Глава 2

Свёрл

В вакууме высоко-высоко над Литоралью Свёрл физически не взаимодействовал с управляющими системами корабля и не высылал приказа канонирам – первенцам и вторинцам, которых насильно не подпускали к совершеннолетию. В первую десятую долю секунды, мысля исключительно ИИ-компонентом, он неохотно отмел все иные возможности. Вторую десятую долю секунды он анализировал расположение минных полей в окружающем пространстве, соотнося их с приближавшимся камикадзе, и понял, что тот благополучно минует ловушки. Следя за курсом врага, Свёрл взял под контроль лазеры и выстрелил из всех разом, осознавая, что и залп не принесет большой пользы. Он почти наверняка не выследил и не уничтожил все спутники-шпионы Цворна, и другой отец-капитан должен знать, как обойти средства защиты противника.

Камикадзе наверняка надежно укрыт отражающей броней, а топлива у него ровно столько, чтобы преодолеть расстояние до Литорали. Запуск ракеты и рассматривать не стоит – она ни за что не поспеет вовремя. И приближается камикадзе под неудобным углом – окажется позади планеты уже через половину от оставшейся одной и шести десятых секунды.

«Значит, биобаллистическая пушка».

Свёрл выстрелил, прикинув путь атомного луча, двигавшегося со скоростью чуть меньше световой. Камикадзе он поразил вне атмосферы планеты, но раскаленные докрасна обломки тысячетонного, похожего на торпеду агрегата все же достигли ее. А атомный луч рассеялся в воздушной среде и исчез прежде, чем смог бы вспахать поверхность Литорали.

У Свёрла, действовавшего на скоростях ИИ, осталось целых пять десятых секунды, чтобы поразмыслить, все ли возможное он сделал, и тут за Литоралью словно вспыхнуло солнце, и вместе с сиянием начали поступать разрозненные данные. ПЗУ сдетонировало в атмосфере за долю секунды до удара о землю. Кора планеты не раскололась, цунами, перемещающиеся со скоростью тысячи километров в час, не понеслись над миром, и массивный разлом, пролегающий под океаном, – по-видимому, он был основной целью – не вскрылся. Однако стоящему на берегу Панцирь-сити явно придется несладко.

– Готовьтесь… – начал Свёрл.

– Вижу, – перебил его дрон, находившийся там, внизу.

Теперь Свёрл смотрел через камеры, разбросанные по городу. Уже взревели, поднимая тревогу, сирены, и население, представленное сейчас в основном людьми – «моллюсками», бежало в укрытия. Тем временем один из шаттлов, только что отправившийся в очередной рейс к грузовым звездолетам, завис в атмосфере, пока пилот решал, куда ему лучше – вверх или вниз. После паузы, во время которой капитан, несомненно, предупреждал пассажиров о предстоявшем ускорении, воспламенились ракеты-носители с двигателями на химическом топливе, и корабль встал вертикально на ребристом алом огненном хвосте.

Шла страшная ударная волна, вызванная гибелью камикадзе. Первоначальный импульс придал ей скорость больше трех тысяч километров в час, что давало городу около пяти часов на подготовку. Свёрл прикидывал последствия… и тут увидел это.

– Похоже, Цворн научился наконец думать, – пробормотал отец-капитан, запустив ядерные движки своего корабля и направив его прямо на Литораль.

– Что? – переспросил дрон.

Как ни тяжело было Свёрлу знать о предстоявшем, он ощутил некоторую радость от того, что на этот раз опередил дрона.

– Он вычислил, что я поймаю камикадзе в атмосфере, – объяснил он. – И последняя точка пересечения распространяющейся сейчас ударной волны находится всего в шестидесяти пяти километрах к югу от Панцирь-сити.

– Черт, – только и ответил дрон.

Свёрл вновь погрузился в расчеты, моделируя ситуацию в ИИ-компоненте разума. Фронт волны представлял собой практически идеальную окружность. Через два с половиной часа он пересечет одно полушарие планеты и продолжит путь по другому. И будет, хоть и медленно, сжимать перед собой атмосферу. Но когда он покроет второе полушарие, неуклонно смыкая круг с центром примерно в Панцирь-сити, давление возрастет настолько, что эффект будет катастрофический, равнозначный мультимегатонному взрыву. Панцирь-сити и все, кто внутри, не выживут.

– Дрон, – велел Свёрл, – скажи всем оставшимся, чтобы как можно быстрее перебирались на восточный край города.

Прадор выслал точные координаты.

– Э?

– Я смогу ждать не дольше четырех часов. – Свёрл на секунду замешкался. – Уверен, большинство людей – «моллюсков» пойдут туда – когда узнают, куда именно.

– А, понятно. – Дрон помолчал и продолжил: – Ты не спасешь их всех.

– Нет, – откликнулся Свёрл, то ли соглашаясь, то ли споря, и тут его дредноут, содрогнувшись, вошел в атмосферу, развернулся – и начал спускаться на планету.

«Гаррота»

ИИ «Гарроты» осознавал, что нечто просто позволило ему верить, что он сам управляет своими системами. Теперь, пересекая У-пространство, он понимал: все необходимое – оружие, средства защиты, двигатель – целиком и полностью вне его досягаемости. Прежняя неспособность функционировать и внутренняя слепота определенно не имели никакого отношения к квантовым эффектам попытки двух звездолетов материализоваться в одном и том же месте. Теперь эти проблемы вернулись, и по меньшей мере половина массы собственного корабля ощущалась ИИ как омертвевшая чернота – и участок этот подозрительным образом сконцентрировался вокруг его талисмана, древнего скафандра.

– Чего ты хочешь? – спросил он тьму.

Тьма вновь отказалась отвечать. И, конечно же, «Гаррота» знал почти наверняка, чем, или, скорее, кем была эта тьма.

Когда же он принял на борт незваного пассажира? Во время стычки «Гарроты» с «Заливом мурены» над Масадой Пенни Роял пребывал внизу, на поверхности планеты. Однако это человеческий образ мыслей и в какой-то степени – образ мыслей ИИ, подобных ему самому: утверждать, что сущность есть единичный объект, находящийся в одном месте. Пенни Роял превращался в рой роботов и умел разделяться. Находились доказательства тому, что он способен также манипулировать У-пространством и проецировать себя – целиком или отдельными элементами – через континуум. В сущности, масса свидетельств говорили о том, что Пенни Роял может существовать во многих местах одновременно. И «Гаррота» подозревал, что одно из этих мест у него на борту, там, где нет ни сканеров, ни диагностического оборудования – внутри скафандра. Похоже, ИИ отыскал маленькую слабость в системе корабельной защиты. Черный ИИ совершил У-прыжок именно туда, где «Гаррота» не мог его засечь, а вот когда он это провернул – неизвестно.

Но и не считая присутствия на корабле Пенни Рояла, дела обстояли из рук вон плохо. Помня о параличе, сковавшем его после столкновения с «Заливом», «Гаррота» боялся, что черный ИИ – или наведенное им воздействие – уже тогда находился на борту. Это означало, что Пенни Роял предвидел, как будет развиваться ситуация, и подготовил отходной путь еще до превращения Изабель Сатоми в боевую машину-капюшонника и ее прибытия сюда на трех звездолетах. «Гаррота» осознавал, что сам на такую точность не способен, да и никто из малых ИИ не обладает подобными возможностями – это прерогатива разве что Земли-Центральной.

«Если, конечно, он не прибег к перемещению во времени…»

Нет, туда Гарроте определенно не хотелось, и, обладай он сфинктером, тот бы сейчас непременно расслабился – вот как ему не хотелось туда.

– Значит, ты не собираешься поговорить со мной? – спросил «Гаррота».

Корабль, словно отвечая на заданный вопрос, начал выходить из У-пространства, и «Гаррота» пожалел, что не удержал свой метафорический рот закрытым.

В момент выхода в реал сразу включился режим хамелеонки – с невозможной до сей поры быстротой; видимо, Пенни Роял основательно покопался в системе. Затем заработал термоядерный двигатель, развивая скорость, которую не пережил бы ни один органический пассажир, и включились рулевые движки, сверх меры напрягая недавно починенный корабль. Обнаружив, что доступ к сенсорам открыт, «Гаррота» огляделся.

Они оказались в тени газового гиганта и сейчас, лавируя меж астероидов, стремились к солнцу – звезде, яркость которой лишь немного превосходила яркость небосвода. Начертив карту системы, «Гаррота» обнаружил ледяной гигант, окруженный многочисленными лунами, три внутренние планеты размером с Марс и две, подобные Земле, входившие в состав так называемого зеленого пояса. Пока для определения местоположения информации не хватало, но, сравнив местную звездную систему с внутренними картами, «Гаррота» с негодованием обнаружил:

– Черт, мы на прадорской территории – это же Королевство!

Да, теперь «Гаррота» узнал тяжеловесные орбитальные станции над двумя планетами и сооружения, тянувшиеся из морей на сушу. По форме станции не отличались друг от друга – все они внешне напоминали сплющенную грушу, – и находившиеся в ближнем пространстве корабли тоже были одного типа. Они действительно прибыли в планетарную систему, расположенную в границах Королевства прадоров.

– Они слишком заняты, чтобы заметить, – прошептал голос, раздавшийся словно бы над самым метафорическим ухом Гарроты.

– Заговорил теперь, – буркнул тот.

На ближайшую, покрытую океанами планету, до которой, по прикидкам «Гарроты», было около пятидесяти световых минут, легла рамка прицела. Поняв намек, «Гаррота» сконцентрировал внимание на ней, наблюдая во всех спектрах, очищая изображение и мысленно рисуя все видимые структуры. Там, внизу, определенно что-то происходило.

Серия взрывов только что разнесла целый район подводного города – на поверхности еще бурлила пена. На глазах «Гарроты» из моря вылетел шаттл, слишком обтекаемый, слишком похожий на акулу, чтобы сойти с конвейеров прадоров, и устремился вертикально вверх. Вскоре после два штурмовых катера из тех, что часто встречались во время войны, – каплеобразные, окольцованные орудийными отсеками – вырвались из океана и помчались в погоню. Едва покинув воду, они выпустили ракеты. У шаттла явно не было шансов. Эти катера выглядят неуклюжими, но развивают феноменальную скорость, а вооружения у них достаточно, чтобы стереть с лица земли любой город.

– Дети Влерна учились у Свёрла, – прошептал Пенни Роял, – и нашли грамотное применение своим усилителям и биологическому оружию. К счастью для них, они отправились туда, где нет и не было Королевского Конвоя, иначе дела не пошли бы так хорошо.

«Так хорошо?»

«Гаррота» предположил, что Пенни Роял говорит о тех, кто управлял шаттлом, который штурмовые катера, похоже, собирались просто размазать по небу. И действительно, даже если каким-то чудом шаттлу удалось бы уклониться от ракет, наперехват двигались боевые корабли с орбиты. Впереди шли истребители, за ними – нечто покрупнее. Рассматривая последнее судно, «Гаррота» отметил, что это один из кораблей, произведенных в самом конце войны, которые Государство задним числом отнесло к классу КВ-дредноутов – дредноутов Конечного Выпуска. Этот корабль прадоры изготовили в ответ на быстро росшее количество боевых судов Государства. Создавая подобный звездолет, они придавали большее значение практичности и скорости, чем внешнему виду. KB-дредноут был вдвое меньше стандартного и формой напоминал не панцирь прадора, а приплюснутый цилиндр с мощным термоядерным двигателем на одном конце, с торчавшими со всех сторон рулевыми движками и серьезным набором оружия: стволы, подобно небоскребам, вырастали из другого конца корабля. Модели КВ не особо отличились в боях против Государства, поскольку все эти орудия представляли собой заманчивую цель, да и рулевые движки оказались слишком уязвимы. Как следствие данных слабостей, конструктора корабля постигла та же судьба, что и прошлого прадорского короля, – его накачали плавиковой кислотой и выплеснули в один из океанов.

И все же шаттл, достигший уже атмосферы и набравший скорость, превышавшую скорость снарядов, не имел шансов уцелеть в вакууме. Даже сейчас истребители, вероятно, целятся…

KB-дредноут выпустил очередь атомных лучей – и каждый луч вонзился точнехонько в выхлопные трубы шедших впереди истребителей. Одни ядерные двигатели просто остановились, два сдетонировали, извергнув пламя и искореженные обломки. И тут, прямо позади них, в реал выпрыгнул еще кто-то, сразу запустивший термоядерный двигатель и затесавшийся в строй кораблей. «Гаррота» едва успел идентифицировать стотонного прадорского камикадзе, прежде чем тот взорвался. Вспышка, способная сжечь целые континенты, на миг скрыла все корабли. Когда же звездолеты появились вновь, оказалось, что их, кувыркавшихся, несет прочь ударная волна.

– Ох, – только и вымолвил «Гаррота».

Взрыв не уничтожил истребители, поскольку прадорская броня способна выдержать и не такие удары. Однако экипажи и капитанов не просто малость встряхнуло. KB-дредноут как раз ускорил ход, и один из истребителей врезался в него, рикошетом отскочив от брони. Шаттл тем временем оставил атмосферу позади – но от опасностей еще не сбежал. Преследовавшие его ракеты запустили вспомогательные движки, набирая скорость в вакууме, а сам шаттл направлялся в сторону надвигавшегося фронта ударной волны.

В разум «Гарроты» поступил и тут же автоматически открылся файл. Корабельный ИИ подавил ужас от способности Пенни Рояла с такой легкостью проникать в его сознание и за три секунды изучил то, что человек без форса только читал бы неделю.

– Интересный социальный эксперимент. – «Гаррота» пытался сохранить прагматизм и логику. – Молодые взрослые прадоры обычно трусливы – они забывают о личных сварах и прячутся в кабинетах-святилищах, предоставляя сражаться детям. Однако, лишенные детей, вынужденные многие годы жить и действовать сообща…

«Гаррота» ждал, что Пенни Роял добавит что-нибудь насчет молодых взрослых с Литорали, но ИИ не ответил, и корабельный разум сосредоточился на бое. Там вспыхивали зеленые газовые лазеры. Лучи настигали и ловили ракеты, и те, одна за другой, либо умирали, как лишенный кислорода костер, либо взрывались. Атомные лучи, синие в вакууме, мутневшие и обретавшие лиловый оттенок в атмосфере, тоже участвовали в сражении. Два из них воткнулись в носы приближавшихся штурмовых катеров, и за кораблями полетели хвосты пламени и плавившейся брони. Секунда – и пилоты, предпочтя жизнь смерти, развернулись при помощи рулевых движков и двинулись обратно, вниз, в океан.

Шаттл встретился с фронтом ударной волны – и закувыркался. Его рулевые движки включались, казалось, совершенно беспорядочно, но «Гаррота» заметил, что последовательность работы двигателей отлично стабилизирует судно, которое, замедляя ход, шло к разворачивавшемуся дредноуту. Большой корабль открыл входной шлюз. То, что последовало дальше, было скорее столкновением, чем стыковкой, но прадоры – существа крепкие, и находившиеся на борту шаттла, вероятнее всего, уцелели. Дредноут проглотил шаттл, ускорился, стремясь вырваться из реала, У-характеристики пространства заколебались, и корабль, совершив прыжок, исчез до того, как появилась флотилия истребителей и четыре оставшихся дредноута.

– Итак, – произнес «Гаррота», – ты собираешься предоставить какое-либо объяснение, кроме этого интересного файла?

– Доступ к прадорским самкам, – прошипел Пенни Роял.

«Гаррота» сообразил сразу:

– Удивительно, через что готовы пройти эти органические существа ради возможности спариться.

– Да, – подтвердил Пенни Роял.

А «Гаррота» продолжил:

– Итак, позволь резюмировать: перебежчик-прадор по имени Влерн присоединился на Погосте к другому прадору, Свёрлу. У Влерна было пятеро первенцев, и когда отец-капитан умер, подавившись паштетом, они превратились во взрослых и передрались между собой. Свёрл, который странновато относится к прадорам, однако, вынудил их жить вместе и мирно взаимодействовать. За долгие годы они многому научились у Свёрла – в том числе и тому, о чем он сам не догадывался, например возможности усовершенствовать прадорский разум. Учились они и у еще одного прадора, Цворна. Покинув наконец Свёрла, они явились сюда, в Королевство, за тем, чего желали с самой трансформации из первенцев: за самками.

В этот момент «Гаррота Микелетто» нырнул в У-пространство. Идея, вероятно, была хороша, поскольку У-колебания добрались уже и сюда – прадорские корабли разворачивались, явно чтобы исследовать незваного гостя. А в сознание «Гарроты» поступил очередной файл – очевидно, Пенни Роял был не из разговорчивых. Пятерка первенцев явилась сюда, якобы чтобы сдаться капитану KB-дредноута, но, оказавшись на борту, прадоры задействовали биооружие, убившее весь экипаж. Дети Влерна захватили дредноут, после чего трое из них отправились вниз, на планету, чтобы набрать партнерш – и эта миссия пошла не совсем по плану.

– Они добыли их – самок?

– Да.

– Значит, отступники-взрослые похитили и КВ-дредноут, и прадорских самок?

– Да. В шаттле.

– Это плохо.

– Да.

– Королевский Конвой привлекут?

– Почти наверняка, – сказал Пенни Роял.

– Полагаю, новый король прадоров не потерпит анклав размножающихся изменников, особенно способных на то, что мы только что видели. Король пошлет отряды Конвоя разобраться с проблемой. Как считаешь, куда направился дредноут?

– На Погост.

– Ага. Если Королевский Конвой войдет в нейтральное пространство – Погост, – Государство ответит, и это наверняка приведет к некоторым… трениям. И что теперь?

– Тебе придется потерпеть меня в качестве пассажира еще какое-то время.

«Как будто у меня есть выбор», – подумал «Гаррота».

Спир

Когда мы поднимались в шаттле на парковочную орбиту «Копья», я посмотрел через боковой иллюминатор на Масаду и подумал, не покидаю ли место, которое вот-вот станет зоной военных действий. Знал ли Пенни Роял, что Ткач воскресит гигантскую боевую машину, капюшонника Техника? Или это тоже его очередная выходка? Предположительно, доставка Пенни Роялом сюда преображенной Изабель Сатоми должна была создать равновесие сил, что не играло на руку Государству и, возможно, даже делало ситуацию еще опаснее. Я тряхнул головой – нельзя мне увлекаться государственными проблемами, нужно сосредоточиться на собственной цели. Мы приближались к «Копью», и я на самом деле чувствовал, как потерянный шип Пенни Рояла, дожидавшийся на корабле, тянется ко мне, вклиниваясь в сознание, будто черный гвоздь, и чем глубже он погружался, тем сильнее и тошнотворнее становилось чувство дежавю.

– Ты просила Амистада сопровождать нас, – обратился я к Рисс, пытаясь отвлечься. – Зачем?

– Я не думала, что он откажется – на нашем ли корабле или как-то еще, – ответила Рисс. – Я ошиблась.

– Ты упомянула историю Амистада.

Пальцы мои вцепились в подлокотники противоперегрузочного кресла – я сражался с тем, что неуклонно приближалось.

– Да, именно из-за этой истории я и считала, что он пойдет.

– Расскажи.

После долгой паузы, во время которой Рисс, конечно же, не собиралась с мыслями, поскольку ее ИИ-разум работал куда быстрее «мясных» мозгов вроде моего, она сказала:

– Амистад – боевой дрон, чье сознание не было должным образом десенсибилизировано. Он сотрудничал с человеком, которого захватили, выпотрошили и сделали рабом прадоры, что в сочетании с прочими ужасами войны свело боевого дрона с ума, и он на много лет ушел в самоволку.

– Чувствительный боевой дрон, – пробормотал я.

Внезапно перед моими глазами одновременно возникли две разные сцены. Я находился на борту шаттла, но переживал воспоминания, вбрасываемые в мое сознание шипом. Я также был на судне крупнее, с двумя товарищами. Сидел в одном из четырех кресел позади рубки. Корабль выносил нас на орбиту, и мы молчали, смея надеяться, что сбежали от той штуки внутри старого, потерпевшего крушение прадорского судна снабжения. В отличие от Месена, на пути вниз занимавшего ныне пустое кресло…

– Ага, вот поди ж ты, – кивнула Рисс.

– Так его вылечили? – выдавил я.

– Нет, он сам отыскал лекарство, пообщавшись с сыном своего человеческого партнера. После этого он уже не представлял опасности и пошел своим путем, преследуя собственные интересы.

Впереди открылся стыковочный шлюз – мой корабельный ИИ Флейт приветствовал наше возвращение домой.

– Какие интересы?

Я пресек попытку Флейта взять управление на себя и сам стиснул джойстик. Мне нужно было что-то делать, чтобы отвлечься от разыгрывавшейся в моей голове сцены. Очень хотелось отстраниться от нее, оставаясь в настоящем – моем настоящем.

– Безумие, – объяснила Рисс.

Я повернулся к змее-дрону, отметив, что ее черный глаз опять открыт и она изучает меня своими усовершенствованными сенсорами. Она снова чуяла мое взаимодействие с шипом.

– Безумие?

Картинка из иного времени чуть-чуть померкла.

– Амистада интересовали все аспекты безумия: его формы, методы исследования, причины, способы лечения и определения. Интерес его сам по себе был своего рода безумием. Он привел Амистада к Пенни Роялу, которого атаковало и едва не погубило древнее эшетерское устройство. Дрон восстановил Пенни Рояла, а потом попытался понять и вылечить безумие черного ИИ.

– Серьезная ошибка.

Впереди ждало «Копье», но путь к кораблю преграждало чужое судно, очень похожее на звездолет капитана Блайта. Я дернулся в кресле от резкого толчка: что-то врезалось в шаттл сзади. Но я еще разделял реальность и воспоминания достаточно, чтобы понимать: удар достался другому шаттлу.

– Наверное, так. – Рисс склонила голову, соглашаясь. – Кроме того, из-за его интереса Земля-Центральная избрала Амистада смотрителем, а впоследствии и хранителем Масады, поскольку этот мир принадлежал некогда расе, которая, сойдя с ума, совершила самоубийство. Кто же лучше него понял бы подобный народ?

Я обдумывал слова дрона, заводя шаттл в люк, обдумывал, пока закрывался шлюз. Потом принялся лихорадочно искать, на что еще могу отвлечься, и тут в сознании мелькнул странный обрывок информации, воспоминание о чем-то, что я когда-то читал.

– Как выбрали это название – Масада?

– Так нарек планету первый иерарх закрепившейся там теократии. Они уподобляли себя зилотам[1] из одноименной древней крепости – и планета стала бастионом их веры.

– Странное совпадение, учитывая, что эти самые зилоты совершили массовое самоубийство, чтобы не подчиняться римским законам.

– Да, наверное.

Постоянно повторяемое Рисс «наверное» начало меня раздражать.

– Я по-прежнему не понимаю, почему ты думала, что Амистад пойдет с нами.

Отстегнувшись, я встал и направился к воздушному шлюзу, а стыковочные фиксаторы меж тем с гулким стуком сомкнулись вокруг шаттла. Открыв внутреннюю створку, я проверил атмосферные показатели, дождался, когда сигнальная лампочка, желтая и полосатая, как оса, переключится на ярко-зеленый, после чего распахнул внешнюю дверь.

– Потому что безумие – главный интерес Амистада, – сказала за моей спиной Рисс, – а Масада стала более «здравым» местом и, следовательно, уже не должна так притягивать его. Я ждала, что он присоединится к нам, поскольку мы направляемся к безумию покрупнее.

Я молчал, ожидая, и Рисс не подвела.

– Наверное, – добавила змея-дрон.

– Продолжай, – кивнул я, отметив, что обсуждение безумия сравнимо с моими текущими проблемами.

Не множу ли я расстройство личности? Возможно. В сознание вновь вторглись чужие воспоминания – шип Пенни Рояла усилил хватку. Я был Гартоном, наемным убийцей, принятым в эту спасательную команду всего несколько месяцев назад, потому что у группы, обнаружившей прадорское судно снабжения, возникли некоторые проблемы – они начали терять людей и вынужденно покинули место находки. Они предполагали, что могут наткнуться на другую работавшую тут команду или, возможно, на заблудшего выжившего прадора. Но только не на то, что обнаружилось на том корабле…

– Я думала, Амистад присоединится к нам, чтобы разрешить собственные противоречия с Пенни Роялом. Не ожидала, что его намерения пересекутся с твоими, хотя, пускай ты и знаешь, к чему стремишься, твои истинные цели не ясны. Ты все еще жаждешь мести?

Рисс сделала паузу, давая своим словам время усвоиться в моем сознании. А усваивались они нелегко. Я злился на Пенни Рояла и хотел отомстить так, что аж чувствовал во рту кисловатый привкус железа, но был ли этот гнев по-настоящему моим?

– Вернемся к тебе, – проговорил я. – Каковы твои цели и намерения, а?

Рисс тряхнула головой кобры и закрыла черный глаз.

– Похоже, Пенни Роял старается исправить вред от своих прошлых преступлений, – сказала дрон, – но ИИ этот очень сложен и очень опасен. Я тоже хочу кое-что… подкорректировать. Я размышляла над тем, стоит ли мстить за сделанное со мной, и решила, что если что-то было сделано, то оно было нужно.

Я поймал себя на том, что жду очередного «наверное», потом встряхнулся и двинулся к ведущей в корабль двери в сопровождении толпы призраков, паниковавших и хватавшихся за оружие, поскольку из-за их шаттла выплыла некая тень.

Тут заговорил еще один голос:

– Значит, я разум корабля, на борту которого находятся офицер Государства, специалист по биошпионажу, дрон-убийца и едва не появился боевой дрон. А местечко для солдата-голема найдется? Может, ты предпочтешь выгнать меня и заменить разумом государственного штурмовика?

– Ты опустил слово «бывший», Флейт. – Теперь я рассердился по-настоящему. – Мы были врагами прадоров, но сейчас-то – нет. Возможно, тебе стоит поразмыслить о том, кто вырезал тебя из твоего первоначального тела и засунул в ныне занимаемый тобой ящик.

Флейт только фыркнул.

– Получил координаты, которые я выслал? – спросил я, направившись к своей каюте.

– Да.

– Так веди нас туда.

– Хорошо, – ответил Флейт.

Войдя в каюту, я крепко запер дверь, рухнул на кровать и отпустил видения на свободу. Огонь лазерных ружей наполнил ангар для шаттлов перед моим мысленным взором, хотя как Гартон я знал, что мелькают лишь бесполезные цветовые вспышки. Мы били по этой штуке там, внизу, когда она схватила Месена, – и никакого толка.

Тень проявилась на ткани реальности роем черных клинков, поднимавшихся, точно змеиные головы, на серебристых трубках шей. Она двинулась вперед, мы попятились к шлюзу, но я знал, что она настигнет нас прежде, чем мы все успеем пройти. Я ринулся к двери, надеясь оказаться первым, когда одно из этих лезвий пронзило Андерсона и вскинуло его, кричавшего, над палубой. Мелькнуло его лицо – плоть вокруг черепа съежилась и потемнела, глаза глубоко запали, как будто клинок высасывал из него все соки. Я, обгадившийся от ужаса, сражался с пультом управления шлюзом и, несмотря на страх, чувствовал еще и неловкость. Невыносимая боль пронзила тело. Опустив глаза, я увидел острие черного клинка, проткнувшее меня насквозь и вылезшее из-под грудины, и завопил, когда оно оторвало меня от пола. Но это было еще не самое худшее. Я ощущал, как кинжал всасывает в себя все, чем я был, всасывает мои тело и душу, и кошмарный, мучительный вихрь кружил меня, унося… в ничто. Только крик, крик, крик сопровождал мою смерть.

– Спир! Торвальд Спир! – звал по интеркому Флейт.

Тут дверь моей каюты распахнулась, впуская Рисс – замок, очевидно, не представлял проблемы для змеи-дрона. Вероятно, я, погрузившись в очередной кошмар, вопил что есть мочи.

– Все нормально, – прохрипел я, садясь.

Я потер рукой грудь, все еще чувствуя твердую остроту той пронзившей меня штуки; все еще переживая смерть Гартона. Нет, не было все нормально. Проткнутый Гартон напрямую ассоциировался с шипом, входившим в мой разум, и я знал, что их еще тысячи – этих громогласных мертвецов, желавших рассказать мне свои истории, желавших быть услышанными.

Отец-капитан Цворн

Когда со спутников-шпионов поступили последние изображения и данные, Цворн почувствовал глубокое удовлетворение, чуть подпорченное досадой. Гигантский крабовидный прадор, паривший на гравимоторах, поскольку давным-давно утратил ноги и клешни, стиснул жвала. Раньше ему ни за что бы не удалось целиком и полностью одурачить Свёрла. Ни за что бы не удалось достичь столь тщательно сбалансированного и четко выверенного результата, оставайся Свёрл нормальным прадорским отцом-капитаном.

Когда Цворн отправился на Литораль, он был, как и Свёрл, удручен и озадачен победой человечества и ИИ над могучим Королевством и глубоко переживал предательство новым королем всей расы прадоров. Заключение мира с людьми – это не вариант. Однако в отличие от Свёрла, позволившего сделать из себя игрушку черного ИИ, Цворн не искал ответов. Он размышлял и строил планы мести. А годы шли, и становилось очевидно, что Свёрл меняется, и меняется каким-то странным образом. Оскорбленный ограничениями, которые Свёрл постоянно накладывал на него, Цворн начал расследование и вскоре получил ответы от корабельных вшей, чьи крохотные мозги были хирургически изменены, а спинки нашпигованы микрокамерами. Вшей этих он подсадил в донных роботов из дредноута Свёрла.

Первой реакцией Цворна стал примитивный ужас, он едва не пустил в ход один из своих многочисленных теоретических планов против Свёрла. Нет, он разрабатывал схемы нападения не потому, что был обижен на Свёрла, – все отцы-капитаны подготавливаются таким образом. Но в последний момент Цворн остановился. Он долго и мучительно размышлял на дне океана: хотя Свёрл изменился, примечательно, что освоение им государственных технологий в сочетании с прадорскими привело к значительному повышению «продуктивности». Свёрл стал очень умен и, кажется, что-то затевал. Возможно, Цворну стоило сдержаться и разузнать побольше.

Свёрл превращался во что-то чудовищное – жуткую комбинацию прадора и человека, – но источник повышения его интеллекта не в этом. Многие годы наблюдений ушли у Цворна на понимание того, что Свёрл оборачивается не просто человеком – а как бы человеком с форсом. Частично вывод подтверждало пристальное изучение поведения Свёрла, то, как он управлял окружавшими его вещами, например тем жутким големом, а также исследование перехваченных оперативных кодов. Окончательным доказательством стал рентгеновский снимок Свёрла, сделанный гнидой, прогрызшей кожух какого-то корабельного прибора. К сожалению, вскоре после получения подтверждения форсированности Свёрла Цворн потерял к нему доступ, поскольку преобразившийся отец-капитан истребил всех вшей и с теми же целями начал пользоваться государственными роботами-чистильщиками.

Кристалл ИИ рос вокруг главного ганглия Свёрла – кристалл, соразмерный с кристаллами государственных ИИ. Свёрл превращался во врага, которого хотел понять. Цворн, всегда бывший чуть сообразительнее большинства сородичей, даже осознавал иронию ситуации. Он также понимал, что на самом деле прадоров победили не люди, а эти блестящие думающие каменюги.

Цворн испытал форс, сконструированный в расчете на прадорский ганглий, на одном из своих вторинцев, получил поразительные результаты и даже начал чувствовать исходившую от этой особи угрозу – пока не оторвал вторинцу все конечности, не вскрыл панцирь и не съел содержимое. Наноскопические связи в ганглии чада придали мясу странновато-пикантный вкус. Не питавший большого отвращения к хирургическим вторжениям в собственный мозг – как-никак, на его панцире располагались три «рабодела» для контроля двух людей-рабов и иногда прямого управления боевыми дронами – Цворн испытал форс на себе. Результаты вновь ошеломили его, так что он вживил второй форс, потом – какой-то сложный кристалл ИИ, быстро пристрастившись к «улучшениям».

Однако вскоре Цворн достиг предела в казавшейся безграничной «оптимизации»; он даже содрогнулся, вспомнив, как близко подошел к полному выжиганию органического мозга. Когда мозг и кристалл ИИ входят в тесное взаимодействие, интеллект возрастает экспоненциально – пока мозг не распадается, как привязанный к работающему в полную мощность термоядерному реактору первенец (однажды Цворн провел такой эксперимент, просто забавы ради). Он отсоединил и выбросил кристалл, удивляясь, как Пенни Роял позволил Свёрлу выжить в таких условиях.

Впрочем, цели и амбиции усовершенствованного Цворна, в отличие от Свёрла, не изменились. Он жаждал власти и увеличения семьи – настоящей семьи, помимо нескольких искусственно выращенных в единственном инкубаторе истребителя детишек-суррогатов. Хотел отомстить новому королю за предательство расы – за перемирие с Государством. Кроме того, хотел победы прадоров в войне против человечества и ИИ – в войне, которая, по его мнению, никогда не заканчивалась. Он ненавидел людей – и это оставалось вечным и неизменным.

Цворн осознавал, что едва ли достигнет всех своих целей в одиночку. Он нуждался в союзниках и обратился к детям другого беженца из Королевства, Влерна, – пятерым молодым взрослым, которых Свёрл ухитрялся контролировать, непреднамеренно создав альянс на основе общих интересов, редкий в сообществе прадоров. Цворн связался с одним из них – со Сфолком, как выяснилось впоследствии (он всегда с трудом различал их). Сфолк был необычайно разумным прадором и говорил от имени всей пятерки. Цворн начал медленный и весьма непростой процесс завоевания его доверия. Сперва он открыл Пятерке истинную природу Свёрла, потом показал данные исследования форсированного вторинца и предложил связать их со своим поставщиком прадорских форсов из Государства – в обмен на определенные соглашения. Поначалу он легко дурачил молодых взрослых, потому что они были наивны; позже, когда подаренные им форсы повысили их интеллект, стал играть тоньше. Он точно знал, что им нужно – прадорские самки, – и предложил способ достижения этой цели.

Сперва следовало разработать план побега: Пятерка находилась под полным контролем Свёрла, и от этого контроля надо было избавиться. Убегая, они должны уничтожить людей на Литорали. Сфолк немедленно поинтересовался зачем. Свёрл, подобно болезни, приобрел некую привязанность к людям Панцирь-сити. Зачем усугублять ситуацию, если, бежав, они перестанут представлять для него какой-либо интерес? Цворн настаивал. Это ведь как баш на баш, услуга за услугу: он, благодаря своим связям в Королевстве, поможет прадорам найти самок, а те, в свою очередь, должны помочь ему уничтожить Панцирь-сити. Он рассказал, что долгие годы ограничений, кульминацией которых стало открытие преображения Свёрла, обострили его ненависть к людям и он жаждет простой прадорской мести Свёрлу. Он не сказал Сфолку, что для осуществления его планов требуется вытащить Свёрла наружу и что достигается это убийством людей. Он не сказал им, что Свёрл – ключ к возобновлению войны с Государством.

Однако первая попытка захватить Свёрла не удалась, так что планы изменились. Контакты Цворна в Королевстве подготовили выводку Влерна другую цель, а местонахождение самок опосредованно повлияло на способ побега Пятерки. Конечно, похитив партнерш, молодые прадоры намеревались нестись куда подальше от Королевства и Погоста, туда, где их не достанут сородичи, – и размножаться. Впрочем, их планы не имели никакого значения, поскольку были обречены изначально. Цворн не удосужился сообщить Пятерке о некоторых странных свойствах биотехнологических форсов, поставляемых ему Дракокорпом.

Загрузка...