Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы

Денис

Прислонившись спиной к холодной каменной стене, я сложил руки на груди и молча ждал разъяснений.

Кондрад в своих лучших традициях небрежно отшвырнул девушку в сторону, ничего не поясняя. Навис над Брячеславой и прорычал:

— Как ты посмела провести во дворец арианэ? Да еще и в поиске, без мужчины? Да я тебя…

— Я не знала! — с диким испугом в глазах твердила экономка. — Боженьки, да я ни сном ни духом! Я никогда! Ни за что! Грех это! Сестрица с мужем померли, вот я и забрала на днях сиротку, аккурат перед каркулами… На работу девку взялась пристроить… Кто ж знал, что ее в младенчестве нечистые подменили!

— Ага! Подменили… — глухим от волнения голосом негромко произнесла арианэ. — Потому как дите чуть с голоду не померло! У сестрицы вашей молока почти не было! — Совсем тихо добавила: — Я и то едва ноги не протянула…

Кондрад повернулся и леденяще-спокойным голосом произнес:

— Отпусти его, слышишь!

Девушка тряхнула волосами. Улыбнулась недобро:

— А вот и не отпущу! — Откуда и голосок прорезался! — Он мой, моя кровь.

— Он не твой! — рявкнул Кондрад. Оставив тетушку, взялся штормить ее племяшку… ну или подобие.

Я приготовился худшему. Если он начнет ее бить, придется защищать. Хотя, надеюсь, до такого все же не дойдет.

На удивление, Кондрад был зол, но спокоен. Как будто мобилизовался перед лицом опасности и отмел все эмоции. Только какой опасности?

— Он тебе очень нужен? Очень?.. — засмеялась дева, но так страшно, что у меня мурашки по спине побежали. — Тогда дай замену. Лучшую. Найди моего суженого. Есть у тебя такой? Есть?..

— Издеваешься, тварь?! — ярился Кондрад. — Где я тебе сальвана[3] возьму? Где-тут лес? Вас уже лет сто никто в глаза не видел! — Но на женщину руку все же не поднял. Потрусил, как грушу, да и отпустил.

— Хооспидя… и шо ж мы теперя с Дени-и-исом делать будем… — завелась Брячеслава.

Что-то мне не понравился ее тон. Такое впечатление, будто меня покусала бешеная собака и Дениса Острожникова уже заочно хоронят, потому что вовремя не сделали прививки, и я стал социально опасен для окружающих. М-дя… вот так и двигается прогресс! Судя по жалостливым взглядам Деррика, скоро введут в моду одноразовые перчатки и марлевые повязки…

К счастью, вой быстро заткнул Кондрад:

— А ну цыц! Успеешь еще! Забери свою девку и присмотри за ней. Мне с Денисом переговорить надобно. Я пришлю к тебе двух солдат. Да гляди, ее к ним не подпускай, не то шкуру сдеру!

— Да, ваш величество, будет исполнено! — закланялась перепуганная кормилица и только собралась увести жутковатую племяшку, как та опять хлопнулась в обморок.

Дальнейшее развитие событий порадовало своей повторяемостью. Как только я попытался поднять ее на руки, девушка очнулась и опять завизжала. Я так понимаю, еще один концерт — и мне любая баньши нипочем. Оглохну к едреной бабушке и буду со слуховым аппаратом расхаживать. Это ж натуральная контузия!

И зачем снова к ней полез со своим правильным воспитанием, спрашивается? Валялась бы себе на полу. Ну спотыкались бы об нее добрые люди, так и перешагнуть в крайнем случае несложно!

Хорошо, Кондрад не сплоховал: подошел и дал Клене две легкие затрещины. Девушка вновь впала в свою сомнабулическую нирвану. Я уж было совсем расслабился, но сегодня явно не мой день… или ночь? И вообще, тут все не мое! И мне этого не надо! Хотя… если честно, я бы забрал одну белокурую девушку с прекрасным именем Иалона. Остальное пускай оставляют себе!

В общем, девица открыла ясные глазки, взглянула на меня томно, с поволокой и спросила:

— Вы кто? Что вы со мной делаете?

Нет слов! Чуть не выругался. Деррик точно выругался, а Кондрад завернул такое… Я порадовался, что поблизости нет Илоны. Рано еще ей такое слушать.

Впрочем, Кондрад, видимо, тоже так подумал, потому что поспешно умолк и даже извинился перед дамами. Сквозь зубы. Мне даже на секунду показалось — его извинение будет похлеще того, за что он просит прощения.

Наверное, это после визга. Ага. Искажения в ушах. И это говорит медик?!

Когда недоумевающая Клена с истерически рыдающей теткой были возвращены в свои скромные апартаменты, Кондрад подцепил меня с одной стороны, Деррик — с другой, и они уволокли новобранца проводить душеспасительную беседу. Как оказалось, способ проведения мужских разговоров остается неизменным в любом мире…

Беседа вышла короткой. Даже слишком. Бывший Черный Властелин, гроза и завоеватель этого мира, налил мне стакан крепкого пойла, уставился на меня проникновенным взглядом доктора на смертельно больного и сообщил:

— В общем, так… если коротко — ты покойник!

— О как! — фыркнул я. — Коротко, но ясно!

— Не перебивай! — влез Деррик. — Это серьезно, и ты должен понять степень опасности!

— Хорошо, — не стал я спорить.

Вероятно, дело действительно швах, потому что слишком они взволнованны. Кондрад покусывает губы, Деррик до побелевших пальцев сжимает в руках бокал…

— Скажи, с чего ты это взял? — обратился я к шурину. — Она чем-то инфицирована?

Кондрад с Дерриком недоуменно на меня уставились.

— Болезнь у нее, говорю, какая?..

— А-а-а… Нет! — успокоился Кондрад. — Арианэ… они… как бы не совсем люди. То есть если младенец умирает, то они своего отпрыска подсовывают на его место. Или внутрь… тут уж как придется.

— Ладно-ладно… «подменыш-фэйри». В нашем мире тоже такое бывает… бывало… когда-то.

— Тогда ты уже знаешь, — сказал Кондрад глухо.

— Знаю?.. Ты о чем? — не понимая особых причин для мрачности, переспросил я.

— Значит, не ведаешь… — рассудительно начал Кондрад. — Ну так учти: арианэ — она вроде вашей русалки. Дух воды. Убить или обидеть ее нельзя, не то вокруг засохнут все источники. Арианэ, они вообще хорошие и редко встречаются. Последний раз вживую арианэ… дайте боги памяти… видел еще мой прадед. Хороши они всем, несут благо и процветание, безобидны, оттого и прячутся, но есть вот одна беда… Как стукнет такому подменышу восемнадцать годков, начинает она искать по ночам своего единственного…

— И? — заинтересовался я.

Девушка мне нравилась, но исключительно как объект наблюдения. Такое исследование можно сделать! Ни один психолог в моем мире не общался близко с нечистью! Впрочем, если и общался, то, гм-гм… в больничной палате и под присмотром санитаров. Ладно, не буду писать. Не прельщает меня тесное общение со смирительной рубашкой.

— А пока ищет, — уже с заметной потерей воодушевления взял на себя эту часть рассказа Деррик, — она целует всех неженатых мужчин.

— И что дальше? — не выдержал я. — Спид разносит? Или сифилис? Так у нас он лечится.

— Нет, — построжел Кондрад. — Но если ты не ее суженый, то через месяц умрешь и никакая сила тебя не спасет. Таково их проклятье. А если суженый — будешь жить с ней в любви и согласии. НО! До самой смерти поцелуй тот не забудешь! Люди говорят, это что-то волшебное!

Я пробурчал:

— Насчет волшебного — я бы не сказал! Ничего особенного. К тому же я не сторонник случайных связей.

Кондрад хмыкнул:

— Он еще шутит! Да тебе впору саван до бровей натягивать и ползти в сторону кладбища! А еще жреца нанять грехи замаливать. Причем не откладывая в долгий ящик. Потому что твой ящик уже очень близко!

Я тихо отозвался:

— Ясно. Скажите, а надежда есть? Может, существует какое-то особое условие?

Было как-то муторно. Я мучительно переживал чувство острой нереальности происходящего… словно попал в театральную постановку, где зрители привлекаются к участию актерами. Словно приглашен на карнавал разнообразных масок и не могу найти ни одного нормального лица — повсюду одни личины итальянского карнавала, один я голый и обескураженный.

Кондрад отозвался, глядя в пол:

— Условие есть… да оно тебе не поможет. Если найдешь того «единственного», кто вместо тебя ее поцелует сам, то останется он рабом ее вечным, а с тебя она проклятье обязана снять да своей волей отпустить.

— Отпустить? Я ей что — баран? Или овца?!

Кондрад поднял бешеные глаза:

— А ты как думал? Ты ж теперь раб ее… пожизненный. — Хмыкнул: — Ровно на один месяц. Только ее суженый больше проживет. Остальные — ни на день…

— А что надо делать? — оторопело спросил я, дивясь глупости ситуации.

— А ничаво! — желчно рявкнул Деррик. — Покойник ты парень, как есть покойник! Она ж теперь до самой смерти поводок с тебя не снимет. Ты ж ее первый!

— Ну и хрен с ним! — огрызнулся. — Живы будем — не помрем!

— Ага, хрен… твой… — подлил масла в огонь Кондрад. — Она ж по ночам тебя призывать теперь будет. От зова арианэ нет спасения!

— …!!! — других слов у меня не нашлось. Перед внутренним взором стояли голубые глаза Иалоны, а в душе раздавались вопли: «…!!! Эфедрин твою ж налево! И инородное твердое тело в дыхательные пути!!»

В растрепанных чувствах выхватил предложенный стакан, одним духом сделав полновесный глоток огненной жидкости. И остановился. Похоже, этот мир на меня вредно влияет. Я забыл о самом главном — умирающие солдаты! С этой мистической хренью утром разбираться будем. По сравнению с умирающими это неважно.

Прихватил одиноко лежащий соленый огурец, смачно изгрыз его и стукнул по столу кулаком:

— А теперь пойдем к солдатам!

На меня воззрились так, словно у Дениса Острожникова изо рта пошла пена и выросла минимум пара рогов.

— Каким солдатам?! Куда пойдем?!

Ну да, ну да! Вместо того чтобы провести коллективную винотерапию и нахлестаться втроем от горя за мою загубленную судьбинушку, я волоку себя лечить кого-то! Умора!

— Тем, которых подрали горгулы и они теперь умирают, — пояснил я. — Где у вас тут больница?

— Должно быть, в помещении алхимической лаборатории, — задумчиво ответил Кондрад. — Ты сможешь им помочь?

— Попробую… — неопределенно ответил я. — А пока у меня еще один вопрос: как тут у вас с продуктами пчеловодства?

— Насколько я помню, для того отведена целая комната, — отозвался Деррик. — Там и мед, и соты, маточное молочко, и перга, и эти, как их… пчелиные… эти… какаш…

— Прополис? — перебил я его. — То, что надо! Пойдемте туда, а потом отведите меня к больным. Будем спасать несчастных.

Мои конвоиры-экскурсоводы потащились за компанию. Наша банда по дороге обросла пятком стражников, парочкой слуг и тройкой служанок.

Нет, это не сопровождающие, это прилипающие какие-то! После каждого этажа их становилось все больше и больше! В толпе с факелами и с немалой помпой мы победно вернулись к экономке. Та выдала нам ключ от «медовой» комнаты и указала, где хранятся запасы крепкого спиртного (поблизости). Мы потопали дальше.

В общем, когда мы подходили к обители боли и страданий, у меня в объемистом сосуде плескалось с добрых полкилограмма прополиса в пяти литрах очищенного самогона. Слуги в руках несли пару бочонков меда и две стопки чистых глаженых простыней на бинты и корпию.[4] Конечно, эликсир на прополисе должен еще настояться, но первое время можно использовать и этот. А мед прекрасно снимает отеки, лечит пролежни и обладает множеством полезных функций, да… и неплохой антисептик сам по себе. Хуже уж точно не будет!

Дальше я всех послал обратно — твердо, но неумолимо. Оставил пару-тройку молоденьких помощниц в качестве сестер милосердия, остальных вытурил и начал осмотр.

М-дя… ну что сказать… все было далеко не радужно, но и не так мрачно, как рисовала картину Брячеслава.

Полтора десятка воинов разного возраста спали или бредили в полуподвальных помещениях левого крыла. Я когда ощутил этот спертый сырой воздух… думал, сам кого-нибудь порешу! И не абы кого, а конкретно того идиота, осла с длинными ушами, который больных запихнул подыхать в подвал!

Перво-наперво часть пациентов я отправил в свои роскошные апартаменты, там как раз им место нашлось. Остальных согласился пристроить Деррик. Мои помощницы помыли ребят, где нельзя было мочить нагноившиеся раны водой — самогоном на прополисе обработали…

И все же… если я ничего не придумаю, минимум половина из них умрет. У кое-кого началась гангрена, они стонали в горячке и бреду. Такие долго не живут.

Антибиотиков здесь нет… Что же делать?

С головой, пухнущей от тяжелых раздумий, я побрел на сеновал, где загодя облюбовал себе неплохой стожок. Никого не ставя в известность, шикарно улегся в душистое сено. Раскинулся привольно…

Уже засыпая, услышал прелюбопытную беседу. Говорили шепотом внизу мужчина и женщина.

— Да-а-а, дуракам счастье! И не заметил этот Денис, что горгулы его оцарапали.

— Что ты говоришь?!

— Да ниче ему не будет, магия арианэ целебная. Все враз зажило! Жаль, не его судьба Клена! Хорошая бы из них пара вышла!

Тут я невольно шевельнулся, сено зашуршало. Вспугнутые собеседники мгновенно скрылись. Устало смежил веки: об этом я подумаю завтра. Сейчас — падаю, хочу спать…

Провалился в сон.

Я любовался Иалоной в простом легком платье. Мы парили над необъятными просторами лугов и полей.

— Дэннис! — звала она, и от одного звука ее голоса мое сердце билось чаще и сильнее.

— Дэннис! — Я тянулся к ней изо всех сил, напрягая жилы, но все равно не мог дотянуться. Мои пальцы бессильно ловили воздух. Аромат ее духов — фиалки, ирисы, белые пионы и нотки иланг-иланга — оставлял легкий изысканный шлейф.

— Дэннис! — Кажется, почти достал. Коснулся ее руки кончиками пальцев, но тут между нами неодолимой преградой встали зеленые глаза русалки, и я начал стремительно падать вниз.

Сердце свернулось в холодный скользкий ком. Воздух свистел в ушах. Я испытывал дикий страх и необъяснимый восторг. Иалона падала вместе со мной, тихо, безмолвно, с глазами, наполненными ужасом. Во сне я смог извернуться — подставил себя под удар земли и смягчил падение девушки. Мне было хорошо и совсем не больно.

До самого утра мне снились жаркие поцелуи. Но целовался не с молодой арианэ, всю ночь я обнимал и целовал девушку с чудесными голубыми глазами. Не знаю, что бы это значило. Говорят, поцелуи всегда снятся к неприятностям.

Не успел глаза сомкнуть — уже утро! Робкие первые солнечные лучи озаряли землю. Мычала скотина. Пара игривых котов мазнула хвостами мне по лицу! Тьфу, зар-разы! Собак на них нету!

В голове засел ночной разговор. Я внимательно осмотрел себя — и точно! На ноге розоватая полоска поджившего шрамика… видно, когда Кондрада от горгулов оттаскивали, мне где-то в запале борьбы чуточку перепало. И впрямь не заметил!

Глубоко задумавшись, чуть не пропустил момент прихода конюхов, которые едва не вонзили в меня вилы с криками:

— Паря, бей нечистава!

— Ща ему как вилы в бок вмастрячу! Небось не покочевряжится!

— Хлопцы, налегай!

Чувствовать себя предметом чужого охотничьего азарта не смешно, между прочим!

В общем, с конюхами мы кое-как разобрались. Я был оскорблен до глубины души званием «нечистой силы», с которой, как всем известно, уважающие себя люди разговоров не ведут. Я вам не террорист!

Злой, вырубил обоих, еле удержавшись от того, чтобы не воткнуть им эти вилы… ну, вы понимаете… чтобы мягко сиделось.

Короче, пришел я к мрачному Кондраду со сбитыми костяшками, рассаженной скулой и синяком под глазом. Заявил:

— Солдат надо спасать! Срочно!

Кондрад зевнул с риском вывихнуть себе челюсть, односложно поинтересовавшись:

— И?!

— Пусть ваша дева арианэ их поочередно перецелует! — воодушевленно предложил я.

— Ты решил расширить свой клуб самоубийц? — обманчиво лениво поинтересовался Кондрад, двигая желваками.

— Нет! Ты не понял! — завелся я. — Ее поцелуй вылечит любые раны! А потом — может, среди солдатиков найдет своего… как его там… сильвана… и от меня отстанет?

— Я и забыл, — задумчиво сказал Кондрад. — Звание смертника же достается вроде последнему…

— Хорошо бы так… Боюсь, русалка меня не отпустит, — засомневался я.

Кондрад крякнул:

— Ладно, месяц у нас в запасе пока есть. Если что, Илона меня по голове за тебя не погладит. — Поднял абсолютно трезвые глаза. — А откуда ты взял, что арианэ лечат поцелуем?

— Да в общем… случайно… — Я не стал впадать в подробности.

Вдруг выяснится, что еще на какую-нибудь нечистую силу на сеновале нарвался? Может, я для них как магнит? Словно мухи на мед липнут?

Кондрад сладко потянулся и резко встал. В одних штанах и распахнутой рубашке он выглядел весьма внушительно. Уж на что наш средний, Егорка, торсом впечатляет, но рядом с Илониным мужем ему нечего делать. Чистая мощь Средневековья! Терминатор прямо. Понимаю, почему на него Илона запала. У мужика от девушек, наверно, отбоя не было.

Вот и сейчас заглянувшая в апартаменты молодая служанка порозовела и с трудом отвела заблестевшие глазки, нервно поправляя оборки на белоснежном фартучке. Помялась, поймала окрик Кондрада и быстро умотала.

Кондрад вернулся к поднятой теме.

— Раз такое дело — я пошлю за девкой… Половина ребят совсем плохи, до следующего утра не доживут, — уверенно сказал бывший (или нынешний?) Черный Властелин и двинул к двери, призывая зычным голосом: — Охрана, ко мне!

Вот что значит командирские навыки! И минуты не прошло, как пятерка солдат на входе нарисовалась:

— Что прикажете?

— Приведите сюда девку… племяшку кормилицы Брячеславы! Она с экономкой в комнате рядом живет! Да побыстрее!

Мне уже весело. Не иначе как с горшка ее сейчас сдернут. Еще бы, с таким-то рвением!

Спустя какое-то время раздался грохот, сопровождаемый почему-то мычанием. Возникло ощущение, что в нашу сторону движется стадо голодных, недоеных коров. Что бы это значило?

Поразмышлять о парадоксе мне не дали. Дверь со стуком распахнулась, и втащили Клену. Я же смотрел не на запуганную, ошарашенную побудкой девицу, а на стражников.

Представляете, они подстраховались от нежеланных поцелуев арианэ. Причем сделали это, я бы сказал, весьма оригинально: надели собачьи намордники из какого-то металла, а вовнутрь напихали тряпья. Честное слово, сразу подумал о портянках. И, судя по запаху, не ошибся.

Девчонку бравые ребята швырнули на пол и преданно уставились на Кондрада.

Выражение его лица не поддавалось расшифровке. Злость? На Клену или стражу? С трудом подавляемый смех? Тут уже понятно, насчет кого… Размышления?.. О чем? Нет, все же я, видимо, плохой физиономист, а шурин — хороший преферансист. И шулер! Если и получает крапленые карты, то тут же передергивает колоду.

— Вон! Привести себя в порядок! — рыкнул на солдат Черный Властелин.

Стража вымелась за дверь в мгновение ока.

— Это не заразно! — добавил я, ухохатываясь. Но под шумок подошел к зеркалу и, расчесавшись, вытряхнул из одежды соломинки. А то и сам выгляжу ничуть не лучше.

Встрепанная девушка с перепуганными глазами валялась у ног Черного Властелина, видимо ожидая жестокой расправы. Мне ее даже жалко стало.

Кондрад подержал ее еще немного в напряжении, а потом обратился:

— Слышь, красавица! Дело у нас до тебя есть.

— Да-а? — сразу приободрилась дух воды. Глаза засверкали сине-зелеными переливами.

— У нас есть красивые парни, все из себя герои…

— И что с ними? — Русалка отряхнулась.

— Так они очинно соскучились по девичьим поцелуям, — пряча усмешку, заявил Кондрад. — И не смотри, ежели кто рожей не вышел, — зато в душе все молодцы-огурцы! Герои, как один!

— Ась? — Девушка явно не поверила своим ушам. То ее чуть не прибили, а теперь сами мужиков предлагают? — Чего это вы, дяденьки, такие добрые? — подозрительно спросила русалка, потихоньку вставая с пола.

— Это тебе показалось, — осклабился зять. — У нас воины умирают. Так что чем в могилу, лучше уж к тебе в объятия…

— Понятно! — пробормотала арианэ. — Но его… — жест в мою сторону, — не отдам! Он мой!

Я махнул рукой:

— Милая, потом разберемся, кто чей! Так сделаешь?

— Зачем мне это? — решила поторговаться нечисть, поняв нашу необходимость в ней. — Мне и одного хватит. А то за несколькими зайцами погонишься — ни одного мужика к себе не привяжешь!

— Очаровательное сравнение! — пробурчал Черный Властелин.

— Не бойся, — начал я уговоры. — Я же не отказываюсь. Как всех вылечишь, я тебя сам поцелую. Слово даю!

Она помялась и растерянно спросила, обращаясь ко мне:

— А ты на меня потом не обидишься, что не отпущу? Сам поцелуешь, не побрезгуешь?

— Поцелую-поцелую… — с ходу утешил ее. А сам подумал: «Бампером! А монтировкой сверху поглажу для закрепления эффекта!»

Клена повела головой, будто прислушиваясь, потом низко проурчала:

— Обманываеш-шь! Не поцелуеш-шь!!! Клянись, что не обманеш-шь!

Я обратился к Кондраду:

— Это больно?

Тот хмыкнул:

— И опасно. Если клятву нечисти даешь.

— А без этого ты их не поцелуешь? — без особой надежды спросил я арианэ.

— Поц-целу-ую! — злорадно отозвалась она. — И через мес-сяц убью. Вс-с-сех-х!

— А если дам клятву — не убьешь? — хотелось бы понять, в какое «гэ» я по шею вляпываюсь.

— А ты с нее тоже возьми клятву! — встрял Кондрад. Черный Властелин походил немножко и добавил: — Хотя… все равно не советую! Десяток солдат на тебя одного — неравный обмен. Солдатское мясо никто не ценит, такая у них судьба.

Я еще раз посмотрел на арианэ и вздохнул:

— Хорошо. Я дам чертову клятву. Ты побожишься первой, что отпустишь всех, кого поцелуешь, кроме меня.

— Хор-рошо! — прошипела русалка. Глаза ее закатились, и девушка брякнулась в обморок. Да что такое! Благородные барышни тут все, понимаешь!

В этот момент Деррик вошел в дверь и весело заявил:

— Ну как, прямо сейчас и начнем?!

Клена сразу очнулась и очень даже резво отползла от любителя бесчувственных девушек:

— Не посмееш-шь!

— А кто говорил, что это буду я? — ласково пророкотал воин.

Русалка сдулась.

Через десять минут мы в дворцовой часовенке в присутствии жреца принесли две клятвы. Кондрад меня активно не одобрял, но сдерживался. Деррик одобрял, но не сдерживался. За пять минут я выслушал столько советов по укрощению арианэ, что чуть не предложил ему со мной поменяться!

Потом пошло как по маслу. Девушка перецеловала пятерых самых хворых, они впали в лечебный сон и стали выздоравливать прямо на глазах, а своевольная красавица забастовала и предложила остальных оприходовать вечером или на днях. Не то чтобы она не могла приголубить всех разом, просто решила продемонстрировать женский стервозный характер. Но время терпит, остальные не перемрут и до вечера доживут. На том и разошлись.

Ну, я так надеялся… В который раз убеждаюсь, что женщины умеют весьма надежно хранить чужие секреты. Коллективно. Ареалами человек по пятьдесят — восемьдесят!

Служанки-медсестры разнесли весть про исцеления, и ко мне, новому чудо-лекарю, прибыла целая делегация придворных кавалеров и дам. Старых и молодых, красивых и не очень, с прыщами, подагрой, импотенцией и бог знает чем еще…

Все, все поднялись и пришли лечиться, чтоб их век свиным и птичьим гриппом до икоты пугали! Может, поставить пару подобных диагнозов и резко уменьшить поголовье симулянтов?

«Больные» топтались, перешептываясь, гоготали и хихикали под дверью апартаментов Кондрада, где мы находились, и раздражали невероятно.

— Выйди и пролечи, пусть отвяжутся! — нависал зять.

— Я не настоящий врач! — орал я Кондраду. — Я не могу лечить всех поголовно! Я не умею!

Услышал:

— Не верю!

— Я не хирург и не терапевт, у меня нет практики, я не отличу с ходу аппендицит и гастрит от кишечной колики!

— И не нужно.

— Я не подхожу вам в качестве придворного лекаря! — У меня чуть не началась истерика.

— Докажи! — синхронно отозвались Кондрад с Дерриком.

Ладно. Острожниковы никогда не сдаются! Я злорадно потер руки и сказал:

— Разыграем сценку — вы больные, я врач. Вы приходите ко мне со своими жалобами, а я назначаю лечение. Согласны?

— Согласны.

— Тогда начали!

Деррик скрючился, схватился за живот и простонал:

— Доктор, у меня понос, в отхожее место по пять раз на дню бегаю.

Припомнив бородатый медицинский фольклор, я величественно кивнул в сторону выдуманной медсестры и уверенным тоном произнес:

— Сестра, выдайте ему слабительное. — Ласково обратился к «больному»: — Успокойтесь, я вас вылечу. Бегать больше не придется — станете в уборной жить. Следующий!

Давясь от хохота, Кондрад поддержал мое начинание. Зашепелявил:

— Дохтур, я шломал ногу в двух мештах!

— Вы эти места хорошо запомнили? Ну так больше там не гуляйте! — отрезал «дохтур».

Кондрад поперхнулся слюной, но потом мужественно продолжил:

— Плохо шрошлась нога. Приходитшя ходить на коштылях.

— Сестра, дайте пациенту слабительное. — Повернулся к «пациенту». — Когда хорошенько приспичит, костыли откинете и сразу галопом куда надо побежите! Следующий!

Инициативу перехватил Деррик. Схватился за голову и просипел:

— Доктор, я совсем не сплю, в голову лезут всякие разные мысли…

И получил рецепт:

— Пейте на ночь стакан отвара жостера! Хорошо прослабляет.

Деррик с мнимой надеждой уставился на «доктора»:

— И я буду хорошо спать?

— Нет. Но мысль будет только одна — добежать до нужника. Следующий!

В дело снова вступил Кондрад:

— Доктор, я захворал. Когда я трогаю вот тут, мне очень-очень больно. Режет, стреляет и печет огнем! Что вы мне присоветуете?

Я брезгливо дернул рукой и сердито поджал губы, как соседний завкафедрой, профессор:

— Больше там не трогать, конечно! Следующий!

Уже практически загибаясь от смеха, Деррик подал реплику:

— Доктор, можно прожить без мозга?

Я отреагировал:

— А сколько вам стукнуло?!

Кондрад опять перехватил инициативу:

— Доктор, какие грибы едят?

— Да любые! Но ядовитые получится отведать только один раз!

Деррик не останавливался:

— Доктор, надысь я погулял в лесу, и меня всего ломает, неможется, живот сильно крутит, и вообще препогано себя чувствую…

— А что кушал перед тем?

— Ягодки.

— Какие?

— С кустов, незнакомые… В темноте их толком не видно… А потом мяска копчененького, с прозеленью…

Я усмехнулся. И на эту дешевую подначку у меня есть достойный ответ:

— Ну это не ко мне, батенька, это к окулисту. Надо видеть толком, что жрешь. Следующий!

Деррик:

— Доктор, я умираю!

— Не волнуйтесь, сейчас помогу! Сестра, слабительное!

Утирая слезы и подавляя хохот, Кондрад сказал:

— Довольно! Ты нас убедил. Все равно в замке не найдется столько слабительного, чтобы обеспечить твое лечение.

Деррик фыркнул:

— Сразу можно понять, что ты родной брат Илоны.

Кондрад блеснул глазами и оскалился:

— Хотя я бы эдаким манером пролечить эту толпу бездельников не отказался! Распустила их королева Иалона до полного безобразия!

Он вышел, тремя словами разогнав жаждущих моего лечения придворных. Вот что значит авторитет Черного Властелина! Я и сам едва вместе с ними не сбежал! Вроде ничего особенного и не сказано, а мороз по коже!

И все бы хорошо, вроде тишь да гладь, но в замке ни минуты покоя! Словно сговорились! Прибежали стражники:

— Горгулы, горгулы!

Я брякнул:

— Что, передохли?

— Нет, но…

— Пошли смотреть! — позвал меня зять.

Ладно, воевать я с ними в принципе не собираюсь, можно и поглядеть. Топоча сапогами и бренча амуницией, мы вместе со стражниками выбрались на крышу. А там…

— Карр! Карр! Кра-ара-у-ул!!! — Над замком закладывали петли и творили неимоверные кульбиты очумелые горгулы.

И я их прекрасно понимаю! Если бы мне на шею привесили то, что у них, я бы и не такое выделывал!

Какой-то садист доморощенный (и я даже догадываюсь — какой!) надел нашим монстрикам на шеи увесистые весы. Чашечные! Получились нехилые ошейники. Словно у сторожевых собачек. Ну или баранов… если чашки весов приравнять к колокольцам. А чтобы весы не свалились, завязал узлом у подбородка!

Весело переглянувшись с Кондрадом, я спросил:

— Ты видишь то же, что и я?

— Илона в своем репертуаре! — радостно потер руки Кондрад, блестящими глазами наблюдая за мытарствами крылатых уродцев. — Жалко, что она их совсем не замочила! — Задумчиво пожевал губу. — Впрочем, я думаю — с ее точки зрения, прибить их сразу будет как-то слишком… милосердно. — И густо захохотал.