Запрещенная экономика. Что сделало Запад богатым, а Россию бедной

Глава 17. Подарок России от Священной Римской империи германской нации

Я хочу предложить читателям загадку. Ознакомьтесь с девятью пунктами, идущими ниже, и ответьте: когда это было написано?

1. Внимательнейшим образом изучить землю страны и не оставить без внимания ни одного клочка без обработки. Экспериментировать с каждым существующим на свете растением, проверить, можно ли адаптировать его для выращивания в стране, поскольку близость или удаленность от солнца – это еще не все. Не жалеть сил и средств на поиск золота и серебра.

2. Все ресурсы, существующие в стране, которые нельзя использовать в их естественном состоянии, обрабатывать в пределах страны; поскольку промышленные товары обычно стоят в 2-3-10-100 раз дороже, чем сырье, разумный управляющий считает пренебрежение этим правилом кощунством.

3. Для выполнения первых двух правил понадобятся люди – как для производства и выращивания сырьевых товаров, так и для их обработки. Поэтому уделять внимание населению: оно должно быть настолько велико, насколько страна может себе это позволить. Это главная забота хорошо организованного государства, но, к сожалению, именно она часто игнорируется. Кроме того, в людях всеми силами поощрять желание заниматься доходными профессиями; направлять и поддерживать их в создании всевозможных изобретений, искусств и ремесел; если необходимо, наставников для направления приглашать из других стран.

4. Когда в стране имеется золото и серебро, добытое из собственных шахт или заработанное у других стран при помощи промышленности, оно ни в коем случае не должно покидать ее границ, насколько это осуществимо. Оно не должно храниться в ящиках или под матрасами, но должно оставаться в обращении; нельзя позволять использовать значительное количество золота и серебра для таких целей, для которых они уничтожаются и не могут использоваться вновь. Если следовать этим правилам, то страна, однажды заработавшая значительное количество наличных средств, особенно если в ней есть золотые или серебряные рудники, никогда не обеднеет; более того, такая страна непременно будет постоянно увеличивать свое богатство и имущество.

5. Жители страны должны прилагать все усилия, чтобы обходиться отечественными продуктами, ограничить свою потребность в роскоши их употреблением и, насколько возможно, обходиться без иностранных продуктов (не считая случаев, когда необходимость не оставляет другого выбора или когда продукт является случаем повсеместного непреодолимого злоупотребления, как индийские специи).

6. В случае, если покупки заграничных товаров неизбежны из-за необходимости или непреодолимого злоупотребления, приобретать у иностранцев из первых рук, насколько это возможно, и не за золото или серебро, но в обмен на другие отечественные товары.

7. Иностранные товары должны импортироваться в незавершенном виде и доводиться внутри страны, тем самым позволяя заработать работникам обрабатывающей промышленности.

8. Днем и ночью страна должна искать возможность продать лишние товары иностранцам в завершенном виде, насколько это возможно, причем за золото и серебро; для этой цели потребление, если можно так сказать, искать на самом дальнем краю земли и развивать всеми силами.

9. Не считая исключительных случаев, нельзя допускать импорта в страну товаров, которые существуют в стране в приемлемом качестве; в этом вопросе нельзя показывать ни симпатии, ни сострадания по отношению к иностранцам, будь они друзьями, родными, союзниками или врагами. Потому что любая дружба кончается там, где начинает приносить мне слабость и разорение. Это правило должно применяться даже тогда, когда отечественный продукт хуже качеством, чем импортный, или стоит дороже. Потому что лучше переплатить за товар 2 долл., которые останутся в стране, чем 1, который ее покинет, как бы странно это ни показалось несведущим[55].

В 1684 году эти принципы государственного управления сформулировал Филипп фон Хорнигк – экономист Священной Римской империи германской нации. Он утверждал, что следование данным правилам обеспечит стране процветание и величие. Внимательно вчитайтесь в эти девять пунктов. В них есть всё. Требование экспериментировать «с каждым существующим на свете растением» и оказывать поддержку в «создании всевозможных изобретений» – это очевидная ставка на инновации. «Днем и ночью страна должна искать возможность продать лишние товары иностранцам в завершенном виде» – это основополагающая идея, на которой построено южнокорейское экономическое чудо.

Не просто искать потребителя своих промышленных товаров за рубежом, но еще и создавать за границей спрос на продукцию своего производителя – стандартный современный прием. Помните пример Франции, которая предоставляет иностранцам кредиты на покупку французских товаров? Вот это оно и есть.

Идем дальше. Хорнигк постоянно подчеркивает необходимость не допустить оттока золота и серебра. В современных реалиях это эквивалентно требованию пресекать бегство капиталов. Благородные металлы в XVII веке играли очень высокую роль именно как ценный и невозобновляемый ресурс, утеря которого крайне нежелательна.

Неслучайно Хорнигк говорит вовсе не о том, что золото и серебро надо хранить как клад. Напротив, они должны участвовать в экономических оборотах. Это капитал, которому не следует простаивать. Ну и, конечно, центральная идея – развитие промышленности, сокращение безработицы и использование для этого всех ресурсов и методов протекционизма.

В последнем пункте из списка Хорнигка прямо говорится, что «лучше переплатить за товар 2 долл., которые останутся в стране, чем 1, который ее покинет». Мы уже много раз сталкивались с аргументом о том, что выгоднее купить товар за границей, если он дешевле. Но людей, которые так считают, Хорнигк прямо называет несведущими.

Двести лет спустя состоялся известный спор между протекционистом Менделеевым и сторонником свободной торговли Новиковым. Оппоненты повторили то, что Хорнигк разбирал еще в XVII веке. Приведу обширную цитату из работы Менделеева «Толковый тариф или исследование о развитии промышленности России в связи с ее общим таможенным тарифом 1891 года»:

«При протекционизме зарабатывать деньги легче и трудом, и капиталом, особенно их совокупностью, но говорят противу протекционизма не те, которые ищут работы, и даже не те, которые имеют капиталы или хотят их приложить к делам, говорят, и говорят громко, противу протекционизма люди, живущие на определенные средства и не желающие участвовать в промышленности.

У них доходов не прибудет от роста промышленности, а от протекционизма им страшно понести лишние расходы, особенно если все их вкусы и аппетиты направлены к чужеземному. Помилуйте, говорят они, вы налагаете пошлины на шляпки и зеркала, а они мне надобны, и я не вижу никакого резона в ваших протекционных началах; для меня протекционизм тождествен с воровством.

Возьмите, например, очень занятную книжку Я. А. Новикова "Протекционизм" (1890); она так и начинается с доказательства того, что пошлина на зеркала в России есть "смягченная форма рабства", наносящая "покупателю ущерб, тождественный с воровством". Это доказывается следующим способом.

В России три зеркальных фабрики: А, В и С. "Все эти господа производят на 500 тыс. руб. зеркальных стекол в год. Они не могут удовлетворить потребности края, и каждый год Россия выписывает из-за границы на 1046 тыс. руб. зеркал. Предположим, что эти фабриканты зарабатывают 30 % с продажной цены своих продуктов, они, следовательно, получают ежегодно 166 тыс. руб. чистого барыша. Для того чтобы предоставить этот заработок трем лицам, нас заставляют платить ежегодно 170 тыс. [руб.] пошлин на иностранные зеркальные стекла. Не равносильно ли это дани в пользу гг. А, В, С? Скажут, что эти господа не присваивают себе тех 170 тысяч, которые заплачены казне в виде пошлины. Совершенно верно. Но для покупателя это безразлично: он все-таки, благодаря только существованию производств гг. А, В, С, платит за зеркальное стекло втрое дороже француза и англичанина.

Деньги, уплаченные таможне, не попадают в карманы наших трех фабрикантов, но, увы, они выходят из кармана потребителя, для которого одного это последнее обстоятельство чувствительно, и потому он, естественно, может упрекнуть гг. А, В, С в том, что они его обирают самым несправедливым образом… Нельзя также утверждать, что эта высокая пошлина нужна для государства, ибо если бы пошлина была не так значительна, казна получила бы больше дохода".

Ах, должен я сказать прежде всего г-ну Новикову, продайте вы акции, если ими живете, бросьте вы оклады, если их получаете, и начните в год получать не то что А + В + С, то есть 160 тыс., а побольше того, возьмите да и производите зеркала, привозимые из-за границы: ведь их ввозят на 1 млн. руб., а господа А, В и С делают всего на 1/2 млн., а сбавите цены, так собьете и гг. А, В и С, отобьете от них их дань, ну хоть не 160 тыс. руб., а, положим, 100 тыс. руб. Ведь дело-то кажется выгодно, если оно так и совершается, как вы его представляете. И если вы так поступите, поглядите, что выйдет, кроме вашего личного барыша:

1) Вы оценили всю потребность России на зеркала в год в 1 1/2 млн. руб., из которых 2/3 идет из-за границы, так окажется, что ваше предприятие, прекратив этот ввоз, позволит остаться в России ежегодно миллиону рублей, если же на зеркалах сбережется миллион, то, когда на многом поступят также, выйдет прежде всего подъем курса, и вместо каждого рубля, расходуемого вами на покупку иностранных товаров, вы израсходуете, быть может, только 70 коп., что, право, лучше единовременной переплаты на потребном вам зеркале.

2) Было в мире, скажем ради примера, зеркальных фабрик столько, что их общее годовое производство составляет 10 млн. руб., а когда вы заведете в России новое производство на 1 млн. руб., да американцы, также вследствие покровительственного тарифа своей страны, заведут хоть на 2 млн руб., да еще и еще, так ведь выйдет предложение большим, чем ныне, и вы согласны, что от этого зеркала-то станут дешевле, и нам как потребителям хуже не будет.

Понижение цен пойдет до определенной нормы, зависящей от меры заработной платы, от ренты на землю, от стоимости капиталов и т. д. Одни выдержат, другие лопнут. Выдержат те, которые сумеют произвести дешевле, у кого будет больше естественных условий для выигрыша в конкуренции и кто защищен так или иначе от конкуренции. Да и вам придется конкурировать с А, В и С, и вы и они сбавите цены до возможности. А мы, потребители, выиграем вдвойне: от поправки курса и от понижения цен на зеркала вашего производства. А оно – это ваше производство – вследствие того, что в России много мест, где очень дешевы песок, глауберова соль, известь, глина и топливо, может быть даже много дешевле заграничного, тем более что у нас рабочие руки и техники дешевле, чем за границей.

Начавши под тарифным покровом, в погоне за выгодами, получаемыми гг. А, В и С, вы можете сделать кое-что пограндиознее английских или там бельгийских зеркальных заводов. И когда сделаете это да когда и на множестве других предприятий достигнут такого же результата, тогда, если буду жив и здоров, даю вам слово, что буду везде кричать: "снимите всюду и всякие пошлины, они нам теперь, пожалуй, и не надобны», а до тех пор пока не попробовали да не достигли, хоть два века буду жить, все буду говорить: наложите пошлины, держитесь протекционизма, как держалась Англия, будет лучше всем и теперь, и после, ибо, не испробовав этого известного исторического приема для развития промышленности, нет никакой надежды достичь развития русского благосостояния.

3) Когда вы, Я. А. Новиков, заведете зеркальную фабрику хотя бы на производство в 1 млн. руб. ежегодно, вы, конечно, возьмете не так много барыша, как А, В и С, то есть не 30 %, а скажем, хоть 20 %, следовательно, 800 тысяч-то рублей вы отдадите за песок, за известку, за работу, за перевозку, за землю и т. д. и притом распределите это, конечно, справедливо, как следует. Посмотрите-ка, сколько жизней вы этим поддержите, скольких людей накормите, в скольких семьях разольете любовь к труду, достаток и благополучие. Оно, конечно, что для вас не безразлично, разольется ли все это благо от заработка в 800 тыс. руб. бельгийским рабочим или русским. Вам и мне жаль и хочется добра и для бельгийцев, но нам обоим прежде всего надо подумать о русском трудовом классе, потому что хотя мы, потребители, получаем или оклады, или доходы с процентных бумаг, но не только мы живем в России, но все наше благосостояние зависит прежде всего от благосостояния русского трудящегося класса, а не бельгийского. Ближе или короче сказать можно даже так: вашу книжку против протекционизма и мою, за него написанную, прочтут и купят больше, будем хоть желать этого, русские трудящиеся классы, а не бельгийские.

А подумайте-ка, что они скажут, когда разберут, чего вы просите? Надо помнить и вам, как и мне, хоть мы и потребители, что нельзя всем быть потребителями, что есть и производители, о чем в отношении к России и всему миру забывать не следует. Конечно, и одни производители – без потребителей – прожить не могут, но, прилагая начало разделения труда, всякий производитель есть в тоже время и потребитель.

А подумайте-ка о стране, состоящей из одних потребителей, что это за уродство было бы и долго ли бы такая страна потребляла? Следовательно, мой совет: вспоминайте чаще о производителях. Так лучше будет. Простым потребителям и в Америке не живется, говорят дорого и прислуги хорошей не найдут, годной для чисто потребительских привычек, которые, слава богу, понемножку изводятся, а со временем и быльем порастет этот завет классических времен – всего готового, без работы полученного.

Эти аргументы adhominem необходимо, однако, дополнить разбором остального из сказанного в выписке из книги г-на Новикова, что и стараюсь сделать по возможности кратко, приводя факты, мне подлинно известные, и полагая, что читатели вместе с Я. А. Новиковым сами увидят связь приводимого далее с тою выпискою, которая сделана ранее.

В России действуют немногие зеркальные заводы, устроенные только сравнительно недавно, под кровом протекционизма. Без начала же развития ждать нельзя; только Венера родится из пены во всей красе, но в действительности такого фокуса не происходит и, наверное, происходить не может. Существующие фабрики зеркальных стекол занимаются доныне двумя производствами. Во-первых, начиная от сырья, они производят мелкие зеркальные стекла, наиболее ходкие в русской потребности, то есть имеющие спрос и обложенные ниже всех ввозной таможенной пошлиной.

Несмотря на низшую таможенную пошлину и на великий спрос в России, таких, то есть простых малых зеркал, из-за границы к нам, в сущности, вовсе не ввозят. Так, например, в сложности за пять лет (1884–1888) ежегодный ввоз готовых малых зеркал, имеющих размер менее 100 кв. вершков, не превосходил 5 1/2 тыс. пудов на сумму в 84 тыс. руб., да и то ввозимые по этой статье зеркала относятся к разряду толстых зеркал, представляющих в гораздо большей мере предмет роскоши, чем зеркала простые и мелкие, составляющие одну из народных потребностей. Подобные зеркала, производясь на трех русских заводах, понизились в цене от внутреннего соперничества до того, что пошлина не выбирается, то есть ценность таких зеркал у нас разве немногим выше, чем за границей.

Ввозятся к нам зеркала большемерные. До их производства не дошли еще наши заводы и не потому не дошли, что нет знаний, для сего надобных, или условий для производства, а потому, что спрос не дорос до возможности выгодного производства, и капитал надобен большой, а капиталы – пока нет у нас развитой промышленности – дороги, как всякому известно. Много меньше надобно капитала на то, чтобы покупать отлитые зеркальные стекла и их только шлифовать, полировать и подводить под них ртутную или серебряную отражающую поверхность.

Современные нам русские зеркальные заводы этим вторым и занимаются. Это дает, по состоянию действовавшего тарифа, хороший заработок и составляет в некотором смысле обход покровительственного тарифа, потому что если бы этого не делалось, то при существующих пошлинах на зеркала, вероятно, установилась бы у нас и самая отливка больших зеркальных стекол. Очевидно, что тариф, при его пересмотре, следовало исправить в этом отношении.

И в Англии установилось зеркальное производство не сразу, подождать надо и нам, но отказаться от производства зеркал в России не следует не только потому, что дело уже началось, но и потому, что все естественные условия, для его развития надобные, имеются в России налицо.

Если же снять с зеркал всякую таможенную пошлину, то не может быть и начала, а без него и развития, потому что иностранные производители зеркал не дадут ходу русским фабрикам с самого начала. До чего дошло тут дело, видно из примера, который я цитирую, имея в руках от одной петербургской фирмы подлинные счета, которые могу показать г-ну Новикову, если ему угодно.

На иностранных зеркальных заводах так дорожат сохранить за собою русских потребителей, что отпускают в Россию товары с громадной скидкой против валовых или прейскурантных цен, лишь бы не упустить потребителя.

И если бы гг. А В и С выдумали завести зеркальное дело в России, их бы, наверное, сбили, да и расчет явился бы прямой продавать хоть за бесценок, лишь бы стереть возрождающегося соперника. А то так и проще – можно было бы его купить. Ведь у начинателя барыши малые, ему можно было бы взамен их предложить куш, наконец, просто купить его завод или весь товар, словом, средств много для укрепленного производства задавить начинающееся.

В защиту следует поставить силу иную – таможенную пошлину. Пока там дело развивается, а сбор дает доход, а доходы нужны для государственной организации, и если бы не было таможенных пошлин, наложенных на нашу охоту за чужеземным, нам бы ведь пришлось в каком-нибудь виде да внести ту же сумму, государству необходимую».

Думаю, найдется циник, который скажет: «Да, протекционизм помогает снизить безработицу. Но с какой стати я должен своими деньгами обеспечивать работой незнакомых мне людей, пусть и граждан моей страны, переплачивая за отечественный товар? Лично мне выгоднее покупать дешевый импорт, и поэтому я против протекционизма. Да, я своим рублем поддержу иностранную промышленность. Но мне так выгоднее, а на окружающих мне наплевать. Я вписался в рынок, а они нет».

Я не буду сейчас разбирать моральную сторону вопроса. Втягиваться в спор о нравственности здесь ни к чему, да и бесполезно, поскольку на циников действуют только циничные аргументы. А раз так, то предлагаю «вписавшимся в рынок» подумать о том, что где экономическая депрессия, там и пьянство, и наркомания, и преступность. Хотите, чтобы ваш ребенок, играя в песочнице, случайно укололся иглой, выкинутой местным наркоманом? Вы готовы жить рядом с людьми, которым нечего терять, потому что нет никаких перспектив, зато есть злоба и зависть лично к вам?

От «чужого» социального бедствия не спрятаться, если только вы не миллионер, способный превращать дом в крепость, водить детей в особую школу и так далее. Я категорический противник уравниловки, но ни в коем случае нельзя впадать и в другую крайность. Нельзя строить общество, состоящее из островков благополучия, в море нищеты.

Перейдем теперь к демографической составляющей третьего пункта Хорнигка: «Уделять внимание населению: оно должно быть настолько велико, насколько страна может себе это позволить. Это главная забота хорошо организованного государства».

Кто не знает, что несколько лет назад тема «смерти Запада» была очень популярна? Сначала этому способствовала нашумевшая книга Патрика Бьюкенена. Потом появился ряд научных работ, из которых следовало, что западный мир не воспроизводит себя демографически.

Проще говоря: детей рождается меньше, чем необходимо даже для поддержания существующей численности населения. В полной мере это относится и к России. Цифры рождаемости и смертности – упрямая вещь, их никто не оспаривал, да и не может оспорить. Поэтому-то и наблюдался взрыв внимания к этой теме, однако постепенно все улеглось. Более того, тезис о «смерти Запада» стал восприниматься как алармистский, да еще и с уклоном в маргинальность. Стал популярным аргумент: «О закате Европы Шпенглер говорил еще 100 лет назад, а Европа все не закатывается и не закатывается», – значит, и «не закатится».

Да, Шпенглер выпустил свой главный труд «Закат Европы» в 1918 году. Да, прошло 97 лет, и Европа не исчезла. Но что из этого следует? Если человеку поставлен смертельный диагноз, то это еще не означает, что он умрет в ту же секунду. Если Европа не исчезла за 97 лет, из этого не следует, что ее будущее обеспечено. Шпенглер, кстати, говорил о начале агонии, а не о мгновенной смерти.

Вместе с тем 97 лет – для истории совсем небольшой срок. Даже некоторые люди живут дольше, а что тогда говорить о странах и тем более народах? Тенденция сокращения коренного европейского населения уже себя проявила, но должно пройти гораздо больше времени, прежде чем она приведет к исчезновению классической Европы. Так и тяжелая болезнь, которая уже начала развиваться, но которая не сразу, а лишь годы спустя приведет к смерти.

Посмотрите на эти цифры (численность населения в тысячах за 2010 год):

Италия – 60 509 Великобритания – 62 066 Франция – 63 231 Германия – 83 017 Польша – 38 199 Испания – 46 182 Румыния – 21 861 Всего – 375 065.

Итак, в 2010 году всего в этих странах (назову их «Европейская семерка») проживало 375 млн человек. В 2050 году, согласно прогнозу ООН, будет 336 млн, в 2100 году – 216 млн человек[56]. Иными словами, с 2010 по 2100 год, за 90 лет, население наиболее многолюдных европейских стран сократится в 1,74 раза.

Казалось бы, 90 лет – огромный срок, и нет смысла заглядывать так далеко. Но не ловили ли вы себя на мысли, что еще вчера ходили в школу, а сегодня уже ваши дети поступают в институт? Сейчас 2015 год, до 2100 осталось 85 лет. Моему деду как раз 85 лет, начало Великой Отечественной войны он застал в сознательном возрасте и дожил до парада, посвященного семидесятилетию Победы. Время пролетело очень быстро. Так что 2100 год – не такая уж и далекая перспектива, не мы, но нынешние дети точно его встретят. Поэтому призываю со всей серьезностью отнестись к подсчетам специалистов Организации Объединенных Наций.

Вот вам еще цифры на тот же 2010 год (население в тысячах):

Египет – 78 076;

Алжир – 37 063;

Марокко – 31 642;

Турция – 72 138;

Сирия – 21 533;

Всего – 240 452.

Этот список назову «Средиземноморская пятерка». В 2010 году – 240 млн, в 2050 году будет 304 млн, в 2100 году – 215 млн. Обратите внимание, что в 2010 году в «Европейской семерке» проживало 375 млн, в 2100 году будет 216 млн, а в «Средиземноморской пятерке» в том же 2100 году – 215 млн. Значит, через 85 лет численность населения в этих двух группах сравняется.

Теперь обратимся к ситуации в России, Белоруссии и на Украине (численность населения в тысячах за 2010 год):

Россия – 143 618;

Украина – 46 050;

Белоруссия – 9491;

Всего – 199 159.

Всего 199 млн, в 2050 году – 138 млн, а в 2100 от огромного народа трех государств останется лишь 70 млн. Для сравнения: в одном Египте будет проживать 80 млн человек.

А что же Азия? Для Индии в 2100 году прогноз ООН дает 905 млн человек, для Китая – 607 млн. Причем данные по Китаю нередко называют заниженными, поскольку есть сомнения в достоверности официальной статистики.

Конечно, нельзя забывать, что прогнозы, основанные на продлении уже сложившихся тенденций, – вещь небесспорная. Да, с течением времени появляются факторы, которые заранее невозможно учесть, но демографические тенденции довольно инерционны, и это нельзя сбрасывать со счетов. Если расчеты верны, то демографические, а вместе с тем и исторические перспективы России и Европы очевидны. Нельзя допустить, чтобы Россия угасла, и третий пункт Хорнигка должен стать центральным в государственной политике нашей страны.

Читатель наверняка уже заметил, что я пишу самоочевидные вещи. Исторические факты, на которые опирается моя книга, легко проверить. Статистка тоже доступна, ссылки аккуратно приводятся по каждой цифре. Но может быть, я ошибаюсь, чего-то не учитываю, а высокопоставленным людям известно нечто такое, что я проглядел? Наверное, этим и объясняется многолетняя политика, буквально противоположная основным принципам протекционизма?

В поисках ответа на поставленные вопросы я решил обратиться в комитет Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству. Само название говорит за себя – в комитете занимаются именно теми вопросами, которым посвящена моя книга. Я побеседовал с заместителем председателя комитета Николаем Васильевичем Арефьевым. Он поделился своими соображениями о том, что происходит в нашей экономике сейчас и как ей следует развиваться в будущем. Заодно выяснились такие дикие вещи, о существовании которых я, честно говоря, и не подозревал.

Оказалось, что за последние 10 лет в России было открыто 40 новых производств, но закрыто 365 заводов и фабрик, половина продовольствия импортируется, лишь 10 регионов являются донорами, а в остальных дефицит бюджета увеличивается. Ситуация усугубляется еще и бегством капиталов заграницу.

Что делать? Пакет мер, которые сформулировал Арефьев, носят сугубо протекционистский характер. Предлагается обязать экспортеров сдавать половину валютной выручки в Центральный банк, ввести налог на утечку капиталов, возмещение НДС экспортерам проводить только после поступления экспортной выручки, прекратить использование кредитных ресурсов государственных институтов развития для лизинга иностранной техники. Честно говоря, меня поразил последний пункт. Это что же получается, у нас лизинг зарубежной техники поддерживается кредитами нашего же государства? Редкостное безобразие. Я думаю, Кольбера, Листа и Менделеева хватил бы коллективный инфаркт, узнай они, что в их странах вместо помощи своему машиностроению преференции предоставляются иностранным производителям.

Дальше – больше. Арефьев говорит, что требуется законодательно ввести понятие «национальная компания», как компания, зарегистрированная в России и не имеющая аффилированности с иностранными лицами и юрисдикциями. Только таким компаниям следует предоставлять доступ к недрам, госсубсидиям и к стратегически важным для государства видам деятельности.

Казалось бы, ну это же мера совершенно необходимая, причем не только с экономической точки зрения, но и с позиций обеспечения безопасности России. Почему до сих пор все остается только на уровне предложений и не воплощается на практике? Говорят, что «лихие» 90-е остались в прошлом, но, как видим, это далеко не так. Как тогда царил базарно-безбрежный псевдолиберализм, так и сейчас его метастазы поражают нашу страну.

Следующий шаг: заморозить повышение тарифов на электро- и тепловую энергию, природный газ, пассажирские и грузовые перевозки железнодорожным транспортом. Все логично: как уже говорилось, наш суровый климат делает промышленность более энергоемкой, чем, например, в Китае, а тут еще и высокие тарифы, которые тем более снижают конкурентоспособность российских предприятий. Производство придавлено высокими ценами энергетических ресурсов. Кто же этого не знает? Но ситуация не меняется вот уже многие годы.

С целью ограничения импорта отменить предоставление из бюджетов всех уровней РФ субсидий, компенсаций части стоимости, части процентных ставок по инвестиционным кредитам сельхозпроизводителей при осуществлении ими закупок сельхозтехники иностранного производства.

То есть у нас еще и закупки импортной сельхозтехники субсидируются! Представляете? Странно, что в России вообще осталась хоть какая-то промышленность при такой политике.

Меры, сформулированные Арефьевым, можно перечислять еще довольно долго, но я этого делать не буду, потому что по своей сути они совпадают с тем, о чем я неоднократно писал в предыдущих главах. Иными словами, все всё понимают, рецепты быстрого оздоровления промышленности и сельского хозяйства хорошо известны не только публицистам, но и людям, управляющим нашей страной. И в этой связи считаю нужным сказать вот еще что. Меня иногда спрашивают: почему книга называется «Запрещенная экономика»? Что здесь запрещенного, если все факты лежат на поверхности, о протекционизме защищают диссертации, работы Листа, Менделеева и других классиков тщательно изучаются и в наши дни?

Всё так, но где практические шаги? Антироссийские санкции, которые ввел Запад, заставили Москву пойти на ответные меры протекционистского характера. Но это мелочь, поскольку масштабной протекционистской программы так и не было выдвинуто. Впечатление такое, что некая сила буквально запрещает нам развиваться на протекционистских принципах. Отсюда и название – «Запрещенная экономика».