздрогну. Сколько же нервов сэкономили мои родители! Да-а-а… и ровно столько же, если не больше, потратил я сам.

Про чумовые выходки младших братишек и говорить не стану, тут все понятно: парни все-таки. Но сестра-а-а…

Мой милый эльф с чумазой мордахой и широкой улыбкой! Как же ее люблю, мою шальную сестренку с вечно протертыми штанами на коленках и шапкой кудрявых непослушных волос! Ее неувядаемая жизнерадостность натуры, сильно развитое чувство справедливости и огромный оптимизм давно вошли у нас в поговорку. Ну и шкодливость до кучи… чтоб жизнь медом не казалась. Илонка, наше маленькое солнышко, лучик света в мужском царстве!

Представляете выражение моего лица, когда учительница биологии показывала мне татуированную жабу?! Не знаю, как это получилось у нашей Илоны, но во всю спину земноводного тянулась корявая красная надпись: «Не забуду мать родную!» На животе продолжение: «Да ну меня в болото!»

Причем Клавдия Матвеевна билась в истерике, тыкая в меня VIP-коллекционной жабой и возмущенно утверждая, что такого просто не может быть.

Это сестренка с братьями от вивисекции лягушку на свой лад спасали, чтоб ту на уроке биологии не препарировали. М-дя…

А объяснение с учительницей физики, когда моя младшенькая из лучших побуждений натянула на эбонитовые палочки резиновое изделие номер два в виде зайчика с растопыренными ушками?

Наша старая дева, Ираида Викентьевна, скорей всего, и простых мужских контрацептивов в глаза не видела, а уж таких экзотичных — тем паче. Конфликт удалось замять литровой бутылью валерианки и новым пособием для кабинета физики с извинениями и двухчасовыми уговорами — дескать, это были напальчники.

Угум. Для взрослых детей. Она поверила…

И это только малая часть того, что мне приходилось улаживать! Да находясь рядом с моей сестрой поневоле юмористом станешь!

Те, кто не приходил на наши студенческие занятия, считают меня безэмоциональным сухарем. Думаю, это и к лучшему. В самом деле, что было бы, если бы к концу работы клиенты или служащие видели меня в слезах и соплях?

Или если бы я бился в истерике после каждой консультации?.. Да уж… в таком бурном проявлении эмоций для профессионала мало хорошего. Так что уж пусть лучше сухарем считают.

А теперь еще эта скоропалительная свадьба на наши головы… Не знаю, у кого как, а у психологов-мужчин к свадьбам и разводам подход скептично-специфический. Наверное, в чем-то сходный с отношением многоопытных работников ЗАГСа или юристов. Когда я провожаю взглядом пару молодоженов, часто можно про них очень многое рассказать: определить темпераменты супругов, узнать, как друг к другу относятся, легко составить дальнейший прогноз их отношений.

Что поделать, издержки профессии. Как говорится: «Выходишь на пляж — а там болванки, болванки, болванки…»

С другой стороны — человек такое чудо… мини-Вселенная! В нашем деле неожиданные повороты в общем-то избитого сюжета случаются на каждом шагу. Шизофреник входит в фазу стойкой ремиссии, человек с повышенной тревожностью обретает долгожданный покой и уверенность в завтрашнем дне, или, наоборот, вполне нормальный человек, подвергаемый длительному стрессу либо переболевший обычным гриппом, вдруг ведет себя неадекватно и, образно говоря, начинает ловить дельфинов в чашке с водой.

Теперь о замужестве Илонки. На мой взгляд, союз сестренки с этим новоявленным зрелым Ромео хоть и вызывал множество вопросов, но и внушал надежду на положительный исход. Хотя, если честно, всей этой невероятной истории про другое измерение я так и не поверил. Слишком противоречит логике и здравому смыслу.

Слава богу, в остальном ее муж выглядит вменяемым человеком и, безо всяких сомнений, любит Илону без памяти. Хорошо это или плохо — покажет время, не все вещи таковы, какими кажутся. Но я все же рад, что в нашу неординарную семейку вошел именно Кондрад, а не кто-то другой. Его психотип для нее максимально подходит.

Когда понеслась кривая тройка свадебных приготовлений, я помогал им по необходимости в организационных вопросах, ходил на работу, но сам до конца так и не смог поверить, что пройдет всего несколько дней — и моя сестренка станет замужней дамой, уедет от нас и начнет самостоятельную семейную жизнь. Да, Илона в нашей компании взрослела не по годам, и все же… все же… Брак восемнадцати-девятнадцатилетних редко бывает удачным. Юные невесты мало понимают во взрослой жизни и в особенности не представляют, чего же они от нее хотят.

Ужасно не хотелось думать, что это относится к Илонке, которую я тетешкал с пеленок. Да-да, в свое время я поил мелкую из рожка, потом защищал от остальных наших архаровцев и украдкой решал домашние задания, пока не повзрослел Тарас и не взял на себя функцию ее домашнего репетитора. А папа… пока мы не встали на ноги, наш отец зарабатывал деньги, чтобы обеспечить всем нам достойное проживание.

Так уж в моей жизни вышло, что за всеми хлопотами, учебой и заботами я довольно долго света белого не видел. А когда оглянулся, с удивлением заметил: изо всех сверстников единственный остался холостяком. Ну формально холостяки еще были. Те, кто успел развестись. Порой и не по одному разу. Психологи на самом деле народ влюбчивый (тсс! Я этого не говорил!).

Возможно, из-за этого предстоящий уход сестренки из нашей семьи я почувствовал обостренно. При одной мысли, что она уйдет от нас, становилось немножко грустно и чуточку одиноко. Разумеется, Кондрад славный парень, ей с ним будет хорошо, но… Все время хочется сказать: «А как же мы?»

Поторопился.

Когда прямо посреди бракосочетания после слов: «Берешь ли ты в мужья…» — Илона в белоснежной фате начала валиться в обморок, я в тот момент отреагировал… ну, вы понимаете… Мельком пронеслась спокойная деловитая мысль: «Скоро стану дядей».

Ошибся в прогнозах и в любимой сестренке. Признаюсь, слегка поспешил. И все потому, что ко внезапному перемещению в то самое тридесятое королевство был морально не готов. Но меня, Кондрада и свидетельницу Светлану вместе с полуобморочной Илоной никто не спрашивал.

Высшие силы поставили перед фактом, так сказать. Вышвырнули с земных просторов как миленьких, только звезды перед носом замелькали.

И вот мы здесь, в зале, похожем на помесь актового зала и готического собора. Это место оставило у меня впечатление унылого и всеми забытого. Холодного. Словно лет двести тут не появлялась ни одна живая душа.

Зал с высокими потолками создан для приветственных криков толпы, для беготни слуг и служанок, для приемов и танцев, для шумной радости и веселья! Здесь должна звучать музыка, а не воронье карканье. Он не должен агонизировать, словно умирающий! Знаю, что ошибся, знаю, что люди тут живут и средневековый быт не совсем такой, как мне видится… и все же!

Я попал в мрачные чертоги, в которых непременно должна ждать своего принца Спящая красавица. Еще очень кружилась голова… как будто в воздухе переизбыток кислорода.

Илона злилась, Светлана перепугалась до смерти, а я… встретил самую красивую женщину, которую до сих пор доводилось видеть, — (мне уже потом сказали) королеву здешних земель.

Она привстала и повернулась к нам… Меня словно молнией ударило. Вот она, моя Весна Боттичелли, Спящая красавица этого замка, единственная и неповторимая! Взгляд обиженного ребенка и полная растерянность. Поразительная чистота души.

Ее золотистые волосы были присобраны в какую-то изысканную средневековую прическу со множеством жемчуга, локонов и косичек. Большие глаза казались бездонными безо всякого макияжа. Изумительно правильные черты лица. На губах мерцала легкая карминно-розовая помада. Шея — лебединая, переходящая в женственные покатые плечики.

А тело… Боже ты мой! Это чувство накрыло меня с силой несущегося сверхзвукового истребителя. Своей узкой талией, которую можно легко обхватить пальцами, бедрами гитары и роскошной грудью идеальной формы она могла свести с ума даже голливудского красавца и вернуть мужскую силу престарелому отшельнику. Эти мягкие изгибы… за них отчаянно хотелось подержаться.

С трудом сжал челюсти, побеждая в себе слепое, иррациональное желание обнять и не отпускать. Единолично присвоить. И это была не похоть. Я просто умирал от желания защитить ее от целого света. Ну не идиот?!

Один взгляд, один только взгляд! Под маской опытной кокетки внутри этой девушки пряталась чуткая и ранимая натура. Я стоял в растерянности и не знал: как мне быть? Язык присох к гортани, пропали готовые фразы и привычные слова. Смех да и только! — впервые в жизни опытный психолог потерял дар речи.

Еще бы! Кто она и кто я… Между нами века разных цивилизаций. Что я ей скажу? «Вы прекрасны?!» Должно быть, она слышит эти слова от придворных по тысяче раз на день. Это уже как мастика для паркета, пошлая и банальная дань вежливости, а не комплимент. Обесценившаяся валюта.

«Я схожу с ума от ваших глаз? Вы удивительны? Я готов ради вас…» — вранье! Я и сам не знал, на что готов ради нее, честно.

Я читал множество книг, знаю наизусть тысячи стихотворений, многие из которых о любви, помню дословно каждый сонет Шекспира… Так отчего же все эти слова не могут вырваться наружу?

Мое молчание — трусость или благоразумие? Может, ошибся, и она глупая кукла с фарфоровым личиком? Или отъявленная дура? Или опытная интриганка?..

А глазам моим было все равно. Они, проклятые, приклеились к одной девушке и не желали находить другую пищу! Господи, люди, тресните меня по голове чем-нибудь, иначе пропал!

Стоял и позорился, не имея сил оторваться от ее лица. Прям помутнение какое-то нашло! Слава богу, сам в обморок не брякнулся. Стыда было бы! До конца своих дней не отмыться.

Дальше языкатая сестренка, кажется, нас представляла. Перекрашенная в брюнетку Света, драматично закатывая выразительные светло-карие глаза, с завидной регулярностью падала в обморок, Кондрад вежливо ругался…

Туман в голове не рассеивался. Я получал знаки робкой симпатии. Мы с Иалоной, словно танцоры в паре, не сговариваясь, повторяли жесты друг друга. Взгляд, отведение глаз, поворот головы, еще один взгляд. Смущенный румянец, опять отводит глаза…

И тут началось… В окошке, на которое с гневом и страхом указала Иалона со словами: «Моя проблема заключается в этом!» — нарисовалась на редкость мерзкая харя.

Я еще раньше заметил странные сумерки, льющиеся из окна. Ну так вот! Помните фильм Стивена Кинга «Птицы»?! Как я понял из сбивчивой речи девушки, ситуация та же… только пташки покрупнее и позубастей будут. К тому же эти заразы — говорящие… кроме всего прочего.

Театр абсурда цвел махровым цветом. Посреди званого обеда на сцене появился местный бог. Или божок, я в их пантеоне разбираюсь слабо, точнее — совсем не разбираюсь…

Погрохотав железом и попугав прихожан, этот громовержец средь бела дня утащил молодоженов, никто и мяукнуть не успел. Чуть поразмыслив, я пришел к выводу: судя по мимике и интонации, вредить им бог не собирался. Ему что-то от них нужно… от нее. Бог… Рицесиус, по-моему… все время бросал на Илону взгляды, выражавшие глубокую заинтересованность. Несексуального характера. И это сильно утешает.

Пока осиротевшая паства моргала глазами и щелкала клювом, с потолка свалился Кондрад. Один.

— …! …! …!!! — заорал зять, белый от страха и ярости.

Оглядевшись, он схватил графин с вином и запулил в противоположную стену. Светло-голубые шпалеры трапезной украсились багровыми разводами. Следом над головами сидящих в том же направлении ласточкой улетел стул. Низко так пошел, к дождичку, наверно. Подтверждая эту верную примету, в ту же сторону с грохотом отправился еще один стул. И еще. И еще.

На пятом заходе на руках Кондрада повис его друг. Деррик, кажется. Он взволнованно попытался зятю что-то втолковать.

Больше никто к Черному Властелину не совался. Я тоже. Своя шкура дороже стульев.

В безумных зеленых глазах появились следы некоторого узнавания. Кондрад на секунду затих, видимо собираясь с силами. Или разбирая осколки недавно почившего благоразумия?

С королевой мы заговорили одновременно…

— Где Илона? — Меня очень интересовал факт пропажи сестры. Можно сказать, весьма и весьма.

Неслучайно господин Дорсетский на стенку лезет! С Илоной случилось что-то недоброе. Кондрад — воин с закаленной психикой, просто так он чужую мебель крушить не станет.

Я попробовал проанализировать обстановку и сразу успокоился. Зря зятек нервничает! Зная Илону так, как я, на его месте скорее бы пожалел того несчастного, который с ней свяжется по-плохому. Забыл, что ли, свои суровые будни здесь, во дворце в качестве Черного Властелина?

Это истории о перемещениях я воспринимаю с трудом. А в шкодную натуру сестренки я верю всегда! Если есть в мире какая-то стабильность и незыблемость, то она — в хулиганстве Илоны!

Похоже, и королева так думает:

— Фи! Как вам не стыдно, здесь дамы!

Похоже, кто-то совсем не собирается жить долго и счастливо, откровенно нарываясь на близкую и скоропостижную кончину. Мученическую, насколько я могу судить по налитым кровью глазам зятя.

— Молча-а-ать! — командирским голосом рыкнул Кондрад, одним только взглядом обещая Иалоне все девять кругов ада. Сразу и не отходя от кассы. Девушка все же оказалась понятливой и спряталась за меня. Удивительное дело — тихо и молча! И это тоже радует.

— Илона осталась у Рицесиуса! — мрачно поведал мне зять. — Не спрашивай, не знаю зачем.

— Это классическое похищение невесты! — вылезла ушибленным интеллектом тощая Светлана. Выдала призыв в массы, сверкая зубами и длинными прозрачными ногтями с рисунком: — Мы должны собрать за нее выкуп!

«Массы» посмотрели на нее с прохладцей и заметным неодобрением. Им не хотелось отдавать кровные денежки. Мы с Иалоной — с ехидным интересом, потому как такую ду… умницу… нечасто встретишь. Кондрад мученически закатил глаза и явно пожалел, что никого не сможет сделать ниже ростом путем усекновения пустой головы.

— Что будем делать? — задал я, по моему мнению, самый насущный вопрос, относящийся к обеим ситуациям.

— Отпусти! — отпихнул Кондрад Деррика. — Не знаю, кто как, но я буду спасать Илону!

— Похвально! — порадовался я за сестру и чуть охладил его буйную голову. — А как именно?.. Мы даже из дворца не можем выйти!

— …! — крепко и немногословно высказался зять и попытался снова что-то сломать. Затея ему по большей части удалась. Ценой вывихнутой стражнику челюсти и усилиями четырех секьюрити мы остановили его поползновения на остатки мебельного гарнитура. И так только половина сохранилась после приступа его гнева.

Пока местные стражи правопорядка спасали ценное имущество, в зале прямо из воздуха появился еще один действующий персонаж.

Нас посетил мужчина средних лет. Обычное дело, как я понимаю… подумаешь, пришел из воздуха?! Сегодня день такой… погода ясная, летная…

Но! Был он в дурацкой гавайке и купальных шортах по колено с рисунком из заигрывающих друг с другом зайцев. Чудак храбро обвешался со всех сторон предметами, остро необходимыми для… приятного отдыха на море. Там были: водяной матрас, надувной круг, бинокль, аптечка, ожерелье из вульгарно-пестрых цветов и, как патронташ через плечо, — средства индивидуальной защиты.

Причем в таком количестве… Я обзавидовался. Это ж какая мужская производительность намечается! Да ему работать над увеличением рождаемости в специализированном центре надо, сколько добра вхолостую пропадает!

В общем, видок — блеск. Для дворца самое то. Нарочно не придумаешь.

Пока я удивлялся и немного завидовал чужому мужскому самомнению, Кондрад отшвырнул от себя удерживающих его солдат, с рыком бросился к пришельцу и проорал:

— Где? Моя?! Жена?!!

— Привет, Кондрад! — непринужденно помахал коктейлем довольный мужик. — Илона просила передать…

— Что-о-о?! — выдохнули мы все одновременно. Разница была лишь в количестве восклицательных знаков в конце предложения. Всех переплюнул зять. У него, судя по интонации, их насчитывалось минимум сорок. Именно это число достаточно ярко светилось в изумрудно-зеленых глазах, намекая на торжественные похороны и пышные поминки.

Широкой души все же человек! Горбушки хлеба для ближнего не пожалеет. Мастерски воткнет ее горло тому самому ближнему и придушит. На всякий случай, чтоб не вздумал оживать, гаденыш… М-да… гуманист. Средневековье, как я погляжу, особо правами человека не заморачивалось…

— Илона просила передать… — снова завел шарманку будущий объект таксидермиста.

Всеобщий паралич дыхательных путей.

— …Она решила проявить доброту и понимание и осталась на месячный срок замещать меня на посту верховного бога. Всем «оревуар» и «ариведерчи!» — С этими словами бог испарился.

— Ой, мама! — Королева побледнела и вплеснула руками. Мне хотелось упасть на пол и забиться в судорогах смеха. Безумие, говорят, заразно. А к заразе этого мира я, видимо, не иммунен.

— Умрем молодыми! — оптимистично заявил Деррик. Чихнул и добавил: — Весь мир будет за этот месяц сметен с лица земли! — Благоговейно выдохнул: — Я Илону знаю!

— Мама!!! — вскричала Светка и снова грохнулась в негигиеничный обморок, чтобы отдохнуть на холодном и относительно грязном полу.

Вот симулянтка!

Замечу, ловить ее никто не спешил. В конце концов эта почетная роль досталась Деррику, который умело сплавил девушку на попечение слуг. Те крутили носами, глядя на ее нескромный прикид, но своевольничать не посмели.

Лечение довершила королева, снова щедро полив «беспамятную» Светлану из графина розовым вином. Мои аплодисменты! Я начинаю восторгаться ее хладнокровием!

А у нас начался форменный кавардак… В общем, с небольшой натяжкой это можно было обозначить как «эмоциональный обмен мнениями». Как всегда, с громадным отрывом солировал Кондрад.

— Не повезло нам, однако! — оценил до конца я масштаб ужасающей катастрофы. — Илона на троне — это…

В общем, их мир на пороге веселой и занимательной гибели. Прав Деррик, зуб даю!

— А связаться с Илонкой можно? Мужа под бок вернуть, умные советы там по управлению миром передать?

— Можно-можно, почему ж нет? Хоть щас! — мрачно согласился Деррик, дергая за рукав и спасая от пролетевшего надо мной снаряда.

Кондрад снова начал атлетическую разминку, вокруг свистели щепки и обломки.

— Если попадешь к этому сумасшедшему под горячую руку — в тот же день будешь беседовать со своей сестрой на небесах, клянусь богом! — Деррик продолжил.

Меня подмывало спросить: «Каким именно богом?! У вас же их нынче много развелось?»

А знаток божественной иерархии вещал:

— …Может быть… если пробьешься. К верховному богу не всех допускают, только святых или избранных. — Лукаво спросил: — Ты святой? Или примеряешь корону мученика?

Я поперхнулся. К должности святого как-то по жизни никогда не стремился. Скромность не позволяет. Про мученика вообще… умолчим.

Деррик, фыркая, просвещал:

— А если ты не святой, то, как правило, дело решается на уровне бога смерти Фалисименто.

— Благодарю, — твердо отказался я от подобной чести, наблюдая за носившимися туда-сюда стражниками.

Если Властелин несся за стулом с гнутыми позолоченными ножками или тумбочкой розового дерева… или еще каким предметом интерьера, толпа громыхающих доспехами вояк мчалась за ним. Если служивые не успевали догнать воителя раньше и отобрать, то бежали уже в противоположную сторону.

Королева Иалона в полуобмороке откинулась в кресле.

Очнувшаяся Света громко визжала на одной ноте, часть придворных продолжала стоять на коленях с молитвенно сложенными руками, блаженно пялясь на то место, откуда только что усвистало местное божество…

Словом, в королевской малой столовой всем нашлось занятие, было весело и нескучно.

Серьезные спасательные меры начали приниматься только тогда, когда невменяемый Кондрад перешел с мебели на колонны и принялся уже крушить их, причем, для подручных предметов отбирал у стражи мечи и секиры. Стража больше не рисковала и в столовую с острыми предметами не входила. Вскоре все же у кого-то из командиров проснулась элементарная смекалка, и вояки ввалились в столовую с сетью для рыбной ловли.

Ну да, ну да…

При всем трагизме событий мы с Дерриком переглянулись и чуть не заржали в голос. Нет, возможно, это бы на ком-то другом и сработало… но только не на побочном сыне испанского быка на корриде. Зять раздул ноздри породистого носа, крепко выматерился, подобрал с пола саблю и мигом порубил этот невод на носовые платки. «Рыбаков», правда, как бывший военачальник пожалел, сунул саблю за пояс, перехватил меч в другую руку и лишь слегка потыкал их в мягкие места, так что походка у стражников стала весьма пикантной и по-своему даже занимательной.

А тем временем Кондраду, видимо, показалось мало развлечений, и он рванул куда-то, где, по его разумению, было гораздо интереснее.

Мы с Дерриком снова переглянулись и, не сговариваясь, припустили следом за ним, пока этот малахольный весь королевский дворец не развалил. Что сказать — молодец! Классно получается: Кондрад долбит стены изнури, горгулы — снаружи.

И все при деле…

Ориентируясь на сломанную мебель и порубленные шторы, мы выскочили на крышу. Вот тут-то и началось истинное веселье.