Защитники сердца. Управление привычками и установками, которые мешают стать богатым и получать удовольствие от жизни

Наверняка вам приходилось общаться с людьми, невозмутимый вид которых никак не соответствовал тому, что они должны были бы испытывать, излагая свои мысли. Это на вас — а не на них — накатывала волна печали или беспокойства. Это вы — а не они — испытывали угнетение. Создавалось такое впечатление, будто рассказчика ничуть не трогает то, о чем он говорит. Вся напряженность ситуации обрушивалась на вас.

Все просто: вы стали свидетелем ухода от осознанности и чувств. Ваш собеседник решил не поддаваться мучительным ощущениям и не налаживать с вами тесного контакта.

Так работает наш следующий «защитник сердца» — интеллектуализация. Многие специалисты в области психиатрии называют это «изоляцией аффекта», под которой подразумевается, что из вашего поведения — манеры вести себя — удаляется эмоциональная составляющая ситуации. Мы предпочитаем называть это «усмирением крика души». Суть интеллектуализации в том, что из вашей жизни изымается ваша сущность, ваша душа, ваши страстные желания и, в конечном итоге — вы сами.

В ходе серьезного заболевания этот «защитник» может ввести вас в заблуждение и показаться дружелюбным. В современном мире сильное впечатление на нас производит такое заболевание как рак, нагоняя на нас страх перед Господом. Часто ли за обедом в гостях беседа заходит о тех, кого недавно поразила эта болезнь? А слышали ли вы о ком-нибудь, кто заводил разговор об уровне холестерина? Вряд ли! Однако рак занял центральное место в жизни многих людей, а информированность об этом агрессоре, нарушающем равные возможности, растет в геометрической прогрессии. С точки зрения профилактики и лечения заболевания на ранних стадиях, это даже хорошо. Статистика показывает, что растет число людей, выживших после рака; эта болезнь больше не приравнивается к смертному приговору. Сейчас как никогда много тех, кто готов поведать свою историю и помочь другим.

Однако наряду с тем, что сбор информации способствует росту количества выздоровевших, не менее важно и то обстоятельство, что одни и те же данные зачастую используются с целью ликвидации эмоциональной составляющей из полученного болезненного опыта. Факты, цифры, социологические исследования, публикации в СМИ и Интернет-сайты превращаются в защиту от страха, боли и переполняющего нас беспокойства, возникающих, когда мы сталкиваемся с неизвестностью. Поэтому мы призываем на помощь своего «защитника», и он бросается к нашему хрупкому «Я».

Вооруженная последними неопровержимыми данными, интеллектуализация становится вам товарищем, который помогает обособиться от боли (собственных чувств) и вступить в союз с разумом (собственным интеллектом). В случае с раком вполне понятно было бы, если, услышав от своего врача такой ужасный диагноз, человек воздержался бы от испуга и паники, способных захлестнуть его целиком. Помните: у наших «защитников сердца» всегда есть какая-то цель. Вы читаете эту книгу не для того, чтобы полностью избавиться от всех, дарующих утешение механизмов. Скорее, вы ищете в себе паттерны поведения, которые в долгосрочной перспективе могут не пригодиться.

Этот «защитник» представляет собой всяческие ухищрения человека «мыслящего», которыми вы пользуетесь, чтобы избавиться от страха, испытываемого по отношению ко многому из того, с чем вам приходится сталкиваться — и не только к раку. Интеллектуализация — это путь ко дну, на котором вы не даете себе проявлять эмоции и одновременно пытаетесь обрести контроль над ситуацией. В этом бурном мире вы находитесь во власти механизмов, незнакомцев и лекарств, названия которых даже не выговорить, и поначалу отказ от интеллектуального контроля может показаться огромной потерей. Никто не вправе требовать этого от вас, пока вы сами не будете готовы. А когда вы будете готовы ослабить хватку, которой уцепились за логическую информацию, то сразу заметите, как с вами тут же начнут происходить замечательные вещи.

Когда вы прекратите пользоваться всеми известными вам средствами, в целях защиты от страха, вы не сойдете с ума, поверьте! Ослабление влияния «защитника» — то есть установки к интеллектуализации — позволит вам изучить другие способы поддержки.

Именно благодаря снижению воздействия этого «защитника» наша пациентка Сьюзан смогла расслабиться и обрести контроль над своим заболеванием.

Одно ее слово — и его сердце обливается кровью

Сьюзан уже второй раз вступала в борьбу с раком. Ей казалось, что теперь, когда прошло пять лет, она сможет вздохнуть спокойно. В конце концов, разве в журналах не пишут, что если ремиссия продолжается пять лет и более, то вероятность рецидива уменьшается? Однако, к сожалению, у нее снова диагностировали рак груди. Вот только на этот раз он поразил ее с удвоенной силой: он находился в IV стадии (когда его обнаружили впервые, врач констатировал лишь II стадию). Напуганный муж Сьюзан, Джеймс, сразу же позвонил нам. В наш кабинет он принес с собой все свои страхи последних пяти лет.

Джеймсу и Сьюзан было по пятьдесят два года. Они полюбили друг друга еще в школе, и на момент обращения к нам были женаты уже более двадцати пяти лет. В течение последних двадцати лет они время от времени посещали нас то по одиночке, то вдвоем, то вместе с детьми. Как любила говорить Сьюзан: «Нам нравится приходить к вам „почиститься“». С такими людьми приятно работать: умные, с прекрасным чувством юмора они всегда сочувственно и с добротой относились друг к другу и к детям. За эти годы, в критические моменты и периоды душевных страданий, они сумели воспользоваться нашей поддержкой, проявляя уважение и интерес к нашим советам и наполняя их еще более глубоким смыслом.

В течение этого времени кое-что прояснилось (и они часто, смеясь, упоминали об этом) — в трудные времена они вели себя в совершенно разной, но совместимой с принципами партнера манере. Теперь Джеймс понимал, что в такой ситуации их различия могут отдалить их друг от друга и привести к изоляции и одиночеству. Сьюзан уже проводила больше времени за компьютером, чем с Джеймсом и детьми.

Нежная и добросердечная Сьюзан всегда находила утешение в письме. В детстве она была единственным ребенком в семье, обладала пытливым умом, а ее отношения с отцом-вдовцом основывались на дискуссиях и интеллектуальном юморе. Мать Сьюзан умерла от рака груди в возрасте сорока восьми лет. Этим заболеванием она страдала три года. Сьюзан пошла по стопам отца и стала научным сотрудником. Когда она доверяла ему свои страхи, он часто отдалялся от нее, но, склонившись над грудой медицинских журналов и библиотечных книг, они снова становились самыми родными и близкими людьми.

Когда Сьюзан было пятнадцать, в ее жизни появились Джеймс и его семья. Его сестры и брат сразу же нашли с ней общий язык, и Сьюзан показалось, будто она обрела новый дом. В семье Джеймса было шумно, в ней часто любили поспорить, и упрекнуть их в сдержанности и замкнутости было никак нельзя. Сьюзан была на седьмом небе от счастья. Но как часто случается с влюбленными, пытающимися построить новую жизнь, та самая вещь, которая так нравилась Сьюзан в Джеймсе и том, как его воспитали — его желание выплескивать эмоции наружу, его способность оставаться беззащитным — часто становилась источником неприятностей.

Спустя годы, когда у Сьюзан вновь диагностировали рак, Джеймс испугался. Ему нужно было разобраться в том, что он сам боялся потерять, и одновременно понять, чем можно помочь ей. Ее тело, ее болезнь, ее жизнь — здесь Джеймс чувствовал себя лишним. Каждый раз, когда он обращался к жене, чтобы поговорить и поделиться с ней своими эмоциями, страхами и опасениями, она обращалась к фактам, цифрам, статистике и новым способам лечения. Она даже начала размышлять, не поехать ли в Мексику попробовать альтернативную терапию.

Прошлое подсказало Джеймсу, что таким способом Сьюзан пыталась совладать с ситуацией. С детства, когда ее переполняли эмоции, и она не могла справиться с ними, наладить связь с отцом ей помогала интеллектуализация. Сьюзан полностью изолировалась от поддержки, которую могли бы дать ей супруг и дети. Джеймс переживал тяжелые времена. И хоть он помнил, что именно так она вела себя всегда, испытывая мучительную боль, он все равно сердился на нее. Потрясенный тем, что испытывает к жене такие чувства, он обратился к нам, чтобы обрести сочувствие и к ней, и к себе.

Рак оказался важнее всего остального. Сьюзан даже не могла найти времени, чтобы зайти к нам. По крайней мере, мы могли поддержать Джеймса и выслушать все его мысли о будущем семьи. Прекрасно зная Сьюзан, мы уверили его, что если ему удастся помочь ей ослабить хватку интеллектуализации, то и ему и детям станет легче. Важно было, чтобы Джеймс перестал отчаиваться и чувствовать себя беспомощным.

Мы предложили ему как можно чаще пользоваться электронной почтой для общения со Сьюзан. Он мог бы самостоятельно найти какие-то статьи и обдумать все «за» и «против» относительно перехода на альтернативное лечение. Каждый член семьи подключился бы к процессу, стараясь просмотреть множество источников в поисках этой информации.

Прежде всего, нужно было, чтобы Джеймс сделал первый шаг. Ему обязательно надо было наладить с женой контакт посредством единственно доступного на тот момент способа — с помощью слов, но не чувств. Если бы с нее незамедлительно сорвали эту защиту, то рана бы не зажила.

В то же самое время, чтобы подчеркнуть, насколько ему важно обратиться к Сьюзан с искренностью и участием, Джеймсу следовало писать ей любовные письма и отправлять цветы и полные нежности сообщения каждый раз, как ему того хотелось. При этом он не должен был ожидать, что получит то же самое в ответ. Благодаря тому, что ее потребности будут удовлетворены, она перестанет сдерживать свои чувства с такой силой, обретет способность посмотреть страхам в лицо, и, в итоге, они оба смогут помочь друг другу.

В течение этих лет у Сьюзан была прекрасная возможность время от времени приходить в надежное убежище: обращаться к нам за терапевтической помощью. Мы обеспечили ей возможность осознать причины собственной интеллектуализации, корнями уходящие в отношения с семьей. Поняв, как она поспособствовала развитию собственного «защитника», она смогла обрести над ним что-то, вроде контроля. Ей удалось распознать его, принять и несколько раз даже переспорить. Несмотря на это, в период сильной тревоги она все равно прибегала к своему любимому «защитнику».

Хотя последующие полгода были полны страхов и страданий, Джеймсу удалось помочь Сьюзан ощутить его поддержку, понимание и заботу. Постепенно она стала обращаться к мужу не только с тем, что касалось непосредственно медицины, но и с потребностью поделиться страхом смерти и нежеланием покидать близких. Так они с Джеймсом снова стали сплоченной командой. Они стали вместе смеяться и плакать над прошлым и над надеждами на будущее. Сьюзан даже вернулась к нам, и мы все наплакались от души.

Иногда интеллектуализация настолько сильно вплетается во все сферы нашей жизни, что становится частью нас, нами, влияя на то, как мы позиционируем себя на нашу индивидуальность и манеру поведения. Вы наверняка знакомы с такими людьми, при общении с которыми создается впечатление, будто перед вами не человек, а груда серого вещества. Они очень умны, однако, когда речь заходит о делах сердечных, становятся тупыми, как пробка. Таких обычно называют «оторванными от реальной жизни»: они не способны или не желают радоваться, печалиться или испытывать чувство потери.

К сожалению, существует даже определенное физическое состояние, в котором человек невосприимчив к чувствам. Этому заболеванию — вегетативной дисфункции — подвержены в основном евреи-ашкеназы (евреи, предки которых жили в Восточной Европе). Вегетативная дисфункция, передающаяся по наследству, приводит к нарушению работы вегетативной и сенсорной нервной системы, а также влияет на способность ощущать боль. Когда страдающие этим заболеванием люди получают телесное повреждение, то почти или вообще никогда не испытывают никаких физических ощущений. Они не могут заплакать и остаются к боли безразличными.

Думаете, здорово не испытывать боли? Безусловно, в ощущении дискомфорта нет ничего радостного, но и в физическом, и в психологическом плане он посылает нам сигналы, призывающие обратить на что-то внимание. Представьте, что положили ладонь на горячую плиту, а о том, что вы в беде, узнали только по запаху горящей плоти! Интеллектуализация — это разновидность эмоциональной дисфункции. Вообразите, что потеряли собаку, которая прожила с вами шестнадцать лет, и при этом ничего не почувствовали. Не значит ли это, что годы, проведенные вместе, не оказали на вас ни малейшего влияния?

Возможно, вы не обладаете таким преимуществом, как Сьюзан, и рядом с вами нет никого, кто добрался бы до сути вашей интеллектуализации. Конечно, как и в случае с остальными «защитниками сердца», сложно честно взглянуть вглубь себя и распознать собственные механизмы ухода от действительности, если не с кем поделиться соображениями на этот счет. В такие минуты наша книга станет для вас этим собеседником и поможет все тщательно обдумать. Вам придется нелегко, ведь нужно будет признаться себе в использовании высокопарных слов и фраз, направленных на то, чтобы оградить себя от душевного ущерба. Потребуется готовность разобраться с тем, насколько далеко вы отдалились от самого себя, и стать восприимчивым.

С чего бы вам вообще ставить себя в такое положение, если все равно придется заниматься изучением своего «защитника сердца»? В большинстве случаев причиной тому становится некое событие, потрясающее вас до глубины души. Что-то случается с вами или с кем-то из ваших близких, и вы уже не можете реагировать на ситуацию привычным способом. Если именно вы прибегаете к интеллектуалиазции, вполне вероятно, что окружающие уже сыты по горло вашей привычкой проявлять равнодушие; а вы, в свою очередь, удивляетесь, почему чувствуете себя таким одиноким.

Следующее упражнение поможет вам определить, является ли интеллектуализация вашим излюбленным «защитником сердца».

Биение сердца

Маленькие дети эмоционально реагируют на жестокие события, а вот подростки судят о них, скорее, с позиций разума. Эти данные были получены исследователями из государственного университета Огайо. В 1999 году они провели опрос среди учащихся пятых, седьмых, девятых и двенадцатых классов, спустя три недели после стрельбы в школе «Колумбина», как раз в разгар военных действий НАТО в Сербии. Казалось, что детей помладше происходящее задевает лично; они склонны «очеловечивать» ситуацию и пользоваться такими словами, как «ненависть», «злость» и «страх». Кроме того, создавалось впечатление, что их волнуют и эмоции виновников, и эмоции жертв.

Дети постарше демонстрировали более аналитические суждения. Они разграничивали мотивы, скрытые за бомбежкой, инициированной НАТО, и причины, стоящие за стрельбой в школе. Казалось, что они относятся к происходящему довольно безразлично.

Исследователи пришли к выводу, что дети старшего возраста — и, соответственно, взрослые — могут проявлять эмоции относительно происходящей в мире жестокости реже, чем дети младшего возраста. Они также заключили, что, интеллектуализируя эту жестокость, мы не всегда обращаем внимание на те последствия, которая она может оказать на личность.

Теперь вам ясно, что этого «защитника сердца» не так просто проконтролировать. Если вы, в основном, апеллируете к интеллекту, то наверняка высоко цените его, и потому ваши чувства почти никогда не выходят наружу. Наш пациент Маркус преуспел в том, что перекрыл себе доступ к собственному миру эмоций.

Любитель поговорить

Так получилось, что к тридцати пяти годам Маркус так и не научился прислушиваться к музыке своих эмоций — как радостных, так и болезненных — наполнявших его сущность. У него вошло в привычку подавление звуков сердца и усмирение чувств, строчащих заметки на страницах его песенника. Вскоре он стал докой использования интеллектуализации с тем, чтобы отдалиться от страданий и разочарований. Так он и жил, непредумышленно призывая на помощь своего «защитника» в периоды внутренних конфликтов и ощущения неудовлетворенности.

Маркус был довольно крупным мужчиной. В начальной школе он был выше всех, а в старших классах отличался не только ростом, но и силой. Со своими обязанностями — держаться молодцом и оставаться всеобщим любимчиком — он справлялся прекрасно. В школе он зарекомендовал себя лучшим футбольным защитником, и уже на втором курсе университета вошел в основной состав тамошней команды. И хотя у Маркуса в жизни появилась цель, а вся его семья нарадоваться не могла его выбору, его все же учили использовать все свои таланты и чересчур не усердствовать. Его отец — тоже довольно крупный мужчина — страдал диабетом, а за пару лет до того, как Маркус поступил в университет и получил полную спортивную стипендию, потерял зрение. Тем не менее, родители почти не пропускали школьных матчей и часто присутствовали на его университетских соревнованиях.

Впрочем, в университетской игре Маркус так и не добился больших успехов, которых надеялся достичь. Более того, на третьем курсе его лишили стипендии. Маркус был совершенно подавлен, ведь все прочили ему будущее спортсмена. Как и всегда, члены семьи сплотились вокруг, чтобы оказать Маркусу поддержку, и ему удалось преодолеть свои страдания. Тем более что учился он хорошо, к тому же обладал и другими навыками, к которым можно было прибегнуть. И в детстве был свидетелем того, как его отец смог адаптироваться к слепоте. Маленький Маркус тогда с глубоким почтением отнесся к тому, что, несмотря на столь серьезную инвалидность, его отец нашел в себе силы продолжить полноценную жизнь.

Жаловаться на возникшие затруднения не приходилось: то, что вся семья Маркуса собралась, чтобы обсудить его дальнейшие перспективы, было достойно восхищения. Все серьезно задумались. Было решено собрать информацию по вакансиям в их родном городе и тем видам деятельности, в которых мог бы преуспеть Маркус. О неудаче в спортивной карьере почти не упоминали, и жизнь продолжалась.

Тринадцать лет спустя, Маркус с его женой Тришей пришли на наше собрание группы помощи людям, недавно потерявшим близких: у Триши неожиданно умер отец.

Маркус нынче преподавал химию в старших классах. У них с супругой уже был малыш ясельного возраста, и теперь они ожидали второго. Мы удивились тому, что Маркус перестал тренироваться и заниматься спортом, а вместо этого посвятил себя развитию умственных способностей. Он был уже не просто крупным — за последнее время Маркус сильно потолстел и не собирался ничего с этим делать. Он стал жадно поглощать литературу и частенько собирал вокруг себя толпу — правда, теперь люди не наблюдали за его игрой в футбол, а слушали, как он с важным видом о чем-то рассуждает. Маркус не производил впечатления всезнайки, однако был способен обсуждать детали и общаться на сложном профессиональном жаргоне с лучшими умами. С карьерой преподавателя ему повезло, и он был вполне доволен.

Вот только его супругу и мать сильно беспокоил его избыточный вес — на самом деле, Маркус страдал ожирением. Отец его умер довольно рано — в шестьдесят один год — от осложнений диабета, и Триша боялась, что и Маркус долго не проживет. Казалось, что она обратилась к нам не только ради себя самой: она надеялась, что, так или иначе, Маркуса тронет близость горя и смерти, и он изменит образ своей жизни.

Одним субботним утром, в ходе очередной встречи нашей группы, Триша завела разговор о внезапной смерти отца и о том, как несправедливо, что мужчина в такой прекрасной форме — пусть даже в возрасте семидесяти двух лет — должен покинуть этот мир. Ее боль обернулась к Маркусу; рассказывая супругу о том, как ее беспокоит его здоровье, Триша стала повышать на него голос.

Кто-то из членов группы отметил, что Триша очень сердита. Она робко это признала, смягчилась и обратилась к своей грусти, сказав Маркусу: «По крайней мере, у тебя еще есть возможность сбросить вес и изменить жизнь к лучшему». Мы заметили, что чем больше Триша прислушивается к своим чувствам и призывает Маркуса ознакомиться с ее печалями и страхами, тем сильнее он подавляет порывы собственного сердца.

Казалось, что тело Маркуса все глубже погружается в кресло, а сам он словно отказывается от участия в терапии. Мы обратили внимание на то, что в его голосе появились вспыльчивые нотки, вот только он рассуждал об отвлеченных понятиях и не касался области чувств. Он ни с того ни с сего заговорил об исследованиях новейших таблеток, сжигающих жиры, и о том, какой ущерб может принести здоровью их употребление. Он выдавал статистические данные, на основе которых можно было утверждать, что люди, сидящие на диете, вновь набирали вес и в итоге оказывались еще более тучными, чем ранее. По его словам, было доказано: такая диета способна отрицательно влиять на работу сердца.

Лекция Маркуса всех словно заворожила, да и мы сами оказались в нее вовлечены. Так или иначе, каждый из нас испытал на себе те чувства, которые Маркус обходил стороной. Мы грустили, волновались, сердились и тревожились. Где же в этой тираде осведомленного эрудита таились его собственные эмоции? Он вовсе не важничал, и в его интеллектуализации не было ни жестокости, ни пренебрежения, даже по отношению к Трише. Вот только создавалось такое впечатление, что он не мог полностью осмыслить сложившуюся ситуацию. Маркус отказывал в поддержке и себе, и Трише. Вместо того чтобы разобраться со своей неудачей и страхом жены, опасавшейся, что супруг умрет от ожирения, он прибегнул к привычным способам. Он решил свести на нет все чувства, взбудораженные в прошлом, в особенности если речь заходила о его поражении.

Триша попросила нас побеседовать с ними после собрания. Ее глубоко печалила смерть отца, и потому она отчаянно нуждалась в психологической поддержке Маркуса. Она чувствовала себя очень одинокой, однако была удивлена тому, что оказалась такой нетерпимой по отношению к мужу. То, что все эти годы она безоговорочно принимала и чем иногда даже восхищалась — его спокойная, безучастная манера поведения — теперь беспокоило ее: Триша как никогда ощущала свое одиночество, а временами ей даже хотелось наброситься на Маркуса.

Мы предположили, что интеллектуализация долгие годы была излюбленным «наркотиком» Маркуса. Именно Триша рассказала нам о неудачах и лишениях мужа — о его футбольной карьере и стипендии, о его некогда здоровом, подтянутом теле и о его отце. Маркус присоединился к беседе, излагая информацию, связанную с этими неприятными событиями. Но даже в тот день, когда он заново пережил мучительное прошлое, было очевидно, что он подошел к нему с позиции интеллекта, скупясь на чувства. Мы поняли: чем сильнее Маркус ощущает свою слабость и беспомощность, тем больше его разум цепляется за вспомогательный механизм. Его тактика состояла в том, чтобы ухватиться за факты, статистику и данные и избежать чувств, которые следовали за ним по пятам.

Маркус — в действительности, отличный малый — был тронут слезами Триши. Ему хотелось как-то отблагодарить ее, вот только он понятия не имел, как это сделать. Он признал, что всегда так себя вел и гордился тем, что может со всем справиться. Однако из-за своей интеллектуализации он не только потерял себя, но и отдалился от самого близкого человека.

Мы поддержали Маркуса, рассказав ему о том, что каждый из нас пользуется «защитниками сердца», чтобы оградиться от чувств, приводящих в глубокое отчаяние. Но, оберегая нас, они также мешают нам наладить отношения с теми, кто так много для нас значит. Мы предложили Маркусу ослабить влияние своего «защитника», однако обратили его внимание на то, что не стоит лишаться его полностью. Это мы сделали потому, что нам кое-что известно о таких «философах».

Люди, погрязшие в интеллектуализации, огораживают себя от чувств, причем даже в большей степени, нежели те, кто пользуется другими защитниками. Им настолько сильно удается заглушить звуки сердца, что чувства практически перестают выплескиваться наружу. А чтобы пробудить их, нужно действовать медленно и осторожно. Мы отправили Маркуса домой, поручив ему выполнить упражнение. Если бы в ходе работы над ним Маркусу захотелось чем-то поделиться с Тришей, в этом не было бы ничего страшного, хотя это упражнение предназначено строго для самостоятельного выполнения. Мы были уверены, что «мозговой штурм», предложенный нами Маркусу, немедленно ослабит воздействие его «защитника» и окажет положительное влияние на то, как Маркус реагирует на потребности Триши. Мы понимали, что, в конечном счете, это непременно поможет ему улучшить собственную жизнь.

Пути проявления интеллектуализации

Интеллектуализация проявляется двумя способами.

Первый — путь Маркуса — заключается в том, что вы собираете факты, цифры, данные и информацию об исследованиях с тем, чтобы отдалиться от эмоций.

Второй способ состоит в употреблении сложных терминов или профессионального жаргона, воздвигающих барьер между фактическим опытом и связанными с ним чувствами.

Ниже приводится несколько примеров распространенных жаргонизмов, которыми мы пользуемся, чтобы защититься либо отклониться от ощущения беспокойства, возникающего при беседе на потенциально опасную для эмоций тему:

• Мой сын пал жертвой огня своих (моего мальчика убили свои же сослуживцы);

• Дедушка приказал долго жить (дедуля умер);

• Плод не прижился (она потеряла ребенка);

• Меня сняли с должности (меня уволили);

• Мы, пожалуй, возьмем паузу (она меня бросила);

• У него замечательный характер (он просто урод);

• Мой отец был человеком немногословным (отец меня частенько колотил).

Время от времени каждый из нас пользуется подобным жаргоном. Постарайтесь составить собственный список фраз, которые вы склонны употреблять, либо когда-то услышанных выражений, с которыми вы согласны. Скорее всего, вам придется нелегко. Особенно тяжело будет, если вы часто апеллируете к разуму и совершенно не прислушиваетесь к сердцу.

Если вы все еще бьетесь над этим понятием, сделайте еще кое-что: посмотрите, не узнаете ли вы себя в приведенных ниже утверждениях. Итак, знайте: вы прибегаете к интеллектуализации, если…

Вы прибегаете к интеллектуализации, если…

…ваши друзья закатывают глаза, как только вы начинаете говорить.

…вас называют неприветливым и чересчур последовательным.

…люди характеризуют вас как всезнайку.

…окружающие обращаются к вам за информацией и сведениями, а не за сочувствием и утешением.

…когда окружающие приходят в бешенство, вы обычно сохраняете спокойствие.

…вас привлекают профессии преподавателя, адвоката или исследователя, но отталкивает деятельность няни, художника и психотерапевта (!)

…вы бы скорее выступили с речью перед аудиторией, чем решились на разговор по душам наедине.

…вы чувствуете себя не в своей тарелке на семейных собраниях и встречах друзей, когда все вокруг проявляют эмоции.

Резюме

Порой нам удается одурачить себя, приведя некие рациональные аргументы. Может, эти слова и объяснения звучат красиво, но, следуя им, мы отдаляемся от действительности и от своих истинных чувств.

Прислушайтесь к своим подлинным ощущениям, и тогда вы окажетесь на пути к более наполненной жизни. Зачем жить вполовину? Заставьте и разум, и сердце трудиться по полной программе. Прекратив пользоваться исключительно левым полушарием мозга и отгонять от себя свои чувства, вы откроетесь окружающим, их любви и поддержке.