Запрещенная экономика. Что сделало Запад богатым, а Россию бедной

Глава 16. Инновации по профессору Малинецкому

Крупный математик, профессор Георгий Малинецкий, знает об инновациях не понаслышке. После окончания с отличием физического факультета МГУ он давно занимается прикладными и фундаментальными исследованиями. Малинецкий добился прекрасных научных результатов и одно время был заместителем директора Института прикладной математики им. М. В. Келдыша РАН. Сейчас Малинецкий – вице-президент Нанотехнологического общества России, и поэтому я решил обстоятельно с ним побеседовать об организации инновационной деятельности у нас в стране и в мире.

Характерно, что разговор быстро вышел на тему протекционистских мер и некоторые другие вопросы, о которых я подробно писал в своей книге, но не предполагал, что Малинецкий их поднимет в интервью, связанном с инновациями. Итак, вот что мне сказал знаменитый ученый.

«Как устроена инновационная сфера в мире? Ключевой ее элемент – это круг воспроизводства инноваций. С чего он начинается? Анализируются тенденции мирового развития, получается необходимая информация о направлениях движения. Затем начинаются фундаментальные исследования и готовятся кадры. Условно говоря, это стоит один рубль. Потом проводятся прикладные исследования, которые показывают, что на основе фундаментального знания могут быть сделаны модели, стратегии и образцы. Это стоит десять рублей. Вот именно в этом секторе делается 75 % изобретений. Следующий уровень – опытно-конструкторские разработки (их цена – сто рублей).

И последний этап – выход на рынок; получение прибыли, которая вкачивается в предыдущие сектора. Вот мы и получили круг.

Приведу метафору автомобиля. Автомобилю нужны зеркала, ветровое стекло, навигатор, руль, мотор и колеса. Информационный поток, с которым имеют дело ученые, это зеркала и ветровое стекло. Система научно-технической информации у нас развалена, информация, поступающая в наши библиотеки, скудна, и во многих случаях прикладной и фундаментальной науки это не компенсируешь доступом в Интернет. По моим оценкам, мы располагаем информационным потоком примерно в сто раз меньшим, чем зарубежные исследователи.

Навигатор в лице фундаментальной науки и образования у нас есть. А вот руля нет. Еще недавно восемьдесят государственных ведомств имели возможность заказывать за государственный счет исследования, и поэтому пять раз в месяц изобретался велосипед. Дублирование получалось огромным, результаты не упорядочивались, было неясно, что уже известно. Соответственно, вопросы внедрения и экспертизы оставались за скобками. А ведь очень важно понимать, насколько ценен результат и как его использовать.

Идем дальше. Мотор, то есть прикладная наука, была разгромлена в 1990-е годы. Те самые 75 % изобретений, которые должны были бы делаться в секторе прикладной науки, у нас не делаются. Вот цифры: в 2008 году во всем мире получено порядка 150 тысяч международных патентов. Из них 45 тысяч приходятся на США, а на Россию чуть более 500, но не тысяч, а просто 500, то есть в 90 раз меньше.

К сожалению, капитализм в России не состоялся. У нас не возникло крупных высокотехнологичных корпораций, которые могут выводить наши разработки на мировой рынок. Такие корпорации – это колеса. Допустим, у вас есть великолепное изобретение в сфере биотехнологий. Чтобы его реализовать, вам нужно создать мощности, вложить достаточно большие деньги в технологию и рекламу. Современный рынок жесток. Думаете, вы сделали что-то новое и все порадовались? Нет.

Половина доходов российского бюджета обеспечена нефтегазовым сектором, и в смысле именно высоких технологий у нас капитализм не состоялся. Но вместо того чтобы создать колеса, руль, мотор и т. п., у нас полируют ветровое стекло. Автомобиль не едет, что и неудивительно.

Говоря об инновациях, нельзя обойти вопрос членства России во Всемирной торговой организации (ВТО). Начнем с более общей проблемы: а как вообще влияет ВТО на нашу экономику в целом. Россия находится в экстремальной климатической зоне, более двух третей ее территории лежат в зоне вечной мерзлоты. Это предопределяет очень высокую стоимость основных фондов, очень высокую энергоемкость выпускаемой продукции и дороговизну рабочей силы, которую нужно сытно кормить, хорошо одевать и постоянно обогревать.

Наши природные богатства как раз и находятся в экстремальной зоне. Ямал – это 92 % российского газа, причем 80 % из этих 92 % обеспечивается одним месторождением на территории 20 на 30 км. Вот на нем мы и живем, и мне становится несколько не по себе. А теперь смотрите; что такое глобализация? В идеале – свободный поток информации, людей, капиталов, технологий и товаров через границы. Все, что производят в других странах, будет у нас дороже в силу вышеперечисленных причин. То есть Россия не может конкурировать со странами, у которых более благоприятные природные условия.

Поэтому естественно, что исторически уже сотни лет основой нашей экономики был протекционизм. Необходимость протекционизма прекрасно понимали еще в XVIII веке, причем не на каком-то общем уровне, а совершенно конкретно.

Итак, есть два варианта. Первый – не выходим на мировой рынок, а сами делаем товары для своего рынка. Второй – выходить на мировой рынок с тем, что другие страны не умеют делать. Значит, надо выпускать продукцию высоких технологий. Посмотрите на Индию: ежегодно на программировании они зарабатывают несколько миллиардов долларов. Россия могла бы выступать на этом поле.

Допустим, вы решили поддержать развитие авиационной промышленности; это противоречит нормам ВТО. Логика проста: покупайте то, что уже делают другие, а свое не производите. Понятно, что такой подход выгоден странам с сильной экономикой, а остальные остаются на третьих-четвертых ролях. Экономика России слаба, поэтому развитие нашей промышленности несовместимо с членством в ВТО. Причем нынешние санкции показали, что логика, предлагаемая ВТО, не стоит и гроша. Надо забыть обо всех мантрах про международную торговлю, которыми нас потчевали много лет.

Членство в ВТО уничтожает инновационный сектор. Это очевидная истина. Существует масса юридических инструментов, направленных на то, чтобы вы не создали новой отрасли промышленности. Как говорил Черчилль, закон подобен паутине: мелкие насекомые в ней застревают, а сильные ее рвут. Посмотрим на деятельность крупнейших компаний. Возьму для примера Локхид Мартин. В год эта фирма продает оружия на 36 млрд долларов и при этом регулярно платит штрафы за нарушение тех или иных норм. Штрафы доходят до 500 миллионов долларов!

Нормы есть, они нарушаются, но мы за это готовы платить. Вот позиция крупной транснациональной корпорации и сильной страны. Если у вас есть патент, то вам еще нужно платить за его поддержку в других странах. А если у вас нет транснациональных корпораций, то у вас и шансов нет отстоять свои интересы. Американские президенты лоббируют на мировом рынке интересы крупных высокотехнологичных компаний. США в свое время по максимуму поддержали "Боинг", несмотря ни на какое ВТО. Кто же Америке объяснит, как ей надо вести себя? А другие страны, которым это объясняют, просто расстались с частью своих суверенитетов. Вот сейчас США прикладывают огромные усилия, чтобы переориентировать Европу с российских энергоносителей на американские. Если не хотите потерять ядерный зонтик США, то нужно делать, как укажет Вашингтон.

Вспомним недавний грандиозный скандал в Европе, связанный со шпионажем. Американские спецслужбы, расположенные на территории Германии, перекачивали в США и технические новинки, и стратегические планы немецких компаний. Телефонные разговоры прослушивают, sms-сообщения просматривают, электронную почту читают, и говорить в таких условиях о каком-то законодательном поле – довольно сомнительное дело.

В основе международного права вроде бы лежит принцип: законы должны исполняться. Но когда потенциалы сторон отличаются в десятки раз, то вся законодательная мишура спадает. Интересы лидеров защищаются по полной программе, в то время как участие слабой экономики в ВТО – это сдача собственных позиций. Есть такое понятие, как «правовая асимметрия», то есть когда одни юридические нормы противоречат другим. Вот сильный и решает, какие нормы в данном случае разрешается применить, а какие запрещается. Свежий пример: Россию посчитали виновной в том, что ЮКОС оштрафовали не по международным правилам.

Идем дальше. В 1990-е годы масса наших талантливых инженеров, конструкторов и расчетчиков перешли работать в западные корпорации. Наш авиапром был обескровлен. Я, будучи заместителем директора Института прикладной математики, резко возражал против того, чтобы наши математики работали на «Боинг». Даже небольшая оптимизация в аэродинамике дает экономию топлива, вот поэтому специалистов нашего Института, которые имеют большие достижения в области аэродинамики, фирма «Боинг» и наняла.

Исследователи, выполнявшие заказ от "Боинга" и подписавшие контракт, не могут публиковать свои научные результаты без согласования с центральным офисом, а это согласование проходит очень тяжело. Ни опубликовать, ни рассказать о своих достижениях они не имеют права, а значит, для российской науки и экономики громадное количество этих людей оказалось потеряно. Вот такая политика и приводит к тому, что наш авиапром хиреет, а на Западе развивается. Когда я об этом написал в газете "Известия", вице-президент "Боинга" немедленно позвонил в Институт и напомнил, что договор подписан, деньги заплачены, а вы еще и недовольны!

И напоследок. Одна из самых дорогих вещей – это стандарты. Если вы продвигаете свой стандарт, то вы получаете и рынки, и гигантские прибыли, ведь люди будут ориентироваться на вас. Переход на чужие стандарты – это фантастическое поражение. Мы его потерпели».