Западня

Глава 5

Сморщенное мамино лицо сияло от счастья. Наливая им обеим чай из «парадного» фарфорового чайника, мать щебетала о своей новой работе школьной уборщицы.

— Помнишь твою старую учительницу, миссис Уэбб? — Селия накрыла чайник чехлом и принялась разрезать домашний пирог с дягилем. — Она все время спрашивает о вас обеих.

От волнения пирог не лез в горло. Мэриан знала: в последнее время мама редко печет пироги — не для кого.

С появлением Пола она уделяла матери мало внимания. Чувство вины усугублялось воспоминанием о том, что Мадлен две недели уговаривала ее совершить эту поездку.

Комната не изменилась: все такая же тесная, заставленная мебелью, с бумажными обоями в розовый цветочек, безделушками и фотографиями. Старое кресло отца словно ждало хозяина. Мать по привычке достала из кармана фартука тряпочку и протерла каминную решетку. Несмотря на свой возраст — а он приближался к шестидесяти, — Селия была очень опрятной, каждую пятницу причесывалась у парикмахера и раз в две недели надевала выходное платье, чтобы отправиться в женский клуб поиграть в бинго.

— Небось, мечтаешь о своем молодом человеке? — предположила Селия, выходя из кухни и вытирая руки посудным полотенцем. — Когда же ты нас познакомишь?

— Вот, тут у меня несколько фотографий. — Мэриан открыла сумочку. — Снято в Риме.

— Ах да, вы же ездили туда втроем. Ну-ка, дай посмотреть. — Мать долго разглядывала снимки и наконец подняла голову. На напудренных щеках проступили розовые пятна. — Рим — это в Италии?

— Да, мама.

Глаза у Селии мечтательно расширились.

— Италия. Очень красиво. Немного неухоженно — потеки на стенах, с крыш сыплется черепица… Мэриан, это и есть твой кавалер?

— Да, мама, это Пол.

— Ну что ж, он очень красив. Интересно, что сказал бы папа… Сколько ему лет?

— Тридцать.

— Староват для тебя.

— Мама, летом мне стукнет двадцать три.

— А… Да, конечно. Так у вас серьезно?

— Ну…

— Как насчет свадебных колоколов?

Мэриан улыбнулась.

— Поживем — увидим.

Селия снова уткнулась в фотографию.

— Что же ты не взяла его с собой?

— Хочешь, позвоню — он примчится утренним поездом!

У матери заблестели глаза.

— Давай, звони. Пусть миссис Купер будет о чем посплетничать. А я пока поставлю котлеты.

Уже в прихожей Мэриан спохватилась: телефон-то отключен. И потом, у Пола нет денег на билет, а она еще не сказала матери, зачем пожаловала. Она села на нижнюю ступеньку и уронила голову на руки. Господи, как все плохо. У нее нет постоянной работы; Мадлен не оправилась от гриппа; последние две недели только пособие Пола спасало их от голода.

Она вернулась в гостиную. Засунув руки в карманы передника, Селия безмятежно смотрела куда-то поверх камина. При виде дочери в этих глазах отразилось такое радостное ожидание, что у Мэриан сжалось сердце.

— Мам, я не могу позвонить. У нас отключили телефон.

— Как это?

— Мы не заплатили по счету.

— Вон оно что… — Селия встала и направилась к комоду. По дороге она ласково потрепала Мэриан по руке.

— Глупышка, тебе следовало сразу сказать. Вот, значит, зачем ты приехала. Ну что ж, посмотрим, что можно сделать. — Она выдвинула ящик и достала кошелек.

— Мама… Дело не в одном телефоне. Все гораздо хуже.

Селия остолбенела. А когда Мэриан выложила все как на духу, разволновалась.

— Мы уже семь недель не платим за квартиру; не осталось ни единого пенни.

Селия укоризненно покачала головой.

— Надо же, какая беда. А ведь ты получила высшее образование. Ну да ничего не поделаешь. С утра пораньше сходим в банк, снимем немного денег. Ах, дочка, что сказал бы твой бедный папа?

Мэриан отлично представляла себе, что бы сказал папа: «Что ты себе думаешь — тянешь из матери последнее, в твоем-то возрасте? Ты уже выбрала почти всю ее страховку, оставь хоть немного на черный день». Вот что сказал бы папа — и под каждым словом она могла бы подписаться.

«На что ей тратить деньги? — Это уже Мадлен. — Ей даже приятно о нас заботиться. Так она чувствует себя нужной».

Выйдя из банка, Селия протянула дочери конверт.

— Я оставила себе десять фунтов, не хотела закрывать счет. Но это уже все, Мэриан, придется вам научиться самим зарабатывать на жизнь.

Мэриан была готова провалиться сквозь землю. Как можно отбирать у матери последнее?

— Нет, мам. Возьми его обратно. Я так не могу.

— Не выдумывай. Вы попали в беду. Это поможет вам продержаться. А что с работой? Мэдди по-прежнему разносит поздравительные открытки? — Мэриан кивнула, стараясь не встречаться с матерью взглядом. — А ты? Все еще в агентстве? Значит, пора научиться жить по средствам. Скажи Мадлен, пусть позвонит мне с переговорного пункта. Она мне почти никогда не звонит. Да и ты, мадам. Ладно, идем, попьем чаю перед дорогой.

Глаза Мэриан увлажнились.

— Ты — лучшая в мире мама!

— Перестань, дурашка.

— Можно, я останусь еще на сутки?

— Конечно. Что ж ты спрашиваешь — это твой дом. Ну ладно, пойду чистить картошку. А ты хорошенько спрячь деньги. И не забудь, если что-нибудь останется, поделиться с Мадлен.

— Да, конечно.

Мэриан сделала шаг к лестнице и вдруг оглянулась. Мама смотрела вслед. И в ее душе словно отворились шлюзы — она заключила мать в объятия и расплакалась.

— Я люблю тебя, мамочка!

— Знаю, моя хорошая. — Селия ласково погладила дочь по голове.

Мадлен скосила глаза на отражение Пола в зеркале. Он сидел на кровати; одеяло почти не скрывало наготу.

— Ты имеешь в виду — украсть?

Он благосклонно улыбнулся и заложил руки за голову.

Мадлен посмотрела на Пола в упор, и в этом взгляде — впервые за все время, что они провели вместе, — сквозило желание. Пол сидел, прикусив нижнюю губу и ласково щурясь — так он недавно смотрел на Мэриан. Мадлен вздрогнула, но потом — то ли подействовало неприкрытое желание в глазах Пола, то ли показалось заманчивым его предложение — ухмыльнулась.

— Ты шутишь?

Он перевел взгляд на лежавший на подушке чек.

— «Выдайте мисс М.Дикон семьсот пятьдесят тысяч фунтов».

Мадлен замерла. Неужели у Пола зародилась та же мысль, что и у нее самой — позавчера, когда нагрянули двое из комитета футбольного тотализатора?

— Мисс Дикон? — осведомился один. Естественно, она сказала «да», потому что это соответствовало истине. И только узнав о цели их визита, сообразила, что им нужна Мэриан. Конечно, ей следовало тотчас открыть им глаза, но она продолжала внимать их объяснениям: мол, они уважают ее желание избежать огласки. На днях к ней зайдет их финансовый советник. Мадлен была слишком ошарашена, чтобы вступать в дискуссии. В голове крутилась одна-единственная мысль: если бы она не отправила Мэриан к матери… Дальше этого пока не шло.

Взгляд Пола вернул ее в сегодняшний день. Внизу что-то грохнуло: Мэтью Корнуолл закрыл окно. Но Мадлен было не до Мэтью. Если она правильно поняла Пола, ей больше не нужен никакой Мэтью Корнуолл. Но… Этого не может быть! Это уж слишком крутой поворот судьбы. Нельзя взять и присвоить чек, не сказав Мэриан. Или можно? Она даже не узнает…

Пол зевнул; его забавляла ее внутренняя борьба.

— Мэриан поделилась бы с нами, — пробормотала Мадлен.

— Да, она поделилась бы.

Мадлен перевела взгляд на чек — и опять на Пола. Нахлынули воспоминания о том, что он проделывал с ней в эти двое суток. И она разразилась хриплым, булькающим смехом. Теперь у нее есть Пол, и деньги, и все на свете!

Заметив ее вставшие торчком соски, Пол откинул одеяло и поманил ее согнутым пальцем. Но прежде чем подойти, она решила убедиться:

— Что ты скажешь Мэриан?

Он пожал плечами.

— Зачем что-то говорить?

— Она думает, ты ее любишь.

— Да, она так думает.

— А на самом деле?

Он придирчиво изучал ее всю — от пальцев ног до макушки. Трудно сказать, кто из них красивее, она или Пол, но, чтобы он не забывал о ее физическом совершенстве, Мадлен распустила поясок; халат упал на пол…

Только два часа спустя они окончательно пришли в себя. Одетая, Мадлен ждала Пола в гостиной, где он полчаса назад взял ее прямо в кресле, и разглядывала чек. Алчность заполнила все ее существо, парализовала волю. У нее есть Пол! Отныне он — ее собственность, так же как и эти семьсот пятьдесят тысяч фунтов!

Она приняла решение. Еще раз хорошенько все взвесила, проверяя — не заговорит ли в ней совесть и не разобьет ли вдребезги ее планы? Этого не случилось. Будущее все еще виделось нечетко, как в тумане, но воображение уже переносило ее с континента на континент. Она попыталась представить себе их отъезд из Бристоля — и не смогла. Но и оставаться нельзя. Их теперь трое: Пол, она и выигранные мисс М.Дикон — мисс Мэриан Дикон — семьсот пятьдесят тысяч.

В дверях появился чем-то озабоченный Пол. Подошел к пишущей машинке, заправил чистый лист бумаги. И сказал, отходя в сторону:

— Может, напишешь ей записку?

— Это ты у нас писатель!

— А ты — член семьи.

— А тебя она любит.

Пол сел и закрыл лицо руками.

— В чем дело? — занервничала Мадлен. Он сидел так уже несколько минут.

Пол отнял руки, и ее поразило выражение его лица — смесь ярости и боли.

— Посмотри на меня, Мадлен, хотя бы раз в жизни загляни мне в душу! Видишь, что ты наделала? Твоя красота разрывает мне сердце! Но если бы ты знала, как я ненавижу себя за эту слабость, за то, что безумно хочу тебя — жить не могу! Не представляю, что со мной случилось, когда я лег с тобой в постель, но… ты поймала меня, Мадлен. Ты этого добивалась?

Атмосфера в комнате стала густой от эмоций. Мадлен набрала в легкие побольше воздуху и задержала дыхание, чтобы пропитаться ими. Пол преклоняется перед ее красотой, страдает, признает ее власть над собой!

— Да, этого! Но теперь мне нужно гораздо больше!

— А вот и я! — крикнула Мэриан, закрывая за собой дверь и снимая пальто. И вдруг заметила пустую вешалку. Какое разочарование!

Она отнесла дорожную сумку в спальню и пошла в гостиную. Фу, холодина! Должно быть, они ушли рано утром: камин сегодня явно не зажигали. Или у них отключили газ?.. Слава Богу, не отключили.

В гостиной ее внимание привлек стол, на котором явно чего-то не хватало. Машинки Пола! Куда он ее убрал? И почему?

Превозмогая страх, Мэриан ринулась в спальню, рванула дверцу шифоньера. Там болтались одни лишь пустые вешалки. Мэриан попятилась, глаза округлились. Она побрела в ванную, где Пол держал бритву и зубную щетку. Пусто.

Она вернулась в гостиную и уставилась на стол — словно надеясь, что машинка каким-то чудом окажется на месте.

— Пол, — прошептала она. И громче: — ПОЛ!

И как будто открылись шлюзы, выпуская на волю затопившее ее отчаяние. Она рухнула на колени и обхватила руками голову, словно затем, чтобы унять невыносимую боль.

— Нет! Умоляю, Господи!

Сгорбив плечи, она уткнулась головой в сиденье дивана. А когда подняла лицо, оно приняло пепельно-серый оттенок; вокруг глаз образовались черные тени. Ее окружали родные, знакомые вещи: диванные подушки, ковер, газовый камин, безжизненный экран телевизора… Она услышала беспечный смех Пола и резко обернулась. Из-за распахнутой двери спальни лились потоки солнечного света. И — ни души.

— Не может быть! Мэдди! О Мэдди, где же ты?

Час проходил за часом, а она по-прежнему сидела на полу в скорбном ожидании. Время от времени по щеке скатывалась одинокая слеза; ей было слишком тяжело, чтобы заплакать по-настоящему. И только после полуночи она заставила себя подняться. Кое-как дотащилась до окна. Уставила взор в черную пустыню неба и долго стояла, боясь пошевелиться. Боясь думать. Чувствовать. Знать.

Наконец она сделала над собой усилие и, словно в трансе, побрела в спальню. Включила свет и, ослепленная, захлопала ресницами. С трудом и предосторожностями, чтобы не упасть, доплелась до шифоньера. Потянула дверцу.

И ей открылась страшная правда.

Следующие двое суток Мэриан не могла ни есть, ни спать — только сидела на краю кровати, не в силах пошевелиться. Каждое движение причиняло адскую боль. Не хотелось жить. Любой шорох на лестнице заставлял ее вскидывать глаза на дверь, но никто не приходил. Она обыскала всю квартиру — записки не было. Почта не принесла ни одного письма.

На третий день Мэриан умылась, оделась и пошла платить за телефон. Но и после этого никто не позвонил. Она сходила в библиотеку, позвонила в агентство, где работала Мадлен, даже заглянула в «Шато». Их никто не видел.

Обратный путь в Клифтон лежал мимо музея. Мэриан битый час простояла перед ним на улице. Кругом кипела жизнь, а ей остались одни только муки одиночества.

Она пошла в банк, погасила все долги. Купила в супермаркете хлеба и банку фасоли, а в газетном киоске — «Индепендент» и карточку футбольного тотализатора.

Она стала ходить на работу, а потом часами слонялась по улицам, страшась вернуться в пустую, холодную квартиру. Постепенно данные матерью деньги растаяли. Пора было брать себя в руки.

В «Шато» Джеки и Шарон познакомили ее с Джейни — той было негде жить.

— Может, тебе будет легче иметь кого-нибудь рядом? — посочувствовала Джеки. — Пусть она поживет у тебя.

— Ты точно не знаешь, куда делась Мэдди?

Джеки покачала головой и проглотила комок. Никогда еще никто не смотрел на нее таким затравленным взглядом.

После того как Мэриан с Джейни ушли, Шарон спросила:

— Думаешь, она выдержит?

— Не знаю. Но за ней нужно присматривать.

— Почему?

— Как бы она не сделала что-нибудь такое, о чем мы потом горько пожалеем.

— Что ты имеешь в виду?

Джеки посмотрела подруге в глаза.

— Они были всей ее жизнью. Боюсь, если они не вернутся, Мэриан покончит с собой.

Очутившись в гостиной, Джейни достала кошелек.

— Вот. Двухсот фунтов хватит?

Мэриан кивнула.

— Хочешь кофе?

— Конечно. Могу сама сварить. Надо же налаживать отношения.

На мгновение Мэриан показалось, что перед ней стоит Мадлен. Но нет — это была Джейни.

— Не нужно, я сама.

На кухне ей вдруг стало нечем дышать — словно незримая рука сдавила горло.

— Господи! Дай мне силы не сломаться!

— Ты что-то сказала? — спросила Джейни, входя в кухню с портативным магнитофоном.

Мэриан покачала головой.

— Сахару положить?

— Нет. Как тебе музыка? Я так просто балдею!