Здесь вам не клан 4 (СИ)

Глава 8

С утра по нам ударили перестановками пар.

Вернувшись с пробежки, я обнаружил кучу новых сообщений от администрации Магикума. Расписание переделали до неузнаваемости. На первом уроке нас ожидала встреча с куратором, после чего — незапланированное посещение арсенала. На этом чудеса не закончились. Все профильные предметы ВЭС испарились. Зато выплыла из небытия ксенология. Третьей парой шло дистриктоведение, четвёртой — тактическое взаимодействие.

— Что за фигня? — возмутился Саймон, вытирая голову полотенцем.

Я открыл ноутбук и пробежался по лентам новостей. Меня интересовал прорыв в Брянском дистрикте. Недобрые предчувствия наслаивались друг на друга, вот только реальных фактов в Информе не было. Вскользь упоминалось о прорыве, масштабы которого уточняются.

Дьявол кроется в мелочах.

Региональные каналы сообщали о том, что в Брянск стягиваются войска Его Императорского Величества, отряды сдерживания Вечерней Звезды и «представители силовых структур». Транспортное сообщение для гражданских перекрыто. Жители пригородов и отдельных поселений эвакуированы. Портальные арки на автомагистралях перекрыты, железнодорожные пути «переводятся в экстренный режим». Из лекций по дистриктоведению я уже знал, что подобные меры за гранью добра и зла. Такого не случалось со времён наиболее жёстких военных столкновений в красных зонах.

Не успел я разобраться с новостями, как в личные кабинеты сбросили ссылку на видеообращение ректора. С пометкой об обязательном просмотре. Мы с Саймоном тут же открыли страницу правительственного облачного хостинга, скачали ролик и запустили его встроенным проигрывателем.

На экране появился Наум Венедиктович Муравьев-Бельский, ректор Академии Магикум. Светловолосый мужчина, добродушный, с брутальной русской бородой и стрижкой-британкой.

Наум Венедиктович был строг и спокоен.

Когда ректор заговорил, я понял, что к Магикуму приближается пушистый лесной зверёк по имени песец.

— Студенты! — сказал ректор, уверенно глядя в камеру. — Вчера вы получили сообщение о переводе Академии в наивысшую степень боеготовности. Что это означает? Мы укрепляем периметр, усиливаем охрану и наращиваем боевую подготовку учащихся. Вне зависимости от факультета упор в обучении будет делаться на боевые дисциплины. Прежде всего — на стрелковую и тактическую подготовку. Вам придётся усиленно работать в отрядах сдерживания. Это не значит, что первокурсников бросят в серый дистрикт, к припортальной границе. Это означает, что при гипотетическом прорыве периметра вы должны суметь за себя постоять.

Ректор сделал многозначительную паузу.

Я обратил внимание на портрет, висящий за спиной Муравьёва-Бельского. Широкоплечий мужик с клиновидной бородкой и закрученными вверх усами. Парадный мундир белого цвета с эполетами, аксельбантами, планками орденов и золотой портупеей через правое плечо. Пояс в виде георгиевской ленты. Внимательный, строгий и отчасти покровительственный взгляд. Думаю, этот портрет известен каждому жителю империи. Его Императорское Величество Николай Второй. Смешно звучит, но вы помните, что в этой версии Земли начало двадцатого века ознаменовано правлением Константина...

— Не исключено, — продолжил ректор ровным голосом, — что некоторые из вас под уважительными предлогами покинут Академию. Напоминаю, что военное положение обязывает вас согласовывать предполагаемое отсутствие на занятиях с ректоратом. Не поддавайтесь панике. У нас достаточно сил, чтобы отбить нападение. Вероятность проникновения нечисти за периметр ничтожна. Кроме того, я решил, что Сезон Турниров будет проходить в штатном режиме. Отсутствие бойца на арене будет означать его техническое поражение. С деталями учащихся ознакомят кураторы. Хорошего вам дня.

Досмотрев ролик, мы переглянулись.

— Прорыв периметра? — буркнул Саймон. — Что, скажите на милость, способно прорвать периметр?

У меня нет ответа.

Мы только начали изучать ксенологию, но по оговорочкам ректора понятно, что опасность серьёзная. Есть железный закон. Если вам говорят, что не нужно поддаваться панике, тушите свет. Надвигается лютая дичь.

В дверь начали барабанить.

Я пошёл открывать, и меня чуть не снёс коллективный вихрь в виде Нарбута, Молчуна Прохора и Гордея Комкова. Все были возбуждены, наперебой обсуждали выступление Наума Венедиктовича и, разумеется, наследили на нашем чистом полу. В очередной раз ставлю себе отметку о необходимости покупки робота-уборщика.

— Нас потащат на войну, — уверенно заявил Комков.

— Бред, — фыркнул Саймон. — С нечистью никто не воюет. Её истребляют.

— Какая ещё нечисть? — я зашнуровал ботинки и потянулся за рюкзаком.

— Адская, — уверенно прогудел Прохор.

— Есть иные формы жизни, — заметил я. — Звери и разумные существа. Иногда полуразумные. Так или иначе, всему есть логичное объяснение.

— Есть, — Вадим Нарбут поправил очки. — Нечистью принято называть ксенобиологические формы, эволюционное происхождение которых невозможно объяснить без магического вмешательства. Иными словами...

— Их кто-то наколдовал, — дорубил Саймон.

— Именно, — кивнул ботан.

Продолжая обсуждать текущие события, мы вывалились из общего блока в коридор, забитый другими студентами. У лифтовой шахты скопился народ. Махнув рукой на ожидание кабины, я потопал к лестнице.

На первую пару мы с трудом, но успели.

Магикум напоминал разворошенный муравейник. На каждом углу только и слышалось, что «война», «призыв», «пора валить», «нечисть» и «ректор».

Расписание полетело к чертям, и мы направились в кабинет куратора.

Пётр Алексеевич Вулф в лучших своих традициях опоздал на пять минут. К этому моменту я наслушался столько теорий заговора, что уши начали отваливаться. Аврора, забыв о наших разногласиях, доказывала, что кто-то подставляет Вечернюю Звезду, в дистрикте которой мы формально находимся. Вадик вставил свои пять копеек, заявив, что один из порталов всегда был стрёмным, потому что на той стороне обретались волшебники-нелюди, которые и материальными-то были от случая к случаю. На вопрос, сумеют ли порождения тьмы прорвать периметр, ходячая энциклопедия честно пожала плечами.

— По местам! — гаркнул Вулф, переступая порог кабинета.

Споры молниеносно утихли, а самые ярые ораторы устремились к своим партам.

— Кто не смотрел обращение ректора? — вкрадчиво поинтересовался викинг, оглядывая притихшую аудиторию.

Вверх взметнулось несколько рук.

— Ваши проблемы, — отрезал куратор. — Рекомендую исправить этот косяк на перерыве. Для остальных я сейчас сделаю перевод с языка чиновников на русский. В губернии прорыв. Из портала лезет всякая жуть. Власти не справляются. Нечисть представляет угрозу для всех нас. Возможно, придётся драться. Вопросы?

— Почему нас не отпустят по домам? — раздался голос Алеси Малиновской.

— Потому что вы — резерв, — хищно улыбнулся куратор. — Кроме того, вы не должны бояться тварей, с которыми встретитесь уже следующим летом. Магикум — условно гражданский университет. Условно, понимаете? Мы готовим портальщиков, алхимиков, дипломатов... но и воинов — тоже.

— С какой именно угрозой мы столкнулись? — уточнил Громов.

— Про это узнаете на ксенологии, — уклончиво ответил куратор. — Скажу одно: это необычные твари. Они обладают иммунитетом к некоторым видам магии. И они, при определённых обстоятельствах, способны взломать нашу защиту.

По залу прокатился шепоток.

— Вы — моя группа, — добавил Вулф. — И я не хочу вводить вас в заблуждение. Не распространяйтесь о том, что я сейчас сказал, но примите к сведению. Существует минимальный риск столкновения.

— Почему в новостях этого нет? — спросила Лагранж. — Никто прямо не говорит о степени угрозы.

Мы проходили степени угрозы в дистриктоведении. Своеобразная шкала экстренных ситуаций, применяемая в красных и серых зонах. В соответствии с пунктом шкалы власти и кланы реагируют тем или иным образом. Так, например, четвёртая, самая низкая степень, означает комендатский час, военное положение в эпицентре и ограниченный въезд на территорию дистрикта. При объявлении третьей степени гайки закручиваются. В эпицентре мобилизуют магов и отслуживших в армии мещан, перемещение по губернии жёстко ограничивают, устанавливают блокпосты на трассах и усиливают гарнизоны крепостей... И так по нарастающей. Когда степени заканчиваются, а угроза растёт, правительство официально заявляет о вторжении. В этом случае может раскрутиться любой сценарий вплоть до консолидации с войсками сопредельных государств. Вы же помните: вторжение из иномирья затрагивает интересы всего человечества.

— Объявлена вторая степень, — нехотя признал куратор. — Учтите, это данные предварительной оценки экспертов. И я вам ничего не говорил.

Вторая степень.

Сильно.

Надо было самим догадаться, конечно. Вечерняя Звезда перебрасывает в губернию своих гвардейцев, запрашивает помощь у правящего дома, подключаются спецподразделения... Частичная эвакуация, запрет на посещение региона гражданскими... Мог бы и сам докрутить.

— Перейдём к насущным вопросам, — вздохнул Вулф. — Я должен ввести вас в курс дела по поводу... мер, принятых ректоратом. Вы уже в курсе, что акцент в обучении смещается на боёвку. Моё мнение — это как мёртвому припарка, вы же первый курс. Но ладно, начальству виднее. Так вот — тактика, физуха, медитации, восстановление. Полигон, полоса препятствий. Вас научат обращаться с оружием, которое разработано против... предполагаемого типа нечисти. Постоянный режим боеготовности. У периметра не отираться. Временно забываем про экономику, внешнюю культурологию и прочую муть.

Узнаю военных.

Всё, что не помогает упаковать врага в гроб, считается мутью.

Нарбут поднял руку.

— Слушаю, — сухо произнёс Вулф.

— Поскольку обычные занятия сдвинуты на задний план, — робко начал ботаник, — как нам сдавать зачёты и... экзамены по той же истории?

— Требования по этим дисциплинам будут снижены, — последовал холодный ответ. — Что ещё?

— Мы сможем ездить домой на выходных? — поинтересовалась Лагранж.

— Да.

Больше вопросов не было.

— Значит, так, — Вулф мрачно уставился в окно. — Сейчас дуете в арсенал. Вам покажут оружие, которым... с некоторой долей вероятности придётся воспользоваться. На ксенологии узнаете, с чем мы имеет дело. Это программа для четвёртого курса, но сейчас всё перекроили. И ещё один важный момент. Время от времени будут объявляться учебные тревоги. Услышав сирену, бросайте все свои занятия и — марш в точку сбора. Там вас буду ждать я. Или другой инструктор. Однажды учебная тревога может оказаться боевой, и от этого зависит ваша жизнь.

— А где у нас точка сбора? — спросил Саймон.

— Зависит от отряда, — пояснил Вулф. — Распределение не по группам, а по отрядам. Следите за обновлениями кабинета. Особенно это касается командиров.

Куратор проинструктировал нас по поводу взаимодействия с охраной, подозрительной активности и признаков того, что произошёл прорыв периметра. Обозначил, что ректор и проректор — это боевые офицеры в отставке. При необходимости занятия круговой обороны руководство Магикума превращается в командование, а малейшие попытки неподчинения караются по всей строгости законов военного времени. Чем больше Вулф говорил, тем мрачнее становились студенты. Никто из них толком не нюхал пороха. Дуэли не в счёт.

У арсенала собрались две группы.

Мы и первый курс химмага.

Завидев меня, Даша приветливо помахала рукой, чем вызвала неудовольствие Авроры. Мне было откровенно наплевать. Я подошёл к Вешенской, мы по-дружески обнялись. Ну, я думал, что по-дружески, но огненная волшебница нежно провела рукой по моей щеке и заявила:

— Я соскучилась.

Взгляды многих парней и девушек в этот момент были прикованы к нам. Пара недоношенных мачо с андеркатами буквально испепелили меня глазами, так что в полку ненавистников прибыло.

— И я.

Это был честный ответ.

Утром я поймал себя на мысли, что ищу предлог для новой встречи с Дашей.

Аврора фыркнула, яростно перебросила через плечо свою косу и отвернулась.

— Вас тоже за оружием привели? — спросил я.

Девушка пожала плечами:

— Вроде того. Куратор сказала, что это какая-то мощная штука. Мощная и странная.

— Так и сказала?

— Угу.

Вертинский появился как всегда неожиданно.

— Курсанты! — голос инструктора зычно прокатился над поляной. — Сегодня знакомимся с новой игрушкой. Первым заходит химмаг. Не толкаемся, давку не создаём. Дальше будем работать на стрельбище поотрядно.

Геннадий Трифонович впустил нас внутрь, открыв массивную бронированную дверь своим отпечатком. Мы оказались в знакомом помещении с разнокалиберными нишами. За пуленепробиваемым стеклом притаилось оружие. Самое разнообразное — от пистолетов и револьверов до дробовиков и гранатомётов. Здесь мы уже бывали неоднократно, но я знал, что основные запасы огнестрела спрятаны на нижнем ярусе.

Мы рассредоточились по залу таким образом, чтобы видеть центр.

Самое интересное разворачивается в центре, на демонстрационных стендах.

— Помните, я говорил о том, что некоторые образцы попадают сюда из иных миров? — спросил Вертинский, направляясь к дальней стене. — Так вот, настоло время познакомиться с такой пушкой.

Разблокировав отпечатком нишу в третьем ряду, инструктор извлёк оттуда нечто. Вроде бы и ствол, но без приклада, с рукоятью внутри. Короткое и толстое дуло. Видимое отсутствие прицела и спускового крючка. Длина — около полуметра. Я даже не уверен, что эта штука металлическая.

— Мы называем эту вещь «питоном», — провозгласил инструктор. — Это вольный перевод. Не факт, что идеально точный, потому что в мире, откуда ЭТО родом, питонов нет.

Кто-то хмыкнул.

Вертинский положил оружие на демонстрационный стол.

— Здесь нет приклада, видите? Зато есть рукоять-гашетка. — Инструктор сдвинул на цевье незримый рычажок и откинул верхнюю часть вместе с дулом. — Смотрите, всё просто. Сжимаем ладонью рукоять. Локоть лежит на круглой выемке энергоёмкости. Видите? Так, хорошо. Теперь опускаем и защёлкиваем верхнюю часть.

Инструктор вернул часть «питона» на прежнее место. Раздался щелчок. Я увидел, что предплечье наставника чуть ниже локтя покоится в своеобразном ложементе, а пальцы сжимают рукоять-гашетку. Всё это напоминало усечённый костыль.

— Автоматическая подстройка, — сказал Геннадий Трифонович, тронул едва заметный флажок.

Неуловимое изменение.

Оружие словно прижалось к руке человека, обхватив его с максимальной плотностью прилегания. Так не бывает, сказал я себе. Это же не конструктор.

Вертинский наслаждался произведённым эффектом.

— Видите? — инструктор поднял руку над головой. — Ничего не болтается. Удобно и легко. Вес у этой хреновины — два с половиной кэгэ. Предназначено для ближнего боя в замкнутых помещениях. В лесу тоже ок.

— А почему прицела нет? — спросил Прохор.

— Сейчас узнаете, — хмыкнул Геннадий Трифонович. — Так вот, здесь, как справедливо заметил наш кузнец, отсутствует прицел. А ещё — патроны. Зато есть энергоёмкость.

Инструктор похлопал по нижней части оружия.

— И чем оно стреляет? — скептически поинтересовался Громов.

— Маной, — последовал небрежный ответ.

— Чего? — вырвалось у блондинчика.

— Не только маной, — сжалился Вертинский. — И не совсем стреляет. Годится любая энергетическая субстанция, используемая волшебниками. Ёмкость преобразует энергию в ударную волну и разносит в клочья условного противника.

— Ударную волну, — тупо повторил я.

Вертинский неожиданно выбросил руку, целясь в один из дальних углов помещения. Пространство исказилось, словно кто-то протёр тряпкой лобовое стекло машины. Фронт изменений. По весьма приличной площади.

— Это выстрел? — очумел Прохор.

— Да, — невозмутимо ответил наставник. — Оружие забрало часть моей маны, преобразовало в ударную волну по площади и поразило условного противника. Ну, точнее, никого не поразило.

— А чем оно стреляет? — спросила Даша.

— Урон не физический, — признал Геннадий Трифонович. — Это эфирная атака, разрушающая вероятностные цепочки. Человека или зверя выстрел не убъёт.

— А кого убъёт? — хитро прищурился Нарбут.

Вертинский вздохнул.

— Плазмоида.