Застава

День тридцать шестой

Ворон лично удостоверился, что сотовый телефон Лиса надёжно прицеплен к поясу, аккумуляторы заряжены и никаких сбоев связи не ожидается. Лишь после этого парень получил ключи от «шестёрки», возвращённой вчера вечером из ремонта.

– Если она хоть раз чихнёт на дороге, – напутствовал Владимир Полозов младшего брата, – немедленно звони мне.

– Ладно, ладно. Только не нужно меня пасти, – нетерпеливо предупредил Лис, не спуская глаз с Оли, которая ждала его в дверях холла.

«Эй, Лис, – появилась Кикимора, – чтоб к ужину были дома! Я собираюсь испечь пирог в честь Дня города».

– Обязательно, Ки, – пообещал Лис и, во избежание новых указаний, подхватил Олю под руку. – Не скучайте!

– Опаньки, как гребень-то распушил! – с удовольствием заметил Дед. – Ты это, Ворон, не хмурься. Пущай развлекаются. Им положено, они молодые.

«Жигули» лихо вырулили за ворота. Тур отошёл от окна.

– Неспокойно как-то, – проговорил он. – И погода портится.

– Давай считать, что сумасшедшая неделька завершилась, – предложил Ворон. – Ведь когда-то это должно устаканиться?

Что именно «это», он не уточнил, и, соответственно, призрак тревоги не соизволил покинуть границы заставы.

На праздничных улицах города царила автомобильная толчея. Лис с трудом втиснул «шестёрку» между двумя машинами на парковке, заглушил мотор и красноречиво вытер вспотевший лоб.

– Пойдём пешком, – подытожила Оля.

После трёх подряд аварийных ситуаций на дороге, в которых не по своей вине едва не поучаствовали юноша и девушка, это решение было самым разумным.

Лис и Оля прогулялись по переулкам недалеко от здания университета и вышли на залитую солнцем центральную улицу. На деревянных подмостках давал представление детский театральный кружок. Красочные флаги, простенькие, но яркие декорации и костюмы ребят привлекли внимание, и молодые люди остановились, чтобы полюбоваться представлением. Не прошло и десяти минут, как на сцене случился конфуз. Мальчик, игравший заколдованного принца, оступился и упал на сцену вместе с фанерным конём. Публика, состоявшая большей частью из детей и подростков, встретила оплошность актёра хохотом и свистом. Оля оторопела.

– Да что ж это такое? – прошептала она.

– Детская жестокость, – помрачнел Лис, наблюдая за молодыми мамашами, пытавшимися вразумить своих не в меру развеселившихся детишек. – Плюс пагубное влияние западных мультяшек, в которых весь юмор сводится к шлепку или оплеухе.

Лис и Оля переглянулись и без специальных соглашений покинули зрительскую толпу.

– Давай в кафе зайдём, – предложил Лис после долгого обоюдного молчания.

Оля согласилась. Но все кафе, как назло, были заполнены любителями пива и более крепких напитков. В одной из таких «забегаловок» к юноше принялись цепляться несколько подвыпивших парней, и Оля вынуждена была прикрывать отступление, отвесив в адрес задир нелицеприятный комплимент.

На уличных лотках продавали минеральную воду, мороженое и сладости. Выстояв очередь, Лис и Оля выслушали обилие грубостей со стороны покупателей и продавщицы, были обруганы последней за отсутствие мелочи, однако бутылку газировки и два эскимо всё-таки приобрели.

– Кажется, нам как нарочно хотят испортить настроение, – мрачно высказался Лис.

– Не будем поддаваться, – браво откликнулась Оля.

Через пять минут машина, несущаяся по проспекту, обрызгала Олю чуть ли не с ног до головы.

– Чтоб тебя! – воскликнул Лис вслед лихачу.

Оля с тоской посмотрела на единственную в видимом пространстве лужу и перевела взгляд на свои голубенькие джинсы, превратившиеся в подобие шкуры пятнистого ягуара.

– Надо было держаться подальше от поребриков, – сказала она.

– Машину водить уметь надо, – ощетинился Лис.

– Не злись на него, – посоветовала девушка. – Пусть катится. Если суждено, другая лужа его сама найдёт.

Они спустились на набережную Тьмаки.

– Что за день сегодня? – буркнул Лис, озираясь по сторонам. – Взрывы на солнце, что ли? Или все как один не с той ноги утром встали?

Вопрос прозвучал риторически, но Оля невольно посмотрела вокруг. В жарком мареве, поднимавшемся над асфальтом, привиделся человеческий контур.

– Ой, Лис!

Он моментально обернулся на её взгляд. По набережной гуляли празднично одетые горожане.

– Показалось, – Оля смущённо опустила глаза. – У вас дома я хорошо различала информационные сгустки. Даже Павла Симеоновича со второго раза, но увидала. А здесь всё какое-то… размазанное.

– Вернёмся домой? – Лис ухватился за перспективу спокойного времяпровождения в обществе старших братьев, двух домашних привидений и весёлой овчарки.

Девушка нерешительно пожала плечами.

– У Всеволода Васильевича и Владимира Васильевича, наверное, свои дела. Мы сказали, что к шести вечера вернёмся.

– Да какие у них дела! Небось, Тверцу наперегонки переплывают в десятый раз, – заявил Лис. – Или к Марине Николаевне поехали… Хотя нет, она же на турбазе.

Нотку неудобства в голосе друга Оля расценила как сожаление о нечаянно вырвавшейся лишней информации и тут же постаралась забыть упомянутый факт. Лис же в свою очередь не стал заострять внимание на конфликте между знанием заданным и знанием, скользнувшим вне сферы досягаемости человеческого сознания.

Юноша и девушка продолжили прогулку по городу. То там, то здесь пестрели призывные рекламы развлекательных мероприятий. И громче всех вопили ярко-алые плакаты, приглашавшие молодёжь на «Супердискотеку». Начало в «ноль часов, ноль минут». Лис тревожно рассмотрел афишу, нервно встряхнулся, но ничего подозрительного в полотнище не нашёл.

На театральной площади напряжение, вытеснившее было изначальную безмятежность праздничного настроения, пошло на убыль.

– Хочешь, прокатимся по Волге на катере? – осенило Лиса. – Или на «Колесе обозрения» поднимемся?

Оля обрадовалась и первой, и второй идее, и воодушевлённый Лис смело повёл подругу в городской сад. Но не успели они войти в призывно распахнутые ворота, как оказались в горластой, будто наэлектризованной молодёжной толпе. Если бы не отличный слух, Лис так бы и не узнал, в честь чего разгорелась ссора. Но выкрики на ломаном русском языке с обильной примесью иностранного разъяснили ситуацию в считанные мгновения.

– Оля, дай руку! – юноша схватил подругу за запястье и, работая свободным локтем, вырвался из озлобленной массы.

Ретировались они вовремя. Свалка на маленькой площади городского сада началась через секунду.

Лис остановился на относительно безлюдной аллее и быстро оглянулся назад. Прилично одетые, но совершенно озверевшие парни молотили небольшую группу жителей солнечного Кавказа.

– Что же здесь творится? – отчаянно выкрикнула Оля.

– «Дикая охота», – прошептал Лис.

– Как? – обомлела девушка.

Лис пристально смотрел в пустоту.

– Нападение мёртвых на живых.

Из тени, созданной густым опрятным кустарником, довольно усмехалось невидимое простому глазу пространство, а в небе, где собирались тяжёлые дождевые тучи, в свинцовых призрачных разводах качался густой злорадный лик, обрамлённый чернотой, будто чёрным платком.

– Зачем она? – ахнула девушка и невольно прижалась к Лису.

– Ей нужна злоба, как нам воздух, – пробормотал юноша. – Она вдыхает ненависть, чтобы мощно обрушиться на нашу заставу.

– Но почему? Лис, почему?

– Я не знаю. Поехали домой!

До стоянки, где осталась «шестёрка», было далековато. Лис и Оля торопились, однако, пересекая проезжие части, проявляли дополнительную осторожность. Особенно после замеченной неподалёку аварии. От водителя, виновника ДТП, несло алкоголем за версту. Лис даже не удержался от законного в таких случаях «чиха».

– Этот «День города» войдёт в историю благодаря Пятнице и её заложным, – мрачно высказался он.

За квартал до спасительной машины юноша замедлил шаг.

– Что-то случилось? – шепнула Оля.

– Не пойму. Тур или Ворон… Ворон.

– Что? – испугалась девушка.

Лис медленно положил руку на свою грудь и провёл ладонью вверх до ключицы.

– Вроде бы ссадина. Вода кругом… У Тура руки горячие… Вздрогнули оба! Плывут. Очень быстро по течению…

– Лис, – Оля решительно взяла его за плечи, – с ними всё в порядке. Детали узнаем дома. А пока идём к машине. Нам предстоит ехать по городу. Сконцентрируйся на себе.

Юноша опомнился. В больших серых глазах подруги обосновалась непреклонная твёрдость. Невольно он принял в себя её уверенный взгляд. Сознание укрепилось в реальности и сосредоточилось на конкретной цели.

Когда «Жигули» со всеми предосторожностями выехал на дорогу, на заднем сиденье салона появился Дед.

– Аккуратненько, ядрён-батон, – предупредил он, – видал, как тута все взбесились? Прям Содом с Гоморрой. И всё, это, супротив нас.

– Что произошло с Владимиром Васильевичем? – быстро спросила Оля.

– С Вороном-то? Да, это, на реке. Моторка чумная прямёхонько на них помчалась. Уж до берега было всего ничего. Ну, это, Ворона слегка отбросило, а тама коряга.

– А моторка? – быстро уточнил Лис, не отрываясь от управления.

– Э-эх, – болотный дух заполнил салон. – До деревни дожужал, а там аккурат в кусты со всей дури. Уж не знаю, сумеет ли Тур двух дураков в чувства привести. Народ сбежался, а что толку, коли доктор всего один. Ты, это, рули, рули. Я тута посижу. Для порядку.

Заявленный пирог у Кикиморы получился славный, но настроение за столом оставалось нерадостное. В дугу пьяного речного гулёну и его приятельницу откачать успели. У кого-то из неподалёку отдыхающих дачников под рукой оказалась аптечка, с соседнего огорода прибежала местная фельдшер, – словом, у Тура нашлись хорошие помощники. Через полчаса «скорая» забрала неудачников. Заложных Пятницы Тур и Ворон поблизости не заметили, но наблюдения Лиса и Оли были приняты безоговорочно.

– Зачем она это делает? – повторила свой вопрос девушка и испытующе оглядела Полозовых.

– Готовит атакующий удар, – невнятно обронил Ворон.

– Или стремится показать, как озлоблены и глупы люди, – точно так же произнёс Тур.

– Показать нам? – Лис ухватился за свежую мысль.

Близнецы независимо друг от друга одинаково пожали плечами.

– По-моему, – осторожно начала Оля, – она просто завидует живым. Она старалась изощрённо мстить, кем-то управлять, что-то разрушать, а в результате совершенно забыла, что такое дружба, любовь, уважение к ближнему, надежда на лучшее и просто вера в человека. Это свойственно тяжело больным и калекам. В учебнике для медсестёр специально акцентируется вопрос о поведении медперсонала при контакте с подобным контингентом. Правда, Всеволод Васильевич?

– Верно, коллега, – Тур невольно улыбнулся.

– Не все тяжело больные и калеки обладают способностью руководить случайностями, – вставил Ворон. – К тому же они реагируют на добрые чувства со стороны медперсонала. А эта мадам, похоже, ничего доброго в принципе не замечает.

– Она не принимает никакой положительной информации, – пробормотал Лис. – В её заложных только страх, боль, гнев, отчаяние, одиночество. Она борется с нашим миром, полагая, что в нём остались лишь эти чувства, – юноша вскинул голову. – Но есть же другие, которыми живут люди! Нужно заставить её увидеть! Нужно показать ей!

Близнецы переглянулись.

– И как ты себе это представляешь? – спросил Ворон.

Лис сник. Руководства к действию у него не нашлось.

Проливной дождь занавесил стёкла плотной водяной пеленой. Над ослеплённым домом завывал ветер, срывал сосновые ветки и швырял на крышу, будто норовил пробить невидимые стены заставы. Центральное электричество отключилось. Видимо, где-то на линии оборвало провода. Мощный локальный генератор работал, однако братья Полозовы предпочли бодрствовать в темноте. Из неосвещённых комнат лучше просматривался покорённый стихией двор и лесные тени за бетонным забором.

– Оля спит? – вполголоса спросил Ворон.

Лис, прилипший к окну, не оборачиваясь, кивнул.

– Ки у неё в комнате, – пояснил Тур.

– Братцы, вон они! – Лис резко выпрямился.

На стекле в струях дождя ползали отражения бесформенных силуэтов.

– Многочисленная команда, – усмехнулся Ворон. Глаза его непроизвольно потемнели.

– Они не пересекут границу круга, – уверил Лис и отошёл вглубь кабинета. – Они мёртвые, а мы – живые.

За его спиной образовалась пустота сожаления.

– Наше второе рождение состоялось непосредственно из лона смерти, – произнёс Ворон.

– А живые корни мы потеряли, – продолжил Тур. – Наша застава – как плавучий остров в двух океанах. Мы не знаем, что стоит у нас за спиной.

– А пятнадцать поколений, про которые говорил Виктор? – Лис судорожно взмахнул руками.

– Ты помнишь хотя бы одно из них, братишка? – прошептал Ворон.

Побелевшие губы юноши задрожали.

– Я… Нет. Родители как будто специально отсекли нашу память.

– Мать и отец, по-видимому, служили только смерти, – медленно предположил Тур. – Но кто-то же до них в нашем роду служил жизни! – плохо сдержанное восклицание ударилось о тёмное окно. – Тот, кто дал нам наши имена, кто бросил копьё в порочный круг, кто разжёг дух очистительного огня в наших сердцах. Где они теперь?

Ожидание ужаса вплотную приблизилось к стенам осаждённой заставы. Стали слышны отзвуки неведомых голосов за поднятыми мостами. Безликая масса теней ощетинилась яростью.

– По-моему, сейчас начнётся штурм, – выговорил Ворон.

– Они здесь! – вдруг воскликнул Лис.

Близнецы быстро оглянулись.

– Да нет же, – глаза юноши светились восторгом открытия. – Братцы, они здесь, в нас! Они – это мы, а мы – они. Павел Первый сказал так применительно к памяти вообще, поскольку мыслил масштабами России и народа. Но память вообще – это память всех и каждого. Тур, Ворон, они здесь с тех пор как мы… – Лис смущённо улыбнулся, – вернулись оттуда. Они пришли вместе с нами.

– Теория множеств, – Ворон, обескураженный очевидным, механически взлохматил копну волос на своей голове. – Вот вам и высшая математика в жизненной практике.

Воодушевлённый, Тур тоже собрался высказаться, но не успел.

– Братья!

Мёртвый взгляд Ворона мгновенно перекинулся в пустоту. Даль за окном раздвинулась, как театральный занавес. За стеной дождя вспыхнуло пламя, и осколки сотен мыслей, сознаний и голосов устремились во тьму вместе с обрывками звуков, незавершённых фраз и оборванных аккордов. Громовой раскат расколол пространство, и время застыло над пропастью.

Придёт день, когда весь мир канет в огненном горниле! Этот мир недостоин жизни!

Сгустки призрачной информации, закованные в кандалы ужаса, оторвались от берега и поплыли в победно распахнутые объятия Пятницы-Смерти.

Смотрите, змеиные дети! Вы бессильны, вы – ничто против меня!

Разноцветная афиша на ограде городского сада – «Супердискотека… В ноль часов ноль минут». Лис зажмурился, но алые буквы остались под веками, подобно глумящемуся призраку. «Ноль часов ноль минут» – как насмешка над временем, которого вдруг не стало для сотни парней и девчонок.

Покидающие жизнь раньше срока, оглянитесь!

Лиса окатило нереальным холодом Перехода.

Оглянитесь! Что осталось у вас за спиной?

Кто из близнецов говорил, он не понял, ибо оба – Тур и Ворон – стояли за порогом небытия. Переход мерцал, и врата его медленно, но неуклонно смыкались. Лис ахнул и, раскинув руки, встал на самом пороге так, будто силился удержать тяжеленные створы.

Посмотрите на друзей своих! На матерей, братьев и сестёр. Они чувствуют вашу боль! Они протягивают вам руки и зовут назад…

…Те, кто силён духом, вернитесь! Ёщё не поздно!

Скомканное пространство заволновалось и отпрянуло, будто вода, накатившая на невидимую стену.

Идите ко мне. Все! Идите! – чёрный лик Пятницы возник в Переходе. – Я отомщу живущим за вашу смерть.

Живущие – это близкие ваши и ваши любимые. Живущие – это ваши кумиры и товарищи…

…это те, с кем вам было хорошо и весело, а может быть, счастливо. Позволите ли вы силе злобной мстить им?

Информационная сфера, колеблющаяся в пучине, нерешительно потянулась обратно, к живому берегу. Лис заметил среди безликих сгустков и тех, чьи тени ползали по залитому дождём стеклу до рокового взрыва на дискотеке.

Остановитесь! – тон Пятницы стал близок к отчаянию. – Вы идёте навстречу боли и страданиям!

Вы молоды и вы сильны. Кто готов бороться за жизнь, за счастье любимых, за радость отцов и матерей – возвращайтесь!

…Кто не числит себя живым, идите за мной! Идите в Память земную, чтоб через годы вернуться в новых поколениях.

Плотная призрачная масса, недавно обступавшая чёрную фантомную женщину, стала расслаиваться и редеть. Пронёсся миг, и возле мрачной фигуры с белой маской вместо лица остался лишь один блазень, источающий слабый дух озона.

Победа казалась неоспоримой. Лис чуть было не завопил от избытка чувств, но тут понял, что Переход вот-вот исчезнет в непроглядной тьме. И в месте с ним…

– Братья! – не своим голосом заорал он и вцепился в створы несуществующих ворот. – Братья, назад!

Сквозь руки Тура пронеслась последняя искра.

Ворон пропустил на безжизненный берег последний человеческий вздох.

Ворота смыкались, будто сопротивления им не было вовсе.

– Братья, пожалуйста! Скорее!

Оба повернулись. Но не к Лису, а к чёрной туманной фигуре, заполнившей нереальный горизонт. Лис догадался: Тур и Ворон вознамерились любой ценой увести мстительный дух Людмилы Старостиной за пределы всякого пространства.

Из мрачной тени выплыла усмешка.

– Нет! – выкрикнул Лис. – Она мёртвая, а вы живые! На её поле это неравный бой!

Смелее, дети змея. Подойдите и уничтожьте меня. Помните, как я убивала в вас остатки братских чувств? Пришёл час отомстить. Я приму свою судьбу из ваших рук.

Затаённые ноты коварства дребезжали из холодной пустоты. Лис закусил губу.

– Братья, нельзя сражаться с ней её оружием. Остановитесь. Истинная память не приемлет мести и ненависти.

Тур и Ворон не двигались, лишь в информационной сфере братского союза качались сомнения.

– Братцы, пожалуйста, – взмолился Лис, – отступите. Ради живых! Ради тех, кому вы дороги, кто верит в вас и желает вашего добра. Вернитесь!.. Хотя бы ради меня, – добавил он еле слышно.

Вдоль живого порога скользнула огненная струйка. Вспыхнула и завернулась, будто змея, нацелившаяся на собственный хвост. На белую маску ненависти упала густая тень.

Фантомное противостояние разверзлось принятым решением: Тур и Ворон повернулись к дому.

Вы возненавидите свой постылый мир и придёте ко мне с покаянием…

Застывшее над пропастью время вырвалось из плена и ринулось вперёд. Пучина отозвалась низким утробным гулом. Раздался вполне материальный грохот, а затем глухой шлепок.

Лис потряс головой. Голова немедленно ответила противным звоном, забившим оба уха. Юноша обнаружил, что сидит на полу возле пустого кресла. Вскочить не удалось, поскольку к писклявой музыке внутри черепной коробки присоединились искрящиеся точки, заполонившие зрительное пространство.

– Тур? Ворон?

Тишина. Лишь за окном громко цокают последние капли дождя.

Лис встал на четвереньки и двинулся в сторону письменного стола, где находился светильник. Сделав таким образом два «шага», он наткнулся на неподвижное тело.

– Ворон!

– Лис, включи свет, чёрт подери, – вяло раздалось издали.

– Тур!

Юноша нашёл плечо лежащего, почувствовал встречное движение и, сообразив, что второй брат уже подал голос, то есть пришёл в себя, торопливо поднялся на ноги. Настольная лампа нашлась быстро.

– Братцы, – Лис испуганно оглядел кабинет.

Ворон сидел под окном и растирал пальцами разбитую бровь, не замечая, что размазывает кровь по лбу и бакенбардам. Тур приподнялся на локте, судорожно закашлялся и рефлекторно перевернулся на бок. Близнеца он не видел из-за ребра деревянного стола и, тем не менее, предупредил.

– Оставь ссадину в покое. Отдышусь и займусь твоей бровью.

Ворон махнул рукой и начал вставать. Тур опередил. Пошатываясь, приблизился к близнецу, ткнул его в компьютерное кресло и прижал ладонью окровавленное лицо.

– Следующий раз паркуй тело так, чтобы приземлить его мягко, – выговорил Тур и кивком показал на крепкий добротный стол, послуживший причиной пустяковой, но травмы.

У Лиса в груди зародился тихий нервный смешок.

– Может, без «следующего раза» обойдёмся? – отозвался Ворон.

– Вместе с телом в Переход я тебя не пущу, – серьёзно предупредил Тур. – Дух там живёт, а материя – нет. Однажды уже проверено на практике.

Он выпрямился, посмотрел на свои ладони, оставшиеся по-человечески горячими, и опустился в кресло напротив брата.

– Лис, – позвал Ворон.

– А?

– Спасибо.

Лис насторожился.

– За что?

– А кто двери Перехода удержал? – напомнил Тур.

Лис осторожно оглянулся сначала через левое плечо, затем через правое, и вновь обратил рыжий взор на старших братьев.

– Получается я, да?

В любой другой ситуации близнецы бы с удовольствием посмеялись. Но сейчас обстановка не позволяла расслабляться.

– Ты, братишка, – просто ответил Ворон. – А теперь кто-нибудь может объяснить, каким оружием бороться против неупокоенной мстительницы? И как заставить её понять, что тут у нас обитает не одна лишь мерзость?

– Мне очень не понравилось её последнее обещание, – заметил Тур.

– Кажется, у неё остался всего один заложный, – напомнил приободрившийся Лис.

– До поры до времени, – мрачно откликнулся Ворон. – А пока нам нужно держаться всем вместе. Вчетвером.

Рыжие глаза радостно вспыхнули, но новая мысль быстро приглушила восторг.

– Тур, Ворон, а как же Марина Николаевна?